Ничего, кроме лжи

— Наконец-то. Джинн нервно постукивала ручкой по столу и устало смотрела на вошедшего. У нее тряслись руки. — Я старался приехать как можно быстрее, — попытался оправдаться Кэйя. На самом деле он минут пятнадцать стоял рядом с домом, выкуривая целую пачку сигарет. У него слегка кружилась голова. — Знаю, прости, — Джинн тяжело вздохнула. Ей было нелегко, Кэйя знал. — Не извиняйся. Так когда это произошло? — Пару часов назад. — Как Лиза? — он правда беспокоился. — С ней все в порядке, в это время она была со мной. В другой ситуации Кэйя бы уже придумал безобидную шутку про отношения главы отделения и заведующей архивом, но сейчас было не до этого. — Скажи честно, ты как-то связан с этим? Джинн — сталь неба перед грозой — смотрела Кэйе прямо в глаза, не отводя взгляда. Она внимательно следила за реакцией капитана, но ей никогда не удавалось прочитать его — Кэйя слишком много врал и давно научился скрывать свою ложь ото всех. В этом ему равных не было. — Джинн, это был не я. В комнате повисла напряженная тишина — будто гром вот-вот разразится. Кэйя сел на кресло напротив стола Джинн, откинул голову на спинку. Хотелось еще закурить. — Кай, даже если это был ты… — Я уже сказал. Да, я пропал, да, меня пытали и выбивали информацию, я много не помню, но одно знаю точно — я ничего им не говорил (ложь) . Сама знаешь — сказал бы, не сидел бы сейчас тут, а вылавливали бы меня в какой-нибудь реке по кусочкам. Джинн отвела взгляд. Она резко развернулась на стуле и достала из какого-то ящика бутылку коньяка. — Не думал, что ты пьешь, — удивленно вскинул бровь Кэйя. — Не пью. Но сейчас надо. Она достала два стакана и налила в каждый немного коньяка. Выпила свою порцию залпом, и Кэйя последовал ее примеру. Джинн слегка поморщилась и потерла переносицу — всегда так делала, когда уже с трудом вывозила. — Что у нас осталось из документов по Фатуи? — решил слегка сменить тему капитан. — Ничего, Кэйя. Абсолютно ничего. Джинн закрыла лицо руками. Ее уже всю трясло — она работала больше всех и сейчас не могла поверить, что все ее труды оказались напрасны. — Возможно ли, что у нас завелась крыса? Про себя Кэйя грустно усмехнулся. Интересно, кто же эта крыса? — Думаешь это кто-то из наших?… — Я пытаюсь рассматривать все варианты, — пожал плечами Кэйя. — Вполне вероятно, что кто-то из Фатуи мог угрожать нашим сотрудникам. У любого человека есть слабые места. Джинн налила себе еще. — Одолжи сигарету, — попросила она. — Уверена, что хочешь? — Не беси меня, Кай. Он протянул ей всю пачку и зажигалку, но предварительно закурил сам. Стало чуть спокойнее, тремор в руках немного успокоился и голова стала легче. Кэйя привык глушить боль — любые эмоции — сигаретами и алкоголем, но для Джинн это было необычно. Ее сильно подкосило. — Надо сразу исключить тех, кому ты доверяешь, — сквозь дым проронил Кэйя. Он надеялся оказаться в этом списке. — Ты, Лиза и Альбедо точно вне подозрений… Я вас знаю слишком давно, — Джинн нахмурилась, подперла голову рукой. — Что насчет Венти? — Он тоже довольно долго работает у нас и никогда не давал повода ему не доверять, — отозвалась Джин каким-то безжизненным голосом. Она прикрыла глаза. — Что думаешь о новенькой, Люмин? — Кэйя был уверен, что она никак не связана с Фатуи, но все равно не спешил ей доверять. Слишком уж внезапно она появилась в их отделе, будто из ниоткуда свалившись на голову, но при этом работала чересчур профессионально для начинающей. — Не уверена… Она сильно помогала с расследованием, но знаем мы о ней мало. — Я ей не доверяю, — прямо сказал Кэйя и даже не соврал. — Если мы начнем подозревать своих, не сможем нормально работать в команде, — заметила Джинн. Она, кажется, уже опьянела и засыпала на ходу. — Я буду приглядывать за ней, не волнуйся, — Кэйя поднялся и выкинул бычок в мусорку. — Тебе уже пора домой, выспись пожалуйста. Я тебя провожу. — Не стоит так напрягаться, Кай… — Сколько лет мы уже дружим, господи? Я не отпущу тебя одну, — отрезал Кэйя. — Не волнуйся, милый, я позабочусь о ней. В дверях появилась Лиза, тоже уставшая и растрепанная, но как всегда улыбчивая. Она мягко, по-кошачьи вошла в кабинет и