Бриллиантовый Ястреб

Спустя пару секунд молчания дама грубо схватила самую высокую девушку из компании за горловину водолазки, и вытянула из шкафа. Сильвана понимала, что физически сильнее своей тёти, но решила не сопротивляться, чтобы не подливать масла в огонь. Жюли сразу же её узнала, несмотря на встречу спустя много лет. Паула и мальчишки, выскочив из укрытия, подальше отошли в сторону. —Откуда ты вылезла, собака!?—Наорала на Бьёрклунд женщина, тряся её из стороны в сторону. —Я п-по делу, Мадлен встретила случайно.—Испуганно заикнулась та. —Ты её помнишь!?—Жюли обернулась к дочери. —Да. И я не понимаю, почему ты так её ненавидишь!—С еле заметным гневом, напоминавшим далёкий гром, ответила Мадлен.—Что она сделала!? —Родители Оливера! Это она виновна в их смерти! —Ч-что?—Девушка перевела взгляд на кузину.—Это правда? —Не слушай, это ложь чистой воды! Пус-ти...—С ноткой мольбы прохрипела Сильвана. —Закрой свой поганый рот! Ты во всём виновата! Ты убила их!—Повторяла обезумевшая леди. —Не я...—Та почти задыхалась.—Не могу... Дышать... —BASTA!—Внезапно крикнула Мадлен, оттолкнув мать. Это слово, что означало на французском «Хватит» звучало куда более грозно и убедительно, чем шведский, и тем более, английский его аналог. Повисла тишина. —К-как ты посмела?—В шоке проронила Жюли. —Щенка утопить просто, а взрослая собака загрызёт.—Холодным тоном проговорила Мадлен.—Я уже не маленькая девочка, чтобы ничего не понимать, и не то поколение, чтобы делить мир на чёрное и белое. В конце концов в белом может оказаться чёрное пятно, а очернённое можно отмыть добела. Ещё не было доказано виновности моей кузины в инциденте с бабушкой и дедушкой, так что я верю ей. Жюли промолчала. Она знала что дочь не выйдет разжалобить слезами, а рукоприкладство является противозаконным, поэтому, потерпев сокрушающее поражение, в бессилии удалилась. —Спасибо, что защитила меня...—Вздохнула Сильвана, потирая шею, в то время как остальные отряхивались от пыли и пытались понять, что произошло. —Моя мать обратила своё же оружие против неё самой. Воспитывала меня без эмоций, а я научилась использовать это себе во благо. Когда молчишь в ответ на крики, а потом метко стреляешь словом в цель, люди воспринимают тебя совсем по-другому, и считают умнее. —Вот как... Прекрасная тактика, Мадлен.—Сильвана иронично улыбнулась. —Благодарю.—Та повторила её улыбку и слегка поклонилась.—Мама теперь будет игнорировать меня всю неделю... Хорошо, что папа так не делает. —Кстати хотела про него спросить. Он всё ещё прокурор? —Больше двадцати лет как. Но смерть двух главных судей подкосила не только нашу семью, но и всё здание суда погрузило в траур...—Мадлен сдержанно и горько рассмеялась. В глазах Сильваны стремительно замигали странные картинки. Два закрытых чёрных гроба, баночка с пилюлями, деревянный домик без окон, сквозь щели меж досок которого видна метель, больница с пожелтевшими занавесками, кровавая лужа на кафеле, чья-то вязаная шапка и огромная злая собака. Вот её отпускают с петель, и вот она в бешенстве несётся навстречу, принуждая бежать, бежать и бежать, через обжигающий холодом заснеженный лес. Девушка внезапно осела на пол. Часы дали сбой от резко нахлынувших болезненных воспоминаний. Паула вынула из кармана платья капсулу с адреналином и вложила в ладонь подруге, почти потерявшей сознание. Та слабо бросила руку со шприцем в своё предплечье. Через пиджак показались крохотные капельки крови, когда она вынула иглу. Придя в себя, она аккуратно встала на ноги и как ни в чём не бывало, продолжила разговор. —Ч-что с тобой?—Заволновалась Мадлен.—Может за врачом послать? —Задержались мы тут.—Пропустив вопрос сестры мимо ушей, тихо сказала детектив.—Пола, может мы пойдём? —Да.—Кивнула Паула.—Хватит с меня приключений. Мне кажется, что нам всем стоит прогуляться в парке, продышаться... —И подумать.—Добавила Бьёрклунд, за спиной протянув Мадлен обрывок бумаги, на котором было что-то написано. —И подумать...     