Ничего, кроме лжи

Кэйя уже провалился в бессознательную дрему — алкоголь тому причина или же мучившая его последний месяц бессонница, было неясно — когда в дверь постучали. Хотя Кэйе показалось, что постучали ему по голове. Через пару секунд стук повторился, и Кэйя еле сдержал стон. Почему всем всегда от него что-то надо? — Кэйя, блять! — нежный голос Дилюка раздался с другой стороны двери, и на этот раз Кэйя не сдержался. Он тяжело вздохнул и перевернулся на другой бок. Да пошло оно все к черту. — Дверь не закрыта, идиот, — раздраженно крикнул Кэйя. — Запомни, я пытался быть вежливым, — прошипел Дилюк, вмиг оказавшись у кровати Кэйи. В этот же миг он заметил и допитую бутылку виски — закатил глаза и поднял ее с пола. Поставил на стол и уселся на место, где каких-то пятнадцать минут назад был Альбедо. Кэйя глянул на еще более недовольного чем обычно Дилюка и понял, что уже скучает по другу. Выносить этот взгляд винно-огненных глаз было выше его сил. Что-то внутри тут же теплело, потом холодело, а потом сжималось и разрывалось на части. Кэйю мутило. — А ты запомни, я всего лишь пытался поспать, — буркнул Кэйя, не собираясь подниматься. — Или ты без моего «спокойной ночи» не в состоянии уснуть? Дилюк хмыкнул. Он знал Кэйю как облупленного — не того Кэйю, который был то ли шпионом Фатуи, то ли шпионом полиции, то ли хер знает кем еще — Кэйю, который ребячился, дулся и обижался в возрасте восьми лет (ничего не изменилось). — Так хотелось спать, что ты даже успел выпить виски? — Поверь, это не заняло больше минуты, — усмехнулся Кэйя. По виски он тоже уже скучал. — Ты обещал мне все рассказать. У Дилюка свело тело от воспоминаний о безразличном взгляде Кэйи, когда тот час назад рассказывал ему о своем детстве. У его Кэйи был другой взгляд, Дилюк знал. — С каких пор ты веришь моим обещаниям? — Кэйя улыбнулся. Морочить голову Дилюку было одним из его любимых занятий, а смотреть на то, как он бесится, было главным призом в этой маленькой игре. Жаль, за такое иногда прилетало по башке, но это была справедливая цена за лицезрение милейшего лица Дилюка, пока тот угрожал ему расправой. — Не выводи меня, — бросил Дилюк, искоса поглядывая на Кэйю. Глаза беспорядочно блуждали по смуглому лицу, то останавливаясь на плотно сжатых губах, то на редких прядях синих волос, вылезших из только недавно сделанного хвоста — одна единственная прядь, отливавшая серебром, лезла в полуприкрытые глаза — Дилюку так и хотелось убрать ее с густых ресниц, заправить мягкие волосы за ухо и забыть о всем, что произошло в его жизни после смерти отца. — Я живу эту жизнь, чтобы выводить тебя, Люк, — звонко рассмеялся Кэйя. Он подвинулся на кровати и присел, облокотившись о стену — похлопал ладонью по месту рядом с собой и качнул головой. — Садись. Дилюк удивленно посмотрел на него — воспоминания комом в горле — вздохнул и молча опустился на кровать. Места Кэйя освободил не слишком много, и они сидели, прижавшись друг к другу плечами — пара сантиметров до такого желанного. Дилюку хотелось отодвинуться — хотелось, чтобы Кэйя приблизился еще сильнее. — Мне продолжить рассказ? — осведомился Кэйя, вытягивая Дилюка из омута вязких мыслей. — Что волнует тебя больше: мои отношения с отцом или с Чайлдом Тартальей? Сердце Дилюка кольнуло. И почему ему было не плевать? Он догадывался, почему, но усердно все отрицал. Это было слишком больно. Как сложно вам принять ту суть, ведь ваши мысли лишь для вас. — Мне плевать, — ни капельки не соврал Дилюк. — Просто расскажи правду. Кэйя закатил глаза. Это было так похоже на того Дилюка, которого он знал — холод натянутого безразличия вперемешку с отсутствием эмоций. — Хорошо, значит все-таки Тарталья, — улыбнулся он, покосившись на Дилюка. У того на лице не дрогнул ни один мускул, и лишь чуть крепче сжавшиеся кулаки выдали его с потрохами. — Я знаю его с того момента, как вступил с Фатуи, — начал Кэйя, — мы росли, тренировались и выживали вместе с тех самых пор. И он не такой плохой