***
Сам не понял, почему я быстро покинул рабочее место, завершив все неоконченные дела и сейчас шёл по парку, держа крошечную ручку, растирая ладошку в тщетной попытке согреть прохладные пальцы. Внимательно слушая сестру Господина Камисато, по моему позвоночнику пробежали мурашки, но не от холода... А от того, как история семьи Камисато похожа на... Историю моей семьи! Как и мой старший брат Дилюк, мой начальник потерял родителей в пору совершеннолетия. Вот только, если на руках моего брата оставался десятилетний и более-менее самостоятельный я, то Аято остался с сестрой трёх лет отроду, совсем малышкой, и бизнесом, давившим на плечи необходимостью включаться и брать на себя ответственность. Юная леди, стискивая мою ладонь и волнуясь, рассказывала, как Аято держал её на руках и терпеливо отвечал на главный вопрос ребёнка: «Где папа и мама?» Частично из рассказов её брата, частично из обрывочных воспоминаний Аяки, но передо моим задумчивым взором выросла эта картина, где двое потерянных детей среди сочувствующих и вместе с тем безразличных взрослых в чёрном стоят напротив фотографии в чёрной рамке, и малютка вцепляется в лацкан пиджака брата, слушая его голос: « － Родители… Они уехали, моя принцесса. У них часто случаются поездки и путешествия, ты же знаешь. А это путешествие затянется… － губы ещё юного Господина дрожат, не в силах вымолвить ещё хоть слово, пока по щеке стекает слеза, одна за другой. － А почему ты плачешь? － ребёнок, такой чистый и наивный, во все глаза смотрит на мокрые щёки. － Просто… Что-то попало в глаз. Пройдёт… Пройдёт, - пальцы, поддерживавшие девочку за талию, сжимаются. － Аято… А я тоже уеду? Губы Господина Камисато перестают дрожать, и легкая, грустная улыбка появляется в их изгибе. － Это лишь на время, принцесса. И я буду навещать тебя. Очень часто, даже… соскучиться не успеешь, － маленькая ладошка, стискивавшая пиджак, расслабляется, когда её перехватывает рука брата и легонько сжимает. И всё-таки она не может так легко смириться со своей поездкой. Родители уехали, она тоже уедет, а с кем останется братик?! － Но я хочу быть с тобой, - обиженный тон, со стороны казалось, что она капризничает, но на деле девочка боится за братика. Ему ведь будет так одиноко и грустно! И Аято разделяет и принимает её чувства, улыбаясь шире, уже совсем не плача. － Другого выхода пока нет. Я обещаю, что приеду к тебе. Очень скоро приеду. И ты мне расскажешь обо всем, о дороге, о ребятах, с которыми встретишься. Расскажешь же? － Расскажу. Ты только приезжай, братик… － спрятавшись было на плече Аято, девочка отстраняется и поворачивается к фотографии. － Братик… А почему там фото мамы и папы? Тихий вздох, судорожный и полный боли. Бессмысленно переключать сестру на другое, когда главное… Главное она никогда не упустит. Она столь же упорная и понимающая, а то и более понимающая, чем брат. － Отвернись, моя принцесса. Не нужно туда смотреть, － тонкие пальцы касаются к аккуратной причёске и мягким волосам ребёнка. － Всё хорошо. Я буду навещать тебя… Отходя в другую часть зала, Аято продолжает нашёптывать в макушку сжавшейся и притихшей сестры, что все будет хорошо и он обязательно к ней будет приезжать…» И он сдерживал обещание, хотя визиты и становились более редкими со временем… － А послезавтра, хоть и не день визита Аято... У нас в академии-интернате состоится праздник. Там обязательно присутствие близкого родственника... Нахмурившись я сосредоточенно сузил глаза, начав сложный мыслительный процесс, под конец которого выдал: － Я стану Вашим братом на этот праздник, юная Леди! － Правда? － подросток так трогательно сложила ладони перед грудью, что у меня внутри ёкнуло и без того растерзанное рассказами и воспоминаниями сердце. - Братец, спасибо! Холодные пальцы стискивают мои плечи в объятиях, и вот уже на