Все четверо вышли на улицу и направились домой по ровной дороге. Солнце ярко освещало площадь. Было слышно смех детей, разговоры взрослых и почти бесшумный топот ног по траве. Из окна пекарни доносился запах хлеба и корицы, а в мастерских чинили клокворков, телеграфы и настенные телефоны. Всё это давало ощущение уюта и странного умиротворения, будто все дела и проблемы остались позади крохотного мирка, в который может войти лишь счастье, а всему остальному, делающему жизнь людей беспокойной и тяжёлой, вход строго-настрого воспрещён. —Прости что не сказала, но всё это время я понимала вашу речь.—С трудом пряча улыбку, начала Паула. —Ты же не знаешь шведский.—Возразила ей подруга. —Он похож на немецкий. Даже очень. Когда я попросила говорить со мной на английском, вы забыли перейти обратно на родной, когда стали обсуждать вашу жизнь.—Она уже не пыталась сдержаться и хихикая смотрела на Сильвану, которая, в свою очередь это подхватила. —Блин, а ты права! Всё-таки мультилингвизм–довольно сложная штука...—Она скрыла небольшое волнение, стараясь выкинуть его подальше. —Билингвизм попроще. Людвигу вообще пришлось очень долго учиться английскому, в то время как я болтала как истинная англичанка. Когда я говорила с подружками, он вообще ничего не понимал. Стоял, смотрел на меня с глазами как у совы! —Он больше на гуся похож...—Вклинились Рик и Алекс, сказав это одновременно и от этого принялись громко ржать с ними в унисон. —Га-га-га, Паула, не лезь в неприятности, га-га-га!—Гнусаво передразнила старшего брата Лихтенштайн, изображая рукой клюв. С таким приподнятым настроением они дошли до банка. Им нужно было заменить имевшуюся у них валюту на кроны, чтобы деньгами можно было пользоваться обширнее. За номера заплатил Людвиг, с трудом уговорив даму на стойке регистрации принять фунты и швейцарские франки. Вернувшись оттуда с зелёными купюрами, подписанными на шведском языке, подростки заметили стоявший рядом механический автомат. Рик и Сильвана заметили новые сладости по ту сторону стекла а Паула и Алекс с огромным любопытством разглядывали хвойную пастилу, шоколад с апельсинами, зеленоватое  мятное печенье и чёрный мармелад в виде рыбок. Доставая кроны из кошельков они едва удерживались, дабы не скупить всё. Мальчик предпочёл стеклянные на вид леденцы, а девушка–диковинный шоколад в прозрачной обёртке с ленточкой. Сначала на большой медный рычаг нажала рука в чёрной митенке, а затем и узкая, утопавшая в мягких рюшах у запястья. Подняв стеклянную дверцу и достав купленное, они услышали цоканье каблуков. По гладкому асфальту, отражавшему весеннее солнце и оттого кажущемуся мокрым как после дождя, шла Мадлен. Её волосы, немного скрытые коричневым цилиндром блестели под тёплыми лучами, становясь почти рыжими, а помада на губах всё ещё оставалась яркой и бархатной, без единого упоминания о лаковом блеске, который так любили местные леди. Такой же большой рукой и такими же длинными, как у её кузины, пальцами, девушка держала упругий кошелёк. —Пустая трата денег.—Ухмыльнулась она, глядя на Паулу и Алекса.—Впрочем, вы поступаете как большинство людей. —Можно подумать, ты делаешь иначе.—Съязвила немка, выпрямляясь. —Угадала, chéri!—Свободная рука той взмыла в воздух и начала водить по стеклу. Миниатюрные железные барьерчики, страховавшие сладости от падения раньше времени, потянулись к ней. В конце концов они, не в силах сопротивляться незримой силе, опустились вниз. Мадлен оттянула что-то невидимое, будто мим, и предметы со всех ячеек попадали в отсек, заполнив его доверху. —Каждому по одной. Всего понемногу.—Она улыбнулась, но на этот раз мягче.—Считайте это моим подарком. —КАК!?—Ошеломлённо кашлянул Алекс. —Иллюзионисты не раскрывают своих секретов. Au revoir.—Отрезала Мадлен и свернув за угол, направилась к остеклённому магазину, оставив юного американца в шоке смотреть ей вслед и слушать, как узнаваемое «цок-цок-цок» становится всё тише. —Ни х-хрена себе...