***
Новый день немногим отличался от дня минувшего, разве что ни сержанты, ни лейтенант не устраивали проверок, но капралы и десятники, памятуя о выволочке, сами начали поднимать лагерь раньше положенного срока. Недовольных было предостаточно, никто толком не успел прийти в себя после тяжёлых тренировок, но старшие среди кадетов оказались непреклонны и почти выгнали соратников из палаток, зорко следя, чтобы те быстро приводили себя в порядок. Вскоре начались занятия под руководством сержантов, и только Марика, Инги и Колек с Лонгином вернулись к вчерашним делам. Сестра Ингвара пошла сразу же с парнями, едва успев перекинуться парой слов с Огинь. Та заверила, что пока она и сама знает, что делать, а пялиться на неё не имеет никакого смысла. Всем своим видом Марика демонстрировала, что по-прежнему находится не в лучшем расположении духа, но если большинство кадетов старались на неё даже не смотреть, то вот Сильвия, наоборот, не отводила взгляда. Во время выездки русоволосая поделилась с Агидель предположением, что подобное настроение у Огинь могло быть ещё и оттого, что дворянка вновь перестала нормально питаться, отделавшись лишь вчерашним лёгким перекусом. Капрал в ответ посоветовала больше думать о текущем задании, отрабатывая приёмы, что показывала Эверстейн. Агеллон крайне не нравилась идея Сильвии попытаться помирить Марику и Селиму, хоть это было в интересах самой Агидель, но она считала, что стоит немного выждать. С охотницей они успели немного поспорить ещё с утра пораньше, но повлиять на мнение дочери леса Агидель не смогла, да и времени на это толком не было из-за приличной спешки. Впрочем, при взгляде на Селиму, продолжившую тренироваться с кавалерией, капрал должна была признать, что, идея не так и плоха. Чернявая, кажется, совсем отчаялась. Под покрасневшими глазами у неё появились отчётливые круги. Похоже, девушка опять полночи проплакала. Далканка очень переживала из-за Марики, и всё остальное для неё перестало иметь значение. Она никак не могла собраться, упражнения выполняла не важно, из-за чего доставалось остальным и, в первую очередь, самой Агидель, как ответственной за кадетов. Хотя бы ради того, чтобы не слышать выговоров, Агеллон была не против идеи Сильвии. Едва наступил перерыв, охотница наскоро приготовила для Огинь несколько кушаний, которые пришлись по вкусу беловласой. Капрал немного помогала, размышляя над тем, а заботилась бы Сильвия так о ней, если сама Агеллон вздумала воротить нос от обычной еды, как делала это Марика? Проверять Агидель не собиралась, но всё же было интересно. Как интересно было увидеть и то, что с каждым шагом по направлению к склону, где трудилась блондинка, охотница постепенно замедляла шаг, словно всё больше поддаваясь неуверенности, пока совсем не остановилась. Сжимая небольшой свёрток с едой в руках, Сильвия стояла, сомневаясь в собственной затее, и смотрела, как на склоне холма из-за кучи, время от времени, вылетают комья земли. Возможно, в словах Агидель имелся более глубокий смысл, чем забота и беспокойство? Тряхнув головой, русоволосая попыталась избавиться от всех сомнений и нерешительности, о чём сама Марика ей твердила совсем недавно. — Сильвия, повторюсь, я этого не одобряю. Может, бросишь эту затею, или, хоть обождёшь? — заметив неуверенность охотницы, мягко, но с сомнением спросила капрал. — Ты потом Марику останавливать будешь в случае чего? — резонно заметила русоволосая, вдруг став немного увереннее, как будто попытки переубедить её действовали наоборот. — Агидель, эту проблему надо решать. И как можно быстрее… Ты сама согласилась, что если Марика расстанется с Селимой, то спокойной жизни в лагере не будет, ведь так? — посмотрев в голубые глаза, нахмурилась дочь леса. — Последний день в лагере уже не такой спокойный… — пробормотала капрал, — А если всё-таки не получится? — удивляясь своему недоверию, продолжала гнуть рыжеволосая. — Попробую ещё раз. Вы сами меня тому учили. И я должна Марике за то, что мы с тобой снова… разговариваем, — сказала Сильвия, решив не произносить слово «друзья». Учитывая всё произошедшее за последние дни, между ними было явно гораздо большее, чем просто дружба. Или Сильвии просто так хотелось верить? Отсутствие ответа на вопрос всё больше не давало ей спокойно жить. — Ну, я уже согласилась, — улыбнулась Агидель. — буду рядом, и если что-то пойдёт не так, будь готова ко всему. Не надо делать глупостей. — Агидель, не переживай, — улыбнулась в ответ Сильвия и невольно