лице сестры Господина появляется ослепительная улыбка. － Только… － тут она отстраняется, становясь серьёзной и похожей на заговорщика. － У меня условие. Не говори Аято, пожалуйста. Ему лучше не знать об этом дне и не тревожиться, что придётся пропустить его… Не хочу его волновать. Мы с тобой проведём замечательный день! Тебе понравится, обещаю! Воодушевление девочки зарядило меня такой радостью и восторгом, что остаток прогулки мы болтали исключительно о доставлявших удовольствие мелочах и интересах, а под конец мы подошли к дому Господина, и сердечный трепет буквально вынудил меня открыть свой маленький и очаровательный секрет Аяке. Когда мы поднялись в квартиру, и я открыл дверь, «секрет» сидел прямо в холле, высунув язычок и усевшись с вальяжной неуклюжестью щенка. Милейшая и аристократичная Камисато Аяка, как была в школьной форме, садится на колени и тянет руки к Торомару. － Какой хорошенький! Как его зовут? Ох, братец, ну это же такое счастье! － квартира наполняется умилительными комплиментами, смехом, а Торомару без тени страха и тревоги, чувствуя тепло и любовь от девочки, подходит ближе, отдаваясь в ласкавшие его руки. Предела моему счастью не было, когда на предложение поужинать девочка ответила согласием, а потом, помимо похвалы основного блюда, выпила (о чудо!) мой приготовленный «фирменный» чай! Наконец-то! Есть в роду Камисато человек, пьющий мой чай!***
－ Мне нужно отпроситься на завтра! － Причина? － уклончиво осведомился Господин Камисато, следя за малейшими изменениями выражения на моём лице. Всё выдавало мой хитрый замысел... Но я старался выглядеть спокойным... Насколько это возможно в Его присутствии... － У меня встреча. Очень... Важная... Мой начальник откинулся на спинку кресла и подождал продолжения, но его не последовало. － Расскажи подробнее, Тома. Просто «важная» встреча не является оправданием не поставить прогул за то, что ты не приходишь на работу... － Не могу... Просите, Господин... Не могу Вам ничего сказать... － я чувствовал, как действовал на нервы своему начальнику, не рассказывая о истинной причине отсутствия. В голове промелькнул образ расстроенной Аяки и её «пожалуйста, братец Тома... Не рассказывай Аято! Ни за что!» и я снова собрался с силами, сохраняя хладнокровие. － Тома... － я точно действовал ему на нервы, раз он придвинулся ближе, заставляя меня замереть. - Ты случайно не... - не закончив фразу мой начальник быстро подцепил двумя пальцами мой подбородок и повернул меня повернул к себе, так что прятать взгляд я больше не мог, - Случайно не... Собираешься на свидание? － Нет... － я отвечал честно, несмотря на то, что все мои силы были направлены на попытки побороть проступающий румянец. Мы были слишком близко, чтобы смотреть друг другу в глаза. Я чувствовал не только Его дыхание... Но и раздражение, － Правда, Господин... Я не иду на свидание... Но рассказать Вам я не могу ничего. － Вот как? - я почувствовал нажим по-прежнему прикасающихся к моему подбородку пальцев, － От куда я могу знать, что ты меня не обманываешь? Честно говоря... Мне должно быть всё равно, но я проникся к тебе симпатией. Это чувство не из тех, что мне привычны. Но и оставаться без него... Мне бы не хотелось. － Я Вам всегда говорю правду! － холодная рука отпустила мой подбородок, позволив отвернуться, － Аято! － решая взглянуть в его глаза, мы встретились на полпути. Это нельзя было назвать поцелуем. Просто прикосновение губ, щёк и лбов... Попытка доказать преданность... Попытка стать ближе. Решив отстраниться, он мягко коснулся моих губ своими. Поцелуй длился недолго, однако моё дыхание замерло. Мурашки проследовали от лопаток до пальцев на ногах... Как же нежны его касания! Дерзость и страсть, переплетающейся с нарастающим удовольствием. Я терял остатки самообладания к чертям. Почувствовав, как