—Только и смог выдавить он, когда изящная фигура зашла внутрь, потревожив мирно покоившийся колокольчик у двери. *** Ранним утром стояла пасмурная погода. Паула проснулась от холода, проницавшего даже большое толстое одеяло, будто это был тонкий шёлк. Она ступила на мягкий ковёр и взглянула на крепко спавшую Сильвану. Белые волосы, торчащие во все стороны, мягко прочёсывал ветер, врывавшийся в открытое окно. Девушка аккуратно закрыла его, прекратив завывания безудержной стихии. Но холод не ушёл, и заставляя плечи и спину покрываться мурашками, вызывал только одно желание: поскорее согреться. Паула бесшумно легла рядом с подругой и снова накрывшись, положила голову чуть выше её механического сердца, так, что макушка касалась бледного, острого подбородка. По телу пробежала приятная, пьянящая волна, почему-то налившая веснушчатые щеки румянцем и прогнавшая неприятное ощущение. Она посчитала свои действия безумными и даже удивилась, что эта идея пришла ей в голову, но удержаться от них почему-то не могла. Неспешное тиканье часов, приглушённый гул за окном, тихие разговоры горничных за дверью номера, всё это потянуло её обратно в царство Морфея. Через пару часов Бьёрклунд приоткрыла глаза и почувствовала на себе что-то тяжёлое. Паула всё ещё лежала на её груди. Кукушка, казалось, ещё чуть-чуть и выскочит, но Сильвана сделала несколько медленных, глубоких вдохов и выдохов, чтобы замедлить ход сердца и успокоиться. Полежав так немного, она поняла что это не поможет, и всё-таки решила встать с кровати, дабы выйти и попросить горничную принести чаю. Вдруг пронзительно зазвонил телефон. —Ох, нет, можно я ещё чуток посплю, а?—Паула, крепче обхватив подругу за талию, уткнулась носом в шею, что заставило стрелки на часах той, и без того разогнанные внезапным трезвоном, мотать круги по циферблату ещё быстрее. Кукушка пулей устремилась вон из груди, будто хотела оторваться от железного держателя и улететь. —Чёрт! Больно!—Воскликнула детектив и дотянувшись до аппарата, взяла трубку. Паула села и принялась убирать волосы за уши. Она открыто уставилась на Сильвану, утреннюю, сонную, непривычную, такую, какой она никогда не была при ней. —Слушаю.—Раздражённо прошипела Бьёрклунд в динамик, всё ещё лёжа в постели.—Мадлен? Почему так рано звонишь? В ответ раздалось неразборчивое бормотание. Паула аккуратно задвинула механическую птичку обратно, отчего старшая Бьёрклунд испустила короткий, дрожащий выдох. —Всё хорошо?—Спросила её кузина. На этот раз фраза была слышна отчётливо. —Д-да... А когда мне придти? Снова неразборчивое бормотание, а затем чёткое «Пока» и короткий звон завершили разговор. —Пока...—Она повесила трубку и подняла глаза на Паулу.—Не делай так больше. Иначе кажется, что я тебе нравлюсь... —Я замёрзла.—Оправдалась та.—Почему ты спишь с открытыми окнами? В номере была сущая Антарктида! —Дышать легче.—Отрезала Сильвана и пройдясь по ковру, распахнула шкаф, выбрала молочно-белую рубашку и надела её.—А ты, как я вижу, заплетаешься. Отчего так? —Хочу попробовать стиль местных. Скандинавские женщины не лишены шарма, знаешь ли. —Ну и хорошо. Не всю жизнь же ходить с распущенными. Это неудобно.—Девушка улыбнулась одним уголком тонких губ, смутив этим подругу. —Мы куда-то идём? —К Мадлен и дяде Оливеру. Я иду. Но, если хочешь, можешь пойти со мной. Там и позавтракаем. —Хочу. Что мне тут делать?—Паула развела руками и подошла к Сильване за спину.—Передай вон то платье. Серое, не сильно пышное платье из шерсти вместе с кожаным корсетом смотрелось на юной леди сдержанно, но очень изящно. Надев чёрные туфли на белые носки с кружевами и взяв неброский персиковый ридикюль, она вышла вслед за подругой на уже ожившую, многолюдную улицу. Каблуки стучали по мостовой, кафе открывались одно за другим, а в воздухе висел запах утра, свежий, приятный, уникальный... Так подруги дошли до „Le crepuscule", где встретились с новой знакомой, которая, закутавшись в цветастую шаль, ждала их у входа. Трое девушек вместе поднялись в небольшую квартирку. В прихожей стояла обувь, размером превосходящая всю остальную, а в гостиной сидел мужчина в халате и брюках. В той же комнате маленький мальчик с тёмными, как у сестры, волосами и яркими, голубыми глазами, игрался железными солдатиками на журнальном столике. —Какие люди!—Всплеснул руками мужчина и улыбнулся сквозь напомаженные усы.—Сильвана, племяшка, как давно я тебя не видел! Он поднялся с кресла и протянул руку Сильване, ни на йоту не удивившейся, что её узнали. —Дядя Оливер! Я очень по тебе скучала!—Воскликнула она, крепко обняв его. Тот похлопал её по спине и сделав шаг назад, опустил взгляд на Паулу: —А вас как зовут, фрёкен?—Спросил он. —П-Паула...—Неуверенно ответила она.