***
Ким наматывал круги в кабинете, чем уже порядком надоел работающему Резникову. — Виталик, у тебя что, шило в жопе? Сядь уже, не мозоль мне глаза, ну, — вспыхнул тот, глядя на непривычно растерянного коллегу. — Да, извини, — он уселся за стол, пытаясь сфокусироваться на работе. — Ты какой-то сам не свой. Может, приболел? — спросил Алексей, делая глоток чая. — Не выспался, не бери в голову, — отмахнулся тот. «Приболел. Арахамией» — думает глава Николаевской ОДА, но тут же заставляет себя переключиться на работу. Арестович отчитывался Ермаку, сидя в его кабинете уже третий час, пока Зеленский внимательно слушал его, скрестив руки на груди. Мужчины что-то сосредоточенно обсуждают, в то время как президент водил указательным пальцем по карте, указывая места, где сейчас было «жарко». Алексей устало трёт подбородок, слушая Владимира Александровича и допивает остывший и невкусный кофе. Арахамия делил кабинет с Кулебой, который увлечённо хомячил какой-то пудинг, в то время как Давид места себе не находил. У мужчины всё валилось с рук, он сорвался на неработающий принтер, стукнув по нему кулаком, затем слишком сильно дёрнул провод от чайника, из-за чего вырвал розетку, что добило его окончательно и он, громко хлопнув дверью, пошёл курить, оставив ничего не понимающего Диму доедать пиццу. — Гормоны буянят чи шо? — спросил тот пустоту, продолжив кушать.***
Ожог неприятно зудел и болел, из-за чего Миша набрал Верещук, дабы та пришла и обработала рану. Девушка зашла к нему в кабинет, тихо постучав перед тем, как войти и приветливо улыбнулась ему. — Привет, Миш, — женщина поставила аптечку на стол, достав оттуда всё необходимое, пока коллега снимал с себя гольф. — Здравствуй, Ир, — он кивнул ей головой, сев на диван, пока подруга осторожно обрабатывала ожог, отчитывая Михаила за то, что он не ухаживал за раной. — Да заживёт, чего уж, — советник поморщился от неприятных и жгучих ощущений, лишь сильнее сжимая зубы. — Арестовича на тебя нету, Подоляк, — выдала та, шкодливо улыбаясь. — Ой, иди ты, — собеседник улыбнулся, всё же тихо прошипев от боли. Дверь в кабинет резко открылась, и на пороге замер Лёша, окидывая данную картину взглядом. Ира понимает, что пахнет жареным и поднимается, выбрасывая ватку. Она уже собирается уходить, но взгляд невольно цепляется за шею Алексея, на которой виднелся относительно заметный засос, который тот всячески пытался прикрыть воротом кофты. — И что это было? — спрашивает Арестович, когда за Ирой закрывается дверь. — Ожог обрабатывала, а что? — Подоляк стоит к нему спиной, держа в руках чёрный гольф. — И опять к ней поскакал за помощью, да? — чуть ли не рычит младший, сжимая зубы. — У тебя была важная беседа с самим Зеленским. Я не мог ворваться к вам в зал и сказать, что забираю тебя, чтобы ты помог мне обработать рану. Да Ермак на месте бы грохнулся! Либо поседел бы за считанные секунды. Ты что, ревнуешь что ли? — советник усмехается, поворачиваясь к Алексею лицом. Арестович не сдерживается, хватая Михаила за шею, и тянет на себя, обжигая губы дыханием. — Представь себе. Вытрахаю за такое, понял? Порой кажется, что ты специально это делаешь, — мужчина запустил пальцы в волосы любовника, потянув за них, тем самым заставляя его обнажить шею. — Лёша, я давно не маленький мальчик. Не всрались мне твои игры с ревностью, веришь? — он нагло врал, но всё же издал тихий стон, когда горячий язык коснулся кадыка, мягко целуя. — Не верю, — советник прикусывает тонкую шею, сразу целуя место укуса, тем самым оставляя багровый след, — даже не думай возмущаться по