***
— Аделина! — воскликнул Скорпиус, забегая в каминную комнату. Гермиона улыбнулась при виде возбужденного мальчика. Он поднялся на носочки, пытаясь рассмотреть спящего ребенка, и Гермиона помогла ему, наклонившись, чтобы он мог увидеть Аделину. — Я скучал по тебе, Аделина, — прошептал Скорпиус, пытаясь говорить тихо, чтобы не разбудить ребенка. — Она тоже по тебе скучала. — Можем ли вместе поиграть? — Конечно. Почему бы нам не пойти в твою комнату? — Да! У меня есть краски. Я могу нарисовать Аделину, и она оставит рисунок себе! — Звучит отлично, — Гермиону привлек третий голос, она скользнула взглядом к дверному проему. Драко стоял на пороге рядом с Винсом, и мужчины смотрели на них с нежностью. Словно они счастливы видеть, как Аделина и Скорпиус ладят. Первым к ним подошел Винс, протягивая руку Скорпиусу. — Пойдемте, молодой господин, подготовим краски для вас и мисс Аделины. Скорпиус подскочил в нетерпении, но Гермиона так и не смогла отвести взгляда от другого человека в этой комнате. Он собирался что-то сказать, но Грейнджер не обращала на это внимания. Она была слишком занята, рассматривая его и его одежду. На нем не было ни рубашки, ни галстука. Как и пиджака или запонок. Он был одет в пижамные штаны, низко сидящие на бедрах, и белую футболку, которая обтягивала каждый мускул на теле. Не оставляя простора для воображения. Сам Драко смотрел на нее сосредоточенно, хмурясь. О чем он думал? Задавался ли он вопросом, почему она пришла после того, как причинила ему боль прошлой ночью? Думал ли он о том, как у нее хватило наглости показаться перед ним после того, как она узнала обо всем, что сделал Рон? Она отвернулась, смотря на дочь. Избегая его взгляда. Однако это не помешало Драко подойти к ней. Он осторожными шагами приблизился к девушке и потянулся, чтобы взять Аделину из ее рук. Как только девочка оказалась у него, он взял Гермиону за руку и повел из комнаты к лестнице. Вскоре он толкнул двери в гостевую комнату, и Гермиона замерла в дверном проеме, когда ее взгляд остановился на предмете рядом с кроватью. — Раньше она была Скорпа. Вчера вечером я принес ее сюда, на случай, если ты передумаешь и останешься здесь. Он осторожно положил Аделину в кроватку, улыбаясь ей, когда она посмотрела на него широко распахнутыми глазами. Она скоро заснет. Новорожденный ребенок обычно спит большую часть времени. — Ты поела? — Я не голодна. Он встал и повернулся к ней, вновь подходя близко к девушке. — Тебе нужно поесть. Тебе понадобится энергия, если ты собираешься быть матерью весь день. — Может, позже? У меня есть вопрос, и мне нужно задать его, пока я не забыла. По какой-то причине Драко спокойно воспринял то, как она отодвинула его чувства в сторону. Ей стало еще хуже, когда мужчина отвел взгляд, когда она задала следующий вопрос. — Этот обряд — чистокровная традиция. Что случалось в прошлом, когда от дочек отказывались? Она хотела поговорить с ним о прошлой ночи, но больше всего она хотела поговорить с ним о том, что чувствует. Должно быть, Драко ожидал, что она спросит о том, что происходит между ними, потому что, когда он отвел взгляд, она заметила, что мужчина нахмурился. — Обычно их заставляли работать с эльфами, как только они становились достаточно взрослыми, — сказал он, садясь на кровать и протягивая палец Аделине. — С ними обращались так же, как и с эльфами, и они тоже должны были жить в каморках эльфов. Гермиона стиснула зубы. Рон, по сути, ставил свою дочь на один уровень с рабами. Она чувствовала, как растет ее гнев, когда она подумала обо всех беспомощных эльфах, которых окружали чистокровные фанатики, и ей пришлось глубоко вздохнуть, когда она поняла, что дочки в таких семьях были изгоями. — Тогда они были жестоки, Грейнджер. Никто не заботился о дочерях, все дело было в наследниках. Они просто хотели, чтобы кто-то продолжил их наследие и сохранил чистокровную родословную. И тут ее поразило. Малфой не противился любви к магглорожденной. Он явно изменил свое старое мышление, но тот факт, что он свободно говорил о своей любви к ней, доказывал, что он больше не считал таких, как она, «ниже». Дверь открылась, и в комнату вошел Винс. Он указал на Аделину, и Гермиона встала. — Я могу взять ее, мисс Грейнджер. Мы будем неподалеку. — Я пойду. Я не… — Винс может за ней присмотреть, Грейнджер. Он может позаботиться о детях. — Я позабочусь о ней, мисс Грейнджер. Гермиона хотела отказаться. Она хотела пойти с Аделиной, присмотреть за дочерью, но