Respect my fucking authority!

Людское сердце самое слабое из всех сердец живых существ — оно умело чувствовать: смеяться, плакать или болеть. Сердце не вещь, оно живет отдельно от нашего разума, заставляет испытывать столь грозные по силе эмоции, какие мы с вами иной раз не подумали вызвать преднамеренно. Людское сердце — сила в то же время, но неподвластное нам. Несмотря на жизнь с ранних лет, когда мы впервые учимся ощущать мир душевно, сердце мы контролировать не умеем или, что страшнее, не хотим, и это, как правило, неизвестное и жуткое, повелевающее нами исподтишка грудной клетки, пугает сильнее, чем любое другое внешнее состояние. Не страшится сердце не тот, кто бесчувственен — его боль в самом деле постоянна, и он не видит разницы меж тем, когда он чувствует, а когда прекращает, потому что оно и не заканчивается вовсе. И нам, людям, подверженным сильным эмоциям, стоит задуматься — чего мы боимся? Боимся ли мы времени, высоты, смерти или близких? И отчаяние — что это такое? Потеря близкого или ложные надежды; кто на самом деле управляет болью — наш разум или наше сердце?

Ливень. Холодный и косой, он бил по голове, вытесняя горячие мысли. Мысли Кайла Брофловски огненные и вихревые: они связывались в сбивающий все на пути ураган. Его затягивало в них и себя. Бессилие — это состояние, которое он никогда не мог побороть, сколько бы усилий не прилагал. Несколько сотен попыток взять чувства под контроль разбивались вдребезги; ничего не могло спасти Кайла от навязчивых бурных эмоций, возникавших внутри — это ревность, злость, и страшнее любого возможного, безнадежное отчаяние, оставшееся на языке соленым привкусом, чуть разбавленным проливным дождем. Потерянный человек, отдавший сердце, впервые признал ошибку — нельзя было довериться другому. Кайл верил, что Стэн Марш никогда не предаст, но получил взамен практическое опровержение. Он всегда мечтал, чтобы взгляд Стэна, наполненный мягкостью и любовью, был направлен на него. Только вот, всегда его глаза смотрели в сторону, наблюдали с восхищением за кем-то, но ни при каких обстоятельствах не за Кайлом, который нежно проводил ладонью по его лицу. Его парень, теперь уже скорее бывший, какого Кайла не хотел больше видеть, ограничивал его безразличным, иногда снисходительным взглядом, не уделяя того должного внимания, о котором он мечтал. Когда он увидел, с каким трепетом волновала Стэна незнакомая девушка в борделе, все встало на места. Неспроста последнюю неделю они почти не общались по душам, хотя, точно быть — они и не открывались друг другу еще до этого. Единственный Кайл был тем, кто пытался в отношениях и прилагал усилия, но, почему-то, это осознание он старался подавить и проткнуть, чтобы оно исчезло лопнувшим шариком. И пусть пришлось бы стерпеть резкий хлопок — это всяко лучше, чем стерпеть случайный попавший удар молнии. Эта любовь растекалась по венам, насыщала, как думал Кайл. На самом же деле, она приносила гнойную заразу, какую нельзя было вылечить секундным поцелуем в щеку, когда даже не успевал почувствовать чужую шероховатую кожу. Болезненная привязанность Кайла с каждым днем приближала его к потери, — приближала к заточению собственных огромных желаний в маленькую шкатулочку, которую бросили бы на захламленном чердаке. Дышать в унисон со Стэном Маршем, которому Кайл доверился рассказать заветные юношеские мечты, все равно что раствориться в нем без остатка — это паразитизм. Заболевшие ноги привели Кайла в другой конец торгового центра, где люди встречались очень редко. Ему бы найти хоть одно знакомое лицо, чтобы зверское чувство одиночества не пожирало его сильнее, чем он сам. Кто угодно; пусть это будет хладнокровный Крейг Такер, немой и загадочный Кенни Маккормик