этому поводу, ты всё равно в гольфе, прикроешь. Подоляк лишь прикрывает глаза, откровенно млея от простых ласк, пока его руки отложили гольф и потянулись к шее Арестовича. — Ребят, хотел поблагодарить вас за весьма удачные переговоры с Макро.. — Зеленский зависает, разглядывая работников, и как-то нервно улыбается, пока те резко отстраняются друг от друга. Ну, если выгонят с работы, то двоих. — Прошу прощения, Владимир Александрович, — твёрдо говорит Подоляк, надевая гольф. — Не удивлюсь, если это вы создали петицию о разрешении регистрации однополых браков, — президент вымученно улыбается, из-за чего Алексей тихо выдыхает, закрывая лицо ладонями. Второй раз их палит Зеленский, и всё равно молчит, — ваш выбор, ребят. Только постарайтесь не выносить это за пределы офиса и не сделайте так, чтобы об этом кричали все СМИ, хорошо? Лёша облегчённо улыбается, глядя на Вову, и благодарно склоняет голову. Президент понятливо улыбается и покидает кабинет, тихо прикрывая за собой дверь. — Теперь руки будешь держать при себе, а-то не кабинет, а проходной двор какой-то, — выдает Подоляк, и берёт кружку с кофе, делая глоток. Арестовича пробивает на дикий смех, из-за чего он закрывает лицо ладонями, не в силах сдержать этот весёлый порыв. Миша тоже не сдерживается, прикрывая глаза и улыбается. — Спасибо всем Богам Аллахам, что у нас такой лояльный президент, — говорит Михаил, глядя на своего парня. — И то верно, за работу? — За работу, только пойду возьму что-то пожевать. Будешь кушать? — Подоляк поднялся, доставая кошелёк. — Возьми мне салат цезарь, — отвечает тот, уже вовсю переключаясь на ноутбук. Советник шагал коридором, витая в своих мыслях, как вдруг врезается в Кима, который даже не понял, что произошло. — Эй! Земля вызывает Виталика, — мужчина щёлкает перед его глазами пальцами, а тот смотрит на друга совсем уж как-то отрешённо. — А.. А ты куда? — спрашивает глава, часто моргая. — В кафе за едой, а ты? — Зеленский вызвал, не знаю зачем, — Ким нервно хрустит пальцами, а Миша лишь молча морщится от этого звука. — Не очкуй, он сегодня в прекрасном расположении духа. Выйдешь от него — набери меня, или зайди ко мне и пойдём курить, — Михаил ободряюще сжимает чужое плечо, и они расходятся. Владимир Александрович позвал Виталика, чтобы обсудить кое-что крайне важное. Ким врывается в кабинет Подоляка, обнимая его, из-за чего Арестович лишь молча косится в их сторону, жуя салат, но затем сразу же безразлично отводит взгляд, продолжая подписывать документы. Советник привык к тому, что моментами Виталик не отлипал от лучшего друга, обнимая. Слишком уж тактильным он был. — Меня отправляют где-то на неделю в Николаев, — выдает он, медленно отстраняясь от Миши. — Грустно и невкусно, — Подоляк смотрит на друга, когда в кабинет без стука (кто бы сомневался) влетает Давид. — Что я пропустил? — спрашивает Арахамия, отметив кислое лицо Виталика, — что-то случилось? — мужчина напрягся, глядя на Подоляка. — Я еду в Николаев на пару дней, не знаю, когда вернусь, — Ким пожимает плечами, а Давид как-то обиженно поджимает нижнюю губу. — Мы будем скучать. Будем звонить тебе каждый день по видео-связи, чтобы ты не скучал там, — Арахамия обнимает его за плечо, пока Лёша тихо хмыкает. — Да, спасибо, — мужчина чуть улыбается, предательски краснея в районе шеи, когда чувствует крепкую ладонь на своём плече. — Так, хватит ванили, идите тискайтесь в другом месте, не мешайте работать, — выдаёт Подоляк, улыбаясь, в тот момент, когда Ким бросает в него подушкой, лежавшей на диванчике, возле которого он стоял. — А сами-то! — бурчит Давид, но всё же осторожно берёт Виталика за запястье и тащит из кабинета. — Какие голубки, а, — Арестович усмехается, выкидывая одноразовую тарелку. — Ещё бы не ходили вокруг да около, — твердит Миша, грызя кончик ручки. — Разберутся. Они не маленькие дети, всё будет пучком, — Лёша проходит мимо Михаила, оставляя на виске поцелуй, и садится за свой стол.***