она знала, что Винс не допустит того, чтобы с ней что-то случилось. Она посмотрела на двух мужчин, принимая решение, и Винс кивнул ей. — Вы можете присоединиться к нам… — начал Винс, но Гермиона его перебила: — Вы можете взять ее. Винс, казалось, был удивлен, что она согласилась, но он просто кивнул головой, взял Аделину на руки и ушел. Ее сердце колотилось, пока она смотрела, как они покидают комнату. Она почувствовала, как ее сердце забилось быстрее, когда Драко взял ее руку, положил ее себе на колени и провел кончиками пальцев по ее коже. Она сглотнула ком в горле, чувствуя, как ей стало жарко. Ее тело было в огне, а разум затуманен. И она вдруг задумалась, как бы она себя чувствовала, если бы Драко поцеловал каждый палец. Она знала, как его губы ощущаются на ее губах, но не могла не думать о том, как это было бы на других местах. Будет ли он целовать ее в шею? Уделит ли время точке пульса? Заметит ли он ее? Гермиона наложила беспалочковое охлаждающее заклинание, чтобы не потерять контроль над собой. — Грейнджер. Он смотрел на нее, прищурившись, словно мог читать ее мысли. — Д-да? — У тебя есть планы на сегодня? У нее действительно были планы, но ей вдруг захотелось провести весь день вот так, сидя рядом с Драко, когда он мог бы изучить каждый изгиб ее тела. — Я позже увижусь с отцом. Думаю, пришло время ему познакомиться со своей внучкой, а потом я увижусь с Гарри, Пэнси, Блейзом и Тео. — Мгмх. — А у тебя есть планы? — Да, — вздохнул он, вставая. Гермиона ощутила резкую пустоту, когда мужчина отпустил ее руку. — Мне нужно в Министерство. Начальник моего отдела хочет организовать время и место для последнего обряда, так как он будет одним из свидетелей. У нее оставалась еще пара дней до завершения обряда, и она наслаждалась тем фактом, что скоро все это закончится. — Ты вернешься? Она посмотрела на Драко. Ей хотелось начать разговор, который планировала, но не знала, как. То, как Драко смотрел на нее… казалось, что он каким-то образом блокирует свои чувства, скрывая их. А потом она вспомнила его маску, которая была на нем в самый первый день, когда Гермиона вошла в его офис. Окклюменция. И сейчас она хотела, чтобы он прекратил. Хотела увидеть Драко, который покупал ей мороженое и называл красивой, пока она примеряла платья. Хотела, чтобы он снова взял ее за руку и сказал, что она в безопасности. Но как она могла ожидать, что он сделает что-то подобное после того, как она отреагировала прошлой ночью. — Я вернусь, — сказала она. — Я вернусь вечером. — Хорошо, я буду в офисе, так что увидимся, когда мы вернемся домой. Она осторожно встала, не сводя с него взгляд. Как он это делал? Как он мог вести себя так спокойно после того, что было прошлой ночью? После ее жестокости? Как он вообще мог находиться с ней в одной комнате? Гермиона отвернулась, жалея, что не может взять свои слова обратно.***
— Грейнджер? — Привет, Пэнси. Она только что прибыла на площадь Гриммо и ожидала, что Пэнси будет на работе. Гарри обычно проводит большую часть своего времени дома за бумажной работой, поэтому она знала, что он будет на месте. Но она была рада, увидев Пэнси. — Все в порядке? Пэнси посмотрела на Аделину в руках девушки, прежде чем поднять взгляд на Гермиону. Она не стала терять ни секунды и быстрыми шагами приблизилась к Пэнси, стоявшей рядом с диваном. — Гарри здесь? — Здесь, — улыбнулся подошедший Гарри и сел на диван. — Я почувствовал, как завибрировали защитные заклинания. Ты в порядке? Гермионе показалось, что она вот-вот расплачется. Гарри едва мог смотреть на нее, пытаясь скрыть свою боль. Он имеет полное право на это. Она не подпускала его к своей дочери. Она игнорировала его в тот день, когда вернулась домой из больницы Святого Мунго, а последние несколько дней она практически исчезла из их жизней, проводя все свое время с Драко и Скорпиусом. Прежде чем он успел что-то сказать, Гермиона передала ему Аделину. — Хочешь подержать ее? — спросила она, но вопрос был бессмысленным, поскольку девочка уже была в его объятиях. — Я…— он посмотрел на ее дочь, когда Гермиона сделала шаг назад. Даже Пэнси казалась удивленной ее поведением. Гарри пришел в себя и улыбнулся Аделине, прежде чем протянуть свой палец. Она обвила его своей крошечной ладонью, и Гермиона услышала, как Гарри тихо всхлипнул. — Здравствуй, Аделина. Очень приятно, наконец, с тобой познакомиться. Гарри изо всех сил пытался скрыть свои слезы. Они скатывались по его щекам, пока он нежно