***
16 сентября 1989 года, 23:30. Ночь сковывала небо. Слабый ветер колыхал листву на деревьях, кустарники и подгонял течение реки, рассеивая зернистую рябь на водной глади. В окнах маленькой хижины, стоящей на берегу, горел свет, и беспорядочно мелькали силуэты трёх мужчин – уже несколько минут двое избивали третьего. – З-за что, пацаны? – спрашивал ползающий по полу Троха Гвоздь, сплёвывая кровь. – А за то, что ты, гнида, девке дал сбежать! – злобно вскрикнул Колян Клык и ударил Троху наотмашь. – Да… Да на кой… На кой она нам сдалась? – тяжело прохрипел Гвоздь. – Это же итальяшка её притащил и не объяснил нихрена. – А это не твоего ума дело, Троха, – размеренным басом произнёс Жека Крот. – Теперь из-за тебя она к ментам побежит, и хана нам всем. Но тебе – в первую очередь. Крот подбежал к Гвоздю и добавил ему несколько жёстких ударов ногой по рёбрам. Он повернулся к Клыку и сказал: – Заканчивать с ним надо. – Давай-ка его здесь повесим. Пусть вместо люстры болтается, добряк хренов. Клык принёс верёвку и начал сооружать из неё петлю. Троха пытался подняться с пола, но Жека не дал ему это сделать. Как только Гвоздю накинули петлю на шею, он схватился за неё руками, но Колян выключил того парой ударов в челюсть. Бандиты вздёрнули бывшего товарища на балке под потолком дома и перевязали верёвку на балке двойным узлом. Ещё несколько минут после этого Троха периодически подёргивался в судорогах, а потом уже больше не двигался. – Слышь, Жека, – обратился Колян к товарищу. – Леонидыч сказал, чтоб мы к нему явились, как Троху замочим. – А, ну сказал, так сказал. Погнали тогда. – Дверь запирать будешь? Тут ведь жмурик, – спросил Клык и погасил керосиновую лампу у окна. – Да нахрена, кто здесь ходит-то…***
16 сентября 1989 года, 20:30. – Здорово, дед! – сказал Вячеслав низкорослому старичку с дымящейся папиросой в зубах и глубокой плетёной корзиной в левой руке. – И тебе не хворать, коль не шутишь! – Много насобирал? – Слава кивнул на корзину. – Да уж сколько есть, – усмехнулся старик. – Но ты, если задумал собирать, то лучше с утра пораньше в лесок заглядывай. Авось, чего и надыбаешь. Может, подосиновиков, а может и белых. Как пойдёт. Я-то там с девяти утра бродил, только вернулся. – Ты мне лучше другое скажи. Не знаешь ли, кто тут у вас имеет бежевые пятые «Жигули»? Может, ты видел? – Гхм… – хмыкнул старик, бросив бычок «Беломора» на землю и притушив его носком сапога. – Да нет тут таких… Ах, да! Вот память, едрить её, заразу! У нас тут зам районного прокурора дачей уж года три как обзавёлся. А машина такая, значит, у сынка его. Помню, как-то шёл за водой и видел, как они всей семьёй приехали. – Где это находится? – А воооон там, – старик тыкнул пальцем в сторону соседского дачного домика, стоящего за участком. – Вот эту дачу видишь? Стало быть, напротив неё она, на той улице. А тебе зачем? – Да у меня друг недавно договорился с сыном хозяина этой дачи о покупке шин, но пока их не забрал, ему не на чем. Он меня попросил за шинами сгонять сюда, а где дача, не сказал, сказал только, что у этого парня такая же модель «Жигулей», как у него, только бежевая, а у друга – синяя. Ладно, дед. Спасибо тебе. – Бывай, – ответил старик, отворяя калитку. Слава проехал немного по узенькой дачной улочке, развернулся и остановил машину на обочине, на подъёме, но выходить не стал. Отсюда был отличный обзор на посёлок. Бандит достал бинокль и пригляделся. Во дворе дачи стоял «ВАЗ-2105». А вот идёт от огорода к дому та самая девушка, которая сегодня сбежала. Значит, всё правильно. Сопровождавшего её молодого человека бандит тоже узнал – это был Тихон Лисов, сотрудник ОБХСС, который приходил к Эдуарду Леонидовичу. Ещё на прошлой неделе, по поручению директора Слава шпионил за Лисовым до улицы, на которой находилась квартира милиционера. «Шеф сказал, ночью порешить обоих. Надо выполнять, только переждать бы где», – подумал бандит. Отогнав машину в придорожные кусты у въезда в