С самого утра в Заполярном дворце ощущалась гнетущая атмосфера. Десять Предвестников нашли десять несуществующих поводов, чтобы оказаться оттуда как можно дальше. Что и говорить о более мелких чинах Фатуи? Те просто забились в первые попавшиеся щели и старались дышать через раз. Никому не хотелось попадаться Царице на глаза.
Впрочем, Чайльд, прибывший в тронный зал ровно перед началом аудиенции, был слишком сонным, чтобы обратить внимание на непривычную тишину. Дело было в том, что ненасытный дракон соизволил отстать от него лишь под самое утро. И, наверное, за остававшиеся до рассвета пару часов можно было бы хоть немного отдохнуть, только вот Чайльд то и дело просыпался. Больше всего на свете он боялся обнаружить подле себя пустую подушку. Но всякий раз его полный тревоги взгляд встречался с мерным сиянием золотых глаз. «Я здесь, Аякс. Я никуда не денусь», — успокаивал голос из темноты, а драконий хвост заботливо поправлял съехавшее с плеч одеяло.
Так и получилось, что Чайльд выглядел уставшим и немного помятым. А вот Лиджуан, в которую снова обратился Рекс Ляпис, сияла свежестью, как только что распустившаяся глазурная лилия. Сегодня её волосы были собраны в высокую причёску, а новое платье искрилось узором золотых нитей, так напоминавшим драконьи чешуйки. Она являла собой образец благопристойности — всю дорогу следовала за Чайльдом на шаг позади и не поднимала от пола глаз. Никому бы и в голову не пришло, что такая девушка могла горячо прошептать на самое ухо:
— Я бы хотел овладеть тобой прямо на этом троне, — лицо Чайльда мгновенно вспыхнуло, и он не мог не порадоваться тому, что на данный момент в огромном зале не было никого, кроме них двоих. — Только представь себе, что сейчас сюда входит Царица и застаёт следующую картину: её лучший Предвестник, раскрасневшийся и запыхавшийся, выгибается на моём члене. А от стен эхом отражаются стоны, складывающиеся в одно единственное имя — имя чужого Архонта. И всё это в самом сердце её владений.
— Нгх, — подавился вздохом Чайльд, ощутив, какой тесной стала униформа в паху, но тут же попытался замаскировать свою реакцию под напускным возмущением. — Неужели тебе не хватило минувшей ночи? У меня всё тело ломит. Знаешь, каких усилий мне стоило не хромать по пути до тронного зала?
Лиджуан самодовольно улыбнулась и уже собиралась ответить что-то — столь же провокационное, без сомнения — как массивные резные двери отворились. Свечи в канделябрах замигали от порыва холодного ветра, а температура в помещении разом упала на несколько градусов. «Клац-клац», — выстукивали по отполированному полу каблуки, оповещая о приближении Царицы. Чайльд поспешил рухнуть на колени. Меньше всего на свете ему хотелось, чтобы она заметила его возбуждение и сделала соответствующие выводы. Он и так теперь никогда не сможет смотреть на её трон без мыслей о…
— Встань и подойди ко мне, Предвестник, — требовательно, но вместе с тем ласково, как это умела только одна она, позвала Царица.
Чайльд послушно приблизился, всё также не решаясь поднять глаза. Он старательно делал вид, что заинтересовался хитросплетениями струящейся по полу позёмки. Внезапно, его разгорячённой щеки коснулась прохладная ладонь, принося столь желанное облегчение. Если рядом со своим драконом Чайльд плавился от страсти, то присутствие Царицы, напротив, привносило в мысли холодную ясность.
— Мне отрадно видеть, что твои душевные раны исцелились, — каждое слово повисало в воздухе облачком морозного пара. — Я была уверена, что время, проведённое в родной деревне, пойдёт тебе на пользу.
— Ваша мудрость не знает границ, — в порыве благоговения Чайльд вновь припал на колени и принялся покрывать подол платья Царицы мелкими поцелуями.