прислонилась к девушке, едва удержавшись, чтобы не обнять. Кажется, она всё больше и больше привязывалась к голубоглазой, и держать чувства в себе становилось труднее. — После всего я не могу не переживать, — обречённо вздохнула рыжеволосая красавица. — Я знаю… — кивнула охотница и, взяв Агидель за обе руки, встала перед ней, заглянув в глаза. — Верь мне… Я увижу, если Марика начнёт выходить из себя, и просто закончу разговор, а бегать я хорошо умею, — засмеялась дочь леса, пытаясь расслабиться и помочь в этом Агидель. — Попытаюсь… — пообещала та, отпустив одну руку Сильвии. Вместе они подошли к кучам земли, и капрал осталась у них, а Сильвия обошла преграду, сразу оказавшись у края траншеи, из которой торчала лишь голова Марики. Белые, завязанные в хвост, волосы Огинь были все в пыли, песке и небольших кусочках земли, словно бы она рыла не лопатой, а голыми руками. — Чего тебя принесло?! — грубо спросила беловласая, не прекращая копать. — Лучше иди обратно, у меня нет настроения разговаривать! — А мне нельзя прийти проведать подругу? — слегка возмутилась Сильвия, опешив от столь резкого обращения Огинь. — Проведать можно, но раз ты тут, то явно тебе что-то нужно, — с холодным расчётом угадала дворянка. — Марика… Я понимаю, что ты чувствуешь… Вспомни, Агидель тоже совершила похожую ошибку… — начала охотница, собравшись с духом. — Нет… — вздохнула блондинка, воткнув заступ в землю и посмотрев на Сильвию. — Агидель не била тебя, Агидель не угрожала тебе, Агидель не вела себя как… — осеклась Огинь, ухмыльнувшись. — А, нет, вела. Но без разницы. Капрал едва сдержалась, чтобы не возмутиться. Марика, даже будучи в плохом настроении, не упускала возможности поддеть, словно это стало единственным смыслом её жизни. — Это, конечно, так… — тихо согласилась Сильвия, не зная, что и ответить. Когда она придумала весь этот план, казалось, стоит ей прийти и всё произойдёт, как в её голове. Но Марика говорила только то, на что нельзя было возразить, совершенно переворачивая всё вверх дном. — Так о чём разговор тогда? — недовольно возмутилась Огинь, оперевшись руками о край траншеи и пристально посмотрев в серо-зелёные глаза. — Я хочу, чтобы все снова дружили, — честно ответила Сильвия, пускай и прозвучало это не совсем так, как нужно. — Помнишь, ведь именно этого ты помогла мне добиться в самом начале. Теперь я хочу помочь тебе… всем. — А я хочу, чтобы вы все отвалили от меня к курвиной матери, но, как видишь, не всем желаниям суждено сбываться. Мне не надо помогать, — сухо отметила Марика. — Я тоже не просила, но ты ведь помогла, — улыбнулась охотница, стараясь продемонстрировать полную чистоту своих намерений. — Кто не просил? — прищурила глаза Марика, в одно движение выбравшись из траншеи, чем перепугала Сильвию и сразу разрушила все её надежды. — А не ты ли причитала: «Завтра вам обеим влетит на поединках»? К тому же не помню, чтобы ты меня останавливала… Кажется, даже наоборот, — разошлась Огинь, подойдя вплотную. — Это… Здесь… Марика, я… — невнятно промямлила русоволосая под взором разгневанных зелёных глаз. — Ты даже ответить ничего толком не можешь, — зло усмехнулась блондинка, положив руки на плечи охотницы. — Так что, пожалуйста, не надо меня раздражать ещё хотя бы пару дней, ладно? — натянув фальшивую улыбку, чуть мягче произнесла блондинка. — А как же Селима? Видела бы ты как она страдает! — неожиданно для себя, осмелилась высказаться дочь леса. — Курва! Да глаза б мои её больше никогда не видели! Плевать я хотела! — закричала Марика, развернувшись и с силой пнув валявшийся на земле камень, который едва не попал в Агидель на другой стороне кучи. — Хватит уже всех защищать! Сильвия, мир не детская добрая сказка, а мой мир, тем более… в нём не место таким курвам, как она! — Марика, но ты пойми, она так поступила не просто так! Она любит тебя, она думала, что ты изменяешь ей со мной! У неё сердце не выдержало! — будто получив прилив сил, придавший ей смелости, без страха Сильвия начала ругаться с Огинь, даже чуть топнув ногой. — Если бы я твою Агидель соблазнила, ты бы тоже на меня набросилась? — вдруг спросила Марика, применяя один из своих любимых приёмов. Агеллон, тихо слушавшая их разговор, едва не закашлялась. Она словно выпала из реальности, прокручивая ещё раз в голове сказанное. Фраза Огинь была очень неоднозначной, но тёплые чувства в сердце рыжеволосой в один миг придали ей нужную окраску. — Нет… — тихо ответила Сильвия, хотя не была в этом до конца