или острый на язык Эрик Картман — Кайл готов выть в надежде, чтобы его заметил хоть один человек в этом огромном и мрачном городе ночной преступности. С неизвестных пор его разум стал таким же слабым, как и толстое мягкое тело, которое он ненавидел даже больше, чем предавшего Стэна Марша. Кайл раньше не представлял, когда настал бы момент, что он не сможет сдержать слезы и рваные раны под кожей, кровоточащие страшнее разделанного животного. Он бродил вдоль улицы, не зная точного местоположения и того, куда держали путь его ноги, шедшие по прямой без четкой отданной в голове команды. Все было как в тумане, пока Кайл не увидел магазин сувениров, похожий на тот, в который он и Картман заходили. Куда деться, если не зайти и не проверить? Скрипучая пыльная дверь, полутьма и незаметный продавец с бордовым галстуком, плотно затянутым на шее. Именно этот человек главное связующее между Кайлом и борделем. Он горько усмехнулся — как отвратительно: совсем недавно он бежал из публичного дома на свежий воздух, но теперь стоял, думая, как снова в него зайти. В этом незнакомом городе, в четыре часа утра, когда метро не работало, а до дома лишние несколько часов и опасность, он искал помощи. Его голову посетила странная мысль — а если бы Стэн не взял бы дополнительные часы и вернулся бы домой вовремя, как обычно, к первому часу, то все было бы куда лучше. Кайл не узнал, не увидел и они остались жить вместе, как до этого, но… «Худшая ложь — ложь самому себе», — понимал Кайл, открывая служебную дверь. Не сложно было бы догадаться, что Стэн давно уже перегорел. Кайл чувствовал это подсознательно, когда с ним перестали проводить столько же времени, сколько и раньше. Он бы продолжал обманывать себя и постепенно угасал сильнее, искренне считая, что их проблемы временные. Его бы касалась холодная тоска по вечерам, а после сломала бы, втоптав разбившиеся фантазии в чёрствую реальность. — Пароль? — Я ебал твою мать, — вяло ответил Кайл, но металлическую дверь отворили, впустив внутрь. — Ваш паспорт, — спросил охранник, по-странному его оглянув. — Позовите Крейга Такера, пожалуйста. Вы же знаете, кто это? Или Эрика Картмана. У меня нет паспорта, но они здесь работают, — спокойно попросил Кайл, даже не взглянув за спину мужчины, где танцевали проститутки на шестах. Единственным выходом, если бы незнакомец не ушел в поисках перечисленных, остался бы Стэн Марш. И Кайл предпочел бы вместо того, чтобы его увидеть, пешком дойти до дома по самому извилистому маршруту, где его бы точно кто-то да остановил, приставляя ствол и требуя деньги. — Кайл? — невыразительно удивился парень. — Что ты здесь делаешь? — Привет, Крейг… — натянуто улыбнулся Кайл, поднимая руку в приветственном жесте. — Мне нужна помощь. — Это как-то связано с жирной бестией? — с ехидством сказал Крейг, подходя ближе и уводя Кайла за собой. — Нет… Но было бы неплохо увидеться с ним, — неловко ответил, почесав затылок. — Ладно, я понял. Сейчас все расскажешь. — Он вдруг посмеялся, о чем-то подумав. — Обалдеть!.. Кто-то хочет видеть Картмана — такое вообще бывает? А, кстати, с тобой все нормально? Эрик говорил, что тебе стало плохо. — Да, все в порядке, спасибо, — без эмоций говорил Кайл. Крейг привел Кайла в одну из комнат без яркого освещения, присел рядом и совсем слабо улыбнулся, попросив рассказать о случившемся. Но слова так просто не подбирались: сначала Кайл неловко мял пальцы, потом бегал взглядом по комнате, стараясь не заострять внимание на расслабленном лице парня. Он выдохнул и стал говорить, выдерживая длительные паузы, чтобы иногда подумать, правильно ли все понял, или чтобы дать себе эмоциональную передышку. Его не перебивали, и лишь краткие кивки давали понять, как внимательно слушал