смотрел на Аделину. Гермиона смотрела на счастливого Гарри, чувствуя, как разбивается ее сердце, когда она поняла, что сделала. Она не позволяла Гарри — ее лучшему другу — встретиться с ее маленькой девочкой. Он был первым ее другом. Вместе они пережили школьные годы. Пережили войну. Им удалось сохранить их дружбу, даже после того, как занялись собственной карьерой. И она препятствовала отношениям между двумя своими самыми важными людьми. — Могу я… — Неважно, — прошептала она, и Гермиона почувствовала, как ее сердце разбилось еще больше. Пэнси была рядом с ней на протяжении большей части ее беременности. Она помогала ей и делала ее дни прекраснее бесполезными разговорами. Она даже не могла вспомнить, когда в последний раз они просто сидели на ее диване и разговаривали. — Хочешь подержать ее, Пэнси? — Я… я… не… — Держи, — улыбнулась она, нежно забирая Аделину из рук Гарри. Она передала ее Пэнси, и хотя она пыталась скрыть это, Гермиона заметила ее улыбку, пока та держала девочку. — Она такая маленькая, — улыбнулась Пэнси, и Гермиона задумалась, сколько времени пройдет, пока у Аделины не появится еще один друг. Гарри и Пэнси стояли близко друг к другу, смотря на спящего ребенка. Гермиона знала, что приняла правильное решение, приведя сейчас свою дочь. Она не могла держать ее подальше от них после того, как узнала правду. — Мне жаль, — прошептала она. — Я не должна была так поступать. Вы этого не заслужили, и теперь я понимаю это. Это был ужасный поступок, я надеюсь, вы меня простите. — Гермиона, — Гарри притянул ее ближе и сжал в своих объятиях. — Все в порядке, Гермиона. Мы все понимаем. Как они могли понимать? Они понятия не имели, что скрывалось за ее действиям, поэтому она задалась вопросом, какую теорию они построили. — Что ты имеешь в виду, Гарри? Как ты думаешь, почему я так поступала? Они вспомнили? Зелье, наконец, потеряло свою силу и позволило им увидеть все в нужном свете? — Мы знаем, что ты через многое прошла, Гермиона, — его хватка не ослабла. — Поэтому было понятно, что ты будешь защищать ее. Ты потеряла двоих детей, и мы понимаем, что для тебя значит Аделина. Она потеряла троих детей, но они не знали об этом, так как она была вынуждена держать в секрете свой последний выкидыш. Они так хорошо понимали ее ситуацию. И ей стало только хуже из-за того, что они не общались с тех пор, когда Аделина родилась. — Спасибо, Гарри, — она прижалась лицом к его груди. — Спасибо, Пэнси. Вы понятия не имеете, как я счастлива, что вы, наконец, встретились с ней должным образом. Наконец, Гарри отпустил ее и снова улыбнулся Аделине. Гермиона воспользовалась этим шансом, чтобы сказать последнее, о чем она хотела спросить. — Гарри… Пэнси… — они оба посмотрели на нее. Она глубоко вздохнула и не смогла сдержать улыбку. — Вы будете крестными Аделины? Улыбки на их лицах были лучшим ответом. Изначально, она хотела, чтобы Тео и Блейз были крестными родителями Аделины, но поняла, что единственными людьми, которые должны исполнять эту роль, должны быть ее лучшие друзья.***
В маггловском кафе было довольно тихо, как и в последний раз, когда она была здесь. Аделина не спала, и ее глаза бегали по сторонам, рассматривая все вокруг. Ей предстояло так много узнать и открыть, и Гермионе не терпелось начать познавать с ней эти два мира. Она так увлеклась дочерью, что не заметила, что к ним кто-то подошел. Она подняла голову и увидела, что ее отец смотрит на дочь, его рот приоткрылся, когда он понял, что Гермиона была здесь с ребенком. — Папа, — позвала она его, но Дэвид Грейнджер был словно в трансе. Тогда она поняла, что, когда предлагала ему встретиться, она должна была четко указать, кто на самом деле будет присутствовать на этой встрече. — Папа, — позвала еще раз, и когда он все равно не ответил, девушка отодвинула свой стул и встала, приближаясь к отцу. — Папа, я хочу тебя познакомить с твоей внучкой. Аделиной Грейнджер. Теперь она стояла прямо перед ним, и его глаза на мгновение метнулись к ней, прежде чем снова вернуться к Аделине. Она не знала, что думать. Был ли он счастлив? Или зол? Думал ли он, как у нее хватило наглости родить ребенка вне брака, когда он ясно выразил свое несогласие с этим? — Пап? — она вновь предприняла попытку, но Дэвид по-прежнему молчал. Только, когда одинокая слеза скатилась по его щеке, Гермиона поняла, что он вовсе не расстроен. — Боже, она… — Твоя внучка, — закончила Гермиона, и Дэвид встретился с ней взглядом. — Гермиона, милая… — он