человек, как тебе кажется. Дилюку вдруг стало душно. Ногти все больнее впивались в ладони и казалось, что скоро на коже появится кровь. Он резко подскочил с кровати и открыл окно нараспашку. Облокотился о подоконник и глубоко вдохнул холодный ночной воздух — сейчас бы покурить — а потом обернулся на недоумевающего Кэйю. — Будешь защищать убийцу? — выплюнул Дилюк. Удивление сменилось мягкой улыбкой, и Кэйя тоже встал. — Я тоже убийца, Люк, — ответил он, подходя к окну. — Как и ты. — Не сравнивай меня с ним! — вспылил Дилюк, напрягаясь всем телом, чтобы никого случайно не ударить. — Я не убивал людей просто так, я просто выполнял приказы ради защиты обычных людей, — он очень старался верить в эту ложь, которая поддерживала его на плаву всю жизнь после первого выстрела на поражение. Кэйя потянулся к Дилюку — невинная осторожность, будто одно касание могло разбить уже разбитое — и осторожно положил руку тому на плечо. Когда Дилюк не отстранился, не послал его на все четыре стороны и даже не попытался сломать ему нос, Кэйя, осмелев, чуть сжал его — как собрать по кусочкам прежнюю дружбу? — Я и не сравниваю, — прошептал он. — Но преступники тоже обычные люди, просто родившиеся не в том месте и не в то время. Кэйе ужасно хотелось положить голову на Дилюка и простоять вот так у открытого окна всю ночь. — Это не оправдывает вас, — уже с меньшей ненавистью бросил Дилюк. У него в голове — мысли-чувства-эмоции — все свалилось в кучу, разобрать которую он был не в состоянии сейчас. Не после всего, что услышал за вечер. Кэйя в который раз за день тяжело вздохнул — Дилюк сбросил его руку со своего плеча и посмотрел Кэйе прямо в глаза. Он очень хотел что-то сказать, но вставший в горле ком не выпускал изо рта и слова, поэтому Дилюк молча тонул в звездном небе, раскинувшемся внутри радужки единственного глаза Кэйи — видимо, именно он украл все звезды, которых не было видно над ночным городом. — Я не ищу оправданий ни себе, ни Тарталье, — сухо ответил Кэйя, отвернувшись. Он не мог выдержать этого взгляда. — Но я хочу, чтобы ты меня понял. — Я тоже ужасно хочу этого, Кай, — от этих слов на языке остался привкус горечи. — Но мне тяжело. — Я знаю, Люк, знаю… — прошептал Кэйя, опустив взгляд в пол. — Но поверь, я просто не мог по-другому, я вырос в Фатуи, я должен был следовать приказам, так же как и ты. — Ты мог уйти так же, как я ушел из полиции, — жестко отрезал Дилюк, вернувшись на кровать. — Уйти только разве что по частям, — усмехнулся Кэйя и опять сел рядом с Дилюком. Ему нравилось ощущать тепло чужого тела рядом, слышать чужое дыхание и вдыхать пряный аромат алых волос. Хотелось касаться-касаться-касаться и никогда не отпускать. — Возможно, так было бы правильно, — не подумав сказал Дилюк и тут же осекся. — Извини. — Нет, ты прав, — хмыкнул Кэйя. — Может быть это и было бы правильнее, но тогда я был ребенком, тогда я не думал об этом. А еще тогда бы я никогда не встретил тебя, — слегка улыбнулся он. Дилюк раздраженно фыркнул. — Ну какой вы романтик, капитан Кэйя. — Мог бы и подыграть мне, — зевнул тот, все же уложив голову на плечо Дилюка, который, на удивление, протестовать не стал. — Кто знает, может, я всю жизнь влюблен по уши… У Дилюка сердце пропустило пару ударов. Под ухом уже слышалось сопение спящего Кэйи, который ляпнул лишнего, случайно потеряв контроль от усталости. Сердце Дилюка все никак не хотело биться вновь, и в голове так и крутились слова Кэйи. А вдруг не все еще потеряно? *** Когда Кэйя проснулся, Дилюка уже и след простыл, и все что было ночью — касания робкие, чужое дыхание и аромат волос — все казалось лишь дымкой плохого сна. А когда Кэйя вспомнил, что ляпнул в полусне, стало еще хуже. У него болела голова, будто с похмелья — ах да, та самая бутылка виски после вина — и вставать с кровати совершенно не хотелось. В принципе, самое обычное утро для Кэйи, только вот встать все же пришлось — долг очень сильно звал. А точнее, звал трезвонивший который раз подряд будильник. На