Крейг. — Мне Стэн с самого начала не понравился — мутный какой-то, — дал оценку парень, нахмурившись и достав пачку сигарет. — Он давно здесь работает? — Последнюю неделю, — пожал плечами Крейг. — Без понятия, как Венди его нашла, но привела к себе в помощники. — Где Картман? — Ругается с Баттерсом. Чел подцепил какую-то девчонку, а Эрик пытается доказать, что она потаскуха. Впрочем, ничего нового. — Он тихо засмеялся, смотря в глаза Кайла. — Ты же хочешь его видеть? Кажется, вы неплохо подружились. — Я его терпеть не могу! — быстро заверил, махнув руками. — Просто он меня сюда привез и обещал вернуться. — Ого, — протянул Крейг, — он тебя наебал. Чтоб Эрик и обещал вернуться и возвращался — не бывает. Ну, ладно… — парень с хлопком по коленям встал и всунул сигарету в зубы, — схожу за ним. Подожди. Есть люди, которые внешне выглядели беспристрастно, но при общении показывали себя с другой стороны. Крейг Такер также раскрылся по-другому в душе Кайла: нечасто он мог от незнакомого получить помощь. Он обманывался, считая парня совсем не заинтересованным по отношению к окружающим. Кайл согнулся и потянул холодные руки ко лбу, зарываясь в ладонях лицом. Его пальцы дрожали, тело иногда встряхивало — особенно заметно это было из-за дрогнувших плеч и выступивших мурашек. Мокрая одежда неприятно прилипала к телу. Холодно. Он ощущал себя беспомощным и больным, но и это было не столь ужасно по сравнению с тем, когда однажды обрушились его мечты. Счастливая жизнь со Стэном была особенной и реальной в глазах Кайла, хоть он никак не ожидал, что ее так просто сломают. Откуда найти силы двигаться дальше, если Стэн и был его стимулом, Кайл теперь не знал. — Баттерс, ты дебил, — рассуждал пришедший Картман, которого он не заметил. — Эрик, ты не понимаешь! Я счастлив, как весенний цветок! Я снова готов сеять хаос и разрушение! — Почему в мире еще не придумали «Антипиздин»? — он нахмурился. — Я уже знаю кому его прописать. — Да, и правда, — мрачно согласился Кайл, представляя человека, которому он мог бы всунуть придуманное лекарство. — Так, Баттерс! — Картман хлопнул парня по плечу. — Свали-ка нахуй. Я потом с твоей потаскухой разберусь. — Она не потаскуха! — У нее нет кольца невинности, Баттерс. — Это невозможно… — он ошарашенно отступил, неверующе смотря на друга. Двое парней выпроваживали взглядом нервничающего парня, который сразу направился к двери. Он споткнулся и, задрожав сильнее, убежал куда глаза глядели, иногда всхлипывая из-за тяжелой реальности. Сложно было принять, что замечательная девушка, похожая на Кайли Дженнер, могла не носить кольцо невинности. — Как жестоко, — усмехнулся Кайл. — Я? Жестокий? Да я самый милый человек на свете! — мило захлопал глазками. Картман с кряхтением сел на корточки перед Кайлом, рассматривая яркие кудрявые волосы на низко опущенной голове. Он положил на них широкую ладонь, устало улыбнувшись. Локоны мягкие и непослушные норовили выскочить из-под тяжелых пальцев, которыми игрался, специально раздражая. Кайл медленно поднял голову, не отлепляя рук от лица, и они столкнулись взглядами: один раскрасневшийся и потерянный, а другой прищуренный и заинтересованный. — Ну, говори, — пробормотал парень, продолжая сидеть. — Что? — «Что»? — передразнивал. — Ты сидишь с краснющими, как у жопы бабуина, глазами, и еще что-то, блять, спрашиваешь? Трудно понять, злился ли Картман или беспокоился, и от того Кайл смутился, немного отпрянув. Они смотрели друг на друга — как это повторялось постоянно. Он не хотел уступать, всегда выдерживая темный взгляд, а Картман попросту приподнимал брови и опускал, хмурился и корчился, чтобы ему продолжили уделять внимание. По-странному чувствовавший себя Кайл, который приоткрыл рот и тут