уверена, учитывая всё, на что шла по предложению Марики. — Ты врёшь! Но что важнее, Селима накинулась на тебя, будучи сильнее… наверное. Она мне даже слова сказать не может, боится, а тут вдруг вся такая храбрая стала. Лучше бы Агидель ей и вправду пару раз влепила, хоть поумнела бы, может быть, — зло сплюнула Огинь. — Ненавижу её! — прошептала Марика, устремив взгляд в землю. — И что будет теперь? — спросила Сильвия то, что волновало не только её, но и всех её друзей. — А ничего не будет… Думала, что поработаю, пошлю всех, кого хотела, и может злость пройдёт, но она осталась, — неожиданно с явным расстройством произнесла дворянка, вновь пнув ком, но уже заметно слабее. — То есть, ты не думаешь дальше… Встречаться с Селимой? — действительно переживая за дочь гор, спросила Сильвия. — Встречаться… — усмехнулась Огинь. — А как ты себе это представляешь? Тот, кто предал доверие один раз, предаст его вновь. Я не даю второго шанса, — прошептала Огинь, быстро отвернувшись, чтобы охотница не увидела её выражения лица. — Люди ошибаются, все ошибаются… Я ведь говорила тогда про Агидель, — настаивала на своём охотница, уже забыв про обещание, данное Агидель, что если что-то не выйдет, то сразу же уходить. Подойдя вплотную, Марика довольно грубо ткнула охотницу указательным пальцем в живот. Чуть привстав на мыски, Огинь едва не коснулась губами уха девушки. — Хочешь знать, что я думаю? Если бы я была на твоём месте, то ни Агидель, ни кто-либо из её окружения ко мне даже на лигу не подошёл после содеянного. Я была против твоего общения с рыжей выскочкой, но согласилась закрыть глаза лишь из-за твоего желания… То, как ты смотрела на неё… Всё говорило о том, что ты не хочешь ничего разрывать окончательно, — слегка дрожащим от гнева голосом прошептала Марика и повернулась чуть боком, слегка массируя голову пальцами. — А у тебя разве не то же самое? — спросила Сильвия, настолько смело, что даже Огинь на мгновение оторопела. — В каком смысле? — удивилась беловласая, думая, как бы ответить. — Марика, признай, ты зла не столько из-за предательства Селимы, сколько из-за любви к ней, — с небольшой улыбкой начала охотница. — Если бы подобное сделала другая, ты, может, отреагировала так же, но быстро забыла обо всём, вычеркнув человека из жизни. В случае же Селимы, ты не спешишь этого делать. Я вижу, как ты страдаешь от противоречий. Ты любишь Селиму, но тебя разрывает от злости из-за содеянного ею. Ты могла бы уже сколько угодно раз отомстить ей, но ты этого не сделала. Ты точно так же хочешь, чтобы всё было как раньше, хочешь вычеркнуть тот вечер из жизни, забыть его навсегда, ведь я права? — серьёзно спросила охотница. Глубоко вздохнув, Марика провела руками по голове, смотря на поле с холма. Затем блондинка скосила взгляд на Сильвию, в котором едва прослеживалась бешеная злость, переполнявшая мгновение назад. — Сильвия, ты хоть и добрая, но точно не дура. Должна же понимать, что если я с ней в таком состоянии решу поговорить, то случится, что и два дня назад. Я с тобой сейчас едва себя контролирую, хотя ты не сделала мне ничего плохого, напротив… А Селима… Она едва не причинила боль тебе, той, кто первая и, кажется, единственная была добра ко мне. Эти воспоминания действительно отравляют. Меня, мало того, бесит, что под удар попала именно ты, так ещё и Селима от меня всё скрыть хотела… Дай мне время успокоиться и, может, всё наладится, раз тебя это так сильно волнует. Ты ведь что-то такое хочешь от меня услышать? — последний вопрос был задан уже совершенно иным тоном. — Но Марика, ты ведь… Ты сама не хочешь, чтобы вот так всё закончилось, — не отступала дочь леса, услышав, наконец, что-то похожее на правду. — Опять?! — дрогнула дворянка, сжав кулаки и почти сразу чуть расслабив. — Хорошо, я не хочу, но с собой я поделать ничего не могу, — обречённо сказала Огинь и перевела взгляд на кучу земли. — …и прекрати уже там пыхтеть, Агеллон! То, что ты за неё беспокоишься — хорошо, но это не повод меня выводить ещё больше! Свалилась на голову ваша парочка. Глаза бы не видели, — пробурчала Марика куда-то в воздух, едва замтено улыбнувшись уголками рта. — То есть ты всё-таки простишь Селиму? — с робкой улыбкой спросила Сильвия, заметив просвет в настроении блондинки. — Я этого не говорила… — слегка удивилась Марика. — Но ты… — Слушай, да катись ты уже к курвам отсюда! — развернувшись, надрывая горло закричала Огинь, вдруг потеряв контроль. Глаза девушки вспыхнули ярчайшим зелёным