***
Было ли мерзко от самого себя? Не было. Ведь «Сеть» действует исключительно на благо людей. Общества. И, повинуясь собственной мечте о мире без распрей, Итачи рвался к этой власти — казалось, будь ты Лидером, то однозначно наступит конец всем сплетням, подстреканиям и лжи, кишащим в Академии. Он надеялся, что сможет уберечь тех, кто не в силах самостоятельно справиться с различными формами буллинга и газлайтинга. Пианист был рад, что имел поддержку близких людей: Шисуи, как друг детства, Тензо, как друг по классу у Какаши-сенсея... И даже эта неприятная Долорес. С ней... была особая дружба, упирающаяся лишь в единственное слово «манипуляции» — было легко: слишком заметное слабое место — все еще сидящая в ее женском сердце любовь к Шисуи — только играло Итачи на руку. В любой момент можно было направить «клыки» и «когти» Минамото на нужную жертву. Но в то же время необходимо быть осторожными — сопрано хоть и зовут Долли, но она далеко не милая овечка. Особенно когда дело касается ее положения, чувств и эго. Она настоящий Паук. Такой, какими совсем недавно кишила «Сеть». И, к счастью, остальные эти, откровенно говоря, твари либо выпустились из Академии, либо, ощутив более благостный вектор развития их общественных дел при новом Лидере Итачи, решили уйти, не желая переходить на миролюбивый путь. Правда, деятельность этих людей за пределами «Сети» разрасталась, что не могло омрачать сознания пианиста. Он корил себя за наивность, что ненавистные Пауки, уйдя из «Сети» окончательно перестанут промышлять своим грязным делом. Глупый. Учиха смотрел на экран своего компа, наблюдая по видеосвязи пока что изображение только одного Шисуи. Недовольство и странное презрение на лице скрипача было заметно невооруженным взглядом. И от этого клавишник испытывал легкую нервозность, что скрывал за привычным напускным хладнокровием. Признаться, было несколько боязно, что из-за Темари старший Учиха действительно может раздружить. — Шисуи... — Итачи внутренне удивился, что его голос даже не дрогнул. — Я с предателями не разговариваю, — буркнул струнник, демонстративно отвернув голову и сложив руки на груди. — Разговариваю только по делу «Сети». Ты предал Темари. Ее чувства. А значит, так же легко можешь предать... и меня. — Я сам не рад всему тому, что произошло, — младший Учиха попытался сглотнуть, но тут же ощутил резкую сухость во рту. — Шисуи... если бы я мог остановить... Долорес... Сам знаешь... она... на многое способна. Она сделала все самовольно. Накрутила себя, что ты с Темари встречаешься... спишь. И ей просто... снесло крышу от ревности. Поворот головы скрипача, но все такой же презренный прищур — Шисуи смотрит в экран своего монитора. — Это она опубликовала ту новость без моего ведома, — пианист спешил изречь свое выдуманное оправдание, прежде чем друг что-то скажет. Прежде, чем старший Учиха выплеснет, то от чего ему самому будет сложно отказаться — от собственных слов и обвинений в адрес Итачи. Пианист облизнул губы: врать почему-то сейчас было не так просто как раньше. И... почему же? Может, из-за явного понимания, что это вранье может и не помочь вернуть струнника?.. И это непонятно откуда взявшееся предположение уже гаденько подсасывало под самой ложечкой. Безумно хотелось услышать мнение напарника, но Итачи это не удалось: внезапный бульк в динамике — к видеосвязи подключился Ямато, а почти сразу за ним Долорес... Итачи сжал кулаки — в одночасье захотелось обратного: лишь бы Шисуи сейчас не стал поднимать в их обществе Пауков случившийся с Темари инцидент. Иначе вмешается Минамото, желая преподнести себя не в мрачном свете, все расскажет, всю правду. И