же закрыл, резко кинул голову вперед, дрогнув уголком губ. Его улыбка чуть растянулась, но голова замотала в противоположные стороны. — Случилось кое-что. Касательно Стэна, — неловко начал говорить, медленно и неторопливо. — Я… узнал, что он работает здесь и… кажется, что он влюблен в девушку. Не став упоминать, что Венди также работала здесь, Кайл старался сохранить ее репутацию — он не знал, допускали ли здесь романы между коллегами, и потому не хотел создавать проблем человеку. Она показалась ему неплохой, когда помогла бедной милой девушке, несмотря на влюбленного в него Стэна. Вряд ли Венди понимала или знала его чувства, а если и так, то один её опешивший взгляд на Кайла, говорил сам за себя. — Так он же гомосек, — непонимающе ответил Картман, поднявшись с корточек. — Ты уверен, что это был не транс? — Нет, он бисексуал. — Би… Че, нахуй? — Ой дурак, — посмеялся Кайл. — Сам дебил, — рявкнул Картман. — Так я зачем тебе нужен? — Мне нужно домой. Я… — он глубоко задумался, — не знаю. Можешь помочь с этим? Я не могу оставаться здесь, пока… понимаю, что где-то здесь я могу увидеть Стэна. — Короче, понятно. Мне с этого что будет? — на веселе спросил Картман, сразу увидев насупившееся лицо. — Вы, евреи, должны понимать. — Его брови заиграли между собой. — Слышь, ты меня сюда привез, — раздражился Кайл. — Ты сам просил! — он всплеснул руками. — Да, но я не думал, что я окажусь в публичной доме и что увижу здесь своего парня! Или же уже не то, чтобы парня… В общем-то это полная хрень, Картман, но если так не хочешь — можешь мне не помогать! Я не понимаю, какого хуя тогда ты обещал вернуться ко мне, я… думал ты отвезешь меня обратно. Я-… Ай, в пизду всех! Подорвавшийся с места Кайл быстрым и тяжелым шагом шел к двери, как его руку резко схватил Картман, с силой потянув на себя. Они застыли в метре друг от друга, и как бы он не старался вырваться, начинал еще больше нервничать и злиться, не понимал, на что больше: на беспардонного Эрика Картмана, который создал контраст с поддерживающим Крейгом или на самого себя, нуждающегося в поддержке. — Картман, я очень устал, не трогай меня, — настороженно начал Кайл. — Я надеялся, со Стэном мы справимся, но теперь мне не то что не на кого положиться — мне некуда возвращаться. Я один… Такое чувство, будто я схожу с ума. — Он поник, дрогнув плечами. Пошаркав по карманам, Картман без слов достал ключи и насильно всунул в руку Кайла. Он ничего не объяснял и не улыбался, как раньше. Отчего-то появился стыд и чувство вины, хотя Кайл точно и не мог определить, из-за чего это случилось. Жалкое и короткое слово «спасибо» застыло в горле и не вырвалось, даже когда парень потащил за собой. Через середину зала, будто ему было плевать, как странно они выглядели со стороны, и ничего его в целом не волновало, кроме непонятной навязчивой идеи вывести его из борделя. Кайл заметил через несколько столиков стоящую Венди Тестабургер, которая провожала его взглядом очень внимательно, запоминая каждую случайную увиденную деталь. Он махом и неловко отвернулся, просверливая затылок Картману и подавляя возникшие вопросы. Знакомая машина и прохладный влажный воздух. Дождь не прекратился, и Кайл, только-только успевший согреться в теплом помещении, снова начал мерзнуть. Картман резко и быстро открыл переднюю дверь и подтолкнул Кайла; сидевший за водительском сиденье Крейг слабо махнул рукой, а Картман развернулся и, топча глубокие лужи, ушел в обратном направлении. — Че это с ним? — не понял парень, выдыхая дым в приоткрытое окно. — Я не понимаю, — растерялся Кайл, — то он говорит, что не будет мне помогать, если не увидит в том выгоды для себя, то он ведет меня сюда и сует это, — поднял руку, показывая ключи. — Что вообще