светом, источающим лишь чёрную ярость и злость. Агидель, не раз сдержавшая себя в соответствии с уговором, дабы не кинуться к Сильвии, в одно мгновение перемахнула через кучу, вклинившись между охотницей и дворянкой, заслонив русоволосую. Чем бы всё не закончилось, капрал ни капли не жалела о своём порыве, смотря в глаза беловласой. — Агидель, не надо! — сдавленно охнула Сильвия. — А вот и подкрепление! Молодец, запомнила что-то из баталий на карте! Впервые выбрала подходящий момент! — ухмыльнулась Марика, в один миг успокоившись. Казалось, что блондинка наперёд знала, как будет развиваться ситуация, нарочно всё подстроив. — Забирай свою подружку, и катитесь к курвам обе, иначе… — обернувшись, дворянка посмотрела на девушек сияющими глазами, полными ненависти. — Идём! — твёрдо скомандовала Агидель, буквально потащив русоволосую за собой. Кое-как исхитрившись в последний момент оставить на земле свёрток с обедом для Марики, Сильвия последовала за рыжеволосой девушкой, ощущая при этом возрастающее раздражение. Как будто она не могла разобраться сама, как будто была несмышлёным ребёнком, как будто что-то могло ей сейчас угрожать! Да если бы это действительно было так, разве бы она не отступила сама? Она ведь знала Марику намного лучше Агидель, и она видела, что вся реакция Огинь была именно для рыжеволосой. — Агидель! Отпусти! Зачем ты вмешалась?! — возмущалась охотница, слабо упираясь. Остановившись подальше за кучами земли, капрал обернулась к Сильвии, теперь уже действительно злясь на девушку за её идею и за то, к чему она едва не привела. Рыжеволосая с трудом себя сдерживала, пытаясь не закричать на русоволосую, хоть и понимала, что ором ничего бы не добилась. Сердце готово было выпрыгнуть из груди после пережитого… — Потому что это зашло слишком далеко! Ты ведь мне обещала, что если Марика начнёт злиться, ты сама уйдёшь! Почему ты этого не сделала? — справедливо возмутилась рыжеволосая, взмахнув руками от распирающих эмоций. — Потому что Марика ещё не злилась, Агидель! Хватит уже за меня всё решать! Спасибо тебе, что помогла… Я действительно не справилась бы одна, но дай мне разобраться самой, — серьёзно потребовала охотница. — В чём, Сильвия? — отчаянно спросила Агидель. — Марика тебя вообще не слушала… ещё бы немного, и она бы тебя ударила. — Она меня ударила? — недовольно спросила дочь леса, упрямо смотря на Агеллон. — Нет, но лишь потому, что я… — чуть стушевалась капрал, не ожидавшая, что Сильвия окажется настолько уверенной в собственных силах и убеждениях. Всё это было так внезапно, так не ко времени, так ошеломляюще, что девушка буквально заново узнавала охотницу в эти минуты и терялась. — Я, я, я… Агидель, прошу, дай мне самой действовать. Это моя жизнь! Я не ребёнок! — вспыхнула Сильвия, но в этот миг её прервал раздражённый крик блондинки. — Может, свалите отсюда уже?! Ещё одно слово и лопатой промеж глаз получите! Обе! Девушки, забыв про спор, быстро взбежали на холм к лагерю. Оказавшись близ внешнего ряда палаток, они отошли к дереву, растущему чуть поодаль от леса. Немного постояв, не говоря друг другу и слова, Агидель первой решила прервать молчание, понимая, что, может, даже если она в чём-то и права, то эта правота никак ей не поможет: — Извини меня, — тихо сказала Агидель, посмотрев на мысли сапог. — Я снова начинаю вести себя как тогда, решая всё за других. Марика права. Ты права. — Ты прости… Я тоже разошлась, — согласилась Сильвия и впрямь не видевшая в полной мере состояния Марики, а теперь начиная осознавать, что была очень близка к непоправимому. Страх на какой-то миг охватил разум, и озноб прошиб прямо вдоль всего позвоночника. Агидель быстро развернулась лицом к охотнице и первой обняла её, чувствуя, как та немного дрогнула, а потом обняла в ответ, крепко прижимаясь. Русоволосая девушка начала успокаиваться и понимать, насколько она нуждается в Агидель, хотя мгновение назад хотела, чтобы та едва ли не сквозь землю провалилась. — Сильвия, просто пойми… Я очень за тебя переживаю. Я не хочу, чтобы повторилось то же самое, что было на стрельбище. Если ты так хочешь помирить их, ладно, я согласна, но не сейчас. Марику тоже понять можно, она действительно доверяла Селиме, и после всего ей трудно будет её простить, и скорее всего именно из-за её отношения к тебе. Дай им немного времени, — улыбнулась капрал. — Но ведь тогда в лагере… Всё опять будет… Как тогда в самом начале, — расстроено сказала русоволосая девушка, часто заморгав, чтобы не