Зуб за зуб.
Мне не хватает воздуха. Лёгкие горят, пытаясь вобрать в себя жалкие крупицы кислорода, ещё не отравленного последствиями Чёрного Огня. Это не я. Меня вынудили. Они вложили мне в руки Чёрный Огонь, решив, что я имею право решать за всех. Я не имела права. Я не имела права. Они меня вынудили. Чёрная вода течёт из глаз, затекает в горло, а оттуда — прямо в пылающие лёгкие, заставляя меня захлёбываться. Они сами виноваты, что теперь их кости хрустят под моими ногами. Они виноваты, что теперь с неба сыпется пепел. Не я. Чёрный Город умер. Я жива. Я жива. Меня вынудили. Они заплатили за то, что сделали. Смех рвётся из горящей груди, разламывая рёбра в пыль, в пепел — и я смеюсь.Я смеюсь.
•────────────•●❖●•────────────•
Я просыпаюсь в холодном поту. Оборванный вскрик — или смех? — застрял в пересохшем горле, и я давлю его в себе, не позволяя себе издать и хрипа. Медленно выравниваю дыхание, и только после этого позволяю себе осмотреться. Пустая комната, лишь кровать, на которой я лежу, и большое окно, занавешенное какими-то старыми тяжёлыми шторами, едва пропускающими утренний вялый свет. В углу лежат мои сумки. Череда событий прошлого дня проносится перед глазами, словно в перемотке, заканчиваясь домом Наблюдателей и чёрным пустым Ничто. От внезапной черноты, промелькнувшей в памяти, по телу пробегает дрожь, словно электрический разряд, быстрая и меткая, задевающая каждый орган внутри. Закрываю глаза, снова заставляя себя дышать. Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть… Открыв дверь, осторожно выглядываю наружу, но вижу лишь другие двери и коридор, такой же пустой, как моя комната. Только в дальнем конце, где располагалось окно, на полу стоит в горшке дерево, полусухое, пытающееся урвать из окна какие-то крохи солнца, не отравленные нашим Серым… Меня вновь передёргивает. Это был просто сон. Всё в порядке. Медленно, словно боясь растрясти видения в своём мозгу, отворачиваюсь от окна, прикрываю дверь комнаты и иду в сторону лестницы. С первого этажа слышатся тихие голоса и лёгкое позвякивание ложки о стенки чашки. Я не удосужилась посмотреть, сколько времени, но по свету из того окна могла предположить, что ещё раннее утро. Так странно просыпаться, и ощущать чьё-то присутствие в доме — мама всегда уходила до того, как я проснусь, а иногда и вовсе не возвращалась с работы, предпочитая кожаный диван в лаборатории. Неспешно спускаюсь вниз, улавливая запах только заваренного крепкого кофе. — Доброе утро, — полушёпотом приветствует меня Гвин, тут же отставляя свою чашку и подскакивая к плите. — Ты будешь чай или кофе? — Кофе, пожалуйста, — так же полушёпотом пытаюсь ответить я, но из горла сочится только сухой полусвист-полухрип, заставляя меня поморщиться. Гвиневра сочувственно смотрит, как я сажусь за стол, и ставит передо мной чёрный, как смола, напиток, пододвигает бутылку молока. Кроме неё на кухне завтракали также Генри Элфорд и его внук, и если старший лишь приветственно кивнул головой, не отрываясь от своего кофе и газеты, то Эдвард тут же отставил свою чашку и стал внимательно меня разглядывать. Его откровенный повышенный интерес меня смутил, и я поспешила смочить горло кофе, представляя, как я выгляжу со стороны. — Как спалось? — словно прочитав мои мысли, спросил он тихо. — Нормально, — коротко ответила я. — А почему вы так тихо разговариваете? — Чтобы не вспугнуть утреннюю тишину, — торжественно прошелестел Элфорд младший, поправляя на переносице очки. — Ясно… Дальше завтракали мы в этой самой утренней тишине, нарушаемой лишь тиканьем часов на стене да шуршанием газеты Генри. На столе стояла вазочка со свежей выпечкой, сахарница, кофейник, тарелочка с сыром и белым