вся эта херобора значит? И что ты здесь делаешь? — Как это «что»? — сверкнула его белая улыбка. — Я все рассказал, — он одной рукой указывал на грудь Кайла, после повертев указательным пальцем перед его лицом. — Он мне сказал ждать в машине, чтобы отвезти тебя домой. И вообще, Кайл, дружище, ты вроде не тупой, но зачем ищешь смысл в словах Эрика? Он же дебил. — Как это — зачем? Я же должен понимать, какую хрень ожидать от него. И я бы не сказал, что он дебил, просто… Очень странный, а еще бесит меня. Я сам запутался. — Кайл не мог выдержать одолевавшие его эмоции, но лишь сейчас на секунду он заметил, как проблема в виде Стэна Марша перестала его беспокоить. — И ключи… От его квартиры же, верно? — Наверное, проверишь. Может, он подумал, что ты не хочешь возвращаться домой? Он, конечно, у нас своеобразный. Когда мы впервые заговорили, Эрик решил меня подставить. — Как это? Подставить? — Ну… понимаешь ли, — он говорил с явной неловкостью, — по юношеству я как-то поебался на его парте, а потом он всех убедил, что я распространяю голые фотки своих бывших. — Я, конечно, ожидал изворотливой поебени от него, но чтоб ты, Крейг, — Кайл притворно удивился, положив руку к сердцу, — и поебался на школьной парте… — Да иди нафиг, — засмеялся, — короче вот че: Эрик ненормальный кусок уебана, но иногда может сделать такое, что даже я сам не пойму. — Что-то дебильное? — Смекаешь. Около получаса, не меньше, они ехали по дороге, и тревога Кайла возвращалась. Он изредка забывался в разговорах с Крейгом, который рассказывал о возникновении «Тигриных Кисок» и о том, как сильно влюблён в некоего Твика. Как Кайл понял, что он влюблён? Просто парень уделял описанию его внешности более половины истории, особенно мурчащим голосом перечисляя о взъерошенных светлых локонах, голубых глазах и худом, в нескольких местах угловатом теле. Кайл и не сразу понял, что Крейг совсем не упоминал о Кенни Маккормике — Твик по описанию был его копией. Даже было непонятно, друзья они или не знакомы вовсе — на вечеринке ни одним словом не перекинулись, а то и взглядом. Крейг остановил машину, не став провожать до двери квартиры, а Кайл только рад: ему было бы очень неловко, если бы парень увидел, как он заходил в круглосуточную аптеку. Банка анорексигенных лекарственных средств, которые он специально заказывал у знакомого. Полтора года назад ему было достаточно несколько красивых и преувеличенных слов, ожирения и глуповатого врача, чтобы получить заветный рецепт, хранившийся под плотным чехлом телефона. Носил его повсюду, аккуратно и бережно, никому не показывая, лишь бы избежать расспросов. Шейла Брофловски, его мать, к счастью, ни разу не заметила нахождение таблеток в комнате, под матрасом, куда обычно парни в его возрасте пихали порнографические журналы или личные дневники. Каждый раз, когда она ходила мимо и пыталась залезть в шкафчики, тумбочки или компьютерный стол, Кайл сильно раздражался. Он не мог прямо выдерживать напор и повышенный тон матери, но решил проблему самым простым путем — уборка комнаты являлась его обязанностью, а на двери, уже старой и обшарпанной, висела табличка. Шейла думала, что это простой подростковый период, и не трогала Кайла постоянными расспросами и навязчивостью. Единственным, кто из семьи однажды увидел Кайла, скручивавшегося после таблеток — Айк, младший брат, самый близкий человек для него. Айк беспокоился, и это было видно по его тактичным вопросам, когда они были наедине, но Кайл не мог рассказать, что происходило на самом деле. «Побочка просто, не волнуйся», — спокойно отвечал, сразу длинно улыбаясь брату. В квартире Картмана душно. Застоявшийся невыветренный запах сильного алкоголя, разбросанные коробки из-под пиццы и других доставок, крошки