Everlasting S.T.A.L.K.E.R. История Джокера

—Можно, я? — Даже не думай! — Да ладно тебе, повеселимся? — Нет, бля, ты опять всё испортишь! — Да когда это я всё портил? Я только воздух иногда… — … — … — Ладно. Но только недолго. — Йуху!!!       С довольной улыбкой на мурле, я шагал в музыкальный кружок в окружении девчонок. Настроение было феерически прекрасным. Спустя столько времени, я наконец-то могу взять в руки «Беллу» без страха. Конец моим паническим атакам… И это просто охуенное ощущение, от которого мне хочется орать на весь мир! — Это, Шутник… А почему ты себя Джокером назвал, там, в домике? — как бы невзначай спросила Алиса, шагающая справа от меня.       Уловив на её лице мысленный процесс, и поняв, что она просто так от меня не отстанет, я решил нанести превентивный удар, и показать-таки наивной советской пионерке, что такое знаменитый «троллинг нулевых». А вот её ехидная улыбочка уже насторожила, и заставила задуматься: где-то будет подвох и надо держать ушки на макушке. От моих подъебов еще никто не умирал... Сегодня. — Отгадаешь загадку — получишь ответ. — нагло посмотрев ей в лицо, я улыбнулся. Посмотрим, кто кого! — Какую загадку? Чё, дурной совсем? Вот ещё!.. — Ну, смотри сама. Моё дело предложить, твоё отказаться. Без загадки ничо те не скажу!       Не проронив больше ни слова, я с беспечной улыбкой шагал дальше по дорожке, поглаживая Беллу и полностью игнорируя Алису. И вообще, как завещал Великий Бындидиний «Чтобы познать дзен — откажись от плотских мыслей».       Короче — нахер Алису. Лена шла рядом со мною, держась за мою руку, а Мику поглядывала на меня с некой толикой надежды во взгляде, и что для неё удивительно — молчала. Интересно, это ж чем там в Небесной Канцелярии набухались боги, что вдруг Мику — и молчит?!       Спустя всего лишь минуту игнора любопытство так сильно разобрало Алису, что она чертыхнувшись, обогнала нас троих и встав передо мной, прорычала: — Давай уже свою загадку, детсадовец! — Хорошо, — легко согласился я, — слушай тогда. И слушай внимательно, загадка очень лёгкая, но ты обязана ответить первое, что тебе придёт в голову. А будешь думать — ответ не засчитан. В яблочко! Судя по взгляду Алисы — она явно заинтересована. — Если ответишь правильно, то я расскажу тебе, где я оставил останки огненной крови «Заключённого Пузырёвича», что я тебе обещал.… Трехочковый! Девочка заметно занервничала и напряглась. В её глазах загорелся алчный огонек. — Давай, салага, загадку. Я готова! Барабанная дробь… — На горе стоит статуя… — Если уж начал игру, то надо вести её по всем правилам. И да, я нарочно говорил медленно, чтобы подогреть интерес Алисы и чутка сбить её с толку. — У статуи нету?.. — Алиса настолько распалила себя, что не заметив подвоха, громко закричала: — Хуя! — спустя три секунды, до Алисы дошло, что и как она спизданула. И едва это осознание дошло до её рыжей головушки, как она принялась затравленно озираться по сторонам, бросая на меня многообещающие взгляды.       Я серьёзно на неё посмотрел. Таким серьёзным я бываю обычно когда откладываю биологическое оружие «Тсарь-Бомба» в бомболюк, но на этот раз персонально для Алисы я сделал исключение.       Реакция Лены и Мику была совершенно разной.Лена ойкнула, зажав руками рот, как будто бы плохое слово сказала не Алиса а она сама, и осуждающе посмотрела на девочку. Мику же похоже вообще не вкурила в чём прикол: —Ребята, а мы чего остановились? — Удивительное создание. Стоит, хлопает глазками и умильно так улыбается. — Пойдемте дальше! А что такое «хуя?» Мику либо блаженная, либо, что вероятно, реально никогда не слышала этого слова. Лена шикнула на японку. Потом, мол, объясню. И тихонько отвела её в сторону.       Но своего я добился! Лицо Алисы с огромной скоростью приобрело всё более пунцовый оттенок. Кажись, уважаемый Шутник допизделся, и ему оторвут кой чего важное… И несмотря на моё твердое убеждение, что Алиса может прикончить меня только лишь одним способом — лежа на спине и издавая некоторые стонущие звуки, от девочки исходила очень явственная жажда крови. Я же оставался эталоном серьезности. — Ты не порти мой рассказ. У статуи нету глаз. — доверительно сообщил я рыжей. — Ууууубиииииююююююю!!! — тонко завизжала Алиса и бросилась на меня с кулаками. Я рванул от нее по дорожке в музклуб, безумно смеясь как урс Арлем. Наивная маленькая… пионерка! А я что? Нехуй взять с того, с кого нехуй взять.       Добежав до музклуба мы навернули вокруг него кругов пять прежде чем Алиса выдохлась и была способна на относительный диалог. Клятвенно заверив девочку, что я — специально, и мне нисколько не стыдно, я попытался было снова заставить её за мной побегать, но Алиса уже успокоилась.       Когда остальные девочки подошли, мы всё же решили не раздувать конфликт, и в итоге даже сама Алиса рассмеялась над всей ситуацией в голос, и пообещала однажды мне отомстить, на что я ответил, что буду с нетерпением ждать. Ну а когда мы приступили к репетициям и я повторно ознакомился с материалом и навыками группы… — Так, девчата! Это какая-то лажа. Во-первых, слишком скучно. Во-вторых, над нами будет ржать почти весь лагерь! В-третьих… — всё сильнее распалялся я, еще раз просмотрев список песен, которые мы должны сегодня играть — Да вы что, издеваетесь? Кто вообще выбирал все эти песни?.       Распивая тёплый чай с конфетами, мы обсуждали музыкальную программу. То что я увидел — мне совсем не понравилось. Этот клишированный и чертями отодранный список, был полным куском хтонины. С такого надо ржать как конь педальный, попивая где нить в гаражах пивко, а не на серьёзных щах репетировать. — Ольга Дмитриевна-сан сказала, что-то вроде: «Чтоб в программе были только песни, посвященные лагерю!». И одобрила именно эти… Она сказала — «никаких «взрослых» песен на концерте быть не должно, иначе понаехавшие гости решат что наш лагерь совсем… эээ… «бескультурный» и рейтинг упадет!» — с волнением ответила Мику.       Уже второй раз, Мику общается не в привычной для себя манере аля «словесный пулемёт Печенег», а медленно и с расстановкой, как простой человек. Так, кажись всё реально хреново. И чем я вообще думал… — Так. Если она одобрила именно эту шляпу заезженную, то значит у вас где-то был черновик программы, в который входило ещё большее количество песен, так? — догадался я — Да, салага. Вот он. — Алиса достала из кармана юбки смятый тетрадный листок, и швырнула мне, всё еще мстя за подъёбку. Развернув его, я беглым взглядом осмотрел написанное.       Так. В основном Цой, но есть Алиса, ДДТ, Аквариум, Наутилус Помпилус. А любят рок девчонки, как я погляжу… А где Король и Шут?! А блять, какой нахуй, до них ещё хрен знает сколько лет… «Взвейтесь Кострами», это классика… Программа в черновиках гораздо интереснее!       Что бы придумать… Я не хочу это играть! Это унизительно и смешно. Легендарный Джокер после долгого перерыва вернулся, и внезапно сменил свой репертуар на детские песни! Да все мои коллеги по цеху до конца моей жизни просто стебались бы!       Точно не знаю, почему я вообще не люблю детские песни. Может потому что и самих детей я терпеть не могу, да и не сдались они мне ни вообще ни в принципе. Прощай свобода, вот что такое дети… Как иронично, ведь именно из-за детей сегодня ограничили свободу выбора моего репертуара.       Походу мой задумчивый анфас, что был в тот момент похож на «Мыслителя» Роденовского, привлек внимание Мику. Она сначала пыталась как-то позвать меня, подать какой-то знак, но заметив что я не реагирую, осторожно взяла за предплечье, и поймав мой вопросительный взгляд, произнесла вдохновляющую речь: — Джокер-сан… На самом деле, в прошлом году такого не было. Там тоже был родительский день, и мне позволили выбрать более ходовой репертуар. Просто Алиса на концерте во время исполнения «Антошки» в рок-варианте взяла гитару, потом аккорд, и… — Поймав яростный взгляд рыжей, Мику осеклась. — Н-неважно. А в этом году приезжает какая-то важная комиссия из РОНО, прямо из Москвы! Они уже были в Артеке и Орленке, и едут к нам, поэтому Ольга-сан сказала — никакой самодеятельности!       Ну спасибо, рыжая бестия, «удружила» ничего не скажешь!.. Что же делать?! Конечно мы можем отыграть и тот репертуар, который нам одобрили, но это будет до ужаса скучно! Правила придуманы для того, чтоб их нарушать. Хм, а если… — Да, я понимаю о чём ты думаешь, но по-другому никак. Может быть у тебя есть какие-то идеи, что можно добавить? — встряла в мой мозговой штурм Лена, тактично отодвинув Мику, и взяв меня за предплечье вместо нее. Кстати не ревнует почему-то меня, видимо совсем не воспринимает Мику как за потенциальную соперницу. Формы у нее конечно аппетитные, если б не Лена, я б ей даже вдул наверняка! Но только один раз.       