хлебом. Было тихо и уютно, и я как будто на мгновение поняла, почему никто не решался заговорить в полный голос. Было шесть сорок утра моего первого дня в новом доме. Следующим на кухню спустился Морган. Молча поприветствовав нас, он налил в одну из кружек недавно заваренный Гвиневрой чай и сразу же ушёл, не проронив ни слова. Эдвард тихонько шепнул мне, чтобы я не удивлялась: «Танатос всегда такой молчаливый, как истинный Бог Смерти». Я едва заметно скривилась, услышав «кличку», но сдержалась и промолчала. Моё недовольство же не осталось незамеченным. — Считаешь это глупым? — как-то строго и несколько надменно обронил Эдвард, доливая себе кофе. — Немного, — не стала спорить я. — Возможно, — в смольную жидкость упала пара кубиков сахара. — А ты не задумывалась, что, возможно, это имеет смысл? — Если честно, я до этого момента вообще не задумывалась о том, как ты кого называешь, — я пожала плечами и потянулась за ещё тёплым румяным печеньем с джемом. — А это имеет смысл, — продолжил парень, не обращая внимания на мою реплику. — Да, в нашем городе нетрудно найти досье на всех и каждого, как бы его не звали. Но, порой, лучше не раскрывать своего настоящего имени, как бы наивно это не было. Особенно, когда ты занимаешься тем, чем занимаемся мы. — И чем же? — тут же ухватилась я за ниточку. — Ну… — а Эдвард тут же пожалел, что эту ниточку мне дал. — Знаешь… — Строим коммунизм и помогаем бедным и обездоленным, — услышала я за спиной знакомое недовольное ворчание. Нейтан говорил в полный голос, отчего все присутствующие на кухне поморщились. — Доброе утро, — хмуро припечатал он сверху. — Доброе, — Гвиневра улыбнулась, кажется, радуясь не меньше Эдварда, что удалось соскочить с неудобной для них темы. Я сдержанно кивнула. — Как спалось, Цветочек? — расплылся в наглой улыбке Наблюдатель, с грохотом отодвигая стул рядом со мной и садясь рядом. — Нормально, — повторила я. — Выглядишь не очень. — Как и всегда, ничего нового. — Ну да, тут ты права. — Впрочем, ты тоже, если честно, выглядишь не очень. — Я хотя бы на человека похож. — Я бы поспорила… — Вы так мило пререкаетесь, — влез в разговор Эдвард. — Если то, что ты видишь в зеркале, ты можешь назвать человеком, то у меня для тебя плохие новости, — фыркнула я и обратила всё своё внимание на выпечку, стараясь показать, что разговор окончен. — Если это, — показал Нейтан на меня, обращаясь к Элфорду младшему, — ты хочешь назвать «милым», то и для тебя у меня есть плохие новости, — Наблюдатель раздражённо выхватил из моих рук печенье и встал. — Обживайся, — бросил он напоследок, исчезнув за дверьми кухни. — Псих, — прошипела я ему вслед. — Ты ему нравишься, — мурлыкнула Гвиневра. — Ага. Равно настолько же, насколько может нравится плесень. На кухне снова замолчали. Я же всерьёз задумалась над своим настоящим положением и, если честно, немного приуныла. Я не понимала, ни что мне делать теперь, ни каких перспектив я ожидаю от всего этого. Было ощущение, что меня забросили в одну большую сточную яму, а инструкцию, как отсюда выбираться, выдать забыли. Да и зачем забросили, тоже не сильно понятно. Но да, стоило начать обживаться. Выбора у меня особо нет, а сколько мне здесь ещё жить — а чёрт его знает. В комнате, где я проснулась, кроме кровати ничего не было, поэтому стоило озаботиться другой мебелью. Хотя бы шкафом и столом. — Эдвард, ты мне не поможешь? Могу я где-нибудь разжиться столом и каким-нибудь подобием шкафа? — обратилась я к парню. — Может, ты просто выберешь комнату, где всё есть? — предложил тот. — А есть ещё свободные? — Нет, свободных больше нет, только чердак, — вдруг подал голос Генри. — Вторую свободную занял Бейтс. — А, да, точно же… Посмотришь