зубы Господина Камисато впились в мою нижнюю губу, я негромко охнул проведя языком по острым зубам. Прикосновения губ и языка вырывали из меня очередной стон и не обращая внимание на рабочую атмосферу, я пытался придвинуться ближе... Я даже сжал пиджак Господина Аято, а затем внезапно отпустил его и отстранился. Отходя от стола я всё ещё пытался отдышаться. － Завтра... Можешь быть свободен, какой бы не была причина, Тома... Колотившееся в волнении сердце ещё долго не давало мне сосредоточиться на рабочей рутине. Перед глазами расплывались буквы и цифры, а Куки то и дело поглядывала на меня и мои раскрасневшиеся щеки. Но главное - я добился своего и завтра выполню данное обещание! Аяка будет довольна, как и я, хотя и мысль выдавать себя за Господина казалась неловкой и накладывала определённую долю ответственности. К слову о нём - после разговора в кабинете он не подходил ко мне, не подзывал и ровным счётом не говорил ни слова. Мне тоже нечего было ему сказать, да что там - поднимать взгляд и видеть его фигуру за столом было уже более чем смущающе, помня о том, что именно ИМ я буду завтра для ЕГО сестры. И что я должен хранить это в строжайшей тайне! Но если я думал, что на работе было сложнее всего сохранять спокойствие, то я сильно ошибался. Стоило сесть в машину к Господину Камисато, как лицо предательски загорелось, притом, что ОН все так же сохранял молчание и даже не смотрел в мою сторону. Дома мне становилось практически невыносимо. Пусть руки и были заняты ужином, но временами на меня нападала рассеянность, и даже со своим чаем я умудрился «опрофаниться», вовремя не включив чайник на подогрев. В итоге Господин не стал дожидаться моей «эффектной подачи», все равно чай мой он не пил, да и так вовремя позвонил его телефон, разряжая обстановку и оставляя меня наедине с чашкой, пакетиком в ней, пыхтевшим чайником и собственным раздраем мыслей и чувств.***
Утром, вместо поездки на работу, я сидел на переднем сидении такси, что должно было отвезти меня в лицей-интернат Аяки. Одет был я... Как сказал бы Аратаки Итто: «как на выборы!»/ Да-да, я так и видел перед собой ехидно улыбавшегося тамаду, который будто стоял перед зеркалом рядом со мной и на мои мучения с галстуком и запонками гоготавший о моем виде. Ну да, конечно, собрался парень, как на выборы. В туфлях. С пакетом. Конечно, Итто… Если бы ещё застёгивалось это все легче… Чёрт! Разглядывая прохожих в разнообразных хаори в честь какого-то праздника, ради которого и собирали родственников, я от чего-то чувствовал себя немного некомфортно... Я пропускаю работу, связанную с организацией этих праздников... С разрешения начальника, что это было бы совершенно нормально, но все равно было странно видеть, как Господин Камисато так реагирует, не желая расстаться со мной и выпытывая причину... Почему-то я вспомнил, как Господин смотрел на меня, как прикасался ко мне, словно я был его собственностью, которую он не желал отдавать никому. Наверное, где-то внутри себя я и надеялся на что-то большее, но точно не хотел смотреть правде в глаза и убеждать себя в симпатии моего начальника... Переступив порог большого здания, мне даже не пришлось искать юную Леди. Та, забыв о манерах, накинулась на меня с объятьями, тихо всхлипывая. － Ты пришёл! Ты правда пришёл, братец! － Я же обещал, юная Леди... И я сдержал обещание! － успокаивал я её, ласково поглаживая волосы. Несколько минут мы стояли в молчании. Пока юная Леди успокаивалась, я плохо представлял, как буду представляться именем моего начальника... Однако, я сам согласился с этой идеей и такое времяпрепровождение казалось интересным... Мне казалось, что из-за всего очарования юной Леди, меня не смогут воспринять, как её серьёзного и занятого брата. Я буду выглядеть нелепо и неуместно, пусть даже это и самим организаторам