Виталик сидел в кабинете, теребя фольгу от стиков, обдумывая в голове диалог. Он действительно хотел поговорить с Давидом по поводу всего этого, но не знал, как тот отреагирует на подобное. Мужчина тихо простонал, рухнув головой на скрещенные на столе руки, зажмуриваясь. — Лето ещё не пришло — тебе солнце уже голову напекло? Или у тебя весеннее обострение? — спрашивает Кулеба, глядя на коллегу, — ты сам не свой, точно всё в порядке? — мужчина подходит к нему, касаясь лба. — Сам не знаю, плохо сплю последние ночи, — отвечает тот, неловко улыбаясь. Дмитрий качает головой. — Нельзя себя так запускать, знаешь же. — Знаю, конечно. Но что поделаешь, — Ким трёт виски и идёт к шкафчику, где стояли таблетки, взяв одну от головной боли. Кулеба молча наблюдает за ним и недовольно цокает языком. — Ты как мамка, Дим, честное слово, — Виталик тихо смеётся. — Потому что вы все ведёте себя, словно дети малые! Киму сложно не согласиться с этим. Он запивает таблетку и идёт в курилку.***
Лёша достает с небольшого шкафчика полотенце, перекинув его через плечо. — Зачем оно тебе? — Миша чуть выгибает правую бровь. — Додому заберу, постирать нужно. — А, без проблем. Советники закрывают дверь в кабинет и шагают коридором, прощаясь с коллегами. Впереди них идут Виталик с Давидом, пока Арахамия показывает ему что-то в телефоне, из-за чего тишину коридора нарушает громкий искренний смех Кима. Арестович шкодливо улыбается, крепко перехватывая полотенце, ловя недовольный взгляд Михаила. — Что ты уже задумал? Тут твёрдый пол. Вдруг они что-то сломают себе? Или получат ушиб? — тихо шипит тот, хватая Лёшу за локоть. — Цыц. Смотри, — Алексей ловко берет полотенце в две руки, тихо догоняя Давида, перекидывая его через всё тело друга, останавливаясь в районе ног и тянет на себя, слушая истошный вопль Арахамии. Виталик машинально делает шаг вправо, хватая Давида за ворот толстовки, но сам путается в ногах, из-за чего оба падают, а Арахамия издаёт сдавленный хрип, ощущая на себе чужое теплое тело. Ким замирает, поднимаясь на ладонях, которые стояли с двух сторон у головы Давида и молчит, глядя на коллегу. Михаил тут же смотрит в другую сторону, где располагался кабинет Ермака, заставляя Арестовича повернуться вместе с ним, на что тот обиженно ворчит. Арахамия слабо улыбается, издавая смешок. Виталий, не отдавая отчётам своим действиям, склоняется, тем самым оставив на чужих губах мимолётный поцелуй, но и этого было достаточно, чтобы тут же отстраниться и испуганно уставиться на товарища. Давид осторожно поднимается, беря в руки то самое злосчастное полотенце, швыряя его в Лёшу, который стоял к нему спиной. — Виталик.. — он неосознанно протягивает к тому руку, но Ким лишь мотает головой. — Молчи. Не нужно ничего говорить. Я не знаю, зачем я это сделал. Подоляк издаёт обречённый стон на весь коридор. Арестович лишь качает головой и тянет Мишу в машину, дабы не смущать друзей. Им нужно поговорить один-на-один.***