чердак? — добродушно улыбнулся Эдвард. Класс, чердак. — Ну… я думаю, можно глянуть? — Там, конечно, места много, тепло даже зимой… Только много лишних старых вещей. Я думаю, это не совсем рационально, может, всё-таки обустроить ту комнату? — Гвин обеспокоенно посмотрела на бывшего Высшего. — Не забывай про тройняшек. — Им всего по пятнадцать! Ещё рано задумываться об этом. — И всё же, они часто остаются здесь. Сейчас их комнату занял Бейтс… — Ну, чердак, так чердак, — встряла я, перестав понимать, о чём они говорят. — Так даже лучше. Побольше пространства, света, да и лишний раз никому глаз мозолить не буду. — Не говори так! — Гвин сердито стукнула чашкой по столу. — Ты не мозолишь глаза, и ты здесь не лишняя! Да неужели?..•────────────•●❖●•────────────•
Чердак оказался не так плох, как я думала. Конечно, хлама здесь было достаточно, но в целом даже будто уютно. Нужна была генеральная уборка, перестановка, да и кровать где-то достать… — Кровать можно взять из пустой комнаты, — будто услышав мои размышления, произнесла Гвиневра, которая и провела меня на чердак. Её голос звучал приглушённо из-за обилия пыли и старой мебели, которые не давали звуку спокойно распространяться по помещению. На самом деле, места здесь было много. Просто нужно было это место освободить. — Что-то выбросим, что-то отдадим нуждающимся. Тут давно нужно было прибраться, да всё руки ни у кого не доходили. Так-то это забот на день. Ну… я так думаю… — неуверенно добавила женщина. — Мне Аарон поможет. Только скажите, где можно будет взять тряпки и моющие и куда выносить лишнее, — я окинула взглядом помещение. Сюда я поставлю кровать, сюда передвину те шкафы… — Я же смогу сюда потом докупить что-то, что мне нужно будет? На свои деньги, естественно. — Ну… ты составь список, что тебе нужно, мы что-нибудь придумаем, может, здесь что-то найдём. Пока ты здесь наводишь порядки, ночевать можешь в той же комнате, где ты проснулась. — Кстати, как я там оказалась? — я вдруг совершенно точно вспомнила, что вчера уснула в гостиной внизу. — Нейтан тебя отнёс, скорее всего, — как само собой разумеющееся предположила Гвин, пожав плечами. — Странно, что не оставил меня спать вообще на полу. — Ты к нему несправедлива, — женщина ласково стряхнула с моего плеча пыльную паутину. — Он хороший мальчик. Меня немного передёрнуло от такого обращения к Коннорсу. Да, она была его старше, но вряд ли настолько, чтобы обращаться так… по-матерински, что ли? Хотя, как я поняла, эта женщина была здесь матерью всем и каждому. Гвиневра ушла, что-то мурлыча себе под нос, я же снова окинула взглядом чердак, пытаясь оценить масштаб трагедии. Масштаб не ужасал, но напрягал. Первым делом я прошлась вдоль завалов мебели, накрытой чехлами или стоящей прямо так, покрытой пылью, паутиной и другим барахлом, нашедшим своё место на случайных полках и поверхностях. Здесь были шкафы, тумбы, пара столов, платяной шкаф, старый пыльный диван неопределённого цвета, больше всего похожего на что-то… да, наверное, всё-таки зелёный. Под чехлами я обнаружила ещё пару разных кресел, сервант, несколько зеркал, ещё один шкаф, уже больше какой-то антикварно-декоративный, чем функциональный. Я подавила тяжёлый вздох, стараясь не надышаться залежалой пылью, и вышла обратно на лестницу, ведущую с чердака на второй этаж в коридор с комнатами. Предстояло очень много работы. Аарон ещё спал, когда я осторожно приоткрыла дверь его комнаты и заглянула внутрь. С моего прошлого посещения здесь немного добавилось вещей, что-то из личных вещей нашло своё место на полках, столе и даже подоконнике. Комната понемногу становилась обжитой и даже уютной. Парень спал, раскинувшись на кровати, и я не смогла