—Возьми!
Ронин ошарашенно замер. Откуда... Был этот зов? Несомненно он слышал его. Ему не могло послышаться. В голове всплыла смутная мысль о том, что это связано с предметом в паре метров от него. Решив, что терять нечего, Кадзуха, приблизившись, взял яркую вещицу в руку. Это был клинок потрясающей работы: чёрная с позолотой рукоять, обмотанная бордовой лентой. Само острие светло-лилового цвета с белым мицу домоэ под эфесом. Каэдехара невольно содрогнулся, сжимая шершавую рукоять. Этот клинок странно напоминал о Сёгуне. Кстати о ней, разве её воины не заметят неестественного свечения? Хотя теперь Кадзуха сможет дать им отпор. Но клинок в его руке поблек, заставив откинуть опасения. Лишь хмыкнув на это, парень свернул налево и соскочил с каменистого уступа на песчаный берег. Кадзуха, как истинный ценитель искусства, не мог не отметить, насколько было красиво вокруг. Его всегда завораживала природа, но сейчас он заставил себя отставить любование пейзажами Инадзумы на потом. Вопреки переживаниям парня, Момидзи оказалась на месте, просто уснула. От лёгкого касания к плечу, она вздрогнула и тут же удивлённо спросила, оглядываясь по сторонам: — Кадзуха? — надо же, узнала. — Что ты тут делаешь в такое позднее время? — Это довольно долгая история... хотел узнать, можешь ли ты одолжить мне лодку? Я заплачу, разумеется. Кудзирай кивнула, стараясь не подавать виду своей заинтригованности, и жестом указала на погрузшую на мели лодку. Но через мгновение её-таки одолел интерес. — Что случилось? Куда ты собираешься уплывать? — Мне нужно покинуть Инадзуму. Или Наруками, хотя бы. — Помолчав секунду, он докидывает: — это связано с Охотой на глаза бога. Момидзи лишь сочувствующе улыбается, насколько ему видно в темноте, и протягивает единственный стоящий рядом фонарь. На его протесты она только качает головой: — Тебе нужнее. А я пойду домой. И, судя по всему, времени у тебя мало, так что давай, плыви. Кадзуха, прощупав карманы, протягивает ей мешочек моры, сам спихивая маленькое судно на воду. Вопреки теплоте воздуха, море было прохладным. Он залазит в лодку, откладывая странный клинок на дощатый пол, а на смену ему берёт двустороннее весло. Оглянувшись на берег, он уже не видит Момидзи. Но видит группу людей, быстро движущихся к нему, и совсем скоро он сможет расслышать их слова, если не поторопится. Вдруг в голове проносится тревожная мысль: «С Ёимией же всё в порядке? Они ведь ничего не сделали ни с ней, ни с её отцом?» Зная, сколько хлопот доставляют подделки глаз бога, и зная, что комиссиям известно о том, кто за ними стоит, у семьи Наганохары могут быть большие неприятности. Или ещё большие, если не дай Архонт найдут незаконченные подделки или прячущегося бедолагу. А если заберут глаз бога Ёимии? Кадзуха знал, что случается с теми, у кого их забирают. И от мысли, что он может быть виновен в том, что произойдёт с его хорошей подругой, его всего передёрнуло. Он старался вспомнить уроки отца о том, как правильно держать весло и грести им, что бы меньше напрягать мышцы, но пока решил просто плыть вперёд, а потом уже что-то вспоминать. Интересно, его не собираются преследовать? Кадзуха бросает взгляд через плечо, и видит их массивные фигуры. Теперь их стало больше. Неужели-таки разделялись? Плевать. Сейчас-то они его никак не достанут. Море было на удивление спокойным и тихим, а сине-чёрные волны не грозились перевернуть маленькое судно. Но ронин чувствовал, что гроза близко. Стоило ему отплыть от берега так, что бы тот потерялся из виду, подул порывистый ветер, пока только играющий с волнами и рвущий тучи, которые теперь грозились разразиться дождём. Кадзуха бросил взгляд на клинок. Откуда тот вообще взялся посреди равнины? Не может же такой меч да и валяться где ни попадя. И тот голос. Он был голосом оружия. Или голосом из него? Не исключено, что тот обладает сознанием. Правда, Кадзуха не верил в такое. До этой ночи. Ведь в один момент он потерял все. Или не в один. Или это происходило постепенно, мучительно медленно, заставляя его чувствовать свою беспомощнось, которую он оправдывал, пока наконец не принял? Он был слишком юн, что бы чем-то помочь угасающему клану, он был слишком наивным, считая, что сможет повлиять на решение друга. И сейчас он — ронин, не имеющий за плечами ничего — даже собственного меча, лишь фамилию и самураев сёгуната позади. Так он думал всё это время. Но что если он... если он как-то отомстит? Пусть только за смерть Томо. Пусть за Охоту на глаза бога. Или за людей, лишившихся рассудка и жизненной цели. Но он что-то придумает. Что-то сделает. Он будет тренироваться. Он сделает всё, что в его силах. И этот клинок ему поможет. Раз уж меч позвал его сам, почему бы и не воспользоваться шансом? Но не сейчас. Ему нужно подготовиться. Он найдёт группировку Сопротивления и вступит в их ряды. Он будет тренироваться, но он сможет. Сможет заставить Её Превосходительство пересмотреть свои взгляды.***
Он даже не понял, как уснул. Оглядевшись по сторонам, Кадзуха увидел лишь подозрительно спокойную чёрную водную гладь, чётко выраженную на фоне тёмного серого неба. Почему он в море? Резкое осознание вчерашнего молнией прошило сознание, как Мусо но Хитотати пронзает любого, кто насмелился вызвать всемогущего Сёгуна на дуэль. Он вспомнил, почему не дома. Горькое осознание прошлого дня, вернее, вечера и ночи стало поперёк горла. Ронин бросил взгляд вниз, на клинок, и взял его в руки. Тот был холодным и в, как показалось Кадзухе, утреннем свете выглядел тусклым и пугающим. Будто это не простое оружие, а что-то живое. И, несомненно опасное. Что-то, способное нашептать ему тихим приятным голосом "возьми" вчерашней ночью с какой-то своей целью. И тут же, стоило парню вспомнить о тех словах, как клинок отозвался мягким женским голосом:—Кто ты, воин?
