***
Уже сидя за обычным марокканским завтраком, состоящим из омлета, оливок, лепёшек и зелёного чая с мелиссой, я услышал голоса своих друзей: — По рукам! Как приятно иметь с вами дело, сеньор Ферраз, сеньор Лобату! — сказал один мой друг. — Через неделю фура с нашими восточными сладостями отправится к вам в Бразилию, господа, — заключил другой. Меня аж передёрнуло от осознания того, что Лукас Ферраз находится здесь, в Фесе. Я повернул голову. — Мы очень рады этому. Будем ждать. Как только товар поступит, мы сразу же переведём вам остаток суммы, — сказал мужчина в очках. — До свидания. Всего хорошего, — закончил Ферраз. — Всего доброго! — все четверо пожали друг другу руки и бразильцы ушли. Братья арабы посмотрели друг на друга и вздохнули. Я решил к ним присоединиться. После положенного приветствия мы сели, заказали чай с печением. — Вас можно поздравить? — улыбаясь, спросил я. — Слышал, как только что вы заключили сделку с бразильцами. — Да, заключили, — мой друг задумался, потирая подбородок, — теперь вот думаю, правильно ли мы поступили, доверившись им. — Что ты хочешь этим сказать, Ильяс? — поинтересовался я. — Он хочет сказать, что не сильно доверяет этим иностранцам, Саид, — ответил за него Азиз. — Оно и понятно, всё же они западные люди. Он повернулся к брату, похлопал его по плечу. — Не переживай! Прежде чем идти к ним на встречу, я проверил баланс предприятия и все экономические показатели. Компания Ферразов платёжеспособна. Она одна из лучших по импорту и экспорту питания в Бразилии. «Да. Я знаю. Компания Леонидаса Ферраза одна из лучших не только в Бразилии, но и во всей Латинской Америке. Я знаю. Я много чего знаю про эту семью!!» — мне хотелось сжать руки в кулаки, но, естественно, я этого не сделал. Никто не должен знать про мою личную неприязнь к сыну владельца этой компании. Никто не должен знать, что происходит в моей семье. — Да дело не только в этом! — возразил Ильяс. — Этот Лукас Ферраз почти всё время молчал! Я, смотря на него, приподнял брови от удивления. — Да-да Саид! Меня это тоже удивило! Обычно покупатели интересуются нашим товаром! А этот был какой-то безразличный и незаинтересованный! И я честно тебе скажу, меня даже оскорбило такое его поведение! — воскликнул Ильяс. — Не переживай, — повторил я слова Азиза, — я прекрасно знаю, как вкусны ваши сладости! — я улыбнулся, чуть прикрыл глаза, вспоминая вкус пахвалы. Друзья засмеялись и поблагодарили меня. — Выходит, переговоры взял на себя второй бразилец? — осторожно спросил я. — Да, сеньор Лобату. Отличный специалист своего дела. Сгладил все неприятности, такие как опоздание на полчаса, например. Я не люблю, когда в бизнесе кто-то опаздывает. Но тут же напомнил себе, что сам опаздываю на работу, несмотря на то, что сегодня суббота. — Согласен, — сказал Азиз, — младший Ферраз без него как без рук. Мы посмотрели на Азиза. Он, сделав глоток чая, продолжил свою мысль: — Лукас, несмотря на то, что он сын крупного предпринимателя, занимается не своим делом. — В смысле? — спросил Ильяс. Мне тоже было интересно, что скажет Азиз. — Ильяс, ну ты же меня знаешь! — глаза Азиза засияли. — А, ну да… От тебя, как от джина, ничего не скроешь, — согласился тот. — Он очень наблюдательный, Саид, — указывая на брата, сказал мне Ильяс. Я улыбнулся. Азиз всё это время посмеивался. — Я продолжу, — отсмеявшись, проговорил Азиз, снова