показать выступившие слёзы. — Нет. Не думаю, что всё так плохо. Ты смотри, Густав с Богумилом продолжают какое-никакое общение. Эльга и Мариотт так вообще, будто не замечают ничего. Это я уже молчу про Инги. Она раньше подойти к Марике боялась, а сейчас они даже разговаривают. Да и остальные хоть и обсуждают всё, но продолжают сосуществовать в лагере. Верно ведь? — подмигнула рыжеволосая. — Да, но… — Сильвия хотела бы возразить, да, похоже, это было лишь навязчивое желание противостоять Агидель после случившегося. — А вот «но» будет потом. Дай Марике время остыть, не приставай к ней. Она с Инги вполне себе неплохо работает, а это значит, что не такая она и злая… Насколько это вообще можно о ней сказать. Обещаешь мне, что не подойдёшь к Марике? — с улыбкой спросила Агидель. — Ну, если потом… — задумалась охотница. — Обещаешь? — чуть надавила Агидель. — Хорошо. Обещаю. Взамен постарайся следить, чтобы Селиму и Марику не обсуждали? В чём-то Марика и права, это их с Селимой проблема. Не надо делать из этого тему для сплетен, — строго сказала Сильвия, взяв рыженькую за руки. — Хорошо. А кто будет пытаться, тех я отправлю к Колеку и Лонгину копать выгребные ямы! — уверенно заявила капрал. — Спасибо! — с улыбкой сказала Сильвия, обняв Агидель куда сильнее. Не успела Агеллон ещё произнести хоть слово, как над всем лагерем разлетелись приказы сержантов, призывающие кадетов возвращаться к своим командирам для продолжения прерванных на время обеда занятий. Девушки, не сговариваясь, кинулись обратно в сторону, где провели первую половину дня, понимая, что если опоздают, то им знатно влетит. Да и, по чести, сегодня Эверстейн сделала тренировку гораздо интереснее, пообещав подопечным во второй половине дня провести занятие с применением наскоро сделанных учебных мишеней. Не просто же так отрабатывали удары копьём. Всадники носились по полю, показывая старшей насколько успели усвоить вчерашний урок. И, конечно, хорошо получалось лишь у единиц. Оказалось, что, мчась на полном скаку, довольно трудно попасть по мишени с прикреплённым мешком на противовесе, чтобы этим мешком не получить по спине. К всеобщему удивлению, но первым, помимо двойняшек дер Зиг, справился Радан. Здоровяк, не мудрствуя, разогнал Ярого и просто направил деревянное копьё в мишень, так саданув по ней со всего маху, что конструкция не выдержала напора и завалилась. После этого Богумил послал к курвам советы Густава и повторил успех Радана. Его удар вышел чуть слабее, но результат был достигнут. Пришлось опять ставить столб с мишенью на место. На последовавшие вопросы к Эверстейн о том, можно ли было делать так, лейтенант лишь пожала плечами и открыла весьма очевидную истину — цель поражена, а всадник не получил удара и не выпал из седла. Мигом приободрившийся Вит Кутенич попробовал сделать также, но в итоге схлопотал противовесом по хребту и вылетел из седла, кубарем прокатившись по земле. Оказавшийся неподалёку Густав помог парню подняться, попутно размышляя над тем, что простое «Сила есть — ума не надо» тут не работали, либо же Радан и Богумил просто были на порядок мощнее остальных. Многие всё равно рискнули, но с тем же результатом, и вдруг отличилась Селима, у которой все предыдущие попытки канули в пустую. Понимая, что одобрения ей уже не заслужить, да и всё занятие прошло без толку, далканка во весь опор разогнала своего коня, сливаясь с ним в единое целое. Кадеты с замиранием сердца проводили её беспокойными взглядами — нанеси девушка удар неправильно, можно было не сомневаться, что её выбьет из седла, хорошенько приложив. Кто-то заметил, что дочь гор слишком сильно подняла копьё. Раздался короткий звон. Крепление разлетелось на части, мишень рухнула на землю, а противовес и шест перекосило. — Хорошо, десятник Селима! Очень хорошо! — воскликнула дер Кин, чем удивила других подопечных, заметивших, что лейтенант сегодня едва ли реагировала на успехи и неудачи подопечных, всё время пребывая в странной задумчивости. Причина оценить мастерство далканки у старшей была. Из всех воинов гвардии Эверстейн помнила немногих, кто был способен продемонстрировать подобную меткость. Селиму начали поздравлять все без исключения кадеты, но дочери гор их поздравления были сейчас не нужны. Ей хотелось услышать похвалу лишь от одного единственного человека. Всё, о чём думала та, так это о том, что Марика не видела её успеха. Так какое это всё тогда имело значение? Все усилия, прикладываемые Селимой, были лишь из-за желаний Марики, которые она ей не раз высказывала до ссоры, и которые она услышала слишком поздно.***
