Лис и кошка

Цветы лучше пуль. Но Ценг говорит, что под обстрелом, окружённая и зажатая в угол Аэрис не сможет отбиться подсолнухом. А если и сможет, то... очевидно, она боролась с собственной тенью. Замечание как всегда бескомпромиссно. И точно. Семенами не вспорешь глаза, подобно хрустальным шарам. Веточкой розы не заколешь до смерти, а вот розой из бутылочного стекла — легко. Даже слишком. До того, что и Аэрис — домашний ландыш Аэрис — так сможет. Если захочет. — Но я не хочу! — Протесты, протесты — Аэрис всегда протестует, перечит ему, словно себе, но сейчас усиленно, с толком и пылом гуманиста. — Мне не нужны твои уроки стрельбы. Запомни это хорошенько, Ценг. — Я не всегда смогу быть рядом. — За-по-мни. Ценг вздыхает. Всегда вздыхает. Ровно так же, как он сам отрезает комментарии, ровно так же, как Аэрис спорит с ним из-за всего и немного больше. Просто есть привычки, от которых тяжело отказаться. «Я не всегда смогу быть рядом». Аэрис фыркает непокорной лошадкой. Ну, конечно. Ценг занятой, Ценг очень занятой заместитель главы. Департамента Турков. Ему нужно следить, чтобы его подчинённые кончали тех, кого надо кончать, а не друг дружку. А наблюдать за Аэрис у него уже времени нет. Справедливо? Не-а. Совсем, совсем не-а. И уроки стрельбы — это не выход. Аэрис знает наверняка. И запрягает Ценга отыскать альтернативу. Накидывает сверхурочной работы — сперва Ценгу казалось так. Но по стечению дней, ночей и долгих раздумий на первый план производится догадка иная. Шальная слегка. Но когда он снова заявляется к ней, а она снова прочищает горло для концерта на площадке его нервов, он заявляет: — Тебе не хватает моего внимания? Аэрис ввинчивается в пол столбом. У Аэрис, видится, ментально земля из-под ног уплывает. И возмутиться хочется, покуда это истина неправды. Аэрис... и вовсе ей этого не надо! И без Ценга чудесно проживёт; и даже в неприятности не попадёт, и фаерболом в лицо не отхватит. А то, что было в подсобке — в подсобке здания «Шинры», схоронится там. И то, как он всё-таки просочился под нежное платье. В аккурат после нотаций профессора Ходжо о том, как важно сохранить чистоту последней Сетра. Для того единственного. Что же, Аэрис отринула красавчика Сефирота ради него. Профессор, если осведомится, будет в ярости и едва ли оставит Ценга в живых, но девочка сделала свой выбор и это не Сефирот. Это подсобка, Ценг. И желание побыть грязной, плохой и неидеальной. Хоть раз в жизни... И теперь он спрашивает, не хватает ли ей его внимания. Разумеется не хватает! Но Аэрис молчит. И Ценг принимает молчание за знак согласия. — Мы могли бы... — А может за мной будет присматривать кто-то другой? — Идея вспыхивает ярко, и Аэрис цепляется за кольцо игриво, но пока что, пока что всего лишь возбуждённо. Ведь это новый горизонт — да, Ценгу стоит помышлять именно так. — Руд, Рено, Балто, Два Ствола, Нунчаки, Рукопашник... Дразнить именами симпатичных парней из его подчинения — музыка для Аэрис и какофония для Ценга. В физиономии не меняется, дышит ровно и в общем и целом — образцовый Турк, но Аэрис чувствует, всем своим женским лоном ощущает, что ему не всё равно. Никогда не могло и быть. Разве ради какого-то рядового секса захочется кормить червей? Ступать наперекор главе Научного Департамента, знаменитому генералу? — Нет, — чеканит и обрубает перечисление прежде, чем кандидатов на роль её телохранителя станет неприлично много. — Они не могут. Они заняты. — Все? — Все. Аэрис щурит зелёные очи, не веря, что всё так ладно для Ценга складывается. — Тогда... может Циссни? Эмма, Рукопашница, Дробовик, Метательные Ножи. Вот Ценг и попался. Сказать, что и женская половина Турков вся в делах-делишках, у него язык не повернётся, ведь посему это означало бы одно — весь отдел Турков освоен, и на задачу — задачу по имени Аэрис Гейнсборо — выделить некого. Застой. Простой. Вельд же голову ему открутит, дырки в ней проделает и в боулинг ей сыграет. — Я... думаю, что смогу что-нибудь сделать со своим расписанием. — Выделить мне окошко? — Вопрошает Аэрис с детской надеждой. — Да, — сдаётся, великий и ужасный заместитель главы Турков сдаётся. Перед ревностью и очарованием Аэрис. — Но на уроки стрельбы ты ходить будешь. — Но... — Будешь.