— Ну-ну, довольно, — унизанные перстнями пальцы ласково скользнули в растрёпанные волосы. — В конце концов, ты пришёл не один. Лучше представь мне свою спутницу.
Опомнившись, Чайльд обернулся в сторону Лиджуан. Его поразило, каким неприкрытым гневом сверкали её золотые глаза. Создавалось такое впечатление, что она готова в любую секунду броситься на Царицу и откусить ей руку только за то, что та посмела касаться её законной собственности. «Не натвори глупостей», — попытался вложить в свой полный мольбы взгляд Чайльд. Лиджуан сделала над собой видимое усилие и приветливо улыбнулась. Впрочем, секундная заминка явно не осталась незамеченной.
— О, да тебе невероятно повезло, мой милый Тарталья, — делая ударение на слово «мой», произнесла Царица, продолжая неспешно перебирать рыжие пряди. — Она настоящая красавица. Как тебя зовут, дитя?
— Лиджуан, — ответила девушка с лёгким поклоном и приблизилась, как бы невзначай отнимая от головы Чайльда руку, чтобы запечатлеть на ней почтительный поцелуй. — Благодарю вас за комплимент. Вы оказали мне величайшую честь, пригласив в свой дворец.
— Она ещё и прекрасно воспитана, — проворковала Царица, на деле с отвращением выдёргивая ладонь из чужих пальцев. — Что же, меньшего и не стоило ожидать от избранницы моего Предвестника. Нравится ли тебе в Снежной, Лиджуан?
Этот, невинный на первый взгляд, вопрос явно таил в себе подвох. Если бы Лиджуан ответила «да», то признала бы превосходство другого Архонта. Если — «нет», то нанесла бы оскорбление. Впрочем, в отличие от Чайльда, она всегда умела обращаться со словами.
— Не скрою, что поначалу она показалась мне немного примитивной и излишне воинственной. Но первое впечатление было обманчивым. Вскоре меня заворожили её бескрайние просторы. Как можно любоваться её льдисто-синими озёрами и не потерять себя в их глубине? — с этими словами Лиджуан перевела взгляд на глаза Чайльда. — Чем больше времени ты проводишь здесь, тем отчётливее понимаешь, какая она на самом деле: щедрая, заботливая, верная. А ещё невероятно упрямая и жизнелюбивая. Совсем не похожа на Ли Юэ, жители которого руководствуются лишь законами и контрактами. Наверное, именно это и зацепило меня в ней. Боюсь, что после этой поездки я уже не смогу вернуться к тихой уединённой жизни в гавани.
— Я погляжу, ты буквально влюблена в мою страну, — хмыкнула Царица.
— Это так, — спокойно согласилась Лиджуан. — И поскольку ваши подданные невероятно преданы вам, то для меня очень важно получить ваше благословение.
Бровь Царицы дёрнулась, а ноздри мелко затрепетали. Было видно, что её терпение подошло к концу, и она не собирается и дальше поддерживать внешние нормы приличия. Окружавшая её аура прохлады разрослась, превращаясь в пробирающий до самых костей мороз. Он расцветил пол и стены тронного зала замысловатыми узорами.
— Ты же не надеялся провести меня этим маскарадом, Рекс Ляпис? — язвительно осведомилась Царица, окидывая стоящую перед ней девушку взглядом с головы до ног. — Я засекла твоё присутствие, как только ты переступил границы моих владений вместе со своим адептом. Кстати, где она?
— В Морепеске. Охраняет семью Аякса, — в отличие от Чайльда, испытавшего приступ праведного ужаса, Лиджуан ничуть не впечатлилась проявлением чужой силы.
— Его зовут Тарталья, — с нажимом поправила Царица. — Те, кто дали ему имя Аякс, выставили его за порог отчего дома ещё ребёнком, испугавшись его потенциала. Точно так же, как ты разорвал контракт и выгнал его, как только что-то перестало тебя устраивать. У Тартальи нет другой семьи, кроме меня и Предвестников. Только мы всегда любили и принимали его таким, какой он есть.