сделав глоток, — именно этим, Ильяс, и объясняется его незаинтересованность, которая тебя так задела, — он, посмотрев на брата, перевёл свой взгляд на меня. — Я думаю, Лукас Ферраз не силён в вопросах бизнеса. Он показал себя как немногословный, излишне задумчивый, я бы даже сказал, мечтательный человек. Он мягкий по натуре. А мы с вами, ребята, знаем, что в крупном бизнесе, особенно на переговорах, некогда мечтать, нужно действовать, причём быстро, на опережение. А Лукасу со своей мечтательностью лучше бы играть на гитаре какие-нибудь серенады для своей возлюбленной. Меня снова передёрнуло всем телом, когда Азиз сказал последнее слово. — «Знаю я, о ком он мечтает! Я не отдам ему Жади!» — ревность завладела моим разумом. Я закрыл глаза, почти не слыша смех друзей. — Что с тобой, Саид? Ты весь напрягся, глаза были зелёными, а стали тёмно-серыми. Ты прямо как хамелеон, — сказал Азиз, сидевший напротив меня. «Немедленно успокойся!» — приказал я себе. «Держи себя в руках, сынок! — вспомнил я слова отца. — Спокойный уравновешенный человек всегда победит буйного». Я открыл глаза, посмотрел на друзей и сказал им чистую правду спокойным голосом, не заботясь о том, что Азиз может не поверить мне: — Ничего. Просто я терпеть не могу серенады. В детстве доводилось жить в Испании. Там я и наслышался их. На жизнь вперёд. Братья снова громко засмеялись. — Да. Мы с тобой согласны, сказал мне Ильяс, — частые испанские ночные серенады порядком раздражают. — Саид, говорят, что ты был в ресторане Мустафы, но так и не выбрал невесту? — спросил Азиз, меняя тему разговора. Я пару секунд смотрел на него, не понимая, о чём говорит мой друг. А-а-а… Вспомнил. — Я передумал. Аллах благословил нас с женой. У нас скоро родится ребёнок, — заявил я с улыбкой. Братья переглянулись и синхронно поздравили меня, радостно вставая, чтобы обнять. — Саид, а где сейчас твоя красавица сестра? — снова спросил меня Азиз. — Назира? — я удивился его вопросу. — Она пока живёт у Мохаммеда, помогает Латифе с дочкой. А что? Они знали, что мой брат живёт в Бразилии. — Наш старший брат Аяз, как ты знаешь, три года назад потерял почти всю свою семью. На руках у него осталась только маленькая четырёхлетняя дочь, — проговорил Ильяс с грустью. — Мне очень жаль, — сглотнув комок в горле, прошептал я. — Да… Авиакатастрофа. Никто не застрахован от этого. К сожалению… — печально вздохнув, продолжил Азиз, — Мы можем обратиться с визитом к твоему дяде Абдулу? Я посмотрел на них. Хорошая семья, уважаемая. Назира будет рада. — Я могу сказать ему о намерениях вашего брата, если хотите. — Да, намекни своему старику. Кстати, а почему главный сводник всей Медины не выдаёт свою племянницу замуж? Наверное, очень ценит её? — спросил один из братьев. — Очень! — сказал я, подмигнув им. — Окей, брат, договорились! Позже мы навестим вас. На этом мы и попрощались.***
На фабрике, погрузившись в работу, я не заметил подошедшего ко мне дядю Абдула. — Саид! Наконец-то я тебя нашёл! — воскликнул он. — Почему ты не ночевал дома? Тебя что, жена выгнала? Я подозрительно посмотрел на него, но ничего не ответил, прекрасно зная, что у дяди полно знакомых. Один из них вчера, похоже, и видел меня. — Почему ты пошёл в гостиницу, а не ко мне домой. Я в курсе, что ты любишь дождь и всё такое, но надо приходить туда, где тебя ждут, а не гулять по всей ночной Медине! — Я не хотел