Вот и хорошо, что не ревнует, а то я уж грешным делом подумал что сейчас одному аквамариновому руководителю музыкального кружка придет окончательный и императивный кирдык.Куда труп потом девать… Где я здесь свиноферму найду… Да ладно. Не стала бы Лена ее убивать. Хорошая у меня Леночка… Концерт, концерт, концерт… А болта стального М36 вам всем в гузно! Вы решили порвать мой пердак, чтобы он полыхнул аки Дарваза?! Только вот моя жопа как Москва, без боя не сдается!       Я рывком подскочил к Белле и взял её в руки. Щелкнув пальцами, я пробежался по струнам, проверив строй, и при помощи универсального джека (гляди, даже к суперсовременной Белле подошел!) подключил к здешнему вольтовому усилку. Потом немного увеличив громкость, щелкнул переключателем… И на память наиграл гимн СССР в версии для электрогитары.       Пальцы сами скользили по грифу. В Беллу встроен электроакустический звукосниматель стоивший мне бешеных денег, поэтому она весьма универсальна в плане игры. Судя по вытянувшимся в состоянии ахуевания лицам девочек, не зря я его заказывал…       Когда я кончил (играть, а не то о чём подумал многие…хотя…) выражение их лиц не изменилось ни на миллиметр. Лена зачарованно смотрела на Беллу, ее взор затуманился, и казалось, что она мысленно находится совсем не здесь.       Алиса играла желваками от зависти. Какой-то новичок просто взял и уделал её как морально, так и профессионально! Она безусловно считала свой талант выдающимся, и иногда упорно пыталась доказать своё превосходство над Мику, периодически вызывая её на «музыкальную дуэль», всякий раз безбожно проигрывая профессиональному японскому вокалоиду.       После бурных аплодисментов, что были адресованы мне, Мику принялась что-то лихорадочно записывать в тетрадь. Аккорды, наверное. А сам я в этот момент думал о том, сколько раз я фальшивил в этой мелодии. Насколько же непривередлив местный контингент, что даже несмотря на весь этот мультиаккордовый фальшивий пиздец, за который в свои лучшие годы я бы сам себя морально уничтожил, ему зашло! — Зачетно лабаешь, салага. Но даже это, боюсь, не пропустят. Мы уже всё перепробовали, ничего не сделать. — Алиса огорчённо вздохнула. — Походу в натуре нам придется играть то, что дали… Было видно, что даже мысль о таком, создаёт в её душе такой когнитивный диссонанс, что казалось ей поплохеет и рыжая фурия начнёт всё громить. — Хорошо. — Хлопнув в ладони, я немного переключил их внимание на себя. — Вы, девчонки, как хотите конечно, но… Я вам помогу. Все эти песни я в принципе знаю, играть и даже спеть их наверняка смогу, поэтому считайте что концерт спасён. Тогда на правах более опытного музыканта, объявляю генеральную репетицию! — Судя по их реакциям, они немного воспряли духом. — Прогоним еще раз всю вашу программу, выберем инструменты, да и плюсом Лене надо будет показать ритмику на барабанах… — уверенно произнес я, и уже было взялся за гитару вновь, но… — Стоп. Стоять! А с чего это ты «более опытный»?! Начальником себя возомнил?! Я, между прочим, не хуже твоего играю, и уж такую простую мелодию как гимн любой сыграть может. С чего ты вдруг решил что ты главный? — с вызовом прокричала Алиса.       Мог бы рассказать что у меня уже была своя группа, и что я был лидером. Мог бы пуститься в дискуссии и применить всю аргументацию, которая у меня есть, но… В Алисе играла обида, и желание отомстить за недавний позор. Да и вообще, я до сей поры пребываю в полнейшем ахуе от того, что Двачленская меня не удавила. А скажи я о музыкальной группе, это повлекло бы огромное море расспросов, которые мне ни в хвост ни в гриву не уперлись.       Не желая оставаться в стороне Лена приготовилась вступить в перепалку с Алисой, явно заступаясь за меня. Стоило что-то предпринять, дабы не допустить бранной склоки, которая наверняка привела бы к тому, что Алиса психанёт и попросту свалит. Чего я точно допустить не мог и принялся реализовывать свой план: — Забьёмся, Двачевская?. — с вызовом бросил я. — Ну? На чё? — зло выплюнула Алиса, а ее глаза недобро засверкали. — Играем по одной песне. Любой. Вообще любой. И кто сыграет лучше, тот и будет лидером. Всё честно, каждый на своём инструменте. — глядя ей в глаза, сделал свой ход я. — Ага, а судьи кто? Лена будет на твоей стороне в любом случае, а Мику просто не захочет ни с кем ссориться, и скажет что победила дружба, разве не так? — посмотрев на девчонок, уставилась на меня Алиса. Ситуация зашла в тупик. Пока я пытался что-то придумать, дабы уломать Алису на этот спор, ситуация разрядилась сама собою. За нашими спинами одна из половиц издала протяжный скрипучий вой и через мгновение раздался знакомый мне голос: — Я буду судить. Играйте. — Обернувшись к обладателю голоса мы увидели Ильича, что стоял в проёме дверном, скрестив руки на груди. «Ильич, да иди сюда мой хороший, дай я тебя обниму! Спас положение, так спас!» — Будь возможность, реально бы обнял! Мужик!       Я вежливо кивнул нашему судье, и взял гитару в руки, уступив однако право играть первую песню Алисе. Девушка же, увидев отца Лены, некисло так стушевалась, и занервничала. Интересно, а он в курсе, что Алиса для Лены вовсе не подруга? Наверняка, иначе хуевый из него гэбист! Да и рыжей (хуй во рту с лыжу, хе-хе) как-то слишком резко поплохело. Не дав ей опомниться, я торжественно вручил ей музыкальный инструмент, мол — играй первая! Разумеется, не Беллу. Беллы она не коснется, скорее уж кровосися Ченобушский научится внятно говорить и перестанет сосать, чем чья-то душа коснётся Беллы……       Алиса, преодолев свою нервозность, но все еще мелко подрагивая, подключила гитару к усилку и взяла первые аккорды перебором под пристальным взором Владимира Ильича. Аккорд показался знакомым… Виктор Цой — «Кукушка». Песен еще ненаписанных, сколько? Скажи, кукушка, пропой. В городе мне жить или на выселках, Камнем лежать или гореть звездой? Звездой. Припев: Солнце мое — взгляни на меня, Моя ладонь превратилась в кулак, И если есть порох — дай огня. Вот так… Алиса играла уверенно, причем перебором а не стандартным боем. Было видно, что песня ей легко дается, видимо играет она ее не впервой. Стоп, она же вроде бы позднее восемьдесят шестого вышла…? Похоже шутки со временем в «Совёнке» продолжаются. Понять бы еще как это работает… А голос у Алисы красивый, поставленный. Думаю будет логичным предположить, что это её козырь, лучшая песня… Доиграв и выслушав бурные аплодисменты, Алиса уступила усилитель мне. А я…       Я просто взял и заебашил. Раз уж меня просветил Мастер, то сыграю-ка я Мастера. Главное вспомнить вступление, а дальше — вперёд, в страну благославлённого РОКА! Хотя уместнее было бы сказать — глаза бояться, а руки делают. Или скорее, пальцы делают. Или кисти. Как будто бы сижу на толчке и читаю книгу о вреде онанизма… Кто сказал, что страсть опасна, доброта смешна Что в наш век отвага не нужна Как и встарь от ветра часто рушится стена Крепче будь и буря не страшна…       Вот чего я так и не понял, то ли Мастер в моём исполнении что-то тронул в душе Ильича, то ли из-за страха пред ним Алиса выглядела менее уверенной, но роль руководителя досталась мне. Даже Двачленская с этим согласилась. Ильич же без лишних слов объявил победителя, и куда-то спешно ушел, отказавшись от предложенного чая. Интересно, какие могут быть дела у гэбиста в детском лагере?..       В репетициях мы провели несколько часов. Я ругался, злился, кричал и местами даже матерился, ибо даже с тем репертуаром что у нас был, возникали накладки. К примеру Лена как выяснилось на барабанах играет не то чтобы очень, поэтому пришлось еще и ей объяснять основы ритмики.       Но под конец у нас стало получаться очень даже неплохо. Когда гитарист плохо играет, у него отбирают гитару, дают две палочки и он становится барабанщиком. Если и это не помогает, тогда у него отбирают одну палочку и он становится дирижером, а если уж и тут лажает, то его пинком гонят в роуди…       Вспомнился старый анекдот про дирижера, у которого тряслись руки с похмелья, и благодаря которому певец вместе с оркестром случайно придумали рок. Как бы то ни было, дирижер нам никуда не уперся, поэтому палочки Лене оставили, несмотря на желание одной рыжей бестии в бессильной ярости от постоянных отклонений ритма засунуть ей эти палочки в… уши, и отправить ловить сигналы из космоса наподобие антенны.       