притянул ее ближе к себе и поцеловал в макушку. Мужчина положил ладонь на руку девушки, и обнял ее со спины. — Она выглядит совсем как ты. Она красивая, и она… она… Он не мог произнести ни слова, когда вновь посмотрел на свою внучку. Чувствовал себя самым счастливым, готовым заплакать от счастья. — Она идеальна, — наконец произнес он. — Она идеальная, Гермиона. Я так счастлив. Наша Аделина, наш идеальный маленький ангел. Гермиона передала Аделину отцу, прежде чем они оба сели. Ни один из них не удосужился что-нибудь заказать, так как весь следующий час они говорили обо всем, что пропустил Дэвид. Она говорила только об Аделине, сохраняя при себе все секреты чистокровных традиций и поведения Рона. Дэвид не мог отвести взгляд от внучки, а когда Аделина проснулась, он заплакал еще сильнее, поняв, что у нее даже глаза Гермионы. — Пап, как дела у мамы? — Она в порядке, дорогая. Просто занята в клинике, вот и все. Она хотела, чтобы ее мама была здесь. Ей нужны были советы и помощь. Она хотела поговорить со своей мамой о рождении ребенка и объяснить, почему ее отношения с дочерью были сильнее, чем все, что она когда-либо испытывала раньше. Она хотела знать, чувствовала ли ее мать то же самое, когда она родилась. Узнать о грудном вскармливании и ведении домашнего хозяйства. Гермиона хотела поговорить со своей мамой о том, как быть мамой. Прежде чем она это осознала, солнце начало садиться, и она поняла, что скоро должна уйти. Ей нужно было заехать еще в одно место, прежде чем этот день закончится.***
Каминная комната в поместье Ноттов была покрыта перьями. Белыми, а так же коричневыми и черными, и Гермиона едва поборола желания привести все в порядок. Она позвала Тео и Блейза, но знала, что они и так скоро подойдут. Вероятно, защитные заклинания уже сообщили о ее присутствии. Прошло всего несколько минут, прежде чем появился Блейз. Его лицо просияло, когда он увидел Гермиону и Аделину, и позвал Тео, прежде чем подойти к ним. — Как поживает наш маленький золотой снитч? — спросил он, убирая перья одним взмахом палочки. Она даже не задавалась вопросом, почему повсюду были перья, вероятно, это была очередная драка подушками. — Золотой снитч? — засмеялась девушка. — Ужасная кличка. — А как еще ее называть? Золотой снитч подходит ей. Она дочка Золотой девочки, а снитч — самый желанный приз. Она наш собственный золотой снитч в человеческом облике. Блейз протянул палец Аделине, вероятно вспомнив, что в прошлый раз ему позволили так сделать. Гермиона знала, что сегодня она будет чувствовать себя ужасным человеком, но она не осознавала, насколько сильно сожаление затопит ее. Блейз отличался от остальных. Они сблизились на более личном уровне, когда она решила привести его в свою секретную квартиру за день до его свадьбы. Хотя они сидели в тишине в течение часа, этого часа было достаточно, чтобы она осознала, что они понимают друг друга так, как не смогли бы их партнеры. Необходимость в личном пространстве и тишине. Необходимость ни в чем, кроме пустой комнаты и времени. Они никогда не говорили о том дне, но знали, что были времена, когда оба использовали эту квартиру по разным причинам. Хотя один состоял в здоровых отношениях, а другой — в больных, сама квартира по-прежнему использовалась для одной и той же цели. Для перерыва. Гермиона протянула Аделину Блейзу, и он, ничего не уточняя, сразу же взял ее на руки. Она помогла ему прижать ее к своей груди, показывая мужчине, как правильно поддерживать ее голову, и Аделина начала вертеться, удобно устраиваясь в его объятиях. Ни один из них не сказал ни слова, пока Аделина успокаивалась. Молчание было лучшей формой их общения. Они стояли в футе друг от друга в тишине, наслаждаясь тем, как эта тишина действовала на них. Когда Тео наконец появился, она кивнула Блейзу, прежде чем он передал Аделину Тео намного нежнее и аккуратнее, чем она ожидала. Рот Нотта приоткрылся, пока он держал Аделину, переводя взгляд с Гермионы на Блейза, чтобы убедиться, что он действительно держит ее. — Ты уверена? — Да, — улыбнулась девушка. — Ты ей нравишься. Аделина засыпала в объятиях Тео, и Гермиона не могла дождаться того дня, когда Аделина начнет спать дольше часа. — Но… я думал, что… ты больше не злишься на меня? — Нет, я не злюсь на тебя, Тео, и мне жаль, что я позволила тебе так думать…— она подавила всхлип, когда на ее глаза навернулись слезы от выражения лица Тео. — Прости меня. Я больше никогда так не поступлю, клянусь. Никогда. Тео