аристократично присела на диван. — О боже, как же тут накурено, это все ты, Кэйя? — с насмешливым упреком спросила Лиза. — Не только я, — усмехнулся тот, поглядывая на засыпающую прямо за столом Джинн. — Думаю, я здесь уже лишний, не буду вам мешать, — сказал Кэйя, откланиваясь. — Верно подмечено, милый, — беззлобно ответила Лиза и подмигнула. Кэйя попрощался с девушками, и побыстрее вышел из помещения. Ему стало слишком душно, он шел по угрюмым в свете белых ламп коридорам, пытаясь не думать о том, что наделал. Очень хотелось выпить, чтобы навязчивые мысли наконец успокоились в голове, и он решил, что проведет остаток ночи вместе с бутылкой вина и любимыми сигаретами. Конечно, Дилюк будет не в восторге, но сейчас Кэйю это волновало меньше всего. Еще очень хотелось набить Аяксу ебало, но, к сожалению, это пока было трудно исполнить. Он почти бегом вылетел из участка, вдыхая такой желанный прохладный воздух. Кэйя шел по безлюдным улицам, практически ничего не видя вокруг — ноги сами передвигались по заученной дороге до дома, пока их хозяин утопал в неприятных размышлениях. Добрался до бара он на удивление быстро, и был рад, что там никого не было и злобный Дилюк не стоял за стойкой. Кэйя ловко достал бутылку «Полуденной смерти» — умереть, конечно, очень хотелось — и начищенный до блеска бокал. Если он все приберет за собой, возможно, Дилюк даже не заметит исчезновения одной бутылки. Кэйя уселся за свой любимый столик в самом неприметном уголке и откупорил бутылку. Пьянящий запах уже слегка поднял настроение, и он решил сосредоточиться на алкоголе. Первый бокал пролетел незаметно, а за ним — второй, третий, четвертый — и в бутылке не осталось ни капли, также как в голове не осталось мыслей и забот о непонятной жизни. Голова слегка кружилась, в глазах плыло, но Кэйе очень нравилось это ощущение легкости и беззаботности. Он думал о Дилюке. Думал слишком много и совсем ничего не понимал — переплетенные чувства и стертые прошлыми обидами границы. Кто для него Дилюк — друг-брат-первая любовь — самый близкий человек? Кэйя запутался в клубке названий и ярлыков, хотя ноющее чувство недосказанности так и свербело в душе. Сигаретный дым заполнял легкие и всего Кэйю целиком, унося с собой тяжелые мысли о прошлом, настоящем и будущем — он закрыл лицо руками и устало вздохнул. Хотелось выпить еще и хотелось увидеть Дилюка рядом. Кэйя не мог отследить, откуда в его голове взялась эта идея, но он еле сдерживал себя, чтобы не подняться наверх и разбудить Дилюка — рассказать ему всю правду, все самое темное и ужасное о себе, чтобы тот возненавидел его в этот раз навсегда. В какой-то момент Кэйя пришел к тому, что в принципе не представляет свою жизнь без Дилюка — ворчание, зеленый чай и не покидающий его запах дорогих сигарет. А еще теплые руки и глубоко-винные глаза, что постоянно смотрят на Кэйю, будто безмолвно поддерживая. Кэйя был влюблен в Дилюка с шестнадцати лет, но осознал это только в двадцать два. *** Дилюку хотелось придушить Кэйю, когда тот разбудил его среди ночи, грохнувшись прямо на лестнице. Ему даже не хотелось знать, почему тот подорвался куда-то в час — хотелось убивать. Дилюк был зол, но на Кэйю после трех лет перманентной злости сейчас долго злиться не получалось. Кэйя был слишком близким — касания легкие, сигареты на двоих и бесконечные разговоры. Дилюк чересчур сильно волновался за Кэйю и чересчур много думал о нем, хотя и сам не понимал почему. Когда они в шестнадцать впервые выпили бутылку вина на двоих и поцеловались, Дилюк был безмерно влюблен, но потом — трагедия, дождь, кровь, предательство и черный костюм на похоронах — тогда Дилюк почти возненавидел Кэйю, уехал далеко-далеко и пытался не думать о нем — получалось очень плохо, но он правда старался и был зол, обижен и много других спутанных чувств. Дилюк проснулся ранним утром и, спустившись в бар, увидел спящего на столе Кэйю рядом с двумя бутылками «Полуденной смерти». Эту смерть Дилюк был готов прямо сейчас ему обеспечить, но все равно накинул на него свою куртку, чтобы не замерз. Сам удивился такой заботе со своей стороны, но списал все на детскую привязанность. Потом сам же подумал, какой