Освобождение

      На следующий день Селли получила письмо от Дюка о том, что он очень устал и решил отдохнуть на несколько дней в одиночестве. Это насторожило её, но она решила пока не мешать другу и осмотреть его позже. Тем более, что этот перерыв давал самой учёной карт-бланш закрыться ото всех на это же время. Ещё одной странностью был визит Утёнка. Он пытался вести непринуждённую беседу, озирался по сторонам на её станции и иногда поглядывал на хозяйку. — Помнишь про фестиваль, Селли? — Конечно. — Ты не против помочь Дюку с репетициями... или даже выступить вместе? Она задумалась, но ненадолго. Спеть вдвоём звучало хорошей идеей. — Я только за, но, кажется, он приболел. Всё-таки стоит наведаться к нему. Наверное он ещё с того раза переживает. — Мне нужно будет извиниться перед ним — *Дзинь* На станцию позвонили, друзья вышли, чтобы встретить гостя. Это был Вито, весь красный и с цветами в руках. Лицо Селли пуще прежнего скривилось от злости. — Оставь меня в покое, Вито. Я давно всё поняла и не собираюсь отвечать взаимностью. От холодного голоса девушки Утёнок выпал в осадок и замолк, наблюдая. — Но, Селли, как же...— — Что ты сказал тогда Дюку? Жёлтый встрял в разговор. — Он что-то ему говорил? Неужели ты угрожал, Вито? Погрузчик сконфузился ещё больше. Казалось, даже цветы в его манипуляторах поникли. — Я лишь сказал правду. Он не достоин тебя, дорогая... — Мне это порядком надоело. Не тебе решать, что мне делать! Уходи прочь отсюда и не смей больше лезть ко мне! Вито хотел что-то сказать, но под давлением двух тяжёлых взглядов расстроился и уехал. — Я, конечно, замечал его чувства, но не думал, что он станет вести себя так ужасно. Кажется, он ревновал тебя к Дюку... Утёнок посмотрел на Селли. От упоминания бронепоезда на её лице отразилась глубокая вдумчивость и тревога. — Думаешь, Дюк действительно бросил всё и решил снова стать отшельником?.. — Я так не думаю, Селли. Мне кажется, ему просто нужно дать время.

***

      Восстановлением Дюка занимались Виктор и Альф, более сведущие в лечении обморожения, чем все остальные. Дольше всех с ним оставался старший поезд. Они много разговаривали. — Селли действительно не знает?.. — Нет, Кей позаботился. — Главное самому не проболтаться. — Не переживай об этом. В любом случае она тебя винить не будет. Лучше обдумывай пока, с чем будешь выступать на фестивале. Дюк напрягся. — Можно не надо? Виктор ухмыльнулся. — Селли уже согласилась. — Тогда хорошо. Кажется, солдат был в хорошем расположении духа, потому что он посмеялся над такой переменчивостью. — Что смешного? — Просто растрогала твоя любовь к Селли. Это вогнало Дюка в краску. Он почувствовал, как увеличились обороты двигателя и загудела система охлаждения. — Она ведь тебе нравится, не так ли? — Это неважно. Кажется, ей нравится другой. К тому же я опасен. — А ты саму её спрашивал? — Нет, но... — Тогда не делай поспешных выводов. Помолчав немного, Виктор добавил. — Если хочешь, можешь заглядывать ко мне на тренировки. Остудишь свой пыл, а я помогу советом. Чёрный поезд почти закрыл глаза от смущения. Не секрет, что этот товарищ знает толк в отношениях. Но смысл в этом предложении был. — Я согласен.

***

      Шли дни. Даты в календаре зачёркивались, а Дюк всё не являлся. Друзья странно реагируют, уговаривая каждый раз не идти. Селли уже начало казаться, что они все сговорились. Неужели Дюк передумал дружить с ней? Или ему что-то такое сказал Вито? В любом случае, цепь серых будней превратила некогда жизнерадостную и жадную до знаний учёную в усталый ком из металла и отчаяния. Все эксперименты зашли в тупик, всё валилось из рук, даже простейшая помощь поездам выходила наперекосяк.       Но одним ранним утром Селли испытала стойкое дежавю, когда открыла дверь, и в глазах зажёгся прежний огонёк. На пороге стоял Дюк. В ту ночь он решил ослушаться Альфа и сбежал из-под чуткого надзора, чтобы наконец увидеть её. Всё это время его раздирали сомнения, и когда он увидел перед собой словно погасшую звёздочку, его мотор застыл в страхе. — Селли, что случилось? — Это я должна тебя об этом спрашивать. Где ты пропадал? — Я.. не могу сказать. Прости меня пожалуйста, Селли. — Я скучала по тебе. — И я... очень. Их взгляды встретились, полные тепла и надежды. — Заходи, Дюк. Чёрный поезд заехал на станцию и трансформировался. Тут же предательски громко заскрипело внутри его корпуса и затрещало. Врачея мгновенно похмурела и буквально за руку потащила в мед.отсек несмотря на отказы. — Не препирайся, Дюк. Ложись, сейчас посмотрю. Он лёг на знакомую кушетку и расслабился, но только на миг, потому что дальше Селли взяла инструменты и принялась касаться его корпуса, что-то отвинчивать и смотреть внутренности. Чёрный замер, полный чувством странного трепета. Тем временем Селли, занятая делом и забывшая всякое приличие, бубнила себе под нос. — Что-то явно изменилось... как будто вся система износилась. Ещё мне показатели не нравятся... Она смазала нечто внутри него и вернула всё на свои места. Бурлящая тревога и эйфория не покидали Дюка. Он внимательно наблюдал, как она моет руки и рассматривает анализы. Наконец она оторвалась от экрана, посмотрела на него и спросила. — Дюк, что с тобой? — Я просто волнуюсь. Селли, нам нужно поговорить. О нас. И о Вито. Она тут же стала недовольной. — Нечего говорить о нём. — Что!? Он разбил тебе сердце?.. Услышав это, Селли впервые звонко, от души рассмеялась. — Ой, Дюк, ну ты и придумал. Никаких чувств у меня к нему, кроме раздражения, нет. И если поэтому ты закрылся от меня, то это глупая причина. Я переживала и ждала тебя. Между ними повисла странная пауза. Селли подошла и взяла Дюка за руку. Его волнение никак не хотело униматься. Всё это было так глупо, до невозможности. Как же он слеп. Едва разлепив губы, бронепоезд с дрожью в голосе произнёс. — Я тоже... искал повода встретиться.