Осиново, Слава посмотрел на часы. Было 21:00. Он решил покемарить и перебрался на заднее сиденье. Тёмно-оранжевое небо, покрытое рваными кусками синих облаков, постепенно темнело. Тускловатые отблески редких звёзд медленно проявлялись среди небосвода. Для Славы Штопора убить человека было задачей выполнимой, и на его счету имелось два таких эпизода, произошедших ещё до работы на нынешнего босса. Одного мужика Слава смертельно саданул по голове монтировкой, в пылу массовой драки, а в другой раз зарезал женщину во время ночного разбоя – не желая расставаться с кошельком, она чуть ли не вцепилась ногтями в лицо налётчику, и тот одним ударом ножа лишил её жизни. В обоих случаях Штопор вовремя скрылся с места преступления и не оставил следователям никаких зацепок. Но этот ужасный опыт вселял в него и опасение за собственную жизнь – в какой-либо раз перспектива уехать за решётку может оказаться самой, что ни на есть, реальной. Вот как сейчас. Убийство двух человек, один из которых – милиционер, поднимет на уши всех вокруг. Папаша, сотрудник прокуратуры, тоже посодействует. Да ещё и старик тот, с которым Слава говорил – лишний свидетель. А уж такое преступление – это стопроцентная гарантия вышки. Проснувшись в 2 часа ночи и всё ещё пребывая в муках выбора, Слава раздумывал о последствиях ослушания. Ведь за такой промах Кистенёв мог и приказать итальянцу побить провинившегося подчинённого. Вячеслав однажды и сам был этому свидетелем. «Я ж не знал, что эта сука именно с ментом уехала. Если полезу в дом, он стоять и смотреть не будет. Нет, похрен всё, я на такое не подписывался. Пусть шеф хоть как орёт, хоть даже вломит мне за косяк. Мне похрен», – думал Штопор и сам не заметил, как опять уснул. Когда Слава пробудился в очередной раз, то было 7:10 утра. Солнце понемногу показывало свой золотистый ореол из-за горизонта. Пора было уезжать обратно. Но Штопор решил не уезжать просто так, а сделать какую-нибудь выходку. Он вспомнил, что в некоторых просмотренных им фильмах про преступность, в том числе и иностранных, бандиты оставляли «чёрные метки» для устрашения. То же самое захотел сделать и Слава. Он порылся в бардачке и, откопав маркер и завалявшийся тетрадный листок, написал на нём фразу: «Мы знаем, что ты здесь!». На очень маленькой скорости бандит аккуратно подъехал к дачному забору. Славу не оставляла одна мысль: «Лишь бы не спалиться». Он перелез через забор и побежал по тропинке к дому. Достал кухонный нож, которым и должен был совершить двойное убийство, приколол листок бумаги к дверному косяку и несколько раз быстро постучал. За дверью было тихо. Штопор постучал ещё раза два. Решив, что те, кто в доме, уже наверняка проснулись, бандит ринулся к забору, резво перемахнул его, запрыгнул в «Ниву» и немедленно скрылся из Осиново.***
17 сентября 1989 года, 07:50. Слава, потерявший добрых двадцать минут на железнодорожном переезде из-за нескольких товарняков подряд, гнал по дороге и всё ещё обеспокоенно раздумывал о том, какими последствиями ему может обернуться невыполненное поручение. Ехавшая далеко впереди машина показалась Штопору до боли знакомой. Бежевый ВАЗ пятой модели. Да это же опять они! Или нет? Точно они, как пить дать. Значит, испугались всё-таки. Но куда они едут теперь? Бандит малость сбавил скорость, чтобы не быть замеченным, и расчёт оправдался – ни Тихон, ни Катя действительно не заметили соглядатая. Он проехал за ними несколько километров, прежде чем "Жигули" свернули в лес. Эта лесная дорожка вела к реке, на берегу которой стоял маленький рыбацкий домик. Штопор знал, что там хранится оружие и, наверняка, что-то ещё очень важное, раз Эдуард Леонидович распорядился, чтобы в этой избушке постоянно, в посменном порядке, проживал кто-нибудь из его людей, и за эту простую, с первого взгляда, работу директор весьма хорошо платил. Но торчать там по двое-трое суток было в тягость, а развлечься можно было лишь рыбалкой, да пьянством. Слава тащился