тревожить ваш крепкий сон, дядя, — ответил я, намекая ему на его раскатистый храп, который он издаёт по ночам, тем самым мешая другим спать. Дядя отмахнулся, как будто отгоняя от себя что-то. — Мне вчера Али звонил. Он сказал, что твоя вредная жена беременна. Это правда? — спросил он, прищурив глаза. Я кивнул. Дядя долго смотрел на меня, а потом крепко обнял. — Пусть родится наследник! — возбуждённо протараторил мой старик. — Дядя! Мне не важно, кто родится, главное, чтобы ребёнок был здоров! Кстати, мне же надо отблагодарить Всевышнего. — Да, хорошо, что ты помнишь об этом! — радостно сказал дядя, тряся своим указательным пальцем, поднятым вверх. — Дядя, я хочу поговорить с Вами о Назире! — я решил ковать железо, пока горячо. Пока дядя находится в хорошем настроении. — Пойдём к Али, по дороге и поговорим. Я согласился, дал последние указания своим подчинённым, и мы пошли к дяде Али. По дороге я издалека начал рассказывать про семью Шафик, как дядя, сразу же меня остановил: — Погоди-погоди! А причём тут Назира? — Аяз хочет снова жениться, дядя, — терпеливо объяснил ему я, готовясь к буре. — Он и его братья, мои друзья, хотят прийти к вам с предложением. Дядя Абдул остановился, задумался, а потом осторожно так, с сомнением спросил: — Ты думаешь, наша Назира будет хорошей женой Аязу? Я не понял его вопроса. — Дядя Абдул, я не понял. Вы чего-то боитесь или что? Как вы можете сомневаться в Назире, которая вырастила нас с Мохаммедом, двух баранов? Назира, всегда, когда чем-то сильно недовольна, называет нас баранами. — Но, Саид! Ты же знаешь, какая она. Какой у неё характер! — дядя Абдул взмахнул руками от досады. — Нормальный у неё характер, дядя! Чисто женский! Если мы не выдадим её замуж сейчас, то потом будет всё сложнее и сложнее это сделать! Дядя снова крепко задумался. — Хорошо! Я беру на себя это дело! — решительно ответил он. — Вот и замечательно! Горжусь вами, дядя! — приобняв его, закончил я. Дядя Абдул аж засиял от такой похвалы. А я вдруг заметил среди кучи народа, снующего туда-сюда по улице, одинокую фигуру жены, которая медленно шла, еле держась на ногах. Я понял, ещё чуть-чуть и она упадёт. — Жади! — я успел схватить её за талию и взять на руки. Вдруг осознал, насколько она слаба. Пока шёл к дому, прочитав про себя молитву о помощи, попросил догнавшего меня родственника бежать быстрее вперёд, чтобы в риаде дяди Али открыли дверь. Там все всё поняли без слов. Зорайде взволнованно указала мне, куда уложить Жади, и убежала вызывать врача. — Саид… — услышал я своё имя, когда укладывал жену на кровать. — Я думала, что никогда не дойду до дома, — тихо прошептала Жади. Я посмотрел на неё: глаза испуганные, как у лани, лицо бледное. Присел, взял её холодную руку и мягко произнёс: — Ты нас всех очень сильно напугала, Жади. Я прошу тебя, не делай так больше, не доводи себя до истощения, хорошо? Я испугался, когда понял, что ты практически ничего не весишь в моих руках. — Хорошо, Саид. Ты ошибаешься, говоря, что я ничего не вешу. Так просто не может быть, — она помолчала, а потом сказала то, чего я никак не ожидал услышать: — Спасибо тебе… Я же теперь не одна… — она глубоко вздохнула, закрывая глаза. Мне было приятно слышать такие слова, потому что Жади в принципе редко искренне благодарила меня за что-то. И в двойне приятнее стало оттого, что она всё-таки, я надеюсь, осознаёт своё положение.