Духом и Сталью: Сильнее тебя

      Перебирать струны мира, дёргая каждую в попытках найти на ней малюсенький надрыв, было сравни тому, как искать редчайший чёрный жемчуг. Хотя в последнем случае было бы проще — рано или поздно попадётся, но в случае тока силы никогда нельзя быть уверенными до конца. Энергия — не статичный предмет, она изменяется, перетекает, то увеличиваясь, то уменьшаясь, но никогда не исчезает полностью, за исключением вмешательства обратной стороны силы. И даже в этом случае энергия не перестаёт существовать. Она приобретает состояние, недоступное ни одному существу, живущему в сущем. При мысли о эдакой «Нежизни» пробирало до оторопи, но совершенно не помогало в ежедневном кропотливом труде. Даже в один из дней обнаружив что-то похожее на искомое, на следующий, его мог уже и след простыть. Как и получилось. Пара возмущений, когда где-то рядом, в струнах обнаружились пустоты, оказались лишь слабыми подсказками, а повсюду бурлили дикие потоки. Порой они заплетались так плотно, что образовывали тихие «заводи», иногда взрывающиеся неожиданным всплеском «извержения».       Эти выбросы неизменно привлекали внимание, но больше мешали. Колебание от них расходилось приличное, несколько раз достигая таких пределов, что не вызывало никаких сомнений — кто-то выхватывал, и с силой, грубо перестроив, направлял. Обладая приличным опытом, можно было уверенно утверждать, что там творилась самая настоящая магическая битва. Это привлекло внимание, учитывая, что тот самый надрыв струны произошёл немногим ранее где-то в относительной близости. Только ничего похожего на надрыв не произошло. Зато, уже не в первый раз, стало ясно, как иная сторона той самой «Нежизни», извернув струны, направила свой удар. Впрочем, это им не помогло. Наблюдать за противостоянием со стороны всегда было увлекательно, но никакой практической пользы не несло. Всё одно и то же. Работа слишком прямолинейная, топорная, основанная на простейших способах. Люди, что с них взять?       И ради этого было потрачено столько времени, чтобы потом, разочаровавшись, вновь обнаружить надрывы возле того самого места, где произошёл первый, самый яркий? Как будто кто-то попросту издевался и водил за нос! Этим самым «носом», они изрыли всю энергию вокруг, а в итоге наткнулись на остатки такого мощнейшего всплеска потоков, что он до сих пор сбивал начисто все попытки разобрать направление и переплетение. Старая магия потрясала воображение и, пусть она оставляла в пространстве чудовищные области, где её влияния не выдерживало ничего, как, например, те же Пустоши на юге, но это была восхитительная и тонкая, хорошо продуманная работа. Искусство! Даже обладая всем временем мира, невозможно было бы сразу сказать, что происходило в те мгновения, когда творилось это чарующее действо. Не говоря о том, что происходило сейчас. По сути, они лишь наблюдали отголоски далёких событий.       Развитое, но ограниченное чутьё, не могло показать картины в полной мере. Как же хотелось порой взять и, будто птица, вознестись на немыслимую высоту, при этом видя так, словно глаз была не пара, а хотя бы несколько пар! Пусть даже это было бы нечётко, как и всё, когда происходил переход в состояние, граничащее меж явью и тем, что за ней. Как здорово было бы, появись у них возможность сразу касаться всех струн, пусть и в пределах одной области. Но вместо этого оставалось лишь раз за разом погружаться в беспрерывную муть, лишаться почти всех органов чувств и молчаливо вбирать звуки, отмечая, когда они пропадали. Это ведь даже не был звук в привычном понимании. Образ, равно как и образ струн… Просто так это казалось выразить легче всего. А струн этих было превеликое множество, и они отнюдь не стремились предстать хоть в каком-то подобии порядка. Наоборот, они путались в сплошной клубок. Они нахлёстывались друг на друга, пересекались, меняя «тональность». Возникало подозрение, что будь хоть малейшая возможность посмотреть на мир издали, он бы как раз и предстал одним спутавшимся клубком, казавшимся единым целым.       Но они касались лишь одной струны, с упорством гончих шли по следу, если замечали малейшее несоответствие, а в итоге часто приходили туда, где поток закольцовывался, расходился, или втекал в заводь, где отследить его становилось невозможно. И ладно бы на это уходило немного времени, но зачастую потоки тянулись на немыслимые расстояния и когда в очередной раз струна, дважды завившаяся кольцом вокруг всего Митхейма, подобно спирали, врезалась в «заводь» старой магии, или впитывалась силой Нежизни, можно было считать, что работа проделана зазря. А ещё хуже — струну невозможно было просто взять и списать со счетов ввиду переменчивости… — Нашли? — прозвучал безэмоциональный, но резанувший слух, слишком реальный для загранья вопрос. — Пока… Нет… — прозвучал долгий, с длительной паузой, ответ одной из искавших.       