упустить соблазн тихо прокрасться ближе, прикрыв за собой дверь, и пристроиться под боком, ткнувшись носом ему в футболку. — Ты в гости? — сквозь сон спросил Аарон, не открывая глаз. — Нет, я вчера приехала с вещами, — тихо ответила я. — Почему ты не пугаешься и безошибочно угадываешь, кто влез к тебе в кровать? — Потому что таким занимаешься только ты, — тихий смешок. — Да и запах твоего шампуня выдаёт тебя с головой. Буквально. — Ясно. Мы так и лежали, наслаждаясь близостью друг друга. Не двигаясь, не разговаривая — просто лежали в полудрёме, не прося ничего большего. Больше чем дружба. Больше, чем любовь. Наверное, что-то такое испытывают друг к другу близнецы. За окном становилось всё светлее, пусть солнце и скрывалось за пасмурным небом. Я бы могла лежать так до обеда, а то и до самого вечера, просто нежась в тепле и прислушиваясь к ровному дыханию человека рядом. — Куда тебя заселили? — нарушил тишину Аарон, чуть разворачиваясь ко мне и открывая совершенно ясные серые глаза. — Пока в пустую комнату недалеко от твоей, а так я собираюсь оккупировать чердак. — Будешь по ночам шуршать и топать, как приведение? — снова короткий смешок на выдохе. — Почему ты вдруг решила всё-таки приехать сюда? — С мамой немного повздорила. Да и нет смысла тянуть резину — мои сомнения ничего не решат и не изменят её решения. Мне в любом случае пришлось бы куда-то податься, — я поморщилась и закопалась лицом в подушку. — Всё это так изматывает. — Ну, а что ты хотела. Паршивая взрослая жизнь, — парень потрепал меня по волосам. — Хей, а ты не думала, что люди подумают, если вдруг решат зайти ко мне в комнату? — Восемь утра. Кому ты нахрен сдался так рано утром. Тем более большинство и так считают, что мы с тобой парочка, так что никто особо и не удивится. Давай ещё поспим. Вместо ответа Аарон закинул мне на спину одну руку, прижимая поближе к себе, и ткнулся лицом в волосы, глубоко вздохнув. Он был прав — если вдруг кто-то захочет зайти, он совершенно точно подумает что-то не то. Да и что ещё можно подумать, увидев такую картину. В целом, мне действительно было всё равно, что подумают другие — главное, что я знала, чем это являлось на самом деле. Я задремала, поглощая тепло, исходящее от парня. На секунду перед глазами калейдоскопом картинок промчались пейзажи Чёрного Города, я вздрогнула, чувствуя захлестнувшую меня панику. Заставила себя ровно дышать, сквозь дрёму считая до десяти. Это был просто сон. Самый обычный кошмар, один из многих, что периодически выставлял мне почти бесконечной чередой собственный мозг, будто пытаясь свести с ума. Это было иронично, как будто он стремился к самоуничтожению. Хотя, если так подумать, в этом мире давно уже всё стремится к самоуничтожению. Города пожирали сами себя. Человечество уничтожало себя, используя извращённую методику — неясно, подсказанную механизмом генетики или же самим собой. Ген жестокости выкашивал десятки и сотни человек в день. В космосе схлопывались галактики, превращаясь в чёрные дыры, запрограммированные так же поглощать всё вокруг себя. В таких масштабах моя маленькая самоуничтожающаяся личность просто терялась, как ещё одна умирающая звезда во вселенной. Может, когда я буду падать, кто-то загадает наивное детское желание, смотря, как я догораю в атмосфере. Просто ещё одна утраченная жизнь. Просто ещё один сгусток сумасшествия в этом сумасшедшем мире. Сон почти полностью поглотил меня, когда краем уха я услышала, как открывается дверь в комнату. Серьёзно? Кто бы это не был, он не решился зайти в комнату и разбудить нас, и через некоторое время дверь снова закрылась. По пустому коридору раздались громкие и какие-то напряжённые шаги. Я не придала этому значения.