часах было всего-то семь тридцать утра, и Кэйе бы надо было уже собираться на работу — больничные, к сожалению, не могли длиться вечно — но его все никак не отпускала вчерашняя ночь, и в голову лезли только назойливые мысли о чертовом Дилюке. Какая уж тут работа. Он быстро натянул джинсы и любимую рубашку — огромный вырез специально, чтобы раздражать Дилюка — и поплелся в ванную. Ему было просто необходимо окатить себя ледяной водой, чтобы больше не делать глупостей и не думать о том, о чем даже мечтать не стоило. Из зеркала на Кэйю смотрел кто-то совершенно не похожий на тот образ, что был в сознаниях других людей — темные круги под глазами, разбитая губа и торчавшие во все стороны темно-синие волосы — ну просто красавец. Кэйя усмехнулся своим мыслям и выкрутил холодную воду на максимум. Приведя себя наконец в человеческий вид, он заметил, как сильно хотел есть — вчера Кэйя забыл о существовании еды в принципе и весь его рацион состоял из сигарет, вина и виски. Но вот незадача — чтобы поесть, нужно было идти на кухню, где уже наверняка сидел Дилюк, попивая чай, а сталкиваться с ним Кэйе совсем не хотелось — как вести себя после вчерашнего? Дилюк понял, о ком Кэйя говорил, засыпая, или он полнейший идиот? Заурчавший живот не оставил Кэйе выбора. Как он и предполагал, вечно хмурое и недовольное ебало уже сидело на диване с чашкой чая, сосредоточенно пялившись в телефон. Дилюк тут же оторвался от экрана и поднял глаза, заслышав осторожные шаги. Посмотрел безразлично на Кэйю — ничего не меняется — и снова уткнулся в телефон. Кэйе легче не стало. Почему-то вдруг захотелось ударить Дилюка по лицу — может это вправит его мозги на место и он перестанет вести себя как долбаеб? Кэйя открылся ему, рассказал самое темное-сокровенное-тяжелое, а этот дурак делал вид, что не произошло абсолютно ничего, и все строил из себя обиженного. Да Дилюк должен был быть благодарен за то, что Кэйя предал Фатуи и не убил его вместе с Крепусом во сне много лет назад — надо было так и сделать, наверное, ведь тогда бы не пришлось сейчас мучаться от неопределённости и недосказанности, засевших в горле комом. Кэйю раздражало поведение Дилюка. Дилюка раздражало поведение Кэйи. Пустые головы, но вам так важно кого-то обвинять. У Кэйи никогда не было проблем с агрессией — в отличие от Дилюка — но сейчас его так и распирало от обиды, злости и чего-то обжигающе-горячего внутри. Всего один взгляд Дилюка — сквозь, будто Кэйя пустое место — и вот он здесь, сжимает кулаки и по привычке прикусывает щеку, чтобы не сорваться и не вывалить на Дилюка все, что он о нем думает. Дилюк напряженно листал главное меню телефона, делая вид, что очень-очень занят, и старался не смотреть на Кэйю. Вчерашняя его фраза никак не выходила из головы, а расслабленное лицо спящего Кэйи назойливо плавало перед глазами — разбитая губа ничуть не портила это личико, но Дилюку отчего-то было стыдно за то, что каждый раз срывался на друга-брата-близкого и выплескивал на него свою агрессию. Ему не было жаль, что он избил того три года назад, не было жаль, что это повторилось пару ночей назад — Кэйя заслужил, а если бы не был идиотом, сопротивлялся бы. Они слишком много тренировались вместе, и Дилюк прекрасно знал, что мог бы получить от Кэйи сдачи. Но тот просто принимал на себя все удары и молчал. Это бесило еще больше. Хотя иногда Кэйе и правда полезно помолчать. Дилюк не сказал привычное «доброе утро», и Кэйя молчал тоже. В квартире наэлектризовалось напряжение, смешанное с ароматом кофе, который Кэйя варил себе. Раньше всегда предлагал сварить и Дилюку заодно. Неужели строил из себя обиженного? Как глупо и как похоже на Кэйю. — Так и будешь молчать? — не выдержал Дилюк. — А я то думал, мы в молчанку играем, — раздраженно бросил Кэйя, отхлебывая обжигающий кофе. — Что за херню ты несешь? — еще более раздраженно спросил Дилюк, вставая с дивана. Он уставился на Кэйю так, будто хотел испепелить его одним взглядом огненных глаз. У Кэйи замерло сердце. — А