Миша курит в машине, листая ленту Твиттера, пока Лёша нервно тарабанит пальцами по рулю. — Солнце, — тихо зовёт его Михаил, заставляя обратить на себя внимание. — Да? — советник смотрит на любовника, ощущая тёплую ладонь на своей щеке. — Я еду на переговоры в Германию, — Подоляк выкидывает окурок и закрывает окно. — Надолго? — Арестович недовольно хмурится. — Нет, максимум на одну ночь, не переживай. Составишь скучающему Давиду компанию, — Миша улыбается, поглаживая скулу большим пальцем, и тянется к нему за поцелуем. Алексей тихо выдыхает, углубляя поцелуй, и кладёт свободную руку на его затылок, прижимая ближе к себе. Дверь со стороны Михаила резко открывается, где стоит тяжело дышащий Виталий. — Постучать нельзя? — спрашивает Лёша, переводя взгляд на друга. — Мы поговорили с ним, — тихо лепечет тот, улыбаясь. Подоляк неохотно отодвигается от Арестовича и смотрит на Кима, который взглядом указывает, что хочет поговорить лично с ним. — С тобой всё равно Давид будет говорить, не обижайся, — Миша выходит с машины и отходит вместе с другом.***
Давид так и стоял истуканом посреди коридора, глядя на замершего Кима. — Я считаю, что нам нужно поговорить, ты так не думаешь? — спрашивает он, делая осторожный шаг к Виталию. Тот сразу же опускает взгляд в пол, закусывая нижнюю губу. Он вечно так делал, когда нервничал. — Да.. Да, ты прав. Нужно, — Ким трёт затылок кончиками пальцев, подымая голову и встречаясь с Давидом взглядом. Арахамия смотрел нежно, без какого-либо осуждения. — Это тяжело принять, учитывая тот факт, что у меня была жена, — начинает Давид, стараясь не отводить взгляд от коллеги, — тот поцелуй.. Ну, который загадал Миша. Я думал, что ты мне сразу же влепишь в нос или скулу, — он нервно улыбается, одёргивая себя. — Мне всегда была приятна твоя забота. Даже тогда, когда ты не поехал домой, а провозился со мной целую ночь, ведь я налакался в ноль, — Ким совсем несмело поднимает голову, встречаясь взглядом с карими глазами Арахамии. — Тебя действительно хочется обнять и защитить от всего мира, — Давид замирает, осознав, что он выдал и тут же краснеет. Виталий принимает эти слова, как зелёный свет и подходит ближе, касаясь его руки. Советник склоняет голову, неловко улыбаясь, и оставляет невесомый поцелуй на виске Кима. — Я буду скучать целую неделю, — шепчет он, осторожно прижимая к себе мужчину. — Я тоже. Но я запомнил твоё обещание по поводу звонков, — тот улыбается, и Давид замечает такие полюбившееся ему ямочки. — Можешь дать потом в нос, если не позвоню, — Арахамия тихо смеётся, чувствуя облегчение и такое необходимое ему спокойствие.***
Миша внимательно слушает друга и не сдерживает улыбки. — Вот видишь. А ты боялся, — Подоляк обнимает Кима, а тот лишь судорожно сжимает ворот его куртки. — Спасибо.. — тихо шепчет глава, отстраняясь, — ладно, буду ехать домой. Ещё нужно сумки сложить. — Да, мне тоже. Хоть и едем только на ночь или две, — друзья жмут друг другу руки, и Миша идёт к машине, где видит Арахамию, беседующего с Лешёй. Подоляк улыбается коллеге и садится в машину, пристегиваясь. Алексей плюхается на своё место, потирая лицо. — Решили, слава Богам, — он смотрит на своего парня, устало улыбаясь. — Должен признать: они точно самая неожиданная пара в офисе. — Амур догнал и их, — негромко отвечает Лёша, выезжая с парковки. Подоляк согласно кивает головой, глядя на ночной Киев. Алексей понимает, что будет скучать эти два дня. Миша же, решает, что идея с кольцами была как нельзя удачной, и он уже знает, что привезёт своему любовнику с Германии. Давид ждёт Кима, отвозя того домой. Оба чувствовали себя подростками, которых смущало любое действие, но Арахамия всё же первый ломает барьеры, целуя Виталия. Им давно не 20, да и не 30, чтобы тянуть кота за хвост. Счастье любит смелых, не так ли?