нужно лишь для галочки в отчёте. О, наверное, будь тут сам Аято... Именно рядом с ним я бы выглядел не совместимо. Что-то простое, рядом с чем-то изысканным... Но когда юная Леди выпустила меня из объятий и тихо добавила «Мне бы очень хотелось чтобы ты действительно был моим братом... Хотябы сегодня», я откинул все свои чёртовы сомнения как можно дальше и согласно кивнул: － Так пройдём же в актовый зал, принцесса! В глазах девочки разом загорелая восторг - ещё бы, ведь такое обращение использовал только её брат. Как немного нужно пятнадцати летнему подростку для счастья! В следующую секунду меня вновь прижимали в объятиях, одаривая тёплой улыбкой. Кажется, у меня есть все шансы сделать этот день для юной Леди незабываемым! И всё-же мне было не комфортно. Среди семей токийской аристократии я слишком сильно выделялся. Несколько дам, раскрыв веера, перешёптывались, чуть кивая в мою сторону. Явно не так, каждая из них представляла себе Камисато Аято. И их негодование вполне оправдано... А может, я просто накручивал себя и это всё мне только кажется? Гордо подняв подбородок и оттряхнув белый пиджак с отороченными атласом манжетами и отворотами фиалкового цвета, я протянул Аяке руку, проводя её между рядов, следуя к местам, на которых красовалась табличка «Камисато». Я чувствовал себя неуверенно и скованно. Сосредоточиться на представлении я не мог... Внимание то и дело привлекал актовый зал. Слишком много света. Слишком много... Любопытных глаз... － Ты не голодный? У нас будет ещё и банкет... Обычно, все уезжают до его начала... － А я бы остался. Не потому что голоден. А потому что мне было интересно посмотреть на убранство остального лицея. В ожидании начала представления, я уставился на сцену, до времени скрытую красным занавесом. В зале погас свет и сердце будто замерло, ожидая чего-то... Необычного! Мой взгляд устремился за поднимающимся занавесом и начинающимся представлением японского театра. Восхищённо смотрел за игрой актёров, я почувствовал прохладную руку на своём запястье и поспешил обернуться. － Простите... Аято? － Д... Да... － нехотя я отвлёкся от сцены и посмотрел на незнакомку, чьё лицо он едва мог различить в темноте зала, - Не хотелось отвлекать Вас. Просто передать грамоты с благодарностями за воспитание сестры. Я куратор класса Аяки. Спасибо, что уделили мне минуту! Гордость, поселившаяся в моём сердце заставила меня полностью расслабиться и наслаждаться историей-сказкой про Сёгуна и её «охоту». Сказать, что для меня было открытием увиденное и поглотившие представление - не сказать ничего. Нет, как и всякий человек в моем возрасте и с образованием, я представлял в общих чертах японскую культуру, клише из массовой культуры, так что при виде кимоно не слишком-то удивился, но то, как были обставлены декорации, насколько богато были расшиты и украшены костюмы актёров, как возвышена и красноречива моет быть музыка и пластика героев, передающая куда больше, чем диалоги из пьес Шекспира и музыка Грига или Штрауса! Богатый и плотный по событиям и моральным урокам сюжет, акробатические трюки, партии главных героев - все это заставляло моё сердце под костюмом Господина бешено колотиться, искренне сопереживать и застыть в моменте, оставив все свои мысли, оставив всего себя, погрузившись в поданную мне и зрителям историю. Все вокруг перестало существовать, были лишь актёры, музыка и я. И наш диалог, приправленный ассоциациями в моей голове. Ассоциациями грациозных актёров с моим начальником. С тем, как и он плавно и красиво двигался, говорил, смотрел. Это было в его крови. Как и у аристократии, сидевшей в зале. Как и у героев представления, которые происходили из древней знати и показывали это всем своим видом, гордясь чистотой крови! Насколько же все это было восхитительно и удивительно для европейцев. Для одного европейца, выдающего себя за своего изысканного Господина! － Уже всё! Посетишь со мной фуршет, братец? － когда громкие аплодисменты и вспыхнувший в зале яркий свет вернули меня в реальность, я увидел счастливую улыбку Аяки, ради которой я и стал притворяться её братом, - Тебе настолько понравилось? － Да, принцесса...