—Я дружу с вашей... —Племянницей.—Закончил за неё Оливер.—Да-да, Мадлен рассказывала о тебе. Его дочь, услышав упоминание о себе, тоже включилась в разговор. —Знакомься, это прокурор Бьёрклунд, дядя Сильваны и мой папа.—Мадлен добродушно улыбнулась, став очень похожей на него. —Может, присядете? Я вижу, вы только проснулись.—После этих слов высокий швед ушёл на кухню и вернулся с полным подносом круассанов.—Мадлен сказала, что позовёт тебя сегодня в гости, вот я и накупил всего. Клубничные, с шоколадом, с сыром, их в соседской пекарне делают, просто объедение. Девчонки, налетайте! Паула осторожно пробовала выпечку, а Сильвана всё искала в окне ту самую пекарню. Увидев большую дымящуюся трубу, уходившую прямо под навес заведения напротив дома, она, утолив свой интерес, перевела внимание на еду. К трапезе троих девушек присоединился мальчик и поднос быстро опустел. —Надо было вам его представить.—Встрепенулась Мадлен.—Это Марсель, мой брат. Тот улыбнулся Пауле, обнажив зубы с щербинкой, и заставив её предположить, что у всех членов семьи Бьёрклунд есть такая черта. Он поздоровался по-шведски, сказал что-то резким голосом, как она заметила, на несколько тонов ниже, чем у Ханса, после чего вприпрыжку ушёл в спальню. —Странный какой-то...—Пожала плечами она, перейдя на английский. —И не говори.—Согласилась Мадлен на том же языке.—Документально подтверждённый пироман. Однажды поджёг столовую в школе, а потом спрятался. Сильвана округлила глаза, но удивляться долго не пришлось. Оливер пришёл к ним с ещё одним подносом, на котором стоял чайник с ягодным чаем и четырьмя чашками. Расставив их на столике, прокурор придвинул ещё одно кресло и устроился на нём. —Я слышал, у вас был конфликт с Жюли—начал он.—Сожалею, что так произошло. —То есть, вы не верите в...—Запнулась его племянница. —Вовсе нет. Ты была ребёнком, когда всё случилось, и не желала никому зла. Это был несчастный случай... —Хорошо она меня потрепала. Жалко тебя там не было...—Сильвана рассмеялась, но по лицу было видно, что ей вовсе не до смеха. —Я хочу извиниться за Жюли.—Вздохнул Оливер.—Понимаешь, она не хочет отпускать горе, точнее, не может. Со смертью моих родителей мы потеряли много денег, так что отчасти её можно понять. —Да уж... —Ладно, давай не будем о грустном, так вовсе затосковать можно.—Выпрямился тот. Паула уже привыкла к шведскому языку, понимая большинство слов и поэтому не прислушивалась так тщательно, как ранее, к каждому, произнесённому ими.—У меня для тебя кое-что есть. —И что же? —Ваш дом в Постбридже. Я так и не смог его продать, хотя Жюли настаивала, мол, лишние деньги нам не помешают... Я хочу чтобы ты заехала туда и определилась, хочешь ты его сделать своим или нет... На Сильвану снова нахлынули воспоминания, но она смогла их сдержать и сбоя не произошло. Она зажмурилась, потом широко открыла серые как осеннее небо глаза и часто поморгала, казалось, сдерживая слезы. —Х-хорошо...—Выдавила из себя девушка.—Заеду, когда со всем разберусь. Мадлен встала с места и жестом попросила идти за ней. Сёстры спустились вниз по лестнице и оказались в гримёрной, служившей вторым чёрным входом. —И что ты меня прервала?—С ноткой возмущения спросила Сильвана. —Думаю, ты поняла. У тебя есть секрет.—Звенящим в тишине голосом проговорила та. В ответ старшая Бьёрклунд, не снимая пиджак, быстро расстегнула рубашку и распахнула её, демонстрируя железный имплант. —Что скажешь? —Красивое сердце. А почему ты... Выглядишь, как мужчина?—Как можно деликатнее постаралась спросить Мадлен. —Женских и тем более детских протезов не нашлось. Меня положили в Постбриджский военный госпиталь, обычных больниц рядом не было вообще. —Что с живым случилось? Порок? —Не хочу говорить, ясно?—Сильвана сменила тон со строгого на более мягкий и наклонилась к Мадлен.—Слушай, я обещаю, ты всё узнаешь, когда обстановка устаканится. —Ну хоть про шевелюру твою можно спросить? —Это не связано. Седина и правда наследственная, врать я тебе не буду. Мадлен немного замялась, пальцем водя по железному носу и думая. Палец будто приклеился к нему, поэтому она с трудом убрала руку, что напомнило Сильване о недавнем случае. —Думаю, у тебя тоже есть секрет.—Ехидно начала детектив. —Магниты в пальцах.