на полу и столах, немытые стаканы. Давно он такого не видел. С тех пор как перестал играть в баскетбольной команде, поводов собираться с кем-то дома и устраивать вечеринки стало гораздо меньше, и Кайл предпочитал заниматься учебой, чем пойти по случайному приглашению на чей-то день рождения в школе. Вместе с полным одиночеством в чужом доме, где ничто не напоминало о Стэне Марше, Кайл немного успокоился внутренне. Он присел на диван, глубоко вдохнул и медленно выдохнул, держа руки на коленях. И несмотря на прекратившийся тремор в теле и навязчивых мыслях, Кайл пока был не готов забрать вещи из съемной квартиры. В какой-то мере он надеялся, что Стэн все объяснит, а с другой он видел эту девушку лично; слишком хорошее знание парня не давало плескаться маленькой надежде на сохранение отношений. Кайлу нужно было немного времени. Писать прямо сейчас, разбираться и собирать вещи, а еще искать новую квартиры — непосильно уставшему Кайлу. Раздался глухой и настойчивый стук в дверь, непрекращающийся полминуты. Кайл с неловкостью подошел к двери и посмотрел в глазок, не спеша открывать неизвестным людям. Несколько высоких деловито одетых мужчин разговаривали между собой. Их руки были скрытыми под черными перчатками, а глаза за противосолнечными квадратными очкам; под плотным количеством виднелись лишь татуированные шеи и суровые лица. Один из них резко подорвался к двери, сильно ударил, оглушив Кайла по ту сторону, но больше ничего не произошло. Они спорили между собой агрессивным полушепотом, и ничего нельзя было разобрать. Испуганный Кайл продолжал наблюдать, выделив среди всех старика с седовласыми волосами и с глубокими морщинами на лбу. Его практически черные брови, в некоторых местах с сединой, злобно хмурились, а он сам, слушая других, вдруг воскликнул: «Гребанный Эрик Картман!». Искали люди в черном человека, знакомого Кайлу, но он понимал: люди странные, выходить к ним нельзя, не узнав причины, по которой они ломились в чужую дверь. Они долго ругались между собой, пока старик не стукнул массивной тростью по полу. Один из, как показалось, подчиненных не прекратил свое негодование, продолжив тихо тараторить, за что получил этой же металлической тростью под колено. Его всхлип, эхом прошедший по коридору, отчетливо услышал Кайл. Мысли шли быстрым потоком и он лихорадочно бегал по квартире, выискивая что-нибудь тяжелое, чтобы себя защитить. Но вдруг все затихло. Кайл не рискнул открыть дверь для проверки; тишина была гробовая, как несколько минут до этого. «Кто эти люди?» — недоумевал, глубоко размышляя о том, кто мог бы придти в подобном несоответствующем виде. В этом доме, где пьяные люди валялись на проходе в рваных одеждах и где можно было бы разорвать подошву из-за нескончаемых осколок от самого дешевого пива, встретить бандитов равнялось колоссальной неудаче, несмешной шутке. Напоследок Кайл еще раз заглянул за дверь. Его охватил холодный пот: по ту сторону прямо на него смотрел низенький дряхлый старик. И дело было не в его внешности, но во взгляде, проницательном и глубоком, который когтем поцарапал по сердцу; хищное животное наблюдало за добычей, выжидая лучшего момента для нападения. Кайл затрясся, отступил от двери вместе с уходящим стариком и сполз, опираясь спиной на стену. Он прижимал рот рукой, чтобы не крикнуть с тех пор, как его заметили — точнее, думал, что его заметили. Сознание окуталось страхом; темный купол наседал над Кайлом, и он спустя время смог рвано выдохнуть задержавшийся воздух. — Что это за чертовщина? — совсем тихо пробормотал, сплетая дрожащие пальцы вместе. Кайл Брофловски точно помнил этот взгляд — совершенно идентичный с тем, который он однажды увидел у самого Эрика Картмана в их первую встречу.