После унылого уличного пейзажа с однообразным гомоном машин и пешеходов бар кажется райским местом, где все улыбаются, пьют и веселятся под аккомпанемент приятного женского голоса.
Возможно, мне так лишь казалось, но эта атмосфера словно залечивала раны внутри. Как обеззараживающая мазь для сбитых в детстве колен.
Мне неловко сидеть в центре зала или у стойки, так что ноги сами несут меня и моего нынешнего спутника - горе по упущенным перспективам, за уединённый столик в углу. Отличный обзор оттуда и ни одной пары глаз, направленной туда. То, что нужно одинокому бродяге в чужой стране. И, хотя называть себя так было рановато, романтик в душе требовал щепотки драматизма. Ну, и той славной рисовой водки, от которой в первый раз я чуть не подавился.
В этот раз я буду смаковать малую порцию. Деньги нужны, как и здравый, трезвый разум. Мне ещё тот дешёвый отель искать…
Привнесённая пиала и закуски отходят на второй план после крохотного глотка для свежести мыслей. Пальцы ловко барабанят по экрану телефона, и вот я уже (конечно, вдоволь насмотревшись и повздыхав над присланными последними письмами из той, «прошлой» уже для меня жизни) занялся поисками подходящего по цене номера в отеле. Жизненные условия я намеренно свёл к максимально возможному минимуму. Крыша над головой, стены, кровать, стол для работы и холодильник - компактное, удобное, есть и работать с перерывом на сон. Вспоминая свой график работы в Германии… Видеть этот номер я буду очень редко.
Пустая пиала стукнулась о столик, и тихие шаги официантки заставили меня оторвать взгляд от смартфона. Последнее просмотренное объявление призывно смотрело на меня уютным окошком и полутораспальной кроватью почти во всю ширину комнаты. Официантка терпеливо ожидала, махну ли я, прося «обновить» порцию или же откажусь и попрошу что-то иное. Настоящий суд Париса…
Молчаливый свидетель моего грехопадения, телефон на экономичном уровне яркости был отложен на столик, и губы уже сами попросили…
Я не мог не напиться в этот день. Чертов день, испортивший мне всё. В буквальном смысле все.
И, если я не дам организму «анестезию», велик риск садится под напором внутренней пустоты и бросить все надежды и попытки. Вернуться домой… терпеть осуждающий взгляд брата… Похоронить мечты о неизведанном и новом пути… карьере… Нет! Я не сдамся так просто, я приехал сюда, чтобы открыть новое, изведать, испробовать. И, если жизнь дала мне испытание, я смогу с ним справиться. С любым. Даже с таким…
На очередной, уже бессчётной пиале меня посещает забавная мысль, что не стоило тогда уединяться с незнакомцем. Ведь было же ощущение, что улыбка у него лисья. Что с лисами вообще опасно водиться… Вот точно японские поверья не лгут!
Самому стало смешно от того, в какие дебри мифологии заводит пьянеющий разум. На следующей пиале свет в помещении стал будто бы теплее, причём тепло ощущалось не снаружи, а изнутри. Может, все мы сидим в огромной микроволновке и подогреваемся изнутри? А кто-то стоит по ту сторону дверцы и возмущается, что мы все никак не «приготовимся»?
Проворачивая пустую пиалу по столу, я не сразу слышу покашливание сбоку от себя. Мужчина, согнувшийся в попытке поклона, одетый в изрядно помятый костюм:
－ Мальчик! Тут не занято?
Мне, если честно, стало все равно, с кем сидеть. Одиночество и полёт фантазии заставляли понемногу ругаться развития этого вечера.
－ Конечно… Да, － руки едва слушались, но мне удалось махнуть в сторону свободного стула напротив.
Мужчина тоже не особо дружил с координацией, но, в отличии от меня, уже не делал попыток скрыть опьянение. Усевшись, он явил мне свою хилую бородёнку с засохшей на ней рвотой на лице, впалые и тусклые глаза, сжатый рот с обветренными синюшными и мятую же рубашку без намёка на галстук, расстёгнутую у воротника и лишённую трёх верхних пуговиц. На рубашке красовалось пятно, которому явно не один день.
Его взор устремился на мою пиалу и бутылку водки, оставленную официанткой. Алкоголя там оставалось буквально на донышке. Все же нигде, кроме бара, люди не находят общий язык быстрее.
－ Смотрю, у тебя тоже непростой денёк выдался, － невесёлая ухмылка и хриплый голос выдавали очень не радужный настрой моего нового знакомого. Он поправил полы пиджака, и во внутреннем кармане мелькнуло что-то знакомое… Какой-то документ, который мне уже приходилось видеть.
－ Не самый простой период жизни, - пытаюсь поддержать беседу, но скрыть любопытство уже не могу. - В вашем кармане… Это патент?