－ я кивнул головой, поднимаясь со своего места. Аппетита у меня не было. Даже несмотря на шведский стол в большой столовой. Аяка была права... Все родственники, обучающихся тут детей, будто испарились в воздухе. Дети вновь становились хмурыми и нехотя ломали ложками десерты, уставившись на меня и явно завидуя Аяке. Я подсел к ней за стол, положив стопку грамот на колени и вкрадчиво поинтересовался: － Они смотрят так... Потому что... Я так сильно отличаюсь от Вас, юная Леди? － Нет, братец. Они смотрят так, ведь ты один из тех родственников, у которого не нашлось срочного дела до окончания праздника... Ещё и сюда пришёл... Возьми хоть данго! Мне втиснули в руку деревянную шпажку с тремя разноцветными «колобками». Я тихо рассмеялся, про себя сравнив десерт со светофором и представил Кэйю рядом с таким, в начале карьеры патрульного... Моё веселье прекратилось, как только я почувствовал чью-то руку на своём плече... Я прямо чувствовал, как бледнею. Вся кровь отхлынула от моего лица,горящего радостью. Всякие мысли о моём разоблочении понеслись по венам, а сердце ухнуло куда-то в пятки... － Значит... Вот, какая причина твоего сегодняшнего отгула? － негромко поинтересовался у меня знакомый голос. В ушах зашумело, и пауза, с которой Аяка и Господин смотрели друг на друга долгие секунды, показалась оглушающей вечностью. Не успел я и слова сказать, как девочка аккуратно поднялась из-за стола, подошла к своему родному брату и прижалась в объятии, плевав на и так обращённые на нас взгляды одноклассников. － Ты пришёл… Ты всё-таки нашёл время, － отрывисто говорила госпожа Камисато, стискивая ткань на плечах Аято. － Как ты можешь думать, что на тебя у меня нет времени, моя принцесса? － от тембра голоса Господина мне сделалось совсем неловко - ТАК говорить это слово мог только ОН… Вот только меня не покидало ощущение, что взгляд внимательных голубых глаз обращён на меня. Украдкой взглянув вверх, я смог убедиться в своей догадке и покраснел сильнее. К счастью, Аяка не собиралась бросать меня на произвол судьбы в сложившемся положении и, отстранившись от Господина, приобняла и меня, обращаясь преимущественно к и без того завидовавшим ребятам: － А ко мне приехали оба брата! Ура! － и под тихий смешок Аято (и почему мне уже не нужно было даже смотреть в его сторону, чтобы видеть кожей, чувствовать, что он усмехается в рукав костюма?) девочка заключила и меня в объятия, уговаривая после попробовать ещё одно пирожное, благодаря и упросив Господина Камисато составить нам компанию. － Спасибо, Тома... － придвинувшись ко мне, чтобы отстегнуть ремень безопасности, Господин осторожно коснулся губами моего лба. Точно так, как и поцеловал сестру на прощание. Чувствуя себя таким же... Особенным для него человеком, когда я почувствовав тепло его губ, сдавленно выдохнул и склонил голову, сжимая в руке длинный рукав его пиджака. － Спасибо Вам... Юной леди... Было очень важно Ваше присутствие... Я прикрыл глаза на вдохе. Больше не видел ничего, но почувствовал, как губы Господина легко коснулись сначала моих волос... Затем лба... Я почувствовал тёплое дыхание на щеке и чуть вытянул губы... Для поцелуя... Но с тоской уже разглядывал удаляющуюся из салона фигуру...***
«Позвони мне завтра. Нужно будет пообщаться. Diluc R.» «Вы с Кэей узаконили отношения, спустя пятнадцать лет сожительства? Не могу поверить! Вы вместе с твоего совершеннолетия! Thoma R.» «Пообщаться, а не серьёзно поговорить. Diluc R.» «Я понял… Thoma R.»