День выдался необычайно жарким даже по сравнению с предыдущими. Чем выше было солнце, тем пение птиц становилось тише, и его заглушал гул насекомых, для которых такая жара, наоборот, была во благо. Парило так, что казалось — само светило грозит свалиться с неба. Эверстейн приняла решение не растапливать бани, вода в реке прогрелась достаточно, да и знала она, что многие из кадетов давно тайком ходят мыться именно на реку, а потому разрешила всем без исключения хорошенько искупаться. Некоторые из подопечных уже успели расчистить от ила и зарослей места спуска к воде до такой степени, что можно было видеть песок и камни на дне. Агидель стала одной из первых, кто не замедлил отдать себя воле богине вод — Эгель, и вскоре её примеру последовали остальные кадеты. Объятые всеобщей радостью от разрешения окунуться в воды реки, будущие воины разделились на мужскую и женскую половину. Первые отправились ниже по течению, уступив девушкам прекрасную заводь, окружённую густыми зарослями, сквозь которые было ничего не разглядеть. Правда, гомон над рекой стоял такой, словно все собрались в одном месте. Парни едва ли не с самого начала устроили настоящую возню, плескаясь так, что казалось, ещё немного, и вода из берегов выйдет. И только как следует успокоившись, ребята начали приводить себя в порядок, а разговоры свелись к тому, что было бы неплохо потом, при случае, наведаться сюда с понравившимися красавицами. Большинству ничего подобного не светило, но разговоры на то и были разговоры. Лонгин слегка замечтался над тем, как с радостью бы отправился поплавать вместе с одной девушкой, очень ему симпатичной. Жаль только та почти не обращала на него никакого внимания. Из фантазий его вырвал Колек, принявшийся нудеть, что надо скорее возвращаться в лагерь, чтобы как можно быстрее подкрепиться. Высказав Колеку, что тот его, наверное, и после смерти будет доводить своими требованиями, долговязый парень всё же начал выбираться на берег. Помывшись и облачившись в форму, два друга направились в сторону тропы, ведущей к лагерю, идя вдоль реки. Остановившись у развилки, где одна из троп вела к лагерю, а вторая к заводи, Колек задумчиво посмотрел на вторую. Утоптанная дорожка, петляющая меж высокого тростника, камышей и кустов, придавала обычной тропинке какой-то манящий и таинственный вид. — Чего встал? Пошли, сам ведь гундел, что есть хочешь, — едва не налетев на светловолосого паренька, возмутился Ярг, — вот попомни, сейчас мы вернёмся, сержанты нас увидят и, того гляди, заставят что-то делать. Не мог подождать остальных? — Лонгин, да хватит уже второго Радана строить из себя… Ты серьёзно решил, что меня еда интересует? Ты подумай, пока там все эти олухи судачат, мы можем по-быстрому пойти на девок голых глянуть же! — чуть не подпрыгнул Колек. — Ты сдурел?! Там Инги, да ещё и Марика, и Селима, и вообще, что будет, если они тебя увидят? Я уж молчу о том, что это просто неправильно по отношению к нашим подругам! — А что будет? Их там много, они все, небось, болтают о своём. Кто нас увидит-то в кустах? — не мог просто выкинуть из головы эту идею младший. — Ты сам ответил. Их много… Да и не нравится мне вообще эта затея. Тебе лет-то сколько? — нахмурился Лонгин. — Не нуди. Давай… Я видел, как ты поглядывал на одну девушку из Казс. Неужели не хочешь её узреть во всей красе? — подмигнул парень. — Ты в мои дела, пожалуйста, не лезь… Кого хочу, когда надо и увижу. Хочешь рисковать — вперёд, — сказал Лонгин, вальяжно махнув на него рукой. — Ой, какие мы правильные. Как Ингвар уже стал… — И тебе советую… — поучительно заметил долговязый, обрадовавшись такому сравнению, учитывая успехи их товарища. — Да ладно… пошли. Что изменится от этого? Лонгин стоял в раздумьях, с сомнением поглядывая то на Колека, то в сторону лагеря. С одной стороны парню действительно не хотелось соглашаться на предложение друга, но с другой его интересовала лишь одна девушка, и не было дела до остальных. Ярг подумал, а может действительно рискнуть? Отпускать одного Колека казалось ещё большей глупостью. Ведь этот дурень обязательно попадётся. Ещё раз быстро переведя взгляд с кустов на Колека, Лонгин вздохнул, пытаясь тем самым показать, что ему это не очень-то и было нужно. — Ладно, курвы с тобой… Но в случае чего — каждый за себя, — усмехнулся долговязый. — Да ничего не будет… Там вокруг такие заросли, только ястреб с неба