－ Ага, а что? - махнув рукой, мужчина вздохнул и подозвал официантку с просьбой принести «обновить». Мои брови удивлённо поползли вверх. - Раз знаешь, что это... Ты ищешь разнорабочих, мальчик?
－ Нет, я просто ищу работу. По патенту. Вы от куда?
－ Германия. Бросил Европу ради сказочных высот и признания… Я из Мёльна! － когда заказ был принесён, он прервался, чтобы наполнить пиалу и осушить ее в один глоток. Он улыбнулся мне наполовину беззубым ртом, явно довольный своим происхождением.
－ Правда? Я тоже немец, только из Мюнхена, － воспылавший было порыв поболтать прервался резкой сменой картинки в мыслях. Перед глазами всплыла сцена из небезызвестного фильма, и мне стоило немалых усилий, чтобы не прищёлкнуть пальцами и не воскликнуть: «Вот! Я! Я!», показывая на сидевшего напротив собутыльника.
Ведь такое будущее действительно ожидало меня здесь. Пусть не сразу, пусть через год или несколько лет, но без релокационного пакета, связей и возможностей, что он сулил, мне будет очень туго.
Спустя десять минут мне стало невыносимо пить эту рисовую водку, хоть я и пил через одну, а у моего знакомца в этом был особенный навык. Глушить боль горячительным - не страшно. Страшно, когда это остаётся единственным в жизни, что вызывает эмоции или глушит их. Страшно, когда человек тускнеет и выцветает под тяжестью горя и крепостью выпитого. Наверное, ранее он выглядел намного лучше и ухоженнее... Но сейчас, к нашему столику с опаской подходили даже официанты, которые видали всяких посетителей...
А тут, видимо, была именно такая история, какая может случиться со мной, если я не возьму себя в руки и не прекращу пить!
Собрав все силы в кулак и откашлявшись, я стал подниматься, опираясь обеими руками о стол. Дело это оказалось непростым, так что все получилось только с третьей попытки и то, отпускать стол я не стал, так и держась за край. Официантка лёгкой походкой подошла к нашему столику, уже держа счёт.
Мужчина поднял на меня ставший бессмысленным тусклый взор:
－А платить? - голос его был хриплым, тихим и столь же обречённым, как и весь вид.
－ Я уже, － язык будто онемел после посещения стоматолога.
Непослушные пальцы не позволяли справиться с портмоне, так что пришлось разложить его на столе, чтобы вынуть карту. Возблагодарив все высшие силы за существование бесконтактной оплаты, я ещё раз посмотрел на моего собутыльника. Тот невесело усмехнулся, облокотившись на стол и запустив пальцы в волосы:
－ Жаль… Но как хочешь, сынок, - и пиала была залпом выпита. － Gute Reise, Freundin.
Внезапно всплывшее прощание на родном мне языке всколыхнуло в сердце воспоминанием о доме и брате. О его осуждающем взгляде по видеозвонку.
Сердцу стало жутко. Желудок противно сжался, и ноги сами вынесли меня из заведения навстречу свежему ветру, дороге и жёлтой пойманной машине такси. Хоть я и шатался, но усесться в тёплый салон сумел, даже не ударившись о крышу.
Нужно было ехать в мотель… Да где же я записывал адрес? Хотел же ехать осматриваться…А вот и он, визитка! Я точно помню, как пихал её в карман в метро.
－ По этому адресу, пожалуйста, － ловя некоторое дежа-вю с утренней поездки, я откинулся на спинку сиденья и безразлично уставился в окно, подпирая голову, чтобы спастись от головокружения.
***
Всё-же я был абсолютно пьян...
В дребезги.
В дрова.
В стельку.
Наверное, от меня ещё и несло жутким перегаром, да и без этого было понятно, что нормально разговаривать я был не в состоянии с администратором, что смутно мне показалась знакомой. Припоминая, пусть и смутно, планировку здания... Непонятно от чего, решаю, что мне просто нужно было подняться наверх и договориться о бронировании номера.
Заходя... Хотя... тут больше уместнее «заваливаясь» в кабинет, смутно казавшийся знакомым, я присаживаюсь в удобное кресло, чтобы не потерять координацию. Хозяин кабинета, складывающий в сейф какие-то документы оборачивается ко мне... Я всё понимаю! Я снова всунул не ту визитку в руки водителя и попал в агентство Ясиро!
－Ты точно ко мне? － он выдерживает паузу, проворачивая замок на сейфе, － Тома...
Я успел ему назвать своё имя в том бессвязном двусмысленном потоке слов, которые успел сказать, посчитав нашу беседу за собеседование? Какой же я дурак.
Щёки предательски краснеют и я поднимаюсь, уязвлённый своей неспособностью думать и говорить в присутствии этого мужчины (а также из-за присутствия алкоголя в моей крови) и делаю попытку, чтобы направиться к двери.