В защиту Лены я очень просто ответил, что лучше барабанные палочки в ушах, чем гитара в жопе, ибо в таком случае такое блюдо как «музыкальный суп» в случае Алисы действительно поможет ей начать играть на гитаре без рук. Алиса намек поняла. Все остальные тоже. Поэтому неудивительно, что грянул смех!       Остаток дня прошел как по нотам. Мы прервались на прием органической пищи, вернулись в клуб и репетировали до онемения пальцев. А вариантов-то особо и не было, концерт же, мать его, не подводить же народ! И пусть мне по большому счету насрать на все эти холёные рожи всяких там РАНОшников… но раз назвался груздем…       Кстати, где-то между обедом и ужином произошел еще один весьма забавный казус. Алиса и Мику внезапно решили, что у них появились какие-то весьма секретные от нас с Леной и неотложные дела, и единолично решили покинуть наше общество, удалившись куда-то прочь. — Не, ну а чё? Мы уже свою партию выучили, тебе только с Леной надо поработать, да и самому очередность запомнить. Мику партии расписала, знай лабай себе. Главное не запозориться, а там всё тип-топ! — аргументировала Алиса, и хлопнула дверью, не позволив мне хоть как-то ей возразить. Ну и хрен с тобой, жопорыжая. Нам и вдвоем нормально!       Как только девочки ушли, Лена вновь села за барабанную установку. Я взялся за гитару, и начал играть, стараясь брать более медленный темп, чтоб Лене не было так сложно на первых порах. Увидев, что она без проблем его выдерживает, я начал ускоряться. Песня «От улыбки станет всем светлей» весьма простая, на гитаре ее играть проще некуда, и барабанная партия здесь вообще практически детская. Вообще в оригинале барабанов нет, но у нас они были. Чем дольше мы играли и чем сильнее ускорялись, тем больше меня преследовало странное чувство дежавю. Не прекращая играть, я чуть прикрыл глаза.       Открыв глаза вновь на месте Лены я будто увидел Марго. Её образ как бы накладывался на образ девочки, и даже казалось заместо пионерской формы на ней была совсем другая одежда, более бунтарская и присущая как раз-таки стилю неформала. Марго играла так же самоотверженно как и всегда, и тело Лены ей ни капли в этом не мешало. Палочки виртуозно отбивали нужный ритм всё быстрее, быстрее и быстрее…       Песня сменилась, и я сам того не замечая уже играл Раммштайна, а именно «Benzin». А когда я начал петь первый куплет, образ Марго целиком и полностью исчез, и в такт ритм отбивала уже Лена. Но что самое странное и страшное, она отбивала правильный ритм!!!       У меня окончательно сорвало башню. Я играл, нет, я просто хуярил как сатанист, постепенно взращивая темп. Пальцы болели, усилитель рычал и плевался, готовый сгореть к чертям собачьим, но я во всю мощь легких орал:

«BENZIN! GIB MIR BENZIN!!!»

Когда песня закончилась, я даже немного охрип. И тут ко мне вернулось сознание. Я шокировано уставился на Лену, которая, вытерев пот со лба, весело и задорно посмотрела на меня своими зелеными глазищами. На мой охуевший вопросительный взгляд я получил снисходительную улыбку: — Ну, а что? Просто если бы я с самого начала показала, что умею играть, вы бы от меня не отстали. И вообще… Я не люблю внимание к себе. Сразу бы начались вопросы — а как, а где научилась… Заебало! — решительно выпалила Лена. — А откуда ты песню эту знаешь? — Всмысле? Мы же ее сегодня полдня репетировали. — Кого? Раммштайна? — Какого Раммштайна? — с лукавой улыбкой произнесла Лена. — Я вот никакого Раммштайна не слышала, и на слух барабанную партию я не подбирала, и не стала бы, если б кто-то не его решил сыграть.       Понятно. Шифруемся? Но твою мать, это всё равно нереально. Для того, чтобы правильно подобрать барабанную партию на слух к песне, которую ты слышишь впервые в жизни, и которая черт возьми младше тебя на десять лет, нужно быть либо действительно профессионалом, либо пиздеть, что ты не он. — А как… — Да никак. Не знаю. — предугадала мой вопрос Лена. — Я никогда эту песню не слышала. И партию сама не знаю как подобрала. Я будто бы знала, как ее играть, но никогда до этого так не играла. Это наверное кажется странным, но иного объяснения я не могу найти. Любились мыши в пассатижи… А знаете что?       Вот это — моя девочка!!! Решительно сгребя пискнувшую милаху в охапку и стиснув что есть мочи, я клятвенно заверил её, что во-первых никому не скажу о её выдающихся навыках барабанщицы, а во-вторых, она будет сегодня вечером жестоко, но нежно наказана за свою хитрожопость. Сия милаха была совсем даже не против, но для виду моя грудь получила несколько несильных ударов кулачками, и надутые щечки.       Данный элемент внешности мной проигнорирован не был, и щечки были безжалостно и бескомпромиссно потисканы. Лена же, решив, что в моей жизни слишком мало адреналина, единолично решила споро залезть пальчиками мне под футболку, и хорошенько там пошерудить.       Я в долгу не остался, и в следующую секунду мы страстно сплелись языками и начали изучать друг друга всё смелее и смелее.       Её кожа была очень мягкой и нежной. Я впился губами в нежную шейку, и услышал в ответ сладостный стон. Довольно ухмыльнувшись, я положил руку ей на ляжку, и повел ладонь выше, к самому сокровенному месту. Её рука нежно отстранила мою, но я уже успел коснуться трусиков, и почувствовал влажность. — Ты не коснешься Монолита! — нежно прошептал я ей на ушко — Да? А как он тогда у тебя встанет? — мурлыкнула Лена в ответ       В тот момент я был готов разложить своё сокровище прям на этом самом рояле, за которым так любит играть Мику, однако скрип входной двери все же внёс свои коррективы в мои весьма смелые, но не слишком долгоидущие планы.       На пороге стоял Ильич. Я тут же резко отпрянул и впопыхах начал застегивать рубашку. Твою-то бога душу мать! К счастью, Лена пока еще была полностью одета, поэтому простор для маневра у нас оставался. Что-то зачастили вы, батенька…       Увидев нас в весьма пикантной позе, отец Лены совсем никак не изменился в лице. Однако вопреки моим ожиданиям, Ильич был не один. Приглядевшись, я заметил что через его плечо был перекинут ремень, а за плечом виднелось хорошо знакомое мне… дуло автомата.       Рефлексы не заставили себя ждать. Ну уж нет, второй раз так просто взять себя на прицел я не позволю! Наверное это будет опрометчиво, может быть он просто взял муляж со склада, но всё же я сперва попытаюсь его обезвредить, а потом уже разберемся! Если что, скажу что Лену пытался защитить. Думаю, в таком случае Ильич простит мне мою прыть.       В рукопашном бою шансов у меня откровенно немного. Плюсом, я тоже был не один, со мной был каменный стояк, который еще не успел опуститься. Вы когда-нибудь пробовали бить кому-нибудь морду, когда у вас шорты палаткой топорщатся? Нет? Не пробуйте, вам не понравится.       Опыт прошлой стычки и практически полностью зажившая рука (удивительно!) давали мне небольшое преимущество. Сперва конечно не мешало бы подготовиться. Как минимум, заставить «ствол» снова стать «гадюкой», а то мне перед Ильичом пиздец как неловко! Еще решит, что это я его так видеть рад, и расстреляет за мужеложество… Но времени не оставалось от слова совсем. Действовать придется быстро.       Так и не застегнув рубашку, я в секунду рванулся к нему, но Ильич был в разы быстрее. Клянусь, я впервые вижу, чтоб кто-то так быстро скинул автомат с плеча! Мне не хватило каких-то миллисекунд, и вот я стоял к Ильичу почти вплотную, а холодный ствол автомата бескомпромиссно смотрел мне прямо в лоб.       Как я и говорил ранее, лицо Ильича было абсолютно каменным. И это пугало. Я бы стерпел любые обвинения в растлении, любой крик и ор, любую ненависть. Это нормальные человеческие реакции на раздражитель. Но в этих пустых, ничего не выражающих глазах я видел свою могилу. Похоже на этот раз я действительно допрыгался. — Ну всё, кадет. Допрыгался. А ведь Лена должна была тебя предупредить. — подтвердил он мои опасения мертвым, ничего не выражающим голосом.       Подавив желание гулко сглотнуть, я стоял и молчал, думая, что же мне предпринять. Меня не покидало чувство какой-то неправильности и нереальности происходящего, да ну не может же он просто взять и убить меня за то, что я целовался с Леной и чуть ее не тр… Ладно. Мог. Но…       Абсолютное и непроницаемое молчание со стороны Лены еще сильнее действовало мне на нервы. По логике она должна была немедленно попробовать вступиться за меня, если она действительно любит, конечно, а не использует меня для каких-то своих целей. Всё же после разговора с Мастером ко мне вернулась большая часть критического мышления.       