сможет убедить в этом Шисуи. Ведь ей многое подвластно. — Для нашей великой цели нас слишком мало, — изрек Итачи, тут же перейдя к делу, желая не давать никому права голоса, даже приветственного. — Поэтому в наших рядах пополнение. К нам должен подключиться... Пианист был рад, что новый Паук оказался до чертиков пунктуальным и появился на собрании так, как и было ему назначено — через десять минут от начала сбора членов «Сети». Новый парень импонировал уже даже этой своей пунктуальностью и таким, своего рода, послушанием. На экране показался небольшой прямоугольник, в котором было знакомое улыбчивое лицо, на которое падала тень от растрепанных рыжих волос. — Фуума Яхико, — придавая собственному голосу стальные нотки, изрек Итачи. Темные глаза мгновенно скользнули к другому прямоугольнику — Шисуи не источал ничего, кроме предельного напряжения, — мой однокурсник. Учится на музыкальном менеджменте. Лидер ЗОПИСМ — закрытого общества профессионалов-исполнителей современной музыки, в который, как Вы знаете, я вхожу с недавнего времени. Услуга за услугу. Яхико нужны толковые исполнители-профессионалы. А Итачи послушные добрые люди, умеющие добывать информацию.***
— Скажи мне правду, Итачи, — темный взгляд терялся в смуглой тени кучеряшек, — то, что ты вчера сказал... Это точно сделала Долорес без твоего ведома? Не ты сам? Этот разговор отчего-то с одной стороны был для пианиста ожидаемым, а с другой — пугающим. Итачи положил булочку с корицей на поднос и сделал шаг в тесной очереди в столовой, ощущая собственным затылком выжидающий взгляд скрипача, его тесное присутствие и жесткое напряжение. «Наверняка ты сам, Шисуи, хочешь, чтобы я оказался невиновным». — Да, — краткий взгляд Итачи коснулся струнника. И младший Учиха слышит за собой облегченный выдох друга. Легкий чужой смех. — Да... Лолита та еще стерва, — непринужденный кашель, и совсем тихо: — Знаешь, я хочу уйти из нашего... общества. И тебе советую. Найди нам замену. Я понимаю, что хочешь достичь идеалов, но... сам видишь, что выходит. Если же выпереть Лолиту, то... за нее впряжется Тензо. А меня он, если честно, временами пугает. Странный.***
— Не злись на Итачи, он славный малый, — улыбнулся скрипач Темари, выходя с ней из Академии. Искренне хотелось как-то очистить пианиста от всего возможного негодования его бывшей девушки. Казалось бы, можно было вообще не вмешиваться, но... струнник сам и не понимал до конца, какое чувство им движет. — Я не хочу говорить на эту тему, — холодный тон женского голоса порезал воздух. — Итачи самый гадкий тип, которого я вообще когда-либо знала. — Ты не права... — Разговор окончен, Шисуи, — прервала она, колко коснувшись парня взглядом, давая понять, что смысла стараться никакого нет.***
Собственный выстроенный мир рушился как карточный домик. Но признаться самому себе в личном провале, собственной беспомощности и бесполезности было тяжело. Итачи справлялся не на все сто процентов — больше утешал себя мыслями, что ему стоит больше заниматься музыкой, а не... альтруизмом. — Хочешь уйти? — голос Яхико раздавался в динамике телефона. — Знаешь, Шисуи ушел достаточно давно, больше полугода назад, чтобы тебе страдать без лучшего друга. — Не в этом дело, — спешно осек пианист, ощущая, как на языке крутится истина: «Я просто не справляюсь со всем этим». — У меня скоро выпуск из бакалавриата. Мне нужно думать об этом. — Ладно, — задумчивая пауза и: — наверное, Мацураси Хидан мог бы занять твое место. Да, он первокурсник, но... я наблюдаю за ним. Его деньги могут добыть какую угодно информацию. Он может быть очень полезен «Сети». — Хорошо, буду рад, если поговоришь с ним об этом.