он дурак. Кэйя не собирался просыпаться, а Дилюк уже поехал на работу — собирать информацию для своего независимого расследования по Фатуи. Ему слишком хотелось мести и засадить всех ублюдков, причастных к смерти отца, за решетку. И у него получалось гораздо быстрее выяснять ценные сведения, выбивая их из всяких подонков, чего не могли себе позволить сотрудники полиции. Для себя Дилюк признал — да, ему нравилось пиздить мелких подчиненных Фатуи — вымещать злость за утрату, обиду и разочарование в жизни. Его раздражало только, что он никак не мог выйти ни на Тарталью, ни на Скарамуччу, ни на любую другую шишку организации. Все, кого он находил, были лишь оборванными ниточками, когда-то связанными с Фатуи. Потому что ценных свидетелей те никогда не оставляли. Только их части — пальцы, зубы, уши — своеобразный конструктор лего, попробуй подбери нужную деталь и выясни, что это был за человек. Было нечего в гроб класть. Дилюк много думал об этой преступной организации — городской мафии — и как его отец был с ними связан. Фатуи ничего не делали просто так — и не убивали кого попало тоже — все их действия следовали четкому плану, которого Дилюк пока понять не мог, но был уверен в его существовании. Мафия — не просто шайка бандитов, убивающих ради наживы, Фатуи сплели целую сеть и дергали за ниточки по всему городу, являясь, практически, его владельцами. Дилюк знал, что у них есть шпионы в полиции, свои люди в мэрии и других государственных структурах, но каждый раз, когда он подбирался достаточно близко, эти люди исчезали — погибали от несчастных случаев. Вся его жизнь, казалось, один несчастный случай. Сейчас у Дилюка оставалась последняя ниточка — русский парень по имени Алексей, на которого он вышел пару месяцев назад. Тот был его информатором, и все его данные оказывались достаточно достоверными, чтобы дорожить этим человеком. Дилюк докуривал вторую сигарету, когда подходил к назначенному месту встречи. Сел на лавочку под старым, раскинувшим свои широкие ветви дубом и выкинул окурок. Ледяной ветер трепал непослушные алые кудряшки и заставлял сильнее кутаться в пальто — Алексей опаздывал, и Дилюку это не нравилось. В парке было тихо; ранним утром, когда еще не взошло солнце и небо только едва-едва заливалось скромным румянцем, было донельзя спокойно и умиротворенно — пение птиц и шелест опавших листьев. Алексей опаздывал на двадцать минут. Дилюку это уже совсем не нравилось и он проверил свой пистолет, спрятанный за спиной под пальто. Все на месте. Дилюк выдохнул и закурил еще одну. Он обернулся, услышав за спиной чьи-то шаги, и выронил только начатую сигарету. — Извини… За опоздание. Пошатываясь, Алексей упал на скамейку рядом с Дилюком. Дерево окрасилось красным. Дилюк был вне себя от ярости. — Какого хуя случилось? — он потянулся к Алексею, чтобы помочь, но тот резко дернулся. — Я уже мертв, мистер Рагнвиндр, — едва слышно произнес он, закашлявшись. Из его рта потекла струйка крови. — Ты не ответил на вопрос. — Ты как всегда только о работе, — слабо усмехнулся Алексей. — По мою душу тоже пришли. Сам Одиннадцатый Предвестник. — Тебя подстрелил Тарталья? Где он сейчас? — кулаки снова до боли сжались. — На этой охоте он только наблюдатель, ему незачем самому марать руки. Уходи отсюда. — У тебя есть новая информация, Алексей? Быстрее, — Дилюк уже почти тряс умирающего рядом. Все чувства отшибло к чертям и он просто хотел получить свое — только бы эта ниточка не оборвалась понапрасну. Алексей достал из кармана заляпанную кровью флешку. У него тряслись руки. — Тут все, что я смог найти. Дилюк смотрел в пустые безжизненные глаза и крепко сжимал флешку. Он должен был остановить Фатуи, что бы они ни замышляли. *** На этот раз Кэйя проснулся с еще большим похмельем, чем вчера. Его голова разрывалась на части, а затекшее от сомнительной позы сна тело совершенно не слушалось. Он попытался выпрямиться на стуле, и в позвоночнике что-то предательски хрустнуло — вот она, старость, Кэйя уже разваливается. На столе перед ним стояли две пустые бутылки и грязный бокал. Он посмотрел на время и понял, что сегодня его убьют. Во-первых, он проспал работу и даже кофе со льдом