резко втянул воздух, когда Блейз вытер слезы, катившиеся по ее щекам. Он притянул девушку к себе, пока они оба смотрели, как Тео улыбается ее дочери. — Прости меня, Грейнджер. Я уверен, что, вероятно, сделал что-то плохое, что причинило тебе боль, и… — Это уже не имеет значения. Надеюсь, что однажды я смогу вам все рассказать, — прошептала она, думая о дне, когда сможет отменить действие заклинания. Тео даже не задавал ей вопросы, почему она так поступила. Это Тео, которого она помнит. Тот, который проникал к ней нагло домой, рылся в ее ящиках в поисках маггловских сладостей, прежде чем вовремя уйти, чтобы Гермиона не смогла его остановить. Она никогда не сможет забыть, как сияло его лицо всякий раз, когда тот находил сладость. Она так же помнила, как он приносил ей еду в те дни, когда она была одна. У них вошло в привычку встречаться каждые пару дней и проводить час вместе. Он всегда уходил до того, как Рон возвращался домой, и несколько раз она хотела попросить его остаться. Но она так и не сделала этого, потому что их часа было достаточно. Ему всегда удавалось заставить ее улыбаться, смеяться и на время забыть обо всех ее проблемах, даже не осознавая этого. Гарри, Пэнси, Блейз и Тео были такими разными, но, несмотря на это, важной частью ее жизни. Она забыла все, что они делали для нее, но помнила, чего так и не сделали. Гермиона забыла о том, что эти люди все еще были ее семьей, и теперь, когда она знала, что они понятия не имели, насколько одинокой они действительно заставляли ее чувствовать, она больше не находила причин их наказывать. Они занимали каждую часть ее сердца, но только один человек находился в его центре. И он ждал, когда она вернется домой.***
Она кралась по дому, следуя хихиканью, доносившемуся из комнаты Скорпиуса. Она заглянула в щель и увидела, что Драко сидит со Скорпиусом на коленях. Было уже поздно, и Скорпиус явно собирался спать. — Ладно, это последняя. — Но, пап… — Скорп, тебе уже пора спать. Еще одну главу, остальные оставим на завтра. Она прижалась спиной к стене в коридоре, слушая, как Драко читал о драконах и их местах обитания. Скорпиус молча слушал, и когда голос Драко затих, она выпрямилась и крепче прижала к себе Аделину, задаваясь вопросом, не заснули ли они оба. Она еще раз посмотрела в щель между дверью, и ее взгляд упал на Драко и Скорпиуса, смотрящих прямо на нее. — Я же говорил тебе, пап! Я знал, что там кто-то есть! Грейнджер вернулась! Она вошла в комнату как раз в тот момент, когда к ней подбежал Скорпиус. — Ты наложил заглушающее, чтобы поговорить с сыном? — рассмеялась она, когда Драко усмехнулся и поставил книгу обратно на полку. — Я пытался уложить его в течение часа, и я знал, что ты стояла за дверью последние двадцать минут. И когда он подумал, что в коридоре кто-то есть, я наложил заглушающее, чтобы удержать его в постели. — Ох, извини, — нахмурилась девушка. Она знала, каким энергичным может быть Скорпиус. — Почему бы не попробовать мне? — Можно я буду спать с Аделиной? Пожалуйста! — спросил он, глядя на Гермиону широко раскрытыми глазами. — Я обещаю лечь спать, если Аделина сможет спать рядом со мной! Я буду очень тихим! — Скорпиус… — Пожалуйста, Грейнджер! Я не буду ее будить и позабочусь, чтобы ей не снились кошмары! Гермиона посмотрела на Драко, но он просто отвернулся, ухмыляясь. Они оба знали, что из этой ситуации не было выхода, поскольку Скорпиус был неумолим. — Хорошо, — вздохнула она. — Возможно, она сможет остаться тут на ночь. Ты не против, Драко? — Конечно, — кивнул он. — Я перенесу кроватку. Как только они поставили ее рядом с кроватью Скорпиуса, Драко зажег маленькую свечу, чтобы в комнате не была кромешная тьма, прежде чем они вышли, закрывая за собой дверь. Они вышли в коридор и молча остановились друг напротив друга. Гермиона не могла не рассказать ему. — Я попросила Гарри и Пэнси стать крестными Аделины. Сначала я хотела предложить Тео и Блейзу, но они не против, так как у них уже есть Скорпиус. — И что они сказали? — Согласились, хотя я думала, что они откажутся. Я была очень груба с ними. — Неправда, — сказал безапелляционно Драко. — Драко, они не помнили наши разговоры… — Мне все равно. Они все еще причиняют тебе боль. — Сами того не осознавая! Они не знают, что прокляты, Драко! — Я в курсе, — усмехнулся он. — В курсе, что они не знают, но меня все равно ужасно раздражает, что они не смогли каким-то образом разрушить заклинание! Он был иррационален. Глупо