Я чуть отступил и повернул голову вправо, чтоб захватить фигурку девочки боковым зрением. Фигурка всё так же молчала, и не менее сурово взирала на меня с боковой стороны. — Стрелять? — донесся до меня голос Ильича. — Владимир Ильич, может быть всё-таки не будем торопить события? Позвольте мне объясниться… — Поздно уже объясняться. Я вижу, как вы тут… «репетируете»! Ну уж нет, со мной такое не пройдет! На выход! — гаркнул Ильич.       Твою мать. Мне ни в коем случае нельзя покидать музыкальный кружок. Вокруг него лес, и находится он на достаточно большом отдалении от остального лагеря. Звук выстрела можно будет легко списать на что-то другое, к примеру на хлопушку. А меня вряд-ли кто-то найдет. К тому же на улице Ильич как опытный боевик сразу же сможет взять достаточную дистанцию, чтоб у меня не было ни шанса попытаться продать свою жизнь подороже. — Пап. Ну может хватит? Это тебе смешно, а я ему действительно ничего не говорила! — с укором, еле давя смех, посмотрела Лена на отца. Внезапно Ильич широко улыбнулся и убрал автомат за спину. — Ну шо, салага, пересрался?! Да не ссы ты так! Уж при дочке — я б тебя точно кончать не стал. Пидор, сука, конченный. Гэбист позорный. Удавил бы гада! — Тогда в чем дело? — не показывая своей злости спросил я, собирая обратно все кирпичи, что успел отложить. К счастью, только морально. — Да с города оружия учебного привезли. «Мосинки», «Калаши», и пара простых воздушек. Сегодня в честь Дня Военно-Морского флота СССР мы устраиваем лагерные учения для старших отрядов. В лесу расположена полоса препятствий по всем правилам ГТО. От каждого отряда выступает два человека, юноша и девушка. Их задача на скорость пройти полосу препятствий, и далее принять участие в стрельбе по мишеням. Тот, кто быстрее всех пройдет полосу и будет наиболее метко стрелять, получит приз лично от меня. — Вот как… Кто участвует? И причем здесь мы? — Ты. — Я подумал что он шутит и хотел было возразить, но едва заглянул ему в глаза, я понял — это не шутка, а прямой приказ. — Участвуешь как представитель своего отряда. Тех двух оболтусов, одувана и очкастого к этому делу привлекать нельзя. Очкастый себе ногу прострелит, а одуван на первой же стенке штаны порвет и срам… Еще есть этот Семён, но это такой рохля, что я о нем даже говорить не хочу. А ты… Как я уже успел убедиться, энергии в тебе хоть отбавляй! Вон… аж колом стоит! Так что участвуешь. Приказ понятен? — Так точно, товарищ командир. — пристыженно произнес я — Не слышу! — рыкнул Ильич — Такточнотарщкомбат! Разрешите выполнять! — Выполнять. Схватив гитару (ну не оставлять же ее в клубе без присмотра!) я двинулся вслед за гэбистом на полигон. И там было на что посмотреть…       На импровизированном полигоне собрался весь лагерь, как дети так и родители. Человек триста уж точно! Откреститься от подобной участи вариантов не было. Если бы мы с Леной действительно репетировали а не пытались друг друга трахнуть, то я бы мог еще побороться за право остаться в кружке. Но Ильич весьма не вовремя нас застукал, поэтому этот бой был мной проигран всухую, но мы ещё отвоюем своё.       Полигон представлял из себя огромную размером с футбольное поле поляну, на которой находилась та самая полоса препятствий. Там была и высокая под два метра деревянная стенка, и старые покрышки от трактора, через которые надо было прыгать.       Там была даже импровизированная колючая проволока, состоящая из медных проводов с вкрученными шипами. Явно работа физрука. Там много чего еще было… От тебе и тихий летний лагерёк….       Также примерно в середине данного поля стояло некое подобие импровизированной трибуны с двумя колонками, и микрофоном. Судя по всему, толкания речи для. Мои предположения подтвердились, ибо Ильич сразу же двинулся туда, и о чем-то начал переговариваться с каким-то незнакомым мне пионером, судя по всему, настройщиком.       Когда, блять, они всё это умудрились притащить?! Пиздец, кажется теперь я понимаю по какой причине в Союзе всё производство было таким эффективным. Потому что люди вообще отдыхать не умели……       Отдельного внимания заслуживал импровизированный «тир». Стандартные деревянные мишени, повторяющие контур человеческого тела, с бумажными сменными кругами посередине и цифрами от одного до десяти. Чем ближе к центру, тем больше число. Мишени сразу видно — самодельные. Спустя еще минут десять все зрители равномерно распределились по краям полигона, образовав эдакий круг. Участников построили в шеренгу, и вперед вышел Ильич. — Товарищи бойцы! Сегодня наша страна празднует весьма значимый праздник — день Военно-Морского флота СССР! История нашей великой родины полна героизма, отчаянных и решительных подвигов морского флота, которые…       В общем здесь, думаю, всё итак понятно. Ильич распинался минут десять, толкая нам заранее заученную и заготовленную речь. У мужика был явно талант говорить, поскольку даже такой нечувствительный к пропаганде человек как я не просто не уснул стоя, но под конец даже малость проникся.       Подойдя к Ильичу, когда он закончил толкать речь, я попросил его приглядеть за моей гитарой. Ильич согласился, и я очень осторожно прислонил ее к колонке, стоящей на трибуне. Там ее точно никто не сможет задеть ногой.       Учения начались. Всего было девять пацанов и десять девчонок, старших отрядов в лагере не так уж и много. Полоса препятствий была действительно непростой, там были и турники, по которым надо было пройти по-обезьяньи, на руках, были и вкопанные в землю столбы, по которым надо было пробежать не теряя равновесия. Но если вспомнить те тренировки, которые мне устраивал Шухов…       Пф. Да легко. Вся полоса препятствий проходилась без груза. Без автомата за спиной, без вещмешка, без контейнера для артефактов. Ну вот как? Вот как ты умудрился упасть, бля? Это же элементарно… Даже девчонка не упала! А ты… Тьфу! Продали родину! — Посмотрим на то, как ты не упадешь, кадет. Упадешь, тебя ждет еще один спарринг со мной — сурово сказал Ильич, стоящий рядом. Я че это вслух сказал?! Ну теперь я точно не имею права запороться.       Зрители свистели и улюлюкали, подбадривая «курсантов». «Курсанты» спотыкались, падали, и только на голой силе воли и страхе насмешек преодолевали последние метры. Кстати, длина всей полосы была примерно метров триста, что весьма немало. Это отнюдь недетские нагрузки.       Впрочем, как я помню, сам Союз был достаточно военизированной страной, в которой абсолютно каждый был обязан сдавать нормы ГТО, и каждый проходил базовую стрелковую подготовку.       Из девочек наш отряд представляла Славяна, что было логичным. И к моему огромному удивлению она спокойно дала фору даже пацанам, уверенно преодолев полосу препятствий, практически не запыхавшись. Когда она ползла под проволокой, ее юбка слегка задралась, но оказалось что под юбкой у нее короткие шортики, поэтому ничего интересного разглядеть никто не смог.       И вот наконец настала моя очередь. После сигнала на старт я сорвался с места, и побежал. Прыжок, перекат. Стена не стала для меня преградой, высоко подпрыгнув и едва коснувшись ее рукой, я просто ее перелетел, чем вызвал восхищенный вздох толпы. На преодоление остальных препятствий у меня ушло около пяти минут, и к финишу я пришел весьма и весьма запыхавшийся, но вполне себе довольный. Кажется, я лидирую по времени! Остался только тир.       Как только остальные участники закончили с полосой, нас проводили к тиру. На выбор давалось три вида оружия — воздушная винтовка для девочек, винтовка Мосина либо автомат Калашникова для парней. Винтовка Мосина легче, и несмотря на весьма неслабую отдачу, автомат выигрывал по скорострельности. На автомат давался полный магазин, а на винтовку шесть обойм по пять патронов. Интересно, а патроны боевые?       После первого же стрелка я получил ответ на свой вопрос. Да, боевые. И отдача у стволов самая что ни на есть реальная. Какой-то неизвестный мне доселе пионер решил поиграть в Рэмбо и выпустил в мишень сразу пять патронов навскидку, от чего чуть не вывихнул себе плечо, поскольку автомат он держал неправильно.       После этого он был сразу же дисквалифицирован, а Ильич во избежание травм каждому «курсанту» доходчиво и четко объяснял, как не надо держать оружие в руках, и в чем прелесть и польза одиночных выстрелов по сравнению с автоматическим режимом огня.       Славя стреляла из Мосинки, сославшись на то, что ей уже знакомо это оружие. Ну прям снайперша из российского фильма про войну! Она очень красиво выглядит с оружием… И весьма метко стреляет, гораздо более метко чем другие! Даже у меня на секунду возникло сомнение в том, что я смогу ее обойти.       