нас увидит! Запоздало Лонгин подумал о том, что вот как раз пара девушек подобным ястребиным зрением обладают, но идти на попятную было поздно, а потому он последовал за Колеком, который уже свернул с тропы, забирая в заросли, не слишком заботясь о шуме. Почти все девушки собрались на противоположной стороне заводи, где глубокое дно устилали камни, и сложно было ковшиком вместе с водой зачерпнуть песок или ил. Чуть в стороне от них, неподалёку от главного русла, расположились Агидель с Сильвией, и там же, но уже на самой быстрине, лишь находясь по пояс в воде, и сидя прямо на дне реки, оказалась Марика. Промыв волосы, блондинка смотала их в своеобразный ком, покоившийся у неё на голове, продолжая неспешно, с усилием, намыливать тело. Селима наоборот забралась на самую глубину, подальше от остальных. Далканка всё так же опасалась Марику, но при этом украдкой поглядывала на неё время от времени, думая, что та этого не замечает. Инги вместе с Эльгой делила на двоих один ковшик, которых не хватало, время от времени отпихивая от себя проплывавшие мимо ошмётки водорослей, что сорвало где-то выше по течению. Хоть дер Зиг и раньше мылась в реке, а дома на войне так и вовсе порой приходилось чуть ли не в болото лезть, но пожив и помывшись пару месяцев сначала в гвардейских банях, а потом и в походных, ей были по душе именно они, не говоря уж о том, что на родной земле все без исключения сородичи очень любили настоящие северные бани, в которых было очень жарко, но сухо. Конечно, в реках и озёрах девушка купалась и не раз, особенно в детстве, но вот чтобы по-настоящему мыться… Дер Зиг ещё удивлялась, как это Марика, да и остальные девушки, имеющие высокое происхождение, на такое пошли, даже не возмущаясь. Вдруг Инги услышала какой-то подозрительный шорох в кустах, но подозрительным он показался скорее из-за того, что помимо неё, на него обратили внимание ещё и Сильвия с Марикой, что значило, что им троим не могло показаться. Недоверчиво глянув ещё раз на кусты, Инги медленно нагнулась, подбирая со дна камень побольше. В следующий миг она, словно огромная рыба, высоко выпрыгнула из воды, со всей силы швыряя туда булыжник под удивлённые взгляды остальных девушек. После глухого удара раздались отчётливые ругательства и треск ломаемых сучьев. Инги и Марика одновременно сорвались с места, на ходу подхватывая пару камней. Лонгин и Колек проломились сквозь заросли как два перепуганных кабана. Долговязый держался за голову, куда ему угодил камень. Обидно было до слёз. Ведь знал же, что всё плохо закончится, пытался воззвать к голосу разума, а досталось именно ему. Казалось, что боги таким образом пытались наставить парня на путь истинный, сразу наказав за проступок. Забежав по крутой тропинки до лагеря так, как они не бегали даже на тренировках, парни едва смогли перевести дыхание. — Ещё бы немного… — сгибаясь чуть не до земли, прохрипел Колек. — Я тебе говорил, что идея плохая… И именно Марика и Инги нас обнаружили! Хуже не придумаешь. А мне ещё из-за тебя чуть голову не разбили! Что, теперь нам тоже идти спать в лес, как Огинь? — Будто они видели, что это мы. Если сейчас добежим, до палатки, то… Колека прервал настоящий свист, раздавшийся едва ли не над их головами, а потом громкий удар о близстоящее дерево. Тут же посыпались кусочки мха, а на стволе остался отчётливый след от попадания булыжника. Из-под дыры в буро-зелёной коре проглядывал почти белый ствол дерева. Два друга в то же мгновение посмотрели вниз с холма в сторону реки. — Вон эти шлиссеголовые, Марика! — прозвучал крик Инги откуда-то из-за листвы. — И без тебя вижу, — раздался ответ Огинь, и в следующий миг сквозь листву вылетело ещё два камня. — Какого я тебя послушал… — вздохнул Лонгин, спасаясь бегством, — всё, теперь нам точно конец, они увидели, что это были мы! Отдышавшись, Инги недовольно подтянула наспех накинутую на голое тело рубаху, так и норовившую свалиться с плеч. Грубо выругавшись на родном языке, она в сердцах метнула оставшийся камень вверх по склону. — Ушли, уроды, — сплюнула дер Зиг. — Ненадолго… — хмыкнула Марика, резко сорвавшись с места обратно к заводи. Ни о чём не задумываясь, Инги, к своему удивлению, тут же последовала за блондинкой. Когда они вернулись к реке, остальные девушки были уже частично одеты и стояли на берегу. Никто не осмелился продолжить мытьё после случившегося. Ничего не говоря, Марика сразу метнулась к своим вещам, сложенным на ветке дерева недалеко от берега. — Ну