было ожидать, что они избавятся от заклинания. Никто не сможет снять такое сложное заклинание. — Ты ведешь себя нелепо. Как они могли снять заклинание? — Хоть как-то! Я в жизни не поверю, что я бы не заметил, что что-то не так! Если они заботятся о тебе так же сильно, как я, то их разум должен был бороться против этого! Он внезапно прижал ее к стене, и Гермиона не могла дышать. То, как он смотрел на нее сверху вниз, сводило ее с ума. Он выглядел голодным. Она чувствовала, как их магия исходит из них, переплетаясь с гневом, и ей хотелось дать ему пощечину за то, что он заставил ее думать об этом. — Я собираюсь тебя поцеловать, — внезапно он прохрипел и, прежде чем Гермиона успела возразить, мужчина прижался к ее губам, больно кусая. Его руки мгновенно зарылись в ее волосы, грубо оттягивая ее голову назад, пока он целовал ее. Она держалась за его руки, чтобы не упасть, и страстно целовала его в ответ. Ни один из них не хотел останавливаться, держась друг за друга, как за якорь. — Скажи мне остановиться, — прошептал он ей в губы, прежде чем начать осыпать поцелуями ее челюсть. — Скажи мне, — рыкнул он. Драко впился в чувствительное место за ее ухом. — Н-не останавливайся. Он мгновенно отстранился, смотря ей в глаза. Его губы опухли, грудь быстро вздымалась, когда он смотрел на нее. — Не играй со мной, Грейнджер. — Не играю, — прошептала она. — Больше никаких игр. Он еще мгновение смотрел на нее, прежде чем повернуться и потащить ее через холл в свою комнату. Как только дверь за ними закрылась, он наложил заглушающее и прижал ее к двери. Его губы снова были на ее губах, он целовал ее яростно. Так, словно злился, и Гермиона не могла ослабить натиск его прикосновений. Она едва могла дышать, пока отвечала на поцелуй. Он проник языком в ее рот, вырывая из нее глубокий стон. Его руки скользнули под джемпер, касаясь обнаженной кожи. Он прервал их поцелуй лишь на мгновение, стягивая этот ненужный предмет одежды через ее голову. Он бросил его на пол, прежде чем вновь обрушиться на нее поцелуем. Его пальцы так сильно впились в ее кожу, что девушка подумала, что наверняка завтра проснется с синяками. Он повернул их и повел ее назад, вглубь своей комнаты. Она никогда раньше не была в его спальне, но у нее не было времени осмотреться. Она была полностью в его власти, когда он толкнул ее на свою кровать. Он начал расстегивать пуговицы на рубашке. — Больше никаких игр? — спросил он. — Больше никаких игр с чувствами? Она покачала головой, не в силах сосредоточиться, наблюдая, как он медленно обнажает перед ней свою грудь, пуговица за пуговицей. Не было объяснения тому, как он выглядел. Казалось, что сам Бог создавал тело Драко Малфоя. — У тебя есть еще один шанс выйти за эту дверь. Если ты решишь уйти, ничего не изменится. Мы можем завтра проснуться и позавтракать, как обычно, но… если ты не уйдешь в следующие десять секунд, ты не покинешь эту комнату — эту кровать — до утра. Было совершенно несправедливо с его стороны задавать этот вопрос, когда он, наконец, снял рубашку и бросил ее на пол. — Десять, — он подошел ближе, и Гермиона ахнула. — Девять, — еще один шаг. — Восемь, — он стоял между ее ног, ее собственная грудь вздымалась, пока она лежала перед ним, наполовину раздетая. — Семь, — зарычал он, склонившись над ней и прижав руку к ее голове. — Шесть, — он наклонил голову ниже, наблюдая, как ее взгляд мечется между ним и дверью. — Пять. Гермиона собиралась уйти. Это усложнило бы все, и они бы оба снова пересекли эту чертову грань. — Четыре. Она могла выскользнуть из-под него. — Три. Еще была возможность уйти. — Два, — он взял ее за подбородок, возвращая взгляд на себя. — Один. Гермиона вскрикнула, когда он перевернул ее на живот. Она едва успела втянуть воздух, когда он потянулся к ее джинсам, расстегивая пуговицу и молнию. Через несколько секунд он стянул их вниз. Они были отброшены куда-то за его спину, и она почувствовала, как у нее запылали щеки при мысли о том, что она прямо сейчас в одном нижнем белье перед Драко Малфоем. Он потянул ее на край кровати. — Ты хоть представляешь, как сильно я хотел наказать тебя за тот ад, через который ты заставила меня пройти? Он сжал ладонью ее задницу, и она вздрогнула от его прикосновений. — Металась так, словно можешь сопротивляться тому, что происходит между нами. Его ладонь звонко опустилась на ее правую ягодицу, и она громко застонала. А затем снова шлепнул по заднице, и девушка стиснула простынь, пока он огладил покрасневшую кожу. Она чувствовала, как ее возбуждение стекает по бедрам, и ей было интересно, заметил ли он это. Она зарылась лицом в его простыни, когда Драко проскользил пальцем вверх по ее бедру, собирая пальцем ее соки. Он провел им по ее влажному нижнему белью, и Гермиона подавила стон, когда тот аккуратно погладил ее клитор. Она изголодалась по физическому контакту. Ее нервы были настолько чувствительны, что казалось, словно она горит, отдаваясь его прикосновениям. — Какой беспорядок ты устроила, — прошептал он, и Гермиона застонала, когда почувствовала его дыхание на тыльной стороне своих бедер. Он стоял на коленях позади нее, наблюдая ее желание. Он резко перевернул ее, забираясь на девушку сверху. Гермиона попыталась отползти назад, но Малфой обхватил ее талию и вжал в матрас, устраиваясь меж ног. Его собственное возбуждение было очевидным, и Гермиона задохнулась при мысли о том, как он толкнется внутрь нее. О том, как он растянет ее. Ей определенно будет трудно его принять полностью. — Смотри на меня, — рыкнул он, когда ее глаза закрылись. Она мгновенно открыла их, сразу же встречаясь с его потемневшим взглядом. Его руки легли ей на талию, и она хотела, чтобы он опустился ниже. — Я раздвину твои ноги и возьму тебя, Грейнджер, если ты мне позволишь. Она почувствовала, что краснеет сильнее, когда поняла, как сильно она хотела, чтобы он просто трахнул ее. Она никогда раньше не видела такого желания. Гермиона кивнула, и жестокая ухмылка скользнула по его губам. Она знала, что зашла слишком далеко. — В последний раз у меня была ведьма пять лет назад, — сказал он, когда его руки скользнули вниз по ее талии туда, где она нуждалась в нем больше всего. — Возможно, я не прикасался ни к кому за пять лет, Грейнджер… — его пальцы пробрались под ее нижнее белье и коснулись клитора. — Но я помню, как сделать девушке хорошо. Она захныкала, когда он отнял руку от пучка нервов. Она нуждалась в его прикосновении, но видимо он планировал нечто другое. Драко поцеловал ее в шею, посасывая особую точку именно так, как она того хотела. Она обхватила его плечи, задыхаясь, когда он обвел ее вход и опустился поцелуями на грудь. — Черт, я так долго этого ждал. Он убрал руку, и она чуть не заплакала от потери контакта. Он спустил бретельку ее лифа с одного плеча и поцеловал веснушки, прежде чем проделать то же самое с другой стороны. Когда он расстегнул бюстгальтер, отбрасывая его в сторону, она задумалась, сможет ли утром найти свою одежду. У нее не было времени долго размышлять, когда он обхватил губами ее сосок. Гермиона резко выгнула спину. Звуки, слетающие с ее губ, были порочны, но она не могла остановиться. Он сжал ее сосок, пока продолжал терзать губами другой. Она вознеслась. Больше ничего не имело значения. Драко спускался поцелуями вниз, цепляясь за нижнее белье. Ждал, что она его остановит. Скажет, что все зашло слишком далеко. Но вместо этого Гермиона приподняла бедра, помогая избавиться ему от ненужной ткани. Она закрыла лицо руками, когда наконец полностью обнажилась перед ним, чувствуя себя уязвимой и беспомощной. Наступила минута молчания. — У тебя такая хорошенькая пизда, Грейнджер. Она покраснела. У него грязный рот. Она знала, что у него грязный рот, но никогда не представляла, насколько грязным он может быть. — Такая совершенная, — прошептал он, раздвигая пальцами ее складки. — Такая влажная и возбужденная. Скажи мне, Грейнджер, ты заботилась о себе? Боги, она была чертовски возбуждена от его слов. Она покачала головой, и он ухмыльнулся ей, устраиваясь между ее бедер. — Хорошая девочка. Тогда я позабочусь о тебе, хорошо? — он увлажнил член ее соками, и Гермиона вскрикнула, когда почувствовала, как он снова коснулся клитора. — Если тебе нужно кончить, ты обратишься ко мне. Это мое, — прохрипел он, резко входя в нее пальцем и сгибая его, сразу же попадая в нужную точку. — Такая тугая, — застонал он, двигаясь в ней пальцем. Гермиона сжалась вокруг него, когда он снова вошел в нее. Он заглушил ее стон поцелуем, добавляя второй палец, растягивая ее, подводя к самому краю. Она никогда не чувствовала себя такой беспомощной, но сейчас ей нравилось отсутствие контроля. Драко поглощал каждый ее стон, заставлял задыхаться от каждого движения его пальцев и каждого прикосновения к клитору. Поэтому, когда она кончила, Драко усмехнулся ей в губы. — Вот так, — прошептал он, продолжая трахать ее. — Прямо на мои пальцы, Грейнджер. Покажи мне, как сильно тебе нравятся мои пальцы в твоей киске и мой большой палец на твоем клиторе. Она зажмурилась, пульсируя вокруг него. Едва Гермиона пришла в себя, когда почувствовала его между своих ног. Он избавился от брюк и боксеров, и теперь их ничего не разделяло. — Драко… — захныкала она. Это было первое, что она ему сказала, и его имя на ее губах заставило мужчину, наконец, потерять самообладание. Он закинул ее ногу на свое бедро и вошел в нее, так и не дав его договорить. Он, наконец, дал ей то, в чем она нуждалась. Это было оно. Совершенство. То, в чем они оба нуждались и в чем они отказывали друг другу. Он погрузился в нее полностью, прежде чем отстраниться и снова войти. Она вскрикнула, чувствуя себя такой наполненной и возбужденной, когда его тазовая косточка прижалась к ее клитору. Она вцепилась в его плечи, сжимаясь при каждом толчке. Он больше не был тем спокойным и терпеливым человеком, которого она знала. Он был тем, кто получил то, чего так страстно желал. Каждый раз, когда он наполнял ее, она чувствовала себя непередаваемо прекрасно. С каждым поцелуем он стирал все ее беспокойство, и с каждым прерывистым вздохом она влюблялась в него все сильнее. — Пожалуйста… — задохнулась она, когда Драко уткнулся головой в изгиб ее шеи, заглушая собственные стоны. — Так хорошо, — прохрипел он. — Ты так чертовски хороша. — Драко… — Я позабочусь о тебе. Я всегда буду заботиться о тебе, — прошептал он, нависая над ней. Драко не переставал двигаться в ней, пока скользил по девушке взглядом. — Я-я… пожалуйста… Это все, что она могла сказать. Она умоляла его, не зная, о чем именно. Все, что Гермиона знала: ей нужно больше, и если она попросит его, он даст ей все, что та пожелает. — Ты хочешь большего? Хочешь меня глубже или сильнее, как отчаявшаяся маленькая шлюха? — Боже… Она сжалась вокруг него, показывая, насколько ей нравятся его слова. С губ Драко сорвался тихий смешок. Каким-то образом он глубже вошел в нее, и она застонала. Гермиона чувствовала, как капля пота скатывается между ее грудей к животу, пока он продолжал ее трахать. Драко откинулся на корточки, наблюдая, как ее грудь подпрыгивает с каждым резким толчком. Он застонал, запрокидывая голову, снова теряя контроль, грубо обхватывая ее тело. Когда он вышел из нее, она чуть не заплакала. Она была так близка, ей просто нужно было немного больше. Он встал перед ней и потянул ее к краю кровати. Закинув ее ноги себе на плечи, он вновь вошел в нее. С гортанным стоном он пальцами впился в ее бедра, вновь начиная жестко двигаться, подталкивая обоих к пропасти. Именно тогда она почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. — Драко… — захныкала она. — Блять, вот так. Так хорошо меня принимаешь. — Ты не… я… Он рыкнул, входя в нее быстрее, и Гермиона знала, что он близко. Его большой палец прижался к ее клитору, и она чуть не заплакала от того, насколько это было приятно. — Ты кончишь снова, и тогда я наполню тебя. — Нет… — Да, — отрезал он. — Будь хорошей маленькой шлюхой и кончи на мой член. — Драко, не внутрь…— она задохнулась, когда он сильнее надавил на ее клитор. Она была так близко, и ей не хотелось ничего больше, кроме как сорваться с этой пропасти. И она это сделала. Драко не остановился, когда Грейнджер снова кончала, он словно высасывал из нее всю жизненную энергию. Его толчки становились все более отчаянными, и он внезапно вышел из нее, прежде чем кончить с низким гортанным стоном; его освобождение покрыло ее живот и грудь, пока он сжимал свой член ладонью. Гермиона не могла отвести от него взгляда. Все его тело было покрыто потом, волосы падали ему на глаза, а грудь быстро вздымалась, пока он задыхался от оргазма. — Блять, — застонал он, падая на кровать. Она потянулась к нему, и он перевернул их на бок, прижимая Гермиону ближе к себе, пока они переводили дыхание. Им нечего было сказать, их действия говорили сами за себя. Гермиона цеплялась за него, пока он осыпал ее нежными поцелуями. Она вздохнула, когда его руки медленно скользнули вниз по ее телу, мягко массируя то место, где возможно завтра появятся синяки. Когда через мгновение Драко встал с кровати, она почувствовала, что ее глаза начали закрываться. Девушка ощутила, как Драко влажной тканью вытирал ее. Она не могла не улыбнуться этому жесту, а когда он, наконец, закончил, мужчина накрыл их одеялом. Вскоре оба заснули, прижавшись друг к другу. Наконец-то они навсегда пересекли эту дурацкую черту. Теперь пути назад не было.