что за херню творишь ты? — сорвался Кэйя. — Просишь рассказать что-то, ведешь себя, будто меня не существует, а теперь предъявляешь мне какие-то претензии? Дилюк подошел к Кэйе и схватил его за ворот рубашки. Потянул на себя — в голове стучало только целуй-целуй-целуй — и прошипел: — Скажи спасибо, что я не сдал тебя полиции и не выгнал… Договорить Дилюк не успел. Кэйя со всей силой ударил его по лицу — хватка Дилюка ослабла, и Кэйя ударил его по ребрам. Отошел на пару шагов назад, пока тот судорожно хватал ртом воздух, согнувшись пополам. — Так почему ты этого не сделал? — смотря сверху вниз спросил Кэйя. — Да пошел ты, — выплюнул Дилюк, отдышавшись. Он с силой впечатал Кэйю в стену — ярость в алых глазах — а затем поцеловал. Рвано, грубо и почти до крови — бурлящий в жилах адреналин и ненависть. У Дилюка отключился мозг и он совершенно не думал о том, что будет после — пусть Кэйя ненавидит его, если хочет, пусть съебывает из города и никогда не возвращается — плевать. Кэйя… мягко говоря, охуел. Еще больше охуел Дилюк, когда Кэйя ответил на его поцелуй. Хотелось прижаться к нему еще сильнее, вдавить в эту несчастную стену и не отпускать, пока они не помирятся и пока все не будет как раньше. Когда Дилюк разорвал поцелуй, он увидел кровь на растянутых в мягкой улыбке губах Кэйи. Через мгновение тот просто сдавленно рассмеялся. — Я тебя ненавижу, Люк, — произнес он, утирая с губ кровь. — Ты больно кусаешься. — Извиняться не буду, — буркнул Дилюк. В глазах у него плыло, а голова предательски кружилась от переизбытка эмоций. — Так что это было? Может мы уже нормально поговорим? — спросил Кэйя. — А какого хуя ты меня ударил? — Считай, что это было за позапрошлую ночь, — подмигнул единственным глазом Кэйя. — Как-то с запозданием ты дал мне сдачи, — усмехнулся Дилюк. — Ну, лучше поздно чем никогда, — Кэйя взял кружку кофе и снова отхлебнул. Уже почти остыл — Кэйя или кофе? Он сел за стол, запрокинув голову и уставившись в потолок. — Ты вообще дал мне сдачи своими губами. Прямо по моим. Еще и укусил, как псина бешеная. Давай лучше об этом поговорим. У Дилюка ужасно колотилось сердце, его разрывало изнутри, но сказать что-то — слова застревали в горле. Он судорожно сглотнул. Дилюк не знал, что с ним происходит и почему он совершает одну глупость за другой — бурлящий внутри жар. Он устало потер переносицу, пытаясь собраться с мыслями. Облокотился о кухонную столешницу, перевел взгляд на Кэйю и уже не мог оторваться — красиво. Слишком много теплого, нежного, родного от одного этого вида. Слишком много недосказанного и утаенного глубоко-глубоко в груди. — Я тебя ненавижу, — выдохнул Дилюк и мысленно дал себе пощечину. Очередная глупость. — Это я уже слышал, — усмехнулся Кэйя. Он собрался с силами и посмотрел Дилюку в глаза — там больная нежность и отчаяние безысходности. — Попробуй удивить меня. — Я тебя люблю, — еле слышно прошептал Дилюк, не в силах больше сдерживаться. Пока сердце Дилюка пыталось выпрыгнуть из груди, у Кэйи оно, казалось, не билось вовсе. Это сон? У Кэйи проблемы со слухом или у него окончательно расплавилась крыша? Крыша плавилась уже много лет и от нее ничего не осталось, когда Дилюк его поцеловал. В голове назойливо крутились мысли — вранье-вранье-вранье, это все нереально, этого не может быть. — Плохая шутка, — наконец выдавил из себя Кэйя. — Ты всем, кого целуешь, говоришь такое? Кто на это вообще ведется? — Заткнись сейчас же, — повысил голос Дилюк. Это было невыносимо. Он приблизился осторожно к Кэйе — не спугнуть, не упустить момент, не разрушить все снова — взял того за подбородок и заставил посмотреть на себя снизу вверх. — Я не вру, — твердо сказал Дилюк и поцеловал Кэйю еще раз. Без адреналина, без злости и ненависти — робко и так нежно, как только он мог. Дилюк вплел пальцы в мягкие волосы, чуть сжимая их, и коснулся лба Кэйи своим. — Я злюсь, ненавижу тебя, но не могу перестать любить, идиот. Сердце Кэйи окончательно остановилось. — Я тоже тебя люблю.