—Её кузина потянулась к чернёной металлической пудренице и та прилетела ей прямиком в руку.—Когда я была в Париже по обмену, соседка по комнате вживила мне их. Надо бы найти Сесиль, она просто богиня мелких модификаций...—Она задумалась, расплетая замысловатую причёску. —Мама знает? —Всё зажило до возвращения в Смоланд, так что нет.—Повторила тон сестры младшая Бьёрклунд. Леди вынула красноватую деревянную коробочку из ящика туалетного столика и открыв её, извлекла разноцветные карты.—А ещё Сесиль научила меня гадать на Таро. Хочешь я сделаю расклад? —Что-ж, давай.—Сильвана не верила в это, однако решила из любопытства всё же попробовать. Она устроилась на стуле с боа, висевшими на нём, за противоположной от Мадлен стороной столика. после чего та занавесила зеркало и принялась тасовать: —Эти красавцы очень хорошо взаимодействуют с моими магнитами.—Три карты взмыли в воздух, а затем легли на поверхность стола. Их закрыли другие, а затем ещё несколько выстлались перед сосредоточенной девушкой. Шуты, солнца, рыцари, мечи и даже дьявол, старшие арканы, младшие арканы - все они подчинялись ей, покорно открывая завесу будущего. —Таро никогда не лгут. Все, кому я гадала, сталкивались с предсказанной судьбой.—Тихо говорила она Сильване. Та молча внимала.—У тебя всё так странно сходится... Ох, а тут вообще интересная дилемма. —Что ты видишь?—Спросила её кузина. В ответ Мадлен достала из той же коробочки ещё одну карту, с той же рубашкой, но на другой стороне не было ни единого рисунка, кроме лаконичного узора-рамки. Взяв перьевую ручку и макнув её в чернильницу, она начала писать. Во время этого процесса она будто вышла в астрал. Рука двигалась медленно но верно, выводя аккуратные буквы без всяких завитушек, точно выплюнутые печатной машинкой. Наконец, поставив точку, она протянула карту-пустышку Сильване. —«Бдительна будь, к тебе тянется зло. Короли как узнают о трепетной тайне, пройдут путь обмана, но не таи, тогда ценность свою ты вернёшь и с ней заживишь ты все старые раны.»—Прочла она чернильную надпись с множеством кружочков и точек над буквами, которыми в изобилии обладает шведский язык.—Что это значит? —Только так у меня получилось сформулировать то, что сказали карты.—Развела руками Мадлен.—Держи её при себе и убедишься в том, что это всё сбудется. Сильвана положила карту во внутренний карман пиджака, а та собрала Таро вместе с «пустышками» обратно в коробочку. Вернувшись домой, старшая Бьёрклунд вместе с Паулой присоединилась к Людвигу и мальчишкам, игравшим в настольные игры. Пятёрка засиделась допоздна, всё пытаясь дойти до финиша, который казался совершенно недоступным из-за многочисленных препятствий. Где-то в два часа ночи зазвонил телефон. Алекс поднялся, чтобы снять трубку. —Н-не отвечай!—Остановила его Паула.—Кто-то из синдиката, возможно, пытается нас найти, боже правый! Они нас найдут! Или уже нашли... У неё медленно начиналась паническая атака, подступая колючим, огромным комом к горлу. Обстановка вмиг стала напряжённой. Повисла гробовая тишина. Все пятеро совсем забыли о задании, застряв в медленном и беспечном течении этого городка. Сильвана приобняла подругу, стараясь успокоить: —Выследить нас они смогут только по крупным посылкам. А мы, как я помню, ничего никому не отсылали. Паника быстро отступила под заботливыми руками. —А что с мейлпортом?—Спросил её Людвиг. —Только бандероли. У мейлпортов своя система, даже пометок с адресами нет, всё по номерам.—Та кивнула головой в сторону Хоупа, застывшего на месте, так и не понимая, что ему делать.—Бери, ничего страшного не будет, с другой стороны, вдруг что-то важное. Алекс услышал на другом конце провода знакомый голос, от которого его сердце забилось чаще. —Мадлен...—Выдохнул он.—Т-тебя просит. Сильвана быстро забрала у него трубку и прислонила к уху. —Сильвана Бьёрклунд у аппарата.—Протараторила она в динамик. —Папы нет дома! Я искала его везде, Марсель спит, Мама на вечернем съезде, но он пропал!Обувь дома, сумка тоже... Я не знаю, что мне делать!—Донёсся взволнованный голос кузины, сопровождавшийся частым дыханием.—Прошу, помоги! —Ладно, ладно, так уж и быть.—Закатив глаза, вздохнула та и обернулась к остальным.