за "Жигулями", держа дистанцию и стараясь не попасть в поле зрения Лисова, хотя на узкой и рыхлой грунтовой дорожке это было непросто. Наконец он остановил "Ниву" в чаще, на полпути от выезда на прибрежную поляну, вылез из тачки, держа в руках бинокль, и побежал вперёд. В местечке, откуда открывался вид на поляну и на берег, бандит, отмахиваясь от круживших над кустами приставучих лесных комаров, поднёс бинокль к глазам и осмотрелся. «Что за хрень? Да какого хера им здесь вообще надо?! Ну ничего, сучары, хана вам скоро!», – мысленно пригрозил Штопор, как только увидел, что милиционер и его подруга идут прямо к хижине.***
17 сентября 1989 года, 09:00. С лихим заносом на повороте Слава Штопор подкатил к особняку Кистенёва, вышел из машины и забежал в дом. Лучано Феррара расположился в кресле, в гостиной на первом этаже, и потягивал мартини. Итальянец был эмоционально подавлен и, кажется, даже безразличен к происходящему вокруг. – Где ты носился? Ты сделал всё, что я тебе сказал? – взыскательно произнёс Кистенёв, стоя наверху у лестницы. – Эдуард Леонидович... в общем, всё не так пошло, – виновато вздохнул Слава, поднявшись на второй этаж. – Какого чёрта?! Говори, что случилось! – Кистенёв уже явно был раздражён очередной неудачей. – Я разузнал, где эта девка скрылась. Она на даче в Осиново, а дача эта – зама районного прокурора. Сейчас там его сын живёт, опер из ОБХСС. Помните, за которого вы просили проверить, где он живёт, чтоб припугнуть его? Лисов его фамилия. Я падлой буду, но не рискнул туда сунуться. Так, просто, записку у двери оставил и свалил. Типа чёрной метки. Устрашающе типа. – Кого я только нанял, – закатил глаза Кистенёв. – Ты бы ещё самолётик бумажный запустил. Ну, и дальше что? – Потом они мне на обратном пути попались. Я за ними ехал, думал, может, грохну их на дороге. Они в лес свернули, я туда же. Так они знаете, куда приехали? К нашей же хате у реки! Я сам видел, как ментяра этот вылез из тачки и к дому потопал. И девка с ним тоже. За каким хреном они туда попёрлись, не знаю. Эдуард Леонидович и сам с трудом верил в такое совпадение. Но, тем не менее, всё это было чистой правдой. И действовать, следовательно, нужно было быстро. Ведь, обнаружив в домике тело Трохи Гвоздя, Лисов немедленно приведёт туда своих коллег в погонах, а дальше там будет полный шмон, найдут оружие, и самое главное... Страшно подумать! Может, они уже там копаются... – Так что же ты их там не шлёпнул? Ты же со стволом был! Мозгов не хватило или со страху обосрался?! – закричал директор. – Ну а вдруг у мента бы тоже волына была? – оробело возразил бандит, неуверенно пряча взгляд. Кистенёв ничего не ответил. Он спустился по лестнице вниз, подошёл к Лучано и сказал ему: – Немедленно собирай всех наших, чтоб с оружием были. Поедете к хижине. Возможно, там будут менты. Нельзя допустить, чтобы они нашли мой тайник. Но в любом случае, будет там кто или нет, дом спалить дотла, а деньги – сюда. – Что делать, если полиции будет больше, чем нас? – предположил Феррара. – Ми-ли-ци-и! В Советском Союзе – милиция, сколько раз это повторять?! А автоматы вам для чего? Я не дам никому добраться до моих денег, ни за что! Ничего, справитесь. – Надо ли это делать? – итальянец с вызовом взглянул на собеседника. – Grande rischio. Потеряем людей. Вы и так отняли у меня много. – Чего "много"? – Я говорю про Катю. – Она живая. Во взоре Феррары проскользнула радость, и он даже едва заметно улыбнулся, узнав, что девушка, к которой он всё ещё испытывает какие-то чувства, всё-таки жива. – И да, кстати. Я сворачиваю наше дело. Денег у меня уже достаточно, даже внукам хватит. Ты, Лучано, тоже кое-что себе на этом заработал. У тебя в чемодане или в "Волге" под сиденьем не осталось ли, часом, жемчуга? – Шесть жемчужин в машине, сеньор директор. – Можешь забрать их себе. Считай это компенсацией за труды. А теперь выполни моё поручение с долларами и можешь сваливать с концами в свою Италию.