Продираться обратно в настоящее пространство из толщи слоёв энергии было всё равно, что ломиться через густые заросли плюща, едва разбирая направление. Сознание уже перестроилось, но тело, надолго замершее в одном состоянии, с неохотой откликалось. Даже двигать языком было трудно. Без опыта погружаться в эти переплетения было сравни самоубийству, ведь найти дорогу обратно было ещё сложнее. — Надо было в первый раз не заниматься проверками, а сразу доподлинно определять местоположение, Камаэль, — пусть голос оставался таким же спокойным, но в нём читалось отчётливое недовольство нерасторопностью. — Я же сказала, что найду, — с заметным раздражением ответила та, к которой обратились по имени. — Найти то, что мелькнуло лишь на миг, и мы кое-как сумели это ощутить потом, и то, совершенно случайно, это сравни поискам иглы в сене, разбросанном по полю, — спокойно ответила вторая из ищущих, продолжавшая сидеть так же неподвижно. — Ищите, я сказал. Если бы не эти повторные случаи, первый раз ещё можно списать на погрешность, но когда это происходит с определённой периодичностью на протяжении слишком краткого периода времени — это уже система, — в кромешной тьме говоривший поднял вверх указательный палец, и зелёный камень на длинном персте быстро сверкнул в кромешной темноте. — Всё так, лорд Крачин, — едва склонив голову, незаметным жестом подтвердила более спокойная из собеседниц, — однако, мне кажется странным, что столь яркий всплеск силы в дальнейшем себя почти не проявил. Возможно, это та самая погрешность, связанная с взаимодействием обелиска. — Уж тебе бы должно быть известно, Церес, что раз один из обелисков отреагировал, значит, он уловил колебание древней силы, — наставительно произнёс Крачин, а затем добавил хмурым голосом. — Камни не ошибаются. — Учитывая, кто их возводил, удивительно, что они вообще что-то улавливают, — привередливо хмыкнула Камаэль. — Вот именно эта черта твоего рода — непомерная гордыня, и спутала нам все возможности. — Откуда я знала, что мы вообще ищем? Этих обелисков по всему Митхейму как грязи! Это как раскинуть сеть в реке и без повода дёргаться всякий раз, когда она качнётся от колебаний течения. Я заинтересовалась и решила проверить произойдёт ли реакция, если попытаться наладить контакт… — А всего лишь требовалось определить местоположение, но вместо этого ты решила прыгнуть выше головы, и твоя приманка не сработала, — даже вздохнул лорд, хотя дыхание ему и не требовалось, — если бы ты сразу позвала меня или Церес, возможно, мы бы смогли обнаружить, в каком месте перестали петь струны. — Тогда, лорд, может, соизволите объяснить, кого или что мы ищем? Я не понимаю, почему с того дня мы только и заняты тем, что пытаемся отыскать эти пустоты? Какое это имеет значение?! Откуда такая уверенность, что всё это не ошибка и не погрешность? Потому что так камни сказали?! — с плохо скрытой насмешкой в голосе, спросила Камаэль. — Лорд Крачин прав, — откликнулась Церес, опередив ответ повелителя, — Я занимаюсь изучением магии более пяти тысяч зим. То, о чём ты говоришь, это не ошибка. Я чувствовала подобное несколько раз, и ни один из них не был ошибкой. Никогда, — равнодушно произнесла Церес, взглянув пустым взглядом на собеседницу. — Ты же совсем недавно говорила, что это может быть погрешность?! — Камаэль взвилась на ноги так быстро, что воздух слегка дрогнул. — Ты меня не поняла. Опять, — спокойно вздохнула Церес, накрыв лицо руками и запустив пальцы в волосы, медленно массируя голову. — Мы ищем пустоты, возникающие, когда струн касается древняя сила. При подобной мощи надрыв должен быть поистине колоссальным. Проблема в том, что струны быстро восстанавливаются. Но это ты знаешь и без меня. Погрешность же заключалась в том, алтарь, призванный собирать и концентрировать силу, вдруг начал без видимой причины отдавать её. И вот это странно, хотя я бы даже сказала — невозможно. Всё же просто, — незримо пожала плечами она. — Ощущая источник силы, обелиск должен был вобрать в себя её часть, прежде чем поделиться, а он иссушил себя. Ты отреагировала не на возникшую пустоту, а на нетипичное поведение камня. Не зная, что ищешь, ты бы и не заметила, как в одном месте перестали петь