—Народ, нужна наша помощь. —Наконец-то я кому-то нужен...—Саркастично усмехнулся Людвиг, обуваясь.     Мадлен, сгруппировавшись, сидела в кресле отца, когда в дверь постучали. Громкий звук заставил её вздрогнуть, но мысленно одёрнув себя, она подошла к двери и не снимая цепочку, приоткрыла. Увидев высокого мужчину, чьи круглые очки блестели, точно глаза хищной птицы она еле слышно кашлянула, стараясь не выдать усилившийся страх, но опустив глаза на несколько сантиметров вниз, она увидела знакомый греческий нос, на который падала полоска света. —А... Это вы?—Тихо спросила девушка через щель. —Можешь быть спокойна.—Раздался хрипловатый голос Сильваны.—Это мы. Мадлен впустила компанию внутрь. Всех их она знала в лицо, даже Алекса, но загадочный джентльмен, сопровождавший подростков, не давал ей покоя. —Называй меня мистер Людвиг.—Поймав её непонимающий взгляд на себе, картаво промолвил тот, снова блеснув очками.—Я старший брат Паулы, к тому же доктор, поэтому можешь меня не бояться. Клятву всё-таки дал, что не буду причинять мирным людям вред. Будем знакомы. Он протянул довольно большую, но в то же время изящную руку. —Меня зовут Мадлен. Я прихожусь Сильване двоюродной сестрой...—После короткого рукопожатия, она указала компании на открытый настежь кабинет Оливера.—Здесь я поняла, что что-то неладное. Когда юная леди зажгла свет, они увидели, что все книги сброшены с полок, ящики под ними и письменный стол перерыты, а по полу тянутся грязные, земляные следы. —Царапины на столе.—Начала Сильвана, осматриваясь.—Под лампой тёмное место, значит, твой папа не менял здесь ничего годами. —Он не выносил беспорядка. «Всему своё место, и всё на своих местах», так он всегда повторял.—Мадлен подняла лампу, чтобы убедиться в словах кузины. —Кто-то тут побывал.—Вклинился Рик. —И они что-то искали.—Добавил Алекс, обходя упавшие книги. —Это место преступления! Уйдите отсюда, быстро!—Железным голосом  отчеканила старшая Бьёрклунд.—Паула, ты мне поможешь.    Мальчишки покорно встали у дверного проёма рядом с Людвигом, который, сложив руки на груди, наблюдал за тремя девушками. Те, будто ищейки, рыская по комнате и рассматривая каждую деталь, искали ключ к разгадке. —В книгах люди прячут деньги.—Мадлен поднимала каждую, пролистывая и встряхивая, а затем ставила на место и переходила к другой. —Или что-то поважнее.—Продолжила Паула.—Хотя, если бы тут было что-то поважнее, его бы спрятали не между страниц, а в тайнике... Это так, мысли вслух. Услышав это, Сильвана подскочила и стукнулась головой об стол, под которым заметила следы. —Ты гений, Пола!—Воскликнула она не обратив внимание на небольшую травму.—Мадлен, мы должны искать не в книгах, а за ними. Рик, Алекс, Людвиг, обшарьте всё что только можно, даже стены простучите! Они искали полчаса, пока Рик и Алекс, в очередной раз осматривая и ощупывая пустой стеллаж, не обнаружили странный, еле видный прямоугольный вырез в одной «ячейке», если её можно так назвать. —А вся мебель в вашем доме такая идеальная?—Спросил Мадлен Рик, пытаясь посмотреть сквозь него. —Папа всегда лично следит, чтобы мастера работали на совесть.—Не понимая, к чему клонит кузен,ответила та.—Этот стеллаж он любит больше всего. —Странно, тогда это что?—Алекс зацепился пальцами за продолговатое отверстие. Деревянная панель послушно отъехала в сторону, открыв за собой стопку бумаг. —А вот и тайник...—Сильвана взяла содержимое и отнеся в гостиную, принялась перебирать.—Тут свидетельства о рождении, о браке, о смерти...—Она скривила губы, дёрнулась, приложив некоторые усилия, расслабила лицо и продолжила.—Документы на вашу квартиру, помещение кафе, пакеты акций... Чего-то не хватает. —Тут всё, связанное, в основном, с недвижимостью и семьёй.—Паула подошла ближе и села рядом, присоединяясь к ней. —И везде стоит его подпись... Наш дом в Постбридже! Его нет среди документов!—Осенило ту.—Пазл сложился. Царапины на столе указывают на сопротивление, а под ним были более чистые и маленькие следы, чем у тех, кто испачкал паркет землёй, из чего следует, что... Оливера похитили.—Холодно отрезала она, хлопнув стопкой по журнальному столику. Сообщать Мадлен не пришлось, она прекрасно слышала Сильвану и её подругу из открытого кабинета. —И что будем делать?