Когда настала моя очередь, я выбрал автомат. Ух, ну и древность! АК-47 под калибр 7,62 мм. Убойная хуйня, весьма и весьма. Винтовочный патрон в штурмовой винтовке творит с телом противника дырявые чудеса. К счастью, нам давали по три пристрелочных выстрела, чтоб привыкнуть к оружию. Взяв автомат в руки, я привычным движением рук перекинул ремень через плечо, проверил магазин, с щелчком вставил его обратно, и дослал патрон в патронник… Точнее, попытался. Патрон упрямо не хотел досылаться! Нет, затвор оттягивался, патронник проверить было можно, но патрон не досылался.       Заклинил, зараза! Я ударил затвором о край близстоящего дерева, а Ильич, до этого стоящий и не понимающий, что я вообще делаю, тут же резво ко мне подбежал. — Владимир Ильич, тут патрон в патронник не досылается. Затвор, видать, сломанный. — Ты чего, курсант, браги перепил? Приказываю не ломать казенное имущество! Это же «сорок седьмой» а не «семьдесят четвертый», в нем патрон никак не дослать, нет такой функции! Вернемся в город, ты мне всё про этот автомат расскажешь, с тебя целая лекция. Если позволишь той блондинке с косами тебя обойти!       Видать, крепко его расстроили «курсанты», проигрывающие Славяне по всем пунктам. Отчего-то ему нужна была именно моя победа в этих дурацких соревнованиях. Дрочит он на меня, что ль… Ну хрен с тобой, товарищ Ленин… Будет тебе революция!       Переведя на одиночный, я открыл прицельный огонь по мишеням, хладнокровно поражая их. Десять. Десять. Десять. Девять. Десять. Девять. Шесть… Соберись, тряпка! Я чуть перехватил автомат. Десять. Десять. Десять… Я не промахнулся ни разу. Стрельба из автомата глушила меня, все же слух у этого тела был очень хорошим, да и шлема на мне никакого не было. Наушников для стрельбы здесь было не положено, упора никакого не было, стреляли все стоя. Всего лишь два попадания я прошляпил, попав единожды в шестерку и в семерку. После того как магазин опустел, я передал оружие обратно чем-то озадаченному Ильичу, и принялся ждать результатов.       Хорошо, что результаты подсчитывались скрупулёзно и долго. Я хоть смог немного прийти в себя после стрельб и немного пошатавшись по стадиону, успел перекинуться парой словечек со знакомыми мне девчатами. В общем, за эти полчаса я достаточно хорошо отдохнул. — Итак, дорогие друзья! Настало время объявить победителей! По итогам боевых учений, третье место занимает пионер… Габзон Бодяжный из отряда вожатого Пинегина Виктора!       Раздались аплодисменты, и из строя вышел смуглый парень невысокого роста, одетый в такую же пионерскую форму как и все. На лице у него красовались жидкие усики, сам по себе он выглядел очень комично, сильно напоминая мне одного знакомого татарина, над которым мы с Лехой иногда подшучивали из-за того что тот не мог себя контролировать, когда выпьет. Такую хуйню творил, ой-ой-ой… Этот пионер будто бы был его копией, меня так и подмывало выкрикнуть: «Усач, это ты, что-ли?!», но я по понятным причинам этого не сделал. Что за имя такое дурацкое… Габзон. А Бодяжный это фамилия? Да, не повезло пацану в жизни… Тем временем, Габзон Бодяжный решил, что негоже ему оставаться в стороне, когда все на него смотрят, и точь-в-точь как тот самый Усач, громко выкрикнул: —М-м-меня, п-п-п-алучаецца, Га-га-габзон зовут, палучаецца! Я хочу с-стать в-водителем фуры! Мне папа сказал что если я женюсь, то он меня к другу устроит, фуру водить! Давайте, палучаеца, на мне женитесь!       Шок! И трепет! Я скрючился в три погибели, силясь вдохнуть, и яростно давя в себе все попытки заржать во весь голос аки коник молодой, ибо то, что я сейчас услышал, достойно экранизации!       Кроме меня, никто не смеялся. Ильич аккуратно взял Габзона за плечо, и вывел со сцены, под удивленные и ничего не понимающие взгляды комиссии. Да, что-то явно пошло не по плану! И как этот клоун умудрился третье место занять, жопой своей, что-ли? — Второе место и заслуженное серебро присваивается пионерке… Славяне Ясеневой из отряда Мироновой Ольги!       Под бурные аплодисменты толпы наша красавица и спортсменка с улыбкой вышла из строя и подошла к Ильичу, который пожал ей руку, как и до этого Габзону. Теперь я точно с ней здороваться за руку перестану…       Твою мать! Тут же фамилии называют! А мою фамилию кто-то вообще знает? Даже по документам моя фамилия была подписана только первой буквой — «С». Интересно, как Ильич выкрутится?! И с чего вообще я взял, что первое место моё? Хотя чьё же ещё… — И вот наконец, первое место. С огромным отрывом в обоих категориях, первое место победителя заслуженно присваивается пионеру… Никите Семёнову! И он также из отряда Мироновой Ольги, из образцового отряда! Давайте поаплодируем нашему победителю!       Под шквал аплодисментов, чуть замешкавшись, я вышел вперед. Ильич торжественно пожал мне руку, но когда я хотел вернуться в строй, он придержал меня за плечо. Я несколько напрягся, и признаюсь честно, было от чего. Что он, черт возьми, задумал?! — Товарищи пионеры! А теперь, в качестве подарка, пионеру Семёнову будет предоставлено десять минут времени, где он расскажет о себе, своих достижениях, и произнесет товарищескую речь на тему мотивации и стремлений к новому! Давайте вновь поддержим нашего товарища!       Толпа засвистела, зашумела, всё громче и громче скандировала: «Да-вай! Да-вай!». Ну Ильич, ну сука… Ладненько. Поиграем и в твою игру, борец с преступностью. Переборов страх толпы, я решительно подошел к микрофону. — Кхм. Итак… — начал я.       Толпа замолчала, прислушиваясь. На полигоне стало внезапно очень тихо, слышно было даже пение далеких птиц, которых распугал наш дружный гомон. Вот это дисциплина у отряда! Сразу замолкли! И ладно, если говорил бы Ильич, это очевидно. Но я-то кто такой? Передо мной стоит задача толкнуть какую-нибудь речь. Желательно, мотивационную. Я глубоко вздохнул, настраиваясь, и… отпустил контроль над своими мыслями. — Знаете, товарищи. По большому счету, мне нечего о себе говорить. Скажу больше — говорить я совсем не любитель. На протяжении всей моей жизни я встречал абсолютно разных по характеру и мышлению людей, однако несмотря ни на что, каждый человек так или иначе индивидуален, пусть наша родина — революция, а идея — коммунизм!       Пока я говорил, на автомате я отслеживал реакцию педагогического состава и толпы. Пока что мои слова были встречены без особого негатива, и это дало мне сигнал к дальнейшему продолжению. — К чему я веду? К тому, что человека красят не слова, а действия. И почти всегда получается так, что одно совершенное действие говорит о человеке больше, чем десятки тысяч слов. И в этом… соревновании я победил именно действиями, и победа стала моей только потому, что я долго и упорно тренировался. Жизнь устроена так, что для того, чтоб что-то от нее получить, сперва нужно что-то сделать, приложив усилия. И поэтому я говорю вам всем — терпенье и труд всё перетрут!       Толпа вежливо зааплодировала, но без особого энтузиазма. Мне даже обидно стало, и одобрительный взгляд самого Владимира Ильича никоим образом не способствовал улучшению моего настроения. Ладно, признаю, я не такой уж и большой любитель трепаться о высоком. Но у меня всегда есть туз в рукаве. — Хорошо, товарищи! На этом формальная часть сего мероприятия окончена. А сейчас я возьму свою гитару, и сыграю вам свою любимую песню! — С этими словами я вручил несколько удивленной Ольге Дмитриевне микрофон, благо она стояла рядом, и мигом схватил Беллу, проведя по струнам.       На этот раз толпа зашумела и заволновалась. Никто такого не ожидал уж явно. Да, я сильно рисковал, очень сильно, ведь на этой поляне были в том числе и те самые «кабинетники» из РОНО…       Я заметил их почти сразу. Четверо мужчин и одна женщина. Они сильно выделялись на фоне остальной толпы и родителей. Холеные, в строгих синих пиджаках с галстуками, весьма надменным взглядом и держащие в своих ухоженных ручках блокнотики, попутно что-то в них записывая. Это как бы подчеркивало, какие все вокруг говеные, и какие они сами важные и серьезные.       Ненавижу таких людей с самого детства, ещё с детского психолога, который вместо того чтоб помочь разобраться в себе, плотно вбил в мою голову установку, что я априори не имею права на ошибку в этой жизни. Как же сильно потом это мне навредило…       Я ничем не рисковал. Меня со сцены никто не выгонит, уж не при комиссии точно! Иначе это бы значило, что что-то в этом «образцовом лагере» может пойти не по плану! Взять хотя бы Габзона. Один долбоеб — случайность, два уже — ОПГ. Да и к тому же песня, которая пришла мне в голову явно создаст фурор! Песня, которая превосходит это время на несколько десятков лет!       