Глаза Чайльда, всё ещё стоящего на коленях, отчаянно метались между двумя Архонтами. Лиджуан выглядела спокойной и собранной. В её пользу свидетельствовали все те месяцы, проведённые в Ли Юэ, которые были наполнены неподдельным теплом и заботой. Сомнений в её любви быть не могло. Царица же, напротив, была на взводе, готовая атаковать в любой момент. Каждое её слово было пронизано неприкрытым возмущением. Чайльд знал, что отчасти она была права. Она подобрала его буквально с улицы и вознесла на самую вершину, за что он всегда будет ей бесконечно благодарен. Только вот отчего-то, его не покидало ощущение, что им пытаются манипулировать. Словно бы правду преподносят по кусочкам, умело обходя «неудобные» темы.
— Вот как? — вскинула бровь Лиджуан. — Если ты любишь его хотя бы вполовину так сильно, как говоришь, то ты, конечно же, согласишься вернуть мне гнозис? Сделка аннулирована, так пусть каждый останется при своём.
Судя по тому, как расширились в этот момент глаза Царицы, Лиджуан попала в самую точку.
— Даже не надейся, — прошипела Царица, до боли стискивая в пальцах рыжие волосы. — Когда я отправляла Чайльда в Ли Юэ, он был прекрасным воином. Сильным, преданным, беспощадным. Посмотри, во что ты превратил его всего за несколько месяцев. Он размяк, потерял доступ к Бездне и весь покрыт твоими метками. Я не могу произвести обмен на попорченный товар.
— О чём вы? — стискивая от боли зубы, выдохнул Чайльд.
— О том, — и не думала ослаблять свою хватку Царица, — что в письме я велела тебе избавиться от Рекс Ляписа, пока он был слаб. Если бы ты не поддался своим глупым чувствам, мне не пришлось бы сейчас решать эту проблему.
— Кажется, я начинаю понимать, что терзало тебя всё это время, баобэй, — воздух наполнился каменной тяжестью, явственно показывающей, что Рекс Ляпис был зол не на шутку. — Ты метался между исполнением условий контракта и приказом своего Архонта, не желая предавать ни одну из сторон. Что же, это знание делает мою любовь к тебе лишь сильнее. Во всей этой истории меня смущает только один вопрос: не забыла ли Царица упомянуть в своём письме о том, что она была первой, кому я озвучил условия возможной сделки?
Мозг Чайльда понимал каждое слово по отдельности, но они отказывались складываться в общую картину. Что значит, была первой? Рекс Ляпис поднял эту тему ещё до обряда Сошествия. Выходит, в то время как Чайльд разыскивал печати согласия и готовил нападение на гавань, двое Архонтов вели переговоры у него за спиной? Его добровольная жертва во имя Царицы была всего лишь фарсом?
— Всё верно. Царица сразу же дала понять, что условия её более чем устраивают. Сейчас-то я вижу, в чём состоял её замысел. Сомнений в том, что ты согласишься, быть не могло. «Любящая» мать воспользовалась твоей наивностью и положила тебя под изнывающего от страсти дракона. Она пребывала в полной уверенности, что в конечном итоге получит всё: и гнозис, и ничего не подозревающего Предвестника. Потрясающий по своей циничности и изяществу план.
Чайльд сбросил с себя чужую руку и поднялся с колен. Он неверяще смотрел в глаза Царице, ожидая, что та начнёт сейчас всё отрицать. Но слишком уж складно выглядела предложенная Рекс Ляписом теория. Больно хорошо она заполняла все пустоты и недосказанности. Как ещё могло получиться, что к моменту заключения контракта Синьора уже находилась в гавани с письмом за пазухой? А эта якобы с заботой подсунутая книга о соблазнении? Чайльд проклинал себя за то, что не догадался раньше.
— О, я вижу, к чему ты клонишь, Рекс Ляпис, — внезапно рассмеялась Царица. — Крио Архонт, безжалостная и беспощадная, вновь играет роль злодейки, пытающейся разлучить двух влюблённых голубков. Только вот мне плевать, что моим именем пугают детей, а взрослые кривятся от слова «Фатуи», как от зубной боли. Главное ты, мой милый Тарталья, не смотри на меня так.