—Эскофье-Бьёрклунд взволнованно мяла костяшки, подходя к ним. —Тут явно замешан «Цветок» —Цветок? —Да. «Flor de sangre», южноамериканская мафия, не слышала о такой? Они охотятся за нами из мести, а мы - за ними, потому что хотим кое-что вернуть. У меня с собой табельный револьвер, Паула имеет при себе дамский пистолетик.—Ответила Сильвана, вынув из кобуры под пиджаком грозное оружие и крутанув его в руке.—Мальчишки вооружились клинками... И не надо на меня так смотреть, это может пригодиться. —А что мистер Людвиг? —У меня арсенал более гуманный.—Включился тот.—Медицинский транквилизатор. Очень быстро вводит в наркоз и не приносит вреда здоровью. Мадлен тоже хотела иметь средство защиты, из чистого инстинкта самосохранения, поэтому прошла в комнату брата и растолкала его. —Марсель! Марсель!—Окликнула она, пытаясь разбудить его.— —Что такое?—Протирая глаза, сонно пролепетал мальчик в голубой пижаме с вышитым на ней именем. —Мне нужна твоя взрывчатка. —Зачем? Мадлен была очень прямолинейна из устоявшегося принципа, поэтому ответ был весьма лаконичен: —Папу, возможно, похитили. Мы идём его спасать. —Кто «мы»? —Без лишних слов! Ты дашь мне их или нет? —А ты взорвёшь?—Прищурился тот. —Возможно.—Неуверенно ответила она. —Тогда я иду с тобой.—Марсель вскочил с кровати и вынул из самого дальнего угла шкафа противогаз. Затянув ремни, он, теперь в жутковатом и с виду опасном обличии, достал оттуда же большую коробку, а затем вытащив несколько небольших петард, протянул сестре. —Ты серьёзно!?—Возмутилась та. —А чего такого? Я тебе, между прочим, светошумовые отдал. Как говорится, кидай и жмурься. А дребедень покрупнее–моя.—Мальчик набил старый мешковатый рюкзак из плотной ткани различной взрывчаткой и прилагающимися, такими как дополнительные фитили, бутылка керосина и рычаг-зажигалка. Увидев его в гостиной, Рик и Алекс раскрыли рты в неподдельном удивлении. —Как хоть звать тебя?...—Выдохнул Хоуп. —Марсель. Мастер взрывного дела.— Гордо произнёс тот.—Можете даже не брать пушки, я разнесу там всё к чертям собачьим! Он будто бодрствовал намного больше нескольких часов, и в его резком голосе никто не уловил ни намёка на сонливость. —А вот этого нам не надо.—Перебила его Сильвана.— Это спасение, а не саботаж. Так-с, теперь давайте разберёмся, где искать Оливера. Мадлен, я не была в этом городе уже пять лет, так что ты должна будешь мне помочь. Та подошла к старшей сестре, рассматривавшей большие следы в кабинете. Сильвана карандашом пыталась найти что-то в земле. —Сено и свежие водоросли. Пахнут морем.—Детектив наклонилась ниже.—Рисунки на подошвах разные, человек было трое. Интересно... А что ты скажешь? —Не знаю... Погоди-погоди, кажется я кое-что вижу.—Мадлен тоже взяла карандаш и подняла маленький, жёлтый, бумажный кружочек.—Это конфетти, а ещё здесь маленькие осколки стекла... Зелёного. —Как нам это поможет? —Я знаю место, где это всё есть!—Мадлен позвала Сильвану за собой в гостиную, когда направилась туда сама. Она подвинула журнальный столик к себе, достала из под него карту и развернув её, включила торшер. Приготовившись слушать, остальные собрались вокруг неё, желая услышать её догадки и надеясь на их точность. —Ну, что?—Спросил её Людвиг. —В порту отправляли новый корабль и бросали конфетти, а накануне там разбился крупный груз с алкоголем. Я слышала по радио. —Моряки наверное очень усердно лизали бетон.—Мальчишки принялись громко хохотать с собственной шутки. —Тихо!—Прервала их Сильвана.—Ну а что с сеном? —Там рядом стоят амбары.—Пояснила Мадлен.—Самый ближайший заброшен, но ранее принадлежал некому Петерссону, старику, державшему там лошадей и сено для них. Он умер, а так-как родственников у него не было, амбар стал ничейным и привлёк довольно сомнительных людей, которые сейчас в нём ошиваются. Нечему удивляться, город маленький и все здесь друг-друга знают.—Добавила она, окинув взглядом окружавшую её компанию.    