Кадзхуа от неожиданности дёрнулся, от чего лодка опасно покачнулась, норовя перевернутся от любого следующего необдуманного движения. — Как же так, твой голос позвал меня, приказал забрать, даже не зная, кто я? — он тихо хмыкнул, вертя в руках меч. «Интерестно, другие тоже могут слышать этот голос?» Не получив ответа, ронин продолжил. — Тебе, наверное, стоило подождать самураев сёгуната. Они-то, наверное, знали бы, что с тобой делать.—Сёгунат? За тобой гнались?
Кажется, вопрос и, не то упрёк, не то намёк на то, что Кадзуха был не самым лучшим кандидатом, были мастерски проигнорированы. Вдохнув, "мечник-без-меча", ответил: — Я Каэдехара Кадзуха, теперь уже разыскиваемый преступник. — Мгновение поразмыслив, он пришёл к выводу, что меч ничего не сможет сделать с этой информацией, потому добавил: — вчера Сёгун... убила моего друга. Это была дуэль, и она сделала так, как должна была в случае его проигрыша, но... Но он бросил ей вызов, чтобы... чтобы что? Возможно, он хотел как-то повлиять на Охоту на глаза бога. Но у него не вышло. Он лишь зря оборвал свою жизнь таким пусть и смелым, но глупым решением. Но это его выбор. Мы оба понимали, что у него нет ни шанса, но он попытался, понимаешь? И я... я сказал ему, перед тем, как его убили, что сделаю всё, чтобы его жертва не была напрасной. Но кто в силах изменить отношение Сёгуна? Лишь она, да может, госпожа Гудзи Яэ. Я считаю, что даже божество не имеет права лишать кого-либо его... его желаний и части человека в общем. — Кадзуха сокрушённо качает головой. — Но я не смогу выполнить своё обещание. Кто я, чтобы что-то изменить? Скитающийся ронин даже без глаза бога, чтобы хоть чем-то заинтересовать сёгунат, вот кто. Ещё вчера я был уверен, что смогу что-то сделать, но сегодня я даже не знаю, где мы. Он замолкает и выжидающе глядит на клинок.—Охота на глаза бога и правда роковая ошибка. Это никак не приблизит Инадзуму к вечности. Наоборот, лишь отдалит, ведь разве Архонт не должен защищать свой народ? Должен. А Охота лишь делает всё гораздо хуже. Мне жаль, что тебе пришлось это пережить. К сожалению, я не могу ничего сделать. Я просто... просто клинок ведь. Пусть и исскусный. А ещё мы куда-то приплыли.
И правда. Их знатно трухнуло, когда судно осело на мель. От этого соприкосновения с песчаным берегом весло, валявшееся непойми как, вылетело на сушу, но тут же было забрано течением. Ронину пришлось выпрыгнуть и схватиться за древесину, намочив при этом свои одежды и обувь. И только потом он удосужился осмотреться. Как вообще можно было не заметить сушу? — Где это мы? — бормочет себе под нос парень, опуская весло в лодку, на смену ему хватая клинок и фонарь. Хотя без последнего и так всё было видно. А было видно хмурый неприветственный лагерь из сосновых колод. Кадзуха видел высокие смотровые вышки, видел дома с сине-чёрными черепичными крышами, тренировочные манекены и стойки с оружием. А ещё знамена. Эти флаги, подсвеченные факелами, где чёрным по белому нарисованы гербы Кудзё. Это точно не лагерь Сопротивления. Кадзуха попал прямо в руки сёгунату.