— Вы использовали меня, — только и ответил Чайльд.
— Да. Но тебе, как никому другому, должно быть известно, что у меня есть цель. И для её достижения я готова пойти на всё. Даже пожертвовать любимым сыном. Это было непросто, но я сделала свой выбор.
— А я сделал свой.
Чайльд отстегнул от униформы шевроны и снял с головы маску. Странно, когда он совершал те же самые действия в банке, его душу теснила горечь утраты. Сейчас же он ощущал лишь твёрдую уверенность в том, что поступает правильно.
— Убирайся, — зло прошептала Царица.
— Сначала пообещайте, что позволите всей моей семье, включая будущую жену, беспрепятственно покинуть Снежную. В свою очередь мы не будем выдвигать никаких претензий по поводу гнозиса.
— Убирайся, — на этот раз от крика Царицы зазвенели стёкла.
Только прочный гео-щит, вовремя выставленный Лиджуан, уберёг Чайльда от огромной ледяной глыбы. Это было первым предвестником надвигающейся катастрофы. Стены дворца мелко задрожали от резкого всплеска ничем не контролируемой энергии крио. Метель заслонила обзор, мешая прокладывать путь меж вырастающих из самого пола шипастых сосулек. Лишь у самой двери Чайльд на секунду замешкался, оборачиваясь в последний раз. Ему показалось, или в горящих сквозь снежную взвесь глазах Царицы мелькнуло… сожаление?
Тёплая ладонь Лиджуан, скользнувшая в руку, утянула его из тронного зала прочь. Одно оставалось ясным, если бы Царица хотела их удержать, то без труда погребла бы под ледяными завалами. И пусть всю дорогу до Морепеска бушевала сильнейшая вьюга, Чайльд подумал, что всё же получил благословение на свой брак.
***
Под мерный стук лопаты горсти мёрзлой земли одна за другой падали на крышку гроба. Вот уже отполированная поверхность дерева почти скрылась из виду. Чайльд наблюдал за происходящим отстранённо, пытаясь до конца осознать, что отца не стало. Не будет больше совместных походов на задания Гильдии, подлёдной рыбалки и этого извечно строгого «Аякс». Да, их отношения безвозвратно испортились шесть лет назад, но от этого зияющая в груди пустота не становилась менее тянущей.
«Вот ведь старый упрямец, — подумал он, чуть крепче прижимая к груди заплаканную Антонину. — Если бы только он подождал пару дней, его осмотрел бы Бай Чжу, и всё было бы в порядке».
Ни у кого не возникало сомнений в том, что весть о скором переезде пошатнула здоровье отца. «Я родился в Снежной и умру в Снежной», — твёрдо заявил он, поджав бледные губы. Так оно и произошло. Не успела отгреметь пышная свадьба, как по Морепеску разнеслась печальная весть о предстоящих похоронах.
У Чайльда даже толком не было времени на то, чтобы погоревать. Вся организация церемонии лежала на нём. Семья теперь смотрела на него, как на старшего, а значит, он должен был быть сильным. Успокаивать детей, быть опорой для матери, решать все возникающие вопросы. Это выматывало. Лишь ночью, в объятиях неизменно поддерживающей его Лиджуан, мог он позволить себе снять эту маску и немного расслабиться.
— Почему ты не плачешь? — спросила она его, мягко перебирая рыжие волосы.
— Я не знаю, — тихо ответил он.
И это было правдой. Он понимал, что слёзы принесут облегчение, но глаза предательски оставались сухими. Возможно, он уже просто выплакал всё, что полагалось ему в этой жизни. И теперь его извечным спутником была лишь тупая ноющая боль.
— Я вдруг осознал, — внезапно начал Чайльд, — что тоже смертен. Настанет день, когда ты будешь стоять подле моей могилы и точно также смотреть, как моё тело зарывают в землю.