не спасет его от гнева Альбедо, а во-вторых, Дилюк сто процентов уже проснулся и увидел эту прекрасную картину спящего рядом с выпитым вином Кэйи, и тут ему не поможет даже бог. С трудом поднявшись на ватные ноги, Кэйя блаженно потянулся и подумал, что все-таки было бы неплохо убрать за собой. Это не заняло много времени, но для потрепанного после веселой ночки алкоголика оказалось довольно сложным испытанием. У него до сих пор плыло в глазах, а конечности слушались не с первого раза, и Кэйя опять поклялся никогда больше так не напиваться. В общем-то, он так клялся после каждой попойки. Кэйя долго стоял, уставившись в одну точку, и пытался собрать себя в кучу — кучу всякого холодного, горького, острого по углам и разбитого на осколки — и у него не особо получалось. Все, чего он сейчас хотел, так это подняться в квартиру, залезть в кровать, уснуть и никогда больше не просыпаться. Но у Кэйи были дела, к его глубочайшему сожалению. Кэйя не мог бросить Джинн после произошедшего и должен был поддержать ее, побыть хоть какой-то опорой для подруги детства, пока все идет наперекосяк. Ему жизненно необходимо было умыться и попытаться привести себя в человеческий вид, чтобы не пугать прохожих по дороге в отделение. Он, еле передвигая ноги, поднялся наверх в квартиру, обнаружил отсутствие Дилюка и облегченно выдохнул, поплелся в ванную и застыл перед зеркалом. В отражении был не он — искаженная тень, которую Кэйя совсем не узнавал. Загнанный взгляд, синяки под глазами, непонятные пластыри по всему лицу и спутанные волосы — запутавшийся в себе человек, так и не нашедший дом. Стало тяжело дышать. Кэйя оперся о раковину и попытался успокоиться — вдох, выдох, еще раз вдох, выдох — ничего не помогало. Он был не здесь, в зеркале был другой человек, незнакомец, которого хотелось выгнать из головы, забыть, убить. Хотелось кричать — хотелось умолкнуть навсегда, в легких не хватало воздуха, руки дрожали и ноги подкашивались — меньше пить надо, идиот — послышался в голове ворчливый голос Дилюка. — Я пытался! Кэйя выкрутил рычаг холодной воды на максимум и умылся. Ледяные капли стекали по лицу, попадали в глаза и рот, и хотя бы немного помогали успокоиться. — Я правда пытался… Это всего лишь оправдания. — Да пошло все к черту. Кэйя до боли прикусил губу. На коже показалась алая капля. Кэйя не собирался вновь заниматься самобичеванием и поддаваться паническим атакам — он сильнее, он всегда знал это. Да, предатель, да, много дерьма натворил, да, плохой человек — ну и пусть, разве это важно? Меньше пить и курить никогда не получится — зависимости всегда будут идти с ним рука об руку как последний спасательный круг в море накатывающего отчаяния — Кэйя давно смирился. Надо было собираться, или Альбедо его точно сожрет. Надо было покурить, или он даже не сможет взять в руки телефон из-за тремора. В целом, он не был тем, кто страдает от своей жизни и от того, кем он является — предатель или нет — это все было дурацкими мелочами, периодически мешавшими жить-поживать с постоянной улыбкой на лице. Он подумал о Розе и решил, что обязательно встретится с ней вечером — с ней всегда было спокойно и хорошо за разговорами под сигареты. Но сейчас его больше заботила пропажа всех документов по Фатуи из отдела и то, что когда-нибудь его точно поймают. Хотя в принципе, это тоже было своего рода мелочью — ну надо ж быть готовым к такому, когда работаешь двойным агентом. Лучше уж обо всем узнает весь спецотдел, чем Тарталья и остальные Предвестники, которые с него кожу живьем сдерут — буквально. Где-то в сброшенных по дороге в ванную штанах навязчиво зазвенел телефон. Сначала Кэйя решил, что перезвонит когда-нибудь потом, но человек на другом конце провода оказался очень настойчивым. Чертыхаясь, Кэйя вылез из душа, в спешке натянул трусы и растянутую любимую футболку и наконец увидел на экране имя звонящего. Дилюк. Вытирая мокрые волосы, Кэйя наконец-то поднял трубку. — Ты так соскучился по мне или на нас сейчас свалится метеорит? — натянуто засмеялся Кэйя, не давая Дилюку права первого слова. — К чему такая срочность, не мог подождать, пока я помоюсь спокойно? — Как будто я знал, что ты делаешь, идиот, — раздраженно вылетело из трубки в ответ. — Нужно встретиться. Срочно. — Может объяснишь хотя бы, что случилось? Я так то на работу уже пиздец как опаздываю. — Работа подождет. Через полчаса на нашем месте. Дилюк бросил трубку, не соизволив даже попрощаться и оставив Кэйю один на один с нервным беспокойством. Дилюк так никогда себя не вел, у него в голосе — страх, злость, ненависть — Кэйе свело челюсть. Ему хотелось сделать что-то безумное — прийти прямо в отдел и рассказать всю правду, поцеловать Дилюка или, может, ради драмы спрыгнуть с Собора Барбатоса, чтобы Розария потом собирала его по кусочкам с асфальта. Только ради драмы и охуевшего лица Дилюка, честно. Их место — скамейка в парке недалеко от дома — место, где воспоминания о счастливом детстве становятся еще ярче, а на сердце теплеет даже в самый сильный мороз. В этом парке — золотые кроны, переплетающиеся над головой, падающие на землю в спонтанном танце листья и люди, гуляющие с детьми, звонкий смех и радость. Кэйя любил это место, как и Дилюк, в общем-то. Кэйе нравилось слушать людей, быть сторонним наблюдателем и ощущать себя в обществе — ощущать себя личностью. Хотя он и не знал, какой он на самом деле человек — Кэйя улыбался и веселился с друзьями, подшучивал над Дилюком и ужасно любил его, курил, напивался с Розарией и пытался жить. Жить в своей запутанной, как волосы Дилюка после сна, жизни с постоянно висящим над головой дамокловым мечом, что вот-вот был готов упасть и отрубить ему голову. Кэйя поёжился то ли от таких мыслей, то ли от очередного дуновения пронизывающего до костей ноябрьского ветра. Ему явно пора было менять свою любимую кожанку на пальто и перестать надевать футболки с таким огромным вырезом — Дилюк не уставал ругаться и осуждать стиль одежды Кэйи — заменив их водолазками с высоким горлом. Только простуды Кэйе не хватало для полного счастья. Он достал телефон, посмотрел на время. Нервно сжал его, успокаивая нарастающее в груди беспокойство. Что случилось? Почему Дилюк был таким взволнованным и серьезным? Он в порядке? Вопросы роились в голове, как назойливые мошки, а мозг подкидывал все новые и новые поводы потревожиться. Дилюк опаздывал, и это было ужасно странно — Дилюк никогда не опаздывал, сколько Кэйя себя помнит, тот всегда и везде был ровно в назначенное время, ни минутой раньше, ни минутой позже — вечно опаздывающему Кэйе, который легко мог проспать даже работу, оставалось только позавидовать пунктуальности названого брата. Что-то идет не так, знаю, я в этом виноват, что я чувствую — это страх. Долго ждать он себя не заставил — Кэйя издалека заметил приближавшуюся к нему фигуру Дилюка. Его волосы были собраны в высокий хвост, и злой ветер выбивал из него пряди, которые так и лезли ему в лицо. Брови у Дилюка были привычно сведены к переносице, он был явно чем-то недоволен, и Кэйя уже заподозрил, что сам был виновником такого его настроения. Дилюк докуривал сигарету — любимый чапман рэд, такой же вишневый, как и его собственные волосы. Наконец подошел к скамейке, на которой его ждал Кэйя, и с тяжелым вздохом сел рядом. — Я тебя убью, — вместо приветствия произнес Дилюк. — Тогда стрельни мне сначала сигарету, курить жуть как хочется. Дилюк, даже не припираясь, передал ему пачку и помог прикурить. Ветер сдувал пламя зажигалки, и они долго мучались. Дилюк тоже закурил. Руки дрожали у обоих. — Как давно ты с Фатуи? Надеюсь возможно вернуться назад, но я не знаю как. Кэйя выронил сигарету. Внутри все упало к самым пяткам, а сердце, казалось, остановилось вовсе. Вообще, это было бы прекрасной возможностью умереть раньше, чем Дилюк сожрет его живьем. — О чем ты, мозги отшибло? — рассмеялся Кэйя, поднимая сигарету — слишком большая ценность, чтобы брезговать. — Хватит. Дилюк сжал челюсть до скрипа зубов. Сейчас ему и правда хотелось убить Кэйю — снова предательство, ложь, боль, отчаяние и пустота в груди. Снова все, как четыре года назад, и Дилюку хотелось выть от злости на Кэйю и весь мир заодно. А еще на себя, за то что был таким доверчивым. — Не смей врать мне. — Я с Фатуи с самого начала, Люк, — сказал Кэйя, глядя в глаза напротив, и искренне улыбнулся.