Ольга Дмитриевна поднесла микрофон к моему лицу, чтоб я мог петь, а здешний технарь протянул мне уже знакомый мини-джек. Кстати эти колонки гораздо лучше тех, на которых мы репетировали! Судя по всему именно с ними мы и будем выступать. Как-то все нелогично… — Товарищи. Эту песню я придумал сам. Она посвящается всем офицерам военно-морского флота — громко огласил я. Конечно это неправда, исполнять ее будет Денис Майданов, которому кстати сейчас лет восемь-десять, но так или иначе… гори оно всё! Я уже разогнался! И я выступил. Причем так… Морфлот! Морфлот! —Кого-то в пехоту, кого-то в спортроту, В связисты и мотострелки. Не скоро обратно, разъедутся завтра Отчизне служить пареньки. Такую песню весьма сложно адаптировать только лишь под акустическую гитару, но это была моя гитара, поэтому у меня не было ни капли сомнений, что я справлюсь. Еще на вступлении толпа заволновалась, чуть слышно загудела, и на меня были направлены сотни глаз… К чему разговоры? Кто в степи, кто в горы На честью назначенный срок. А я на восход, я на крейсер в Морфлот, Я еду на Дальний Восток. И теперь припев! Пора размять связки, и да поможет мне Ктулху! Тихий океан, Батя-капитан! Чайки над водою и туман. Волны и моря, мачты-якоря, а за горизонтом ждет Земля. Где в окнах свет, милый сердцу свет, по утрам роса и твои глаза. Вернусь, пройдя сто морей и стран, и хранит любовь Тихий океан. Морфлот! Морфлот! Недели похода — такая работа. Есть Родине верно служить. Наш пеленг не пуст -боевое дежурство, а море штормит и штормит. Награды и ранги не те на гражданке, там здешних не встретишь красот. Стена рук и спин настоящих мужчин — Советский Военный Морфлот! Тихий океан, Батя-капитан! Чайки над водою и туман. Волны и моря, мачты-якоря, а за горизонтом ждет Земля. Где в окнах свет, милый сердцу свет, по утрам роса и твои глаза. Вернусь, пройдя сто морей и стран, и хранит любовь Тихий океан. Тихий океан…       Аплодисменты, доставшиеся мне, были слышны даже в лагере. Толпа была в восторге, даже комиссия из РОНО прониклась! У женщины глаза были влажными, или мне показалось из-за солнца, которое очень жарко пекло. Пионеры глядели на меня как на небожителя. У меня создавалось ощущение что еще чуть чуть и меня подымут на руки, настолько мощно я отыграл свой сольный спич!       И пока вожатые успокаивали отряд (как же, непорядок!), под шумок я в итоге съебался. Бережно держа в руках гитару, я пробирался по тропинке обратно в лагерь. Нужно добраться до музкружка, пока меня еще что-нибудь делать не запрягли. Но моим планам не суждено было сбыться, потому что меня вновь знакомым движением ухватили за плечо, и весьма грубо развернули. Это снова был Ильич… — Владимир Ильич, я, конечно, понимаю ваше желание увидеть меня «в деле», и отношусь к нему с бесконечным пониманием, однако сейчас, когда я выполнил ваш, не побоюсь этого слова, приказ, прошу оставить меня в покое до выполнения своей основной задачи — подготовке к концерту, на котором я буду играть и петь детские песни про дружбу и товарищество! — чуть повысив голос, раздраженно наехал я на гэбиста. Ну вот что он мне всё-таки сделает? На «губу» отправит? Я всё равно в этом лагере проездом. Смена закончится и… Вопреки моим самым смелым ожиданиям, на этот раз Ильич превзошел себя самого. — Ты играл эту песню где-то еще? — в упор спросил меня он — Нет. Ну, то есть, когда репетировал играл, но не на публику. — уверенно но осторожно ответил я. Чего ему надо?.. — Тогда откуда у меня уверенность, что я далеко не первый раз слышу эту песню, и что придумал ее точно не ты? — сурово, с едва заметной каплей раздражения произнес он. — Не могу знать. В этом… лагере эту песню точно никто слышать не мог. В муз-клубе я ее не репетировал. Вам виднее. — В этом лагере, говоришь… — пронзительно посмотрел он на меня. — А в этом времени?       Каких только сил мне стоило сохранить невозмутимую морду лица! Как?! Откуда? Он что, тоже попаданец?! Ебалась жаба с муреной и родила хтонь! Так. И что отвечать? Соврать? Безусловно, соврать! Надо придумать, что ответить. Пока тянем время… — Что вы имеете ввиду? — как можно более бесстрастно ответил я — Вот скажи мне, Шутник. — впервые назвал меня по прозвищу он. — Ты считаешь себя патриотом? — Да, безусловно. — мгновенно ответил я, на миг не почуяв подвоха. — Можешь ли ты назвать себя отчаянным патриотом?       От же ж сука! Это была явная провокация. Наша с Лехой и Марго музыкальная группа называлась «Отчаянные Питриоты Галактики». Ильич, если конечно он не попаданец, никак не мог о ней знать. А в совпадения я не верю, ой не верю! Думаю, этот косплей на Сталина всерьез знает больше, чем говорит. — Могу и отчаянным. Отчаянный Патриот Галактики! Звучит же, а? — сделал я крайне рискованный ход, поставив на кон свою анонимность, как попаданца. Ход конём!       Ход конём Ильичу не понравился. Обо всей опрометчивости моего поступка говорил табельный пистолет, шустро выхваченный Ильичом из кобуры после моих слов, и направленный мне между глаз. Экий вы, батенька, неврастеник.       Во имя Ктулху…       В который раз на меня наставляют оружие в этом сраном лагере. Но почему же мне настолько насрать? Даже не ёкнуло ничего нигде. Никак, радиоволны от вышки снова шалят? Я медленно отошел к ближайшему дереву под пристальным взглядом гэбиста, положил гитару на травку, а сам преспокойно уселся рядом, подставив улыбающееся лицо яркому солнышку. — Знаешь, парень… — тихо зверея от моего похуизма, шепотом зашипел Ильич. — Я не верю в совпадения. Может быть я и болен, но уж точно не головой! Ты явно как-то в этом замешан, и ты ответишь на все вопросы, которые я тебе задам. И если ответ мне не понравится… Считай, что это было последнее предупреждение. — А чего ты так взъелся-то на меня? — лениво поинтересовался я. — Чего я тебе сделал такого злого, что ты в третий раз за сегодняшний день пытаешься меня прикончить всеми способами? — Память! — внезапно рявкнул Ильич, заставив меня вздрогнуть — Как только я приехал в этот лагерь и увидел тебя, то сразу понял, что откуда-то тебя знаю! И более того! В моей голове начали всплывать совершенно разные картины. То ты стоишь на сцене в каком-то клубе и играешь на своей чертовой гитаре, а я сижу за столиком и пью буржуйский коньяк! Потом внезапно…       Ильич закашлял и побледнел, чтобы в следующую секунду согнуться и схватиться за сердце. Ох ты ж ё… Кондратий догнал таки, видать! Не-не-не, трупы мне здесь не нужны! Что я Лене скажу?! Я шустро вскочил на ноги, выпнул из слабеющих рук пистолет, и прислонив Ильича к стволу дерева, расстегнул пиджак с рубашкой, чтобы ему хоть немного легче дышалось. Твою-то мать…       Лицо Ильича посерело, а взгляд стал выпученным, будто бы он только что увидел саму госпожу Смерть. Дыхание стало учащенным, а лицо скривилось от острой боли. Пульс был неровным… Инфаркт. По-хорошему «скорую» бы вызвать, но пока что и Виолы будет достаточно. Надо как-то дотащить его до медпункта… — Ильич. У тебя инфаркт. Спокойно, сейчас я тебя подниму, и понесу в медпункт. Тут недалеко, поэтому терпи. Знаю что больно, ты главное блять, дыши, понял? И глаза не закрывай, если ты тут при мне откинешься, я тебя убью! Гэбист нашел в себе силы слабо улыбнуться. — Джокер… Тебя же так звали там, да? Это не первый мой инфаркт… — зашептал он на грани слышимости. — У меня уже давно нашли порок сердца. Лена не знает... Убери куда-нибудь пистолет, чтоб не нашли детишки… И не оставляй мою дочь одну, пусть хотя бы здесь она будет жива…       После этих слов глаза Ильича закатились, и он больше не дышал. Нет, нет, нет! Ты не имеешь права умереть вот так, тем более когда я узнал, что ты имеешь знания о будущем! Остальные его слова я пропустил мимо ушей. — Мастер! — что есть мочи заорал я. — Я нашел человека, который тоже не из этого мира! Он не кукла! Ты обещал что поможешь?! Так помоги! Не дай ему умереть! Моё эхо разнеслось по лесу, но тщетно. Дыхание офицера стало едва слышимым, он умирал, и весь этот долбанный мир об этом даже не догадывался. Что мне сказать Лене, Ольге… Внезапно в кустах зашуршало. — Мастер?! — с надеждой воскликнул я — Маргарита. — ответили мне кусты и, зашевелившись, выдали под мои ясные очи девочку с кошачьими ушами и хвостом, одетую в коричневую тунику. Мутант что ли, или после соревнований у меня глюки?! А пистолет-то далеко… На кой хрен я его вообще отшвырнул, надо было себе в карман упрятать. Ай… — Спокойно Сёма, я от Яши. Мастер занят, отправил меня в помощь. Лечение мне даётся получше. Отойди — приказала мне кошкодевочка, и я неосознанно подчинился.       