струны. Кто-то, обладающий изначальной силой, случайно набрёл на алтарь и, поскольку вся магия впитывается этим существом, оно поглотило и магию обелиска. — Да всё время Митхейма в бездну! — вышла из себя Камаэль, — Потоки рядом принадлежали людям! Я проверяла окружение. Это не могла быть кто-то из способных взаимодействовать с изначальной силой. Эти твари на подобное не способны! — едва не прошипела Камаэль, прищурив глаза. — Она и не владеет тем, что ты называешь изначальной, — хмыкнула Церес, попеременно разминая пары рук. — Она? Как ты поняла, что это она? — заинтересовался Крачин, спросив своим привычным холодным тоном. — Её колебание плавно. Оно не настолько порывисто, как если бы это был муж. И это усложняет нашу задачу. Тогда вспышки найти было бы легче. Но она подобна рыбе. Невозможно ощутить ту энергию, с которой наша цель скользит под водой. Лишь в мгновения, когда она слишком близко подплывает к поверхности, только тогда мы можем её почувствовать, — ответила Церес и сразу нахмурилась. — Но меня теперь, после всех этих дней и месяцев, беспокоит не это. — И что же? — настороженно спросил лорд. — Мы едва ли сталкивались с возможными признаками присуствия искомой девушки, но что если это не из-за того, что она не умеет управлять своей силой, а наоборот уже научилась этому? — спросила Церес, пристально посмотрев на Крачина. — Знаете что? Дальше сами, — махнула ладонью Камаэль, — мне уже как пару месяцев стоило бы вернуться обратно. Вопросов и так будет предостаточно. А то, чем мы занимаемся сейчас, это даже не ловля в сеть, это попытка вытащить рыбу голыми руками. Я уж лучше возьму удочку и достану эту рыбу! — Так может ты ещё, и покажешь нам эту удочку, и мы все вздохнём с облегчением? — слегка колыхнулась долговязая фигура лорда. — Может и покажу! В тот раз я почти приманила эту вашу силу и нашла её без всяких затихающих струн, — жёстко отрезала Камаэль и стремглав метнулась из помещения, едва не задев Крачина, сразу же ощутив, как от него пахнуло могильным холодом. — Ты же противоречишь сама себе! — удивилась Церес вслед, — сначала сомневаешься в действии обелисков, но не хочешь воспользоваться методом поиска через струны… И как без этого всего ты найдёшь, если даже не знаешь где?       Распахнутая дверь на краткий миг озарила тусклым бледным светом фигуры оставшихся. Церес вся скукожилась, обхватывая себя руками, будто даже такой бледный отсвет напугал её. Лорд остался на месте, когда всполох обозначил его страшную худобу. — Я не понимаю, почему она не может рассуждать логически? Это ведь проще всего, — глухо вымолвила Церес. — Как я и сказал, ей мешает неуёмная гордыня своего народа, ещё и умноженная на желание добиться моего расположения, дабы превзойти тебя, — отозвался лорд. — Глупость какая. Сколько зим, а ведёт себя подобно ребёнку. Позвольте, я продолжу работу, мой господин? Думаю, я смогу найти нашу цель — мне лишь нужно понять эту систему, — задумчиво произнесла девушка, массируя руками лоб и виски. — Невозможно подчинить себе такую силу за столь короткий срок — рано или поздно она проявит себя и тогда это будет наш шанс обнаружить её. — Надеюсь. Это значительно упростит нам жизнь. Камаэль не понимает, но нам нужен этот источник. — Мой лорд, я не сомневаюсь, что это великая сила, но не понимаю, почему он так нужен нам? — Хотя бы потому, что если он попадёт в руки этих поганцев с востока, нам всем будет проще сразу лишить себя жизни, чем обратиться одной из очередных пешек Ничто. Нежизни, как ты их называешь. Та, кого ты ищешь — ключ к спасению мира. Или его погибель, — с отдалённой грустью произнёс повелитель. — У наших закадычных друзей пока больше шансов. — Я поняла, мой лорд. Она не уйдёт от меня. — Не обещай того, в чём не можешь быть уверена до конца, Церес. Помнится, я как-то раз горько пожалел о подобном обещании… Всё. Не смею мешать, — дверь вновь распахнулась и вновь захлопнулась, погружая комнату в непроглядный мрак.       Церес долго ещё смотрела сквозь тьму на дверной проём, слыша и чувствуя, как Крачин и Камаэль далеко среди коридоров уходят прочь, едва издавая звук. — Обещания лишь пустое слово, Господин Крачин, — сухо произнесла девушка. — Мы отвечаем лишь перед собой. Не более. Даже обещания, данные самим себе — иллюзия краткосрочных устремлений.       Церес неспеша пригладила руками волосы, одновременно раз за разом тыкая себя большим пальцем в лоб. Она должна была увидеть то, что искала. Пять тысяч зим опыта в сравнении с мимолётной трудностью были слишком весомым преимуществом. И она увидит…