как? — спросила Эльга. — Никак… — разочарованно ответила Инги, стягивая с плеч слегка влажную рубаху. — Пока никак, — добавила Марика, повысив голос на первом слове. Блондинка наспех вытерла тело, надевая под рубаху своё бюстье. Никто не осмелился спросить у неё, что девушка имеет в виду, и лишь Агидель, которая пусть и не была в восторге от случившегося, всё-таки решилась: — Что ты хочешь сделать? — Увидишь… — грубо ответила Огинь. — Я этим лярвиным собакам устрою такую жизнь, что они у меня вообще в своих выгребных ямах жить будут! — буркнула Марика, с явной злобой завязывая волосы в хвост. — Это Колек и Лонгин?! — удивилась капрал, не ожидавшая, что тем придёт в голову подобная глупость. Одновременно взяла и досада, и раздражение, но хоть последнего и было больше, а просто так чинить расправу казалось не совсем правильно, — Марика, я понимаю, что… последние дни у тебя не самые лучшие, но может… — Ги, помолчи, Марика права, — внезапно для всех, выступила Инги, натягивая сапоги. — Если их не проучить, это точно повторится. К тому же, тот факт, что они наши с тобой друзья, лишь ухудшает этот проступок. Я этого так просто оставлять не хочу. — С заметным раздражением возмутилась девушка. — Инги, а ты… — даже не зная, что и сказать, Агидель удивлённо посмотрела на дер Зиг. Остальные девушки начали спешно вооружаться всем, что попадалось под руку, толком пока ещё не решив для себя, действительно ли стоит что-то предпринимать или может просто доложить обо всём дер Кин. Однако, судя по тому, как все они начали быстро одеваться, в явной спешке перебирая свои вещи в поисках нужной, Агидель поняла, что многие находятся на стороне Марики и Инги. — Капрал ты наша, если тебе всё равно, то не мне… Знаешь, что делают у нас, магнатов, за такое? — прищурилась зеленоглазая, но потом махнула рукой, — хотя, откуда тебе… Шляхта безпортошная. — А что, кстати? — рискнула спросить дер Зиг, которой и правда стало интересно. У неё на родине обычно всё ограничивалось порицанием, тумаками и, иногда, плетьми. К тому же те, кого застали за таким занятием, могли более не рассчитывать на поиск пары в родном поселении. Ухмыльнувшись, Марика подошла к Инги, шепнув что-то ей на ухо. При этом рассказывала Марика всё довольно долго, иногда жестикулируя руками. — Да ладно? Прямо так?! — эмоционально отреагировала дер Зиг, чуть отшатнувшись. — Но этого мы делать, к сожалению, не будем… Хотя за Селиму я бы этим не ограничилась, — внезапно для всех добавила Огинь. Далканка чуть ли не выпрыгнула из толпы от услышанного, уставившись в спину блондинке. Небрежно брошенная на эмоциях фраза подарила далканке надежду, вновь заискрившую в потухшем сердце. — Вы ничего делать не будете! — насупилась Агидель. Ей не нравилось то, что назревало. Да и вообще, с каких это пор Инги так с Марикой ладить начала? Недавно едва ли не тряслась, стоило Огинь на горизонте появиться, а теперь её поддерживала, да ещё с таким рвением. — А что скажут остальные? — ухмыльнулась Марика, оглянувшись на девушек, всё это время лишь ожидавших, до чего договорятся капрал и десятник. Стоило только Огинь спросить, как толпа разразилась одобрительными криками с пожеланиями немедленного возмездия. Кажется, Марика, не желая того, создала самую сплочённую армию, которой действительно было плевать на происхождение, положение и достаток. Огинь самодовольно посмотрела на Агидель. — Идём, — хрустнув пальцами, Марика позвала дер Зиг и остальных с собой. — Инги, но ты-то хоть… Вас могут наказать, — обречённо протянула Агидель, ясно осознавая, что ничего уже не изменит, а за беспорядок достанется и ей. Но в данный миг вся решимость как по мановению ушла прочь. Всё же Марика была слишком властной, легко при желании подчиняя себе, а сейчас даже и этого делать не нужно было из-за общей цели. — Да и плевать… Если мы их поймаем раньше, чем узнают сержанты, то им вдвойне влетит. Сначала от нас, а потом от них. И будут эти придурошные выгребные ямы копать до конца своих дней, — сказала Инги, издав злорадный смешок. — Ты уже забыла, к чему в прошлый раз привело такое твоё поведение? Хочешь ещё раз? Я тебя защищать больше не буду, — предупредила Агеллон. — К Андерхейм твою защиту! Что ты так их выгораживаешь? Или думаешь Сильвии было приятно? — указав на смущённую русоволосую, возмутилась дер Зиг, — ну так поди, и голяком перед ними встань! — Я вообще ничего не заметила… — вступилась за Агидель охотница, хоть это было и не правдой. — А ты не лезь! — буркнