***
— Ань, может сбежим отсюда? — Ты с ума сошла, Саш? Как ты себе это представляешь? Только если ты одна — с испугом в глазах спросила шатенка. — Мы убежим, нас не догонят — Трусова взяла руки девушки в свои и начала оглаживать большим пальцем тыльную сторону ладони — вдвоем, Анечка, вдвоем. — А если поймают? Нас вернут сюда, начнут пытать и после в лучшем случае будут пытаться «изменить» — брюнетка показала кавычки, давай понять всю абсурдность ситуации. — Нас не найдут и не изменят — девушка не шутит, она настроена абсолютно серьезно.***
Первая смена без него проходила просто ужасно. Разум плыл от количества алкоголя, юношу косило из стороны в сторону, заключенные озирались и посмеивались над ним. А ему ничего больше не хотелось. Не хотелось ни бить их, ни убивать. Хотелось вернуться домой, на несколько дней назад, а лучше даже лет, когда все было просто прекрасно и волшебно, но детство кончается, также как и беззаботное время. Выйдя из помещения, чтобы закурить, Кондратюк пару раз рассматривает пачку, а может оно и не нужно ему, но воспоминания дают свое, как он умирал у него на руках, как захлебывался в собственной крови, как пытался что-то сказать на последок. Шатен просто вырывает сигарету из упаковки, запускает зажигалку и подносит один пример к другому, обжигается, шипит от новой ранки, вдыхает дым. Весь организм расслабляется, тяга за тягой. Сзади шаги. Это он? Он вновь пришел рассказать о вреде курения. С детской улыбкой оборачивается чтобы взглянуть, блондинистый сослуживец, просит сигару, и он отдает все, думает, что бросит после этого, но придя домой откроет шкаф и сунет новую пачку в пальто.***
Побег? Эта идея явно не для Ани. Свободы очень хочется, но колется. Их с большей вероятностью поймают и убьют. А тут? Тут тоже убьют, если не физически, то морально, но не унизят перед всем лагерем и будут пытать, бить, насмехаться, так не только над ней, но и над Сашей. Она потеряет весь статус и авторитет и все из-за этой глупой затеи, и из-за нее. Она ведь хочет спасти Щербакову, тут и дураку это ясно. Хотела бы сама спастись просто бы уехала, не предупреждала и жила самой обычной жизнью. Даже если они сбегут всегда есть шансы остаться в чужой стране одной навсегда. Без знания языка, крова и минимальных средств, повезет, если Саша раздобудет новую одежду, иначе в робе делать там совсем нечего. Трусова вполне имеет право ее бросить, ведь план то заключался в том, чтобы сбежать, а не обеспечивать ту всю оставшуюся часть жизни и потакать ей. Идея с побегом для Ани это — самоубийство.***
Копать яму сложно, земля еще не прогрелась. Масса скапливается на сапогах, скатывается обратно в отверстие, раздражая этим юношу. Насекомые ползают по прорезиненной подошве, вызывая у Кондратюка лишь резкий прилив брезгливости. Парень дергает ногой, ударяясь об лезвие лопаты. Больно. Взвывая, валится рядом, утыкаясь носом в землю, яма вновь зарыта, придется начинать заново. Полная беспомощность. Кричать? Нет смысла, он не сторонник таких методов. Бить землю? Да пока особо не за что. Алкоголь закончился, осталось лишь две сигареты. Закуривая, парень сует кисть в карман, нащупывая бумагу, достает, это они — записи Юджина. Раскрывает сверток из нескольких таких бумажек. Вчитывается в каждое слово, водит пальцем, пытаясь почувствовать эмоции, с которыми тот писал это. То, что он когда-то мог чувствовать. 17. 05. 44 J'ai essayé de lui demander d'arrêter de fumer, encore une fois, il a juste plaisanté et m'a suggéré de fumer moi-même, imbécile, pourquoi devrais-je avoir des cigarettes si je t'aime Его привычка вставить мозги, частенько подбешивала парнишку. Все время нравоучения о вреде сигарет для здоровья, а ведь и сам он когда-то этим злорадствовал. Сейчас бы Кондратюк не отказался от любой нотки в его голосе, любого звука, похожего на его глас. Дурак. Это не обидно. Это вызывает умиление, заставляет Маркуса улыбнуться впервые за все эти дни. Зачем мне сигареты, если я люблю тебя — ему нужен был только кудрявый шатен и ничего более, а этому шатену сейчас жизненно необходим зеленоглазый парень с пробором набок. 21. 02. 44 Je suis malade.demain, j'ai encore mal à la gorge. J'aurais eu une personne aimante à côté, je ne pense même pas capturer. Il n'y a pas d'amour, mais il y a un être cher, il est difficile de vivre à côté de lui, mais sans lui, mais personne ne comprendra Он оказывается заболел еще тогда и даже ничего не сказал своему лучшему другу. Сейчас бы, он прибежал к нему на всех порах, только бы не дать ему заболеть этим, только бы он прожил дольше. Знал бы никогда не повышал голос на него и выдыхал табачный дым в лицо, не создавал бы стрессовых ситуаций дабы не усугублять этим проблему. Не спаивал и наоборот бы заботился о нем как мог. Даже когда он болел, пытался помочь Кондратюку с его зависимостью и другими проблемами, он был готов буквально на все ради него, а тот лишь отталкивал все это и убегал, скрываясь в тени неясной позиции. Как сложно жить с тобой рядом, но без тебя. Сейчас эта фраза звучит до жути иронично со стороны Маркуса. Он буквально ощущает его присутствие рядом везде, но того уже нет, давно. Юджин умер две недели назад, на руках у Кондратюка, ни о чем не жалея при этом. Сжав эти два листочка в кулаке, на котором моментально проявились жилки, шатен взглянул на лопату, и медленно зашагав к той сложил бумагу в карман, эти фразы останутся навсегда в его памяти и сердце. Точно также как и выражение «Amitié amoureuse», которое когда-то сказал Юджин Кондратюку, зная, что тот не будет вдаваться в подробности.***
Побег для Саши это последний шанс на нормальную жизнь. То, что происходит вокруг нее на протяжении нескольких лет все неправильно. Бить и унижать людей — это неправильно, а убивать их же вообще закононаказуемо. Она никогда не хотела такой жизни, но смирилась так как не видела в ней вообще никакого смысла, а он появился. Анечка. Лишь один ее вид заставил задуматься обо всем, что происходило в ее жизни до. Она заставила поменяться, сделав из импульсивной и вспыльчивой Александры абсолютно не любящей себя, достаточно сдержанную и нежную Сашу, которая научилась принимать не только свои минусы, но и минусы ее окружения. Она поняла что такое настоящая потеря, научилась не существовать, а жить и чувствовать, не подавлять эмоции, а наслаждаться ими, даже если они негативные. Именно поэтому она была готова на все ради Ани, подарившей лучик надежды в этом мучительном мире. Саша была готова увезти ее хоть на край света, только чтобы она была счастлива, только чтобы на ее лице никогда не видеть слез, только если слез радости. Да даже увезти в СССР дабы показать ее родителям, вот их дочь живая, правда с большим количеством ран, но все это до свадьбы заживет, показать, что Саша справилась с этим этапом ее жизни, доказать всем, что она способна намного больше чем ее отец — предатель родины. Даже план уже придуман, сегодня же она пойдет к коменданту и подаст заявление на увольнение через несколько месяцев, для того, чтобы ей успели найти замену, Аня же в назначенный день спрячется в продуктовый сундук, она маленькая, поместится, а Саша черкнет в списках ее имя как умершей. И все получится просто прекрасно Александра уедет в поисках якобы более женственной работы, и она ее найдет, только уже с девушкой, чье имя в кругу лагеря будут считать мертвым. Есть лишь одно, единственное «но». А что будет когда их побег удастся, Ане ведь больше не понадобится ее помощь, Трусовой больше не придется придется мазать колени зеленкой, успокаивать, когда казалось бы никакой мотивации жить нет, приносить еду, а даже если и понадобится, Анечка сможет найти любого другого человека получше, с которым будет и впрямь счастлива, с которым сможет завести детей и спокойную жизнь, о которой она стала мечтать в последнее время. А Саше придется оставить ее, ведь она любит Аню и ценит ее выбор, даже если он обернется плачевно для нее. Для Саши, побег — последняя попытка, жить нормально, пятьдесят на пятьдесят, неплохо и нехорошо, в общем, как все.***
Яма выкопана, пальцы стерты в кровь от слишком упорной работы, по лбу стекают капельки пота, он сильно потрудился, чтобы тому было удобно проводить последнее время своей жизни. Осталось дело за малым нужно поставить коробку в углубление, а после повторить манипуляции с лопатой. Тяжело. Тяжело почувствовать на себе этот груз ответственности на себе. Он держит его на руках в первый и последний раз в своей жизни. И ведь даже никто не пришел поддержать его в этот тягостный момент, разделить боль, помочь пережить ее вместе. У коменданта и надзирателей совсем нет время на это, а Саша, она могла отпроситься на пару часиков, но видимо кто-то там на работе совсем не дает ей покоя, да Маркус справится сам, ему помощь не нужна, ему не нужна поддержка, ему не нужны слова о том, что все наладится, а ведь этого уже не будет, его лучший друг умер, как черт возьми все может наладиться. Ставя в яму коробку, Кондратюка окончательно пробило на слезы. Увидев, что пути обратно уже нет, он судорожно трясется, закрывая лицо ладонями. Его нет. Давно, но полное осознание пришло только сейчас. Шатен падает на колени, как бы пытаясь искупить всю свою вину, но уже ведь особого смысла то и нет. — Je suis désolé, Eugene, je suis désolé pour tout ce que je t'ai fait. Pour avoir menacé, haussé la voix, t'ignorer. Je te promets, honnêtement, je vais arrêter de fumer. Je ne vais plus nuire à ma santé. Encore une fois, je suis désolé, parce que quand j'ai appris toute la vérité, je n'étais pas quelque chose que dans la stupeur, je ne savais pas quoi faire ensuite, seulement pour cette raison, j'ai fermé les yeux sur tous les bancs de Sandra, parce que j'ai essayé de se débarrasser de votre société, qui me manquait — на одном дыхании выпалил Маркус. Слезы, сопли, слюни — больше никак не охарактеризовать этот день. Пытаясь сказать, хоть что-то он сбивался, из-за прерывающегося дыхания и безустанного шмыганья. Кулаки сжимают землю, ища малейшее успокоение в ней — Je vais lui dire ce que je sais, Eugene, c'est ce que tu voulais? Je voulais la mettre en place, légèrement égoïste, mais toujours pleinement justifiée — продолжил доказывать что-то земле, Кондратюк, когда мог все это доказать и двумя неделями ранее — Non, pas ça. Tu voulais que je t'aime, et je l'aimais! Tu ne l'as pas compris ou je ne l'ai pas compris, mais je t'aimais! — осознание, резкое осознание режет все мысли вдоль и поперек, все ведь могло случится по-другому, не сопротивляйся бы он собственному нутру и чувствам. Кондратюк бьет по земле, точно попадая в стеклянные осколки, но даже это не мешает ему все с большим азартом бить по ним же, углубляя увечья. В яму летят клочки бумаги, земля, Маркус. Шатен лежит на коробке, в куче земли, понимая, что так дальше он жить не хочет.***
— Ань, ну подумай сама, это отличный вариант начать жить с чистого листа можно сказать, при чем обеим выйти сухими из воды — продолжает гнуть свою линию Трусова. — Это не безопасно! Ты можешь умереть! — полностью игнорируя слова Саши, Щербакова отдернула свои руки от ее нежных пальцев. — Ты тоже. — Я умру при любом развитии событий, так что проще бежать тебе одной, я для тебя лишь обуза, Саш, если хочешь что-то поменять оставь меня и все, что связывает со мной здесь и беги подальше от сюда — на глазах появились хрусталики слез — это единственное верное решение. — Солнышко, ты никакая не обуза для меня, и менять в своей жизни что-то я хочу только с тобой — стирая большим пальцем слезы, уверяла Трусова. — Это глупо, правда, я тебе там не нужна. — Еще как нужна, если бы не ты, я бы даже никогда не задумалась об этом, до появления тебя, меня в моей жизни все не устраивало, но как только я увидела тебя еще тогда перед воротами лагеря, я сразу же захотела взять тебя к себе, даже когда ты была голодная и изнеможенная ты заинтересовала меня, клянусь, когда в первый раз увидела твою паничку, у меня сердце чуть в пятки не ушло, я так испугалась, что потеряю тебя, сейчас я тоже не хочу терять тебя Ань — взяв Щербакову на руки Александра начала кружить ее — мы сможем вместе побывать во всем мире и никакой закон нам не помеха, мы найдем единомышленников и все наверняка закончится хорошо. В крайнем случае уедем в СССР, но не останемся здесь — девушка остановилась ровно напротив ворот лагеря, быстро повернувшись в другую сторону начала целовать лицо брюнетки. Нос, губы, щеки, скулы Ани точно почувствовали Сашину любовь — я сделаю все, чтобы ты была счастлива, даже если мне придется поплатиться за это жизнью — нежно смотря в уже слезливые глаза напротив, рыжеволосая еще раз невесомо поцеловала ту в уголок губ и аккуратно посадила на землю. — Я очень боюсь, я ведь тоже не смогу без тебя, Сашенька — опустив глаза вниз прошептала Аня. — Я тебя никогда не брошу, ангел.***
— Marcus, was stehst du da? — весело кричит Юджин, парню застывшему под зонтиком. Семененко в пляжной рубашке и шортах стоит на берегу моря и неторопливо попивает коктейль. Взгляд недоумевающе направлен на шатена, изучая его внешний вид. Подбегая к Юджину Маркус застывает с округленными глазами напротив собеседника. Это и правда он. Пробор набок, изумрудные очи, рост под сто восемьдесят сантиметров, все его, все такое родное. — Bist du überhitzt? — в ответ неуверенный кивок, он и сам не знает мог ли он перегреться под холодным дождем, около Берлина. — Geht es dir gut? Kein Husten? — взволновано прошептал Маркус, на что получил лишь зажмурившиеся глаза и приоткрытый рот собеседника. — Natürlich ist alles in Ordnung, Marcus, beruhige dich. Ich mache mir Sorgen um dich, Schatz — целуя того в щеку поинтересовался Семененко, немного отпрянув от такого непривычного жеста, Кондратюк теперь тоже смотрел на того расширенными очами — Marcs, was ist passiert? Erkläre es mir! — сокращение имени, которое каждый раз, как в первый приводило в чувство восторга и легкого трепета. — Welches Jahr ist jetzt, Gene? — Zweitausend Zweitausend, nein, du bist definitiv überhitzt, lass uns in den Schatten gehen! — нервы были на приделе, поэтому подняв того на руки, Юджин понес его в сторону бассейна. — Lass los! Und wenn sie es bemerken? — начал легонько бить Семененко по руке Маркус. — Was interessiert dich das? Sie werden es bemerken und bemerken, wir ruhen uns aus, also entspann dich — гладит по любимым кудрям, Юджин. — Wo ruhen wir uns aus? — Das war kein Scherz und genug, Marcus. Ich wollte den letzten Tag im Urlaub mit meinem Geliebten verbringen, und du, du machst nur etwas Unsinn. Was ist das? Habe ich dich beleidigt? Sag es ehrlich — поставив на землю парня, озадачено спрашивал Семененко. — Ich habe dich verletzt.. — шептал Маркус — Entschuldige bitte, lass uns weitermachen, Liebling — переплетая их пальцы между собой, произнес шатен. Ему нечего терять. Эта жизнь куда лучше прошлой, куда счастливей и желанней для них обоих. Сейчас можно без зазрения совести наблюдать за его прядками, нелепо болтающимися на ветру. За малахитовыми радужками, в которых отражается морской прибой. За очаровательной улыбкой. Можно наслаждаться его поцелуями, зная, что тебе никто ничего за это не скажет, можно обнимать его до хруста костей, ведь до этого он не мог позволить себе чего-то большего, чем небрежно положенная рука на плече. Можно признаваться в любви не по пьяни и повторять об тысячи раз. Можно просто быть счастливым. Остановившись на набережной, Юджин делает снимок на какой-то слишком маленький фотоаппарат. Из старой булочной веет приятным запахом выпечки. На берегу бегают дети, плескаясь водой и брызгая друг друга, когда-то они с Юджином делали тоже самое, правда возможно не в этом мире. Заглядевшись на эту картину, Кондратюка отвлекло нежно касание за плечо. — Marcus, ich wollte schon lange darüber reden — немного замялся Юджин — Wir kennen uns schon sehr lange, deshalb verstehen wir uns gut und unterstützen uns immer gegenseitig. Ich hätte nie gedacht, dass ich glücklich sein würde, und du machst mich so. Durch meine Witze, mein süßes Lächeln und meine schönen Locken, natürlich liebe ich dich nicht nur dafür, sondern ich liebe dich prinzipiell nur dafür, dass du hier bei mir bist. Im Allgemeinen — начал доставать что-то из кармана Семененко — Wirst du mein Mann sein? — на глазах Кондратюка сразу проявились слезы, впервые за долгое время слезы счастья, неужели он заслуживает всего этого, краткий кивок и юноши сливаются в трепетном поцелуе.***
Проснуться в могиле для кого-то главный страх жизни. Тафофобия другими словами. А Маркус проснулся еще и посреди дождя ночью. Но это его ничуть не испугало. Ему хорошо. Спокойно, тепло и почему-то совсем не хочется есть. Рядом его друг, ему тоже спокойно и нисколько не хочется кушать. Тут хорошо никто не мозолит глаза своим присутствием, никто не указывает что делать и не докучает с вопросами. Единственное плохо здесь нет алкоголя. Элизий, что такое! Правда со временем руки затекают, а голова начинает ныть от недавно выпитого алкоголя. Капли дождя неприятно падают на щетину, разъедают ранки на костяшках и затекают за воротник, заставляя того сморщиться от холода пробирающего до пальчиков ног. Подняв туловище, юноша пару раз смыкает и размыкает глаза, пытаясь сфокусировать взгляд, тщетно. Поднимается, пытается устоять на месте и это получается у него уже куда лучше. Делает пару шагов вперед, падает, вновь на осколки на этот раз попадая на них коленями. Штаны жаль, любимые были. Придется либо зашивать либо ждать новые от заключенных. Вновь поднимается, опираясь на ладони, скользящие по грязной траве. Докидывает землю в яму, последний раз смотрит на могилу, и воткнув пару палочек рядом удаляется в сторону дома.***
— Анна Станиславовна, если Вы поедете со мной, то я обязательно возьму Вас в свои жены — целуя руки девушки, продолжала уговаривать брюнетку Трусова. — А вы, Александра Вячеславовна, еще не спрашивали буду ли я Вашей женой, так что пока еще рановато — наиграно закатила глаза Аня. — Хорошо, Щербакова Анна Станиславовна, соглашаетесь ли вы стать женой Александры Вячеславовны Трусовой — парадируя голос священника, начала Саша. Анечка лишь расплылась в улыбке и быстро кивнула — в болезни и здравии, в горе и в радости любить друг друга, пока смерть не разлучит вас — еще один кивок — ну, думаю Александра Вячеславовна согласна, объявляю вас женой и женой, можете поцеловать друг друга — девушки соприкоснулись губами нежно оттягивая чужие, Аня руками зарылась в волосы Трусовой, оттягивая назад. Саша бережно гладила скулы, переходя на шею. — Я поняла, это была разводка на поцелуй — отстранившись от желанных губ, усмехнулась Щербакова. — Ну, если ты поедешь со мной, то мы обязательно это еще как-нибудь повторим — ухмыльнулась рыжеволосая. — Дурочка — девушки вновь соприкоснулись губами.***
Есть у эсэсовцев такой прикол — издеваться над людьми и их судьбами, ну так уж сложилось. Поэтому они каждый день не изменяя своим традициям, забирают несколько человек из лагеря дабы посмеяться над этим, видимо обычная жизнь надзирателя слишком скучна, поэтому нужны клоуны. Только здесь «артисты» не жонглируют шариками, не занимаются акробатикой и не дрессируют животных. Скорее даже можно сказать, что животных дрессируют на них. Щенки немецкой овчарки кусают заключенных, бегают за ними и даже в некоторых случаях съедают их плоть. Вдоволь наигравшись с животными фашисты привязывают несчастного, так чтобы оно не мог пошевелить и кончиком пальца, раздевают до гола, берут плеть и яростно бьют по кругу, ожидая умоляющих стонов и всхлипов. Оставив достаточно, красных полос человека обливают холодной водой, горячей, а если девушка была еще и привлекательной по мнению эсэсовцев, они могли продолжить свой ритуал в более интимной обстановке, пуская даму по кругу. После как ни в чем не бывало отправляли обратно в лагерь. Заключенная должна была продолжать работать, как все остальные, забыв от том, что было, правда об этом никто никогда не забывал. Одна из итальянских соседок Щербаковой, попала в такую лотерею, после она ни разу не с кем не разговаривала, смотрела в пол и тихо рыдала ночами, думая что никто не слышит. Пыталась избегать общества, даже подруг по несчастью, что хотели ей хоть как-то помочь, глядя на детей у нее появлялись слезы, это могло бы быть так мило если бы не было так ужасно. Так ужасно, как наш ебанный мир, где одни люди думают, что можно делать что угодно с телами других, зная, что им за это ничего не будет и их даже возможно погладят по головке. Молодцы ведь, толпой испортили и без того ужасную жизнь девушки.***
После смены Трусова уже четко понимала, что идет к коменданту, чтобы увольняться с работы. Шаг за шагом ком в горле подходил все сильнее и сильнее, стук в дверь, девушка проходит в помещение, где надменно сидит Фриц. — Trusova? Ist etwas passiert? — поинтересовался мужчина, глядя в газету последних новостей, что по видимости не радовали глаз коменданты — Wusstest du, dass deine Ivans uns auf die Fersen getreten haben? — возмущенно пробурчал Зурин. — Ich würde Sie gerne um Ihre Entlassung bitten, vielleicht in zwei Monaten. Ich habe gemerkt, dass ich einen feminineren Job brauche — выпалила Трусова, наконец обращая внимание Фрица на себя. — Ja, dass Sie alle ein Problem haben! Sie wollen abreisen, Kondratyuk schläft fast — ob nicht bei der Arbeit, Semenenko ist im Allgemeinen gestorben! Weiblicher Job, sagst du? Ich dachte, ich gehe zu Ivan — кричал мужчина, увидев, что девушка не на шутку испугалась его добавил — Okay, am 4. Mai kannst du das Camp verlassen — выдохнул комендант и продолжил анализ ситуации на фронте.***
Подозрительно тихо дома, ведь Маркус должен быть там. Дверь нараспашку открыта, а света нет ни в одном уголке дома. Пройдя по темному коридору, девушка натыкается на лежащее тело и тут же вздрагивая, бежит на кухню зажигая настольную лампу. В проходе лежал Кондратюк. Два пальца аккуратно двигаются в сторону шеи, измеряя пульс, живой. Стуча по щекам, плечам и торсу, руками, рыжеволосая пытается привести того в сознание. Неразборчивая речь, он что-то бубнит, снова напился. — Marcus, willst du was essen? — интересуется девушка, помогая тому встать. — Ich hätte einen Drink — смеется Кондратюк, ловя на себе неодобрительный взгляд. — Hast du ihn begraben? — шепчет Саша, тихий кивок, мысли в миг отрезвляются, он вспоминает сон, могилу и останки его костей — Trink heute nicht mehr, bitte — молчание. — Sandra, ich wollte mit dir reden, lass uns nach draußen gehen — соглашаясь двое покидают дом, Маркус достает последнюю сигарету, поджигает и вдыхая никотин, прерывает молчание — Ich weiß, dass du mich nicht liebst, aber entschuldige dich nicht, lass mich einen Deal machen. Ich habe gesehen, dass du mich betrogen hast, aber leider oder zum Glück weiß ich nicht mit wem, aber jetzt bin ich nicht mehr daran interessiert, also müssen wir uns trennen, aber ich würde gerne Freunde bleiben, denn egal was, du bedeutest mir viel, und ich sehe sogar sehr viel Wert auf diese Aufmerksamkeit, du bist die einzige, die ich auf dieser Welt habe — нерасторопно взвалил всю информацию на Сашу, Кондратюк. — Marcus, wir können Freunde bleiben, aber ich muss dir noch etwas sagen, ich denke, es wird dich sehr aufregen — вновь вдохнув табачный дым, юноша продолжил внимательно слушать Сашу — Am 4. Mai fahre ich von hier weg, mir wurde klar, dass ich nicht in diesem Lager sein kann und ein Leben darüber hinaus aufbauen möchte, aber ich werde dir eine Adresse hinterlassen und wenn du willst, kannst du mir immer schreiben, an der Zeit des Wochenendes werden wir uns irgendwo treffen — сигарета догорела до тла, Трусова еще раз посмотрела на Маркуса, приобняла и удалилась в дом — Ich werde das Essen aufwärmen, bleib nicht draußen, du wirst dich erkälten — крикнула с порога Саша. Окурок полетел на землю. С сегодняшнего дня он обязательно бросит курить.