－ Ты передумал? А как же забрать это?
Я обернулся, решив, что он насмехается надо мной и моей неуклюжестью. Но он удивил меня, обходя стол и направляясь ко мне со знакомой для меня папкой.
Документы!
И вот мы стояли лицом к лицу, он в дорогом белоснежном, а я в потёртой красной куртке и наспех надетой утром чёрной футболке, в своих высоких ботинках, на которых осела токийская пыль и с глупым выражением лица. Мужчина протянул руку и передал мне утерянные ранее документы.
Сцена казалась мне слишком нереальной. Говорят, алкоголь являет собой галлюцинации и поэтому... Я решаюсь спросить...
－ Вы... Настоящий?
Господин разразился смехом, прикрывая рот длинным рукавом пиджака. Я в этот же момент, как из моих уст сорвался вопрос, пожалел, что не могу провалиться под землю и оказаться в Германии, где на меня осуждающе будет смотреть брат. Но потом мой мозг подкинул мне резкую мысль о том, насколько близко он стоял, как гармонировал с моим ростом... Его силуэт практически не отличался от силуэта неизвестного в баре, с которым мне было слишком хорошо...
Я смутился сильнее, а он все ещё улыбался. Ну не могут люди так улыбаться! Я точно нахожусь под градусом и всё это мне кажется...
－ А чем докажите?
Я заявил слишком вызывающе, ставя руки в боки. Нереальный господин в белом сначала нахмурил брови, а потом снова улыбнулся мне. Не той улыбкой, означающей «я улыбаюсь, потому что ты пьяный и не можешь контролировать свой язык». Эта была та самая лисья улыбка.
Он смотрел на меня с ухмылкой. Не так, как я смотрел на пропащего мужчину в баре. Он смотрел на меня, как на... Красивого мужчину? Высокого рыжеволосого сеньора. Симпатичного, немного неуклюжего, немецкого сеньора.
－ Есть один способ. － а я и не замечал, насколько глубокий его тембр голоса, способный приподнять волоски на моём загривке... А впрочем не только их!
Это точно не может происходить со мной!
Он приник ко мне так близко, будто от меня не несло перегаром от рисовой водки! Свои расширившиеся от неожиданности глаза, я закрыл, когда прижался к нему губами в ответ. Поцелуй был нежным и спокойным, что противоречило моему беспорядочно колотившемуся сердцу.
Как водная гладь, что могла потушить пожар сожалений в моём сердце.
Я не пытался углубить поцелуй. Просто снова и снова касался его губами, пытаясь запомнить этот момент через спутавшееся сознание. Дыхание у меня предательски сбивалось, будто мне не хватало воздуха, а в раскрывшихся глазах мерцали искорки.
Пытаясь отдышаться, я отстранился, переводя взгляд с его губ на угол комнаты. Его ладони, в знак моего протеста, ладони обхватили мой подбородок, разворачивая к себе.
－ Тебе не разрешали... Тома...
Сердце моё будто пробьёт мне рёбра в бешеном ритме своих сокращений. Пробьёт... И выпрыгнет в руки этому Господину!
Медленно выдыхая, я предпринял попытку пытаясь успокоить дыхание и подступающую сильную дрожь во всем теле от уверенных действий этого нереального мужчины.
Он приникает снова к уголку чуть приоткрытых, в изумлении и попытке поймать хоть немного воздуха, моих губ. Обводит языком по контуру и прикусывая.
Боже, он заставлял меня стонать!
Назвав меня «хорошим мальчиком» он отстранился. Открыв глаза, что было слишком сложно, поскольку фокусировка заняла какое-то время, я увидел, что лицо его все ещё находилось очень близко.
Нереальный мужчина что-то продолжает шептать мне на ухо, но я не различаю ни одного слова, слыша лишь своё хриплое дыхание и стук сердца.
Он трётся своей мягкой щекой о мой висок. Я отворачиваюсь, понимая, что мои мягкие прядки волос пахнут отельным дешёвым шампунем и забавно падают на лоб. Это могло вызвать смех. Или отвращение... Но он оставляет поцелуй у лба, чуть убирая мои волосы в сторону и зарываясь пальцами в пряди.
«Камисато Аято».
Это, пожалуй, единственное и последнее, что может выцепить мой взгляд у стеллажа с папками, прежде чем мои глаза закроются совсем, а сознание потребует долгожданный отдых после выпитой рисовой водки!
***
«Только Люку не говори... Перевёл тебе немного средств на первое время.
Kaya A.»
«Я перевёл тебе столько, сколько хватит на продление патента или на обратный билет. Выбор за тобой, Тома. Кэйе не говори, что я хоть что-то перевёл!
Diluc R.»