— Милый, милый Аякс, — горячие губы тронули его лоб. — Даже в такой ситуации в первую очередь думаешь о других. Сними со своих плеч этот груз. Я видела уже много смертей. Мне кажется, что на моём сердце образовалась большая мозоль… Ты же знаешь, что я могу сделать тебя бессмертным?
— Правда? — поднял голову Чайльд.
— Да, — кивнула Лиджуан. — Даже без гнозиса я способна влить в тебя достаточное количество адептальной энергии, чтобы свести процесс старения на нет. Однако, я не уверена в том, что ты на это согласишься.
— Почему? Разве не здорово будет жить вместе вечно? Любить друг друга, растить наших детей? — рука Чайльда сама собой потянулась к животу Лиджуан.
Тот был всё таким же плоским и подтянутым, но Чайльд робко надеялся, что первая брачная ночь даст свои плоды. Верная своему обещанию, Лиджуан и правда позволила овладеть собой. Чайльд воспринял это, как величайший подарок и знак наивысшего доверия, поэтому был до умопомрачения нежным и медлительным. Покрывал каждый сантиметр оголённой кожи поцелуями. Водил ладонями по мягкому телу, столь разительно отличавшемуся от высеченных из камня мускулов Рекс Ляписа. Наверное, эта прелюдия длилась бы бесконечно, если бы острые драконьи зубы не вонзились в его шею, а хриплый голос не потребовал: «Быстрее, жёстче, глубже». И Чайльд потерял себя, растворившись в чужих объятиях без остатка.
Пальцы Лиджуан переплелись с его собственными, возвращая к реальности.
— Таинство жизни и смерти — не то, во что стоит вмешиваться божественным силам. На моей долгой памяти, это ещё ни разу не привело ни к чему хорошему. Только представь себе, что ты навечно останешься юным и полным сил, а все, кого ты знаешь и любишь, будут постепенно стареть и увядать. Сколько ещё таких похорон ты готов организовать, Аякс?
— Но как же?.. — незаконченный вопрос повис в воздухе.
Рука Лиджуан выскользнула из его слабой хватки и легла на щёку. Чайльд послушно положил голову на мягкую грудь и прикрыл глаза.
— Не переживай за меня. Твоя душа принадлежит мне, помнишь? В каком бы мире ты ни переродился, я всегда найду тебя.
В голове Чайльда роились тысячи вопросов. Как работают путешествия между мирами? Возможно ли сделать это без гнозиса? А что если он переродится не в человека? Но откуда-то возникла убеждённость, что можно снять с себя ответственность за их решение и просто довериться. К глазам сами собой подступили слёзы и не сдерживаемым потоком полились по щекам. Да, впереди предстояло ещё много трудностей, но он был не один. Больше никогда не один.
***
Семья Чайльда обустроилась в Ли Юэ на удивление быстро. Первым перестал тосковать по дому Тевкр. Осенью он пошёл в местную школу и мигом обзавёлся горсткой друзей. Сложно было отличить его от других детей, шумно играющих в гавани после уроков, так он стал на них похож по манерам и повадкам. Печаль Тони рассеялась, стоило ей повстречать какого-то задумчивого высокого юношу. Антону нравилось часами пропадать в местной библиотеке. Лишь мать не переставала сетовать на жаркий климат и непривычную еду.
— Я научу Сян Лин готовить борщ, — заявила она как-то. — Пусть в «Народном выборе» появится хоть одно приличное блюдо.
— О, я думаю, что она будет только рада, — усмехнулся Чайльд.
В самом деле, разве могла непоседливая девушка отказаться попробовать столь необычное сочетание вкусов?
К слову о необычных вкусах, стоило животику Лиджуан заметно округлиться, как это стало настоящей проблемой. Бывший Архонт всегда был крайне привередлив в еде, не соглашаясь на меньшее, чем лучшие рестораны и самые именитые повара. Сейчас же, благодаря беременности, эта привередливость помножилась на резкие перепады настроения, порождая самые безумные требования.
— Я хочу мятное желе с соусом из заоблачных перчиков, — жалобно раздалось над ухом у спящего Чайльда.
Тот нехотя разлепил глаза. В чайнике стояла глубокая ночь — лунный свет едва пробивался сквозь плотно задёрнутые шторы, а где-то там вдалеке стрекотали сверчки. Что же, ему придётся бодрствовать хотя бы не в одиночку.
— Ты уверена? — чуть хрипловатым после пробуждения голосом спросил Чайльд. — Если честно, звучит отвратительно.
С другой стороны кровати раздалось сдавленное всхлипывание.
— Ты не любишь меня.
— Конечно люблю, — поспешил заверить Чайльд, у которого тут же сна не осталось ни в одном глазу. — С перчиками, так с перчиками. Сейчас принесу. Может быть что-то ещё?
Чуть успокоившаяся Лиджуан позволила обнять себя. Она положила голову на плечо Чайльда и принялась вырисовывать тонкими пальчиками одной ей понятные узоры на чужой груди. Наконец, она задумчиво протянула:
— Не знаю, как это называется… То, что варят хиличурлы в своих котлах? При одном воспоминании об этом запахе, у меня рот наполняется слюной.
Чайльд мысленно скривился, но вслух ничего не сказал. Уже хорошенько усвоил, что спорить с любимой — себе дороже. Кажется, этой ночью ему придётся не только облазить все склоны в поиске заоблачных перчиков, но ещё и зачистить парочку вражеских лагерей. Невелика цена за солнечную улыбку Лиджуан.
— Я скоро буду, — сказал он, поцеловав каштановую макушку. — Попробуй пока поспать.
Стоило ли говорить, что, когда Чайльд, в порванной одежде и абсолютно вымотанный, вернулся в чайник, от каждого блюда было попробовано ровно по ложечке, после чего Лиджуан экспертно заявила, что это «настоящая гадость».
— Ты, наверное, ненавидишь меня? — сведя тонкие брови на переносице, спросила она.
Чайльд вздохнул. Он окинул фигуру жены взглядом. Чуть растрёпанные волосы, яркий румянец от съеденного перца, кружевная сорочка с глубоким вырезом, открывающим вид на увеличившуюся грудь. Ну как тут можно было злиться?
— Я обожаю тебя, — сказал Чайльд, потому что ему никогда не надоело бы повторять это снова и снова.
Да и вздумай он пожаловаться, на него тут же обрушился бы гнев адептов, следивших за каждым его движением словно под микроскопом. Их навязчивая забота переходила всякие границы. Они наведывались в чайник в любое время дня и ночи, словно к себе домой.
— Надеюсь, он ведёт себя хорошо, — кидал выразительный взгляд в сторону Чайльда Сяо.
— Можно потрогать? — робко спрашивала Гань Юй и, дождавшись кивка, клала руку на живот.
— Я заварила чайничек успокоительного отвара, — улыбалась, щуря глаза за стёклами очков, Мадам Пин.
— Вы не думали назвать ребёнка в честь статьи из кодекса? — всерьёз предлагала Янь Фэй.
Среди всей этой суматохи лишь Бай Чжу оставался оплотом спокойствия. Он проводил необходимые осмотры, неизменно сообщал, что беременность протекает благополучно, и, улыбнувшись, удалялся.
— Я уже мечтаю о том, чтобы это поскорее закончилось, — призналась как-то вечером Лиджуан. — Никогда не думала о том, что беременность — это настолько тяжело.
— Вот бы это была девочка, — мечтательно прикрыл глаза Чайльд. — Такая же милая, как ты. Я научу её стрелять из лука-а-ай.
Он потёр ушибленный подзатыльник и обиженно надул губы. Лиджуан поспешила загладить вину лёгким поцелуем в щёку. А Чайльд только этого и ждал. Притянув её поближе к себе, он жадно впился в её губы. Та ответила с неменьшей страстью. В последнее время им почти не удавалось побыть наедине.
— Знаешь, — понизив голос до вызывающего сладкую дрожь шёпота, сказала она. — Сразу после родов я вновь приму мужскую форму и хорошенько оттрахаю тебя за всё то, что ты проделал с моим телом. Пусть ты и не можешь забеременеть, но я буду кончать в тебя, пока ты не забудешь собственное имя.
Чайльд соврал бы, если бы сказал, что не перевозбудился от этой мысли настолько, что у него ослабели ноги.
— Скажи, — облизал он разом пересохшие губы. — А мы можем сейчас?.. То есть, это не повредит?..
— Если ты будешь осторожен, — улыбнулась, утягивая его на кровать, Лиджуан.
Эпилог
Свет странных, слишком ярких ламп слепил глаза. Кругом всё было сделано из стекла и бетона. Не очень приветливое местечко. Шумное, грязное, многолюдное. Все постоянно спешат куда-то, не обращая друг на друга ровным счётом никакого внимания. Не то что в спокойном вечнозелёном Ли Юэ. Что же, этот мир встретил Чжун Ли не слишком радушно, но возможно первое впечатление было обманчивым.
Чжун Ли облокотился на металлический поручень, разглядывая раскинувшийся на нижнем этаже огромный бассейн. Стоило ему увидеть крохотную фигуру пловца, рассекающего мощными гребками воду на центральной дорожке, как в груди разлилось знакомое тепло. Все прочие спортсмены уже давно отправились по домам, лишь этот мальчишка, не жалея сил, тренировался до упора.
Аякс оставался собой в любом перерождении. В этом мире не было ни Архонтов, ни магии, ни сражений, и всё же, он умудрился найти себе занятие, где можно было побеждать.
Аякс доплыл до бортика и вылез из бассейна по металлической лестнице. Струи воды стекали по обнажённому мускулистому телу, заставив Чжун Ли невольно залюбоваться. Его мальчик был всё также красив. Не то чтобы это имело значение. Чжун Ли принял бы его любым. За долгие годы отношений физическая оболочка перестала играть для него какую-либо роль.
С сожалением он отметил, что тренировка была окончена. Уже собираясь уходить, он обернулся и перехватил на себе взгляд внимательных голубых глаз. Он улыбнулся, но лицо пловца осталось нечитаемым.
Так происходило каждый раз. Чжун Ли приходил в бассейн, стоял на верхнем этаже, наблюдая издалека, а затем удалялся. Аякс ничем не выдавал того, что узнал его. Это было странным, потому что Чжун Ли явственно ощущал существующую между ними связь. Именно она и помогла найти ему душу возлюбленного в хитросплетении миров.
«Упрямится, как обычно, — улыбался своим мыслям Чжун Ли, спускаясь на лифте вниз. — Не хочет откликаться на мой зов».
Уже возле стеклянных дверей фойе его остановил чужой окрик: «Подождите». Чжун Ли замер и, прикрыв глаза, сделал глубокий вздох. Это было глупо, но он немного нервничал.
— Подождите, — повторил запыхавшийся Аякс и опёрся руками о колени, переводя дыхание.
Было видно, что он очень спешил. Успел переодеться по местной моде в джинсы и толстовку, а волосы сушить не стал. Влажные рыжие пряди забавно торчали во все стороны. Захотелось убрать их аккуратным движением с чужого лица, но было ещё нельзя. Слишком рано.
— Я не мог не заметить, что вы каждый день приходите на тренировки. И, может быть, вы какой-то маньяк или сталкер… Может, я совершаю ошибку… Но я хотел бы пригласить вас выпить кофе.
— Я предпочитаю чай, — улыбнулся Чжун Ли.
— Чай? — удивился Аякс, смешно поморщив нос. — Кажется, здесь недалеко есть китайский ресторан.
— Буду рад. Правда, заранее должен предупредить, что у меня нет местных денег.
— Это не проблема. Я угощаю, — поспешил заверить его Аякс, а потом замер, задумавшись. — И почему у меня такое ощущение, как будто я делал это уже тысячу раз?
— Что же, этому может быть множество причин. Вам что-то известно о существовании других миров? — начал свой пространный монолог Чжун Ли, приоткрывая стеклянную дверь.
Но это была уже совсем другая история.