С наступлением ночи город будто умер. Магазины были закрыты, на улицах и даже в домах стояла  тишина, а на дорогах не было ни одного экипажа, что позволило трём леди и четырём джентльменам идти прямо посередине одной из них. Только уличные фонари, зажжённые фонарщиками ещё в сумерках, освещали совершенно разные головы и по-разному отражались в высоких чёрных сапогах, армейских ботинках и туфлях. Они держали курс чётко в одну сторону: единственный порт в городке. На горизонте показались ворота. Территория, как ни странно, не охранялась никем, за исключением пожилого охранника, дежурившего далеко от входа. Заглянув в бетонную будку, в которой всё ещё горел переносной газовый светильник и играло радио, Рик увидел обмякшего на стуле тучного мужчину с окровавленной на затылке фуражкой. —Алекс, посмотри.—В ужасе подозвал Герреро озадаченного запертыми воротами друга. Тому от этого зрелища стало не по себе и он поджал губы, сдерживая тошноту. —Же-есть.—Тихо протянул он сквозь зубы. Марсель же даром времени не терял. Порывшись в рюкзаке, он достал маленький предмет, похожий одновременно на ключ и на складной нож, после чего начал копаться им в замке. Через минуту ворота были открыты. —К тому амбару можно пройти только через порт.—Пояснила Мадлен, когда все они вошли внутрь. Сильвана тут же прижалась спиной к ближайшему большому ящику и поманила остальных рукой. Те выстроились за ней в ряд. —Теперь действуем скрытно.—Прошептала она, заряжая револьвер.—Мало кто тут может быть... Огромные суда отражали лунный свет и выглядели ещё более устрашающими в ночи. Звёзды сияли над ними, показывая путь тем, кто находился в безграничном океане, боясь сбиться с пути. Величественные галлеоны на паровом ходу закрывали своей густой тенью почти весь порт, спасая компанию от обнаружения. Рик взобрался на ржавую вышку, с которой обычно наблюдала дневная охрана и снова оглядел город. Ни единого окна не горело, за исключением слабого, трепыхавшегося света в самом дальнем амбаре. —Вот оно!—Одними губами произнёс парень и заскользив по лестнице вниз, ступил на холодный бетон. Теперь семёрка знала, куда идти. Перебежками приближаясь к месту, они то и дело осматривались, точно совы, описывающие головами почти полный круг в поисках добычи, только вот добычей хищников могли стать они сами. Дойдя до «Южных ворот»—так гласила табличка, приваренная к забору рядом с ними, Марсель вынул из, казалось, непосильно тяжёлого для такого юного мальчика, как он, рюкзака смотанную верёвку с двумя крюками. Когда он её размотал, остальные увидели перед собой длинную верёвочную лестницу. —А она выдержит?—Поинтересовалась Паула. —Ещё как.—Марсель прицепил карабин с ещё одной верёвкой к поясу.—Это чтоб забрать было проще. С этими словами он сел на забор, а потом спрыгнул с него на землю. Так же поступили Людвиг, девушки, Рик и Алекс, после чего мальчик дёрнул за канат и лестница тоже перемахнула через ограду, после чего была сложена и помещена обратно.    Они тихо бежали до крайнего амбара и добравшись на место, собрались за одной стеной с окном. Алекс увидел там большой фонарь и высокого, усатого мужчину, привязанного к стулу за ноги и корпус, руки же были свободны. Перед ним лежали ручка и несколько листов бумаги, а вокруг расхаживали бандиты с револьверами и ружьями, то и дело направляя их в сторону связанного. Марсель отозвал мальчишек за угол, оставив Людвига, Сильвану, Паулу и Мадлен смотреть и слушать, что происходит внутри. —Хватит тянуть время! Бери ручку и подписывай!—Рычал один из бандитов с испанским акцентом. —И не подумаю!—Невозмутимым голосом ответил мужчина. Девушки по голосу узнали Оливера.—Хоть умру, не подпишу! Это перейдёт в собственность моей племянницы, но только не к вам! В ответ один из мексиканцев ударил его прикладом. Потом повторил удар ещё несколько раз. Швед не произнёс ни слова. Тут Мадлен, заметив синяки на лодыжках отца поняла, что тут его держат уже давно. Дёрнув сестру за лацкан пиджака, она одним взглядом умоляла сделать что-нибудь. Сильвана подошла ближе ко входу, двигаясь вдоль стены и не нашла ничего лучше, чем выстрелить в одного из бандитов, охранявших амбар изнутри. В голове создавая тактику нейтрализации оставшихся, как она выяснила глядя в окно, троих, она нажала на курок и прострелила невнимательному стражнику колено. Внезапно прогремел второй выстрел и синхронно со звуком разбивающегося стекла амбар погрузился в темноту, сливаясь с такими же безликими сооружениями.