Она говорила рублеными, отрывистыми императивными фразами, будто ставя меня перед фактом. Склонившись над Ильичом, она хотела коснуться его висков руками, как внезапно его дыхание выровнялось. Прям сама Цунаде в кошачьем обличье… Удивившись этому, кошкодевочка всё же реализовала задуманное и на миг прикрыв глаза, через секунду выдала вердикт: — Через минуту очнется. Не вздумай никому обо мне рассказать. Хотя… Тебе всё равно никто не поверит. — лукаво улыбнулась нэко, и нырнула обратно в кусты. —Э! Стоять! Куда?! Кто ты?! — крикнул было я вслед. Но ответа не было, лишь дуновение ветра донесло до меня загадочное: «Я — это я…» Хм. Эт чё было вообще?!       Ильич же тем временем открыл глаза. К моему удивлению, он не стал задавать лишних вопросов, попыток наставить на меня ствол он тоже делать не стал. Наверное потому что у него его не было, но будем считать, что это вовсе не так, и гэбист на самом деле взял и осознал как некрасиво себя вел. А может его просто не отпустило ещё от приступа? — Вообще, Владимир Ильич, воспитанные люди так себя не ведут! — Ильич сидел на травке прислоненный к дереву (ну точно памятник), пытаясь сфокусировать на мне свой взгляд, и ошалело мотая головой.       Я же занимался тем, что разглагольствовал на тему безобразного поведения одного некультурного сотрудника КГБ, как маятник вышагивая то в одну то в другую сторону и размахивая упомянутым пистолетом, который уже успел найти и подобрать. — Воспитанные люди перед тем, как взять на мушку другого воспитанного человека, сначала должны поздороваться, и справиться о том, как у того дела. — Лампочка в мозгу Ильича очень тяжко разгоралась. — Тем самым вы расположите человека к себе, и покажете свою готовность к конструктивному и высокоморальному диалогу! Иначе человек может решить что вы бескультурный и невоспитанный, и обидеться. — Ты чё за херь несешь… Кха-кха! — закашлявшись, шумно сплюнул Ильич, до сих пор держась за сердце. — Перебивать лектора некультурно! Если у вас есть вопрос, поднимите руку, и как только я закончу мысль, я сразу же на него отвечу. Итак, запишите тему сегодняшнего дня: «Как остаться вежливым и культурным, если вам захотелось кого-нибудь грохнуть к хуям собачьим!». — Ёмаё, видал бы меня сейчас Жаба, торгаш, за чью жизнь и гроша не дашь. —- Записали? Давайте я повторю — грохнуть… к хуям собачьим! — на последней фразе я ещё сильнее взмахнул пистолетом, потом резко остановился, встал к Ильичу боком, и как бы невзначай направил дуло ему в голову.       Ильича проняло. Пошатываясь, он встал, держась за близ стоящее дерево, и всерьёз, по-человечески передо мной извинился. Было видно, что мужика некисло так хуёвит. Минут пять ему потребовалось для того чтоб прийти в себя, а затем он мне и пояснил причину своего поступка.       Выяснилось, что Ильич после того как приехал в этот самый лагерь, начал ловить вьетнамские флэшбеки из жизни какого-то непонятного мужика. Ильич в Совёнке впервые, однако на каждом шагу его пронзает чувство дежавю, будто бы с ним подобное уже происходило. Еще и воспоминания эти странные…       В общем, у консервативного до мозга кости военного, материалиста до глубины души, данный когнитивный диссонанс вызывал короткое замыкание, и нить накаливание его лампочки едва ли не сгорела. Он сам не понимал, что с ним происходит, и от этого все сильнее выходил из себя. И в конечном итоге у бедного Лениного отца окончательно снесло крышу, и он решил узнать что с ним происходит у единственного человека, кто хоть как-то фигурирует в его галлюцинациях. Классика.       Ну а ещё я неплохо так напряг мужика по поводу его слов «перед смертью». «Не оставляй мою дочь одну, пусть хотя бы здесь она будет жива». Ильич долго отнекивался и отбрехивался, но в итоге, скрепя сердце, поведал мне, что оказывается он не чьи-то там воспоминания видит, а воспоминания себя же самого из будущего.       И он, тот самый Ильич из будущего, чьи воспоминания видит мой собеседник, точно уверен и знает, что Лена умерла. А вот от чего конкретно — не знает. Скорее всего психика не дает вспомнить, защищает от боли. Впрочем…       Итого что мы имеем? Один сотрудник КГБ, который с его же слов, видел своё будущее, и который в этом самом будущем обожал наши с командой песни. Так выходит, я теперь межвременной музыкант! Ебаться-улыбаться! — У вас… У них… А, тьфу! Песни были хорошие! А не вся вот эта… муть, которая популярна была… или будет, у молодежи… Позорище! Во что страна превратилась! Гомосеки, которых лечить надо, в открытую фотографируют себя в женских платьях, выставляют в тырнет и людям это нравится! Педерастические шизики у народа стали популярными и ценными, а не строители, не плотники, не токари, не милиционеры! Да я такое будущее… В рот я его вертал! — экспрессивно распалялся Ильич, покуда мы шли до музыкального кружка.       Вот теперь я точно уверен в том, что Ильич не туфту мне гонит. Про одного известного тик-токера, который любит фотографироваться в женских платьях и ловить на этом «хайп» он уж точно никак не мог «удачно угадать». — А кино?! Популярный актер, который себе в жопу чужие ноги засовывает, разве это пример для подражания?! Не хочу я такого будущего. За что же так-то? Страна же такая хорошая была, и техника советская была самой сильной в мире! Что стало-то… Понятно. Отрицание, гнев, депрессия…       В общем, мне пришлось примерить на себя роль психолога, и немного успокоить расчувствовавшегося Ленина… Лениного отца. Но он и сам довольно быстро взял себя в руки, поэтому особых проблем с принятием того факта, что он теперь обладает спойлером на собственную жизнь, у него не было. Почему он так быстро принял этот факт — я в душе не знаю. Догадываюсь, что из-за той самый установки, установленной хрен знает где.       Перед тем как зайти в музыкальный клуб, мы зашли в медпункт. Всё же сердечный приступ это довольно серьезно, еще не хватало повторения. Второй раз Мастер вряд-ли мне пришлет свою кошку на выручку. Кто вообще это был? Мутант какой-то, или реально нэко…       Пиздец. Я только сейчас понял, что когда вернусь из этого лагеря обратно, и Шухов прочитает мои мысли, он просто ахуеет. Да ебать, по мотивам своих приключений я могу спокойно книгу написать, и она по сети разлетится миллионными тиражами! Причем я буду писать чистейшую правду, но мне один хуй никто не поверит, и всё будут считать мою историю вымыслом. Это будет троллинг семидесятого уровня уж точно…       Когда мы подходили к муз-клубу, в окнах горел свет. Нас-таки ждут уже! Извини Ильич, но сегодня я буду играть детские песни, а не рок, ибо ваша обоссаная комиссия настолько зашароёбенная, что даже слушать может только детскую мочу, а если я сбацаю рок в этой дыре, то не хватит всех медикаментов лагеря, дабы их откачать…       Нас встретили дружным возмущением. Концерт запланирован на восемь, а время семь! Никто ничего не успевает, а тут ещё и я где-то прохлаждаюсь! Мы шустро похватали кто что мог, и все вместе рванули на площадь, дабы не опоздать. Вообще я думаю зря девчонки паникуют, мы итак отрепетировали за день всё, что могли, и вариантов особых уже не было — либо мы исполним всё как надо, либо облажаемся…       Сцена. Такая знакомая и приятная глазу сцена. На сцене неизменная Ольга Дмитриевна толкает речь. наполненную пропагандой, и горячо приветствует наших дорогих гостей. Мы с девочками стоим рядом, и вежливо киваем головами.       Только сейчас я узнал, что после концерта планируется дискотека, на которой мы просто обязаны (без шуток — обязаны) потанцевать, и только после этого идти на заслуженный отдых — спать.       Алиса нервничает, сжимая гитару чуть ли не до хруста. Мику улыбается, восторженно махая толпе. Лена спокойна и собрана, ее взгляд наполнен уверенностью и нежностью, ведь в переднем ряду стоит Ильич, и точно таким же взглядом смотрит в ответ. Потом его взгляд переметнулся на меня, и он едва заметно мне подмигнул. Я широко улыбнулся, и также незаметно показал ему большой палец.       Как мы играли детские песни? Стандартно. Я и Алиса на гитаре, Мику поёт, а Лена барабанит. Как я и предполагал, никто не планировал облажаться, и весь «одобренный» репертуар мы отыграли как по нотам. Та самая комиссия и родители, ради которых всё это затевалось, наблюдали за нами без особого интереса, лишь в конце песен вежливо аплодируя.       Ясен красен! Они их уже тысячу раз слышали, и не только в нашем лагере. Скукотища… На что я трачу свой талант?       Тем временем Ильич подошел к сальному дядьке, похоже что самому главному из этой комиссии, и что-то начал ему объяснять на ухо. Дядька сперва нахмурился, и моё сердце чуть не остановилось и не замерло. Я даже с нот сбился, чем заслужил яростный взгляд Алисы, потому что вслед за мной с ритма сбилась и Лена, которая подстраивалась под мою игру. Только лишь Мику никак не отреагировала, продолжая самозабвенно петь. С каждой минутой лицо дядьки разглаживалось все сильнее, а под конец он внимательно посмотрел на меня, секунду еще подумав, затем улыбнулся Ильичу, и кивнул. Ай да Ильич! Ай да молодец! Не подвёл!       Да мы с ним просто кое-какие коррективы решили внести в список песен… И последнюю песню я играю в соло, без девочек, и песня эта из современности. Ильич, как любитель хорошей музыки, не мог пройти мимо, когда увидел как ущемляют его любимого кавер-исполнителя, и практически в ультимативной форме попросил-потребовал, чтоб на сегодняшнем концерте непременно играла его самая любимая песня. И обязательно в моем исполнении. Если, конечно, я и есть тот самый полу-знаменитый Джокер.       Последняя «хорошая» песня закончилась. Ольга Дмитриевна взяла у Мику микрофон, чтоб официально объявить окончание программы, но тут на сцену резко взлетел Ильич, аки хтонический ужас летящий на крыльях тьмы. Ольга побледнела и осеклась. Ильич буквально выхватил у нее микрофон, и чуть кашлянув, произнес: — Дорогие товарищи! Это еще не всё. По согласованию с председателем комиссии РОНО Жуковым Григорием, наш главный гитарист по имени Никита, которого вы уже слышали, сейчас сыграет и споёт еще одну песню! Спешу заметить, Никита является профессиональным музыкантом, и только сегодня, только для вас он сыграет вторую песню, которую сочинил сам! Так поддержим же нашего товарища! Под стройные и бурные аплодисменты я вышел вперед. Пальцы сами легли на гриф, зажав нужные аккорды, а другая рука начала перебирать струны, которые я запомнил на всю жизнь. Этот парень был из тех, кто просто любит жизнь, Любит праздники и громкий смех, пыль дорог и ветра свист. Он был везде и всегда своим Влюблял в себя целый свет, И гнал свой байк, а не лимузин, Таких друзей больше нет…       Мой голос чистым звуком доносился из колонок. Никто не смел проронить ни слова, вслушиваясь в пьянящую мелодию, извлекаемую из Беллы моими пальцами.       Никогда не любил медиаторы вопреки всем заверениям, что они дают более чистый звук. Как по мне это всего лишь костыль, без которого начинающий гитарист уже не сможет нормально научиться играть.       Еще на первом куплете я почувствовал, что что-то не так. Не прекращая играть, я опустил свой взгляд на грудь, и на секунду мне показалось, что на мне надета моя любимая футболка «Iron Maiden». Не став смахивать данное наваждение, я продолжил играть. Но изменения только начались. И в гостиной при свечах он танцевал, как Бог, Но зато менялся на глазах, только вспомнит шум дорог.       На этом куплете должны быть ударные, и к моему бесконечному удивлению, я услышал их! За моей спиной вновь подключилась Лена, которая не могла эту песню знать ни вообще, ни в принципе, даже в оригинале она еще не вышла по здешним временным меркам. И это вдохновило меня еще сильнее! Всё, что имел, тут же тратил, И за порог сделав шаг, Мой друг давал команду братьям, Вверх поднимая кулак!!! Ты — летящий вдаль, вдаль ангел, Ты — летящий вдаль, вдаль ангел, Ты один только друг, друг на все времена, Не много таких среди нас, Ты — летящий вдаль Беспечный ангел.       Проигрыш. Толпа на взводе, в их глазах горит огонь, а в моих бушует пламя. Всё вокруг пылает, я продолжаю играть несмотря ни на что, а за моей спиной Лёха, увидев что я немного сбиваюсь от нахлынувших чувств, поддержал моё соло на басу, и мелодия зазвучала еще красивее. Я обернулся, и радостно кивнул другу, улыбнувшемуся мне в ответ.       Марго всё такая же сосредоточенная, попробуй рискни ее отвлечь во время игры, сразу получишь палочкой в глаз. Ну раз такие покрышки, то полетели! Где там мои крылья?! Под гитарный жёсткий рок, который так любил, На Харлее он домчать нас мог до небес и звёзд любых. Но он исчез, и никто не знал Куда теперь мчит его байк Один бродяга нам сказал, Что он отправился в рай! Ты — летящий вдаль, вдаль ангел, Ты — летящий вдаль, вдаль ангел, Но ад стал союзником рая в ту ночь Против тебя одного, Ты — летящий вдаль Беспечный ангел. Ты — летящий вдаль, вдаль ангел, Ты — летящий вдаль, вдаль ангел, Но ад стал союзником рая в ту ночь Против тебя одного, Ты — летящий вдаль, вдаль ангел. Ты — летящий вдаль Беспечный ангел… Я быстро ебанул по струнам «Вниз-вверх-вниз», что ознаменовало окончание песни. И толпа взорвалась! Люди в полнейшем и неконтролируемом экстазе всё хлопали и хлопали. Эта песня значительно превзошла спетый мной до этого «Морфлот».       Я послал толпе воздушный поцелуй и чуть поклонился, подняв гитару вверх, чем вызвал еще одну бурю оваций. Обернувшись, дабы по-привычке поздравить Лёху с еще одним идеально закрытым концертом, я с удивлением обнаружил на его месте какого-то странного мужика, держащего в руках совсем незнакомую мне гитару, а на месте Марго обнаружил тяжело дышащую и улыбающуюся пионерку с фиолетовыми волосами. «Лена» — услужливо подсказала мне память. Но Лена же… Что она здесь делает? А где Марго? Где Лёха? И что за мужик?       Пока я в непонятках раздумывал, куда бежать и где искать своих друзей, мужик подошел ко мне, и протянул руку для пожатия, улыбаясь как кот, наевшийся сметаны. Я машинально пожал ее в ответ. — Слышь, мужик, а где Лёха? Мужик удивленно посмотрел на меня. — Какой Лёха? — Блять, ну Лёха, гитарист, друг мой, со мной на сцене играл. Не видел, куда он свалил? Мужик на пять секунд словил синий экран, и неспеша ответил. — Никита. Здесь нет никакого Лёхи. С тобой играл я. Мне эта песня известна, и я решил тебя поддержать. Кстати, очень классно играешь, смотри как комиссия прониклась!       Он говорил что-то еще, но я его уже не слушал. В смысле, нет Лёхи? Он чё, укуренный? Или слепой? Бас-гитара у него в руках какая-то доисторическая, я таких наверное лет пять не видел.       Ёбнуть ему может? Не, нельзя, люди же смотрят. Ладно, хуй с ним, пойду у организатора спрошу, не видел ли он Лёху с Марго. Найти бы еще этого организатора…       Кстати, Марго же тоже нет. Они чё, опять в сортир ебаться убежали? Да нее, бред, Лёха одни и те же выверты два раза не повторяет, тут хуйня какая-то… — Слышь, мужик… — А ты вообще как со мной разговариваешь? Если ты мне жизнь спас, это не дает тебе права забыть про субординацию! — вспыхнул мужик. — Я всё еще сотрудник КГБ СССР, и на людях будь добр относиться ко мне подобающе!       КГБ. Дед опять забыл таблетки принять?       КГБ СССР. Стоп… Я обернулся. Толпа, до сих пор фонтанирующая эмоциями и возбужденно делившаяся друг с другом впечатлениями, какая-то странная. Детей много…       Я же говорил, что наши песни бывают и с матом, поэтому никаких детей на концертах! Странно как-то люди одеты… Рубашки, галстуки… Как будто бы пионеры какие-то.       КГБ. Пионеры. Галстуки. Это чё, «Бесконечное Лето»? — Лёха, мать твою! Что за хрень ты мне в пиво подсыпал?! — что есть мочи заорал я.       Правда, меня вряд-ли кто-то услышал, ибо на площадке было очень и очень шумно. Но тем, кто на сцене, этого хватило. — Никита, с тобой всё хорошо? — обеспокоенно спросила у меня Лена. Охренеть… живая Лена, настоящая! А в живую она гораздо красивее, чем на артах и в самой новелле! Какой однако прикольный трип родил мой воспаленный хтонией мозг! Ну, Лёха, увижу — убью! Надо как-то свалить от них, и найти здесь туалет, чтоб умыться и проблеваться, может отпустит. Дожили... Пытаюсь съебаться от собственных галюнов. Побег от себя приводит к себе. Но они не я, а я не они. Или я? — Да, да, солнышко, со мной всё ахуительно, прям невъебенно! — ответил я наконец девочке. — Ты Лёху видела? — Ты чего материшься? — возмутилась Уныл-тян. — Какого Лёху я должна была видеть? Нет здесь никакого Лехи! Или ты… про своего друга, который с тобой в одной группе играл? — Да, да, да, чёрт возьми, да! Аллилуйя! Да, этого парня зовут Лёха, он играет со мной в одной группе. Ты его видела? — воодушевился на миг я — Шутник… Если это шутка, то она ни капли не смешная. Ты и сам прекрасно знаешь, что твой Алексей и Маргарита… погибли. Погибли? Погибли. Погибли… Сознание прояснилось. Лёхи здесь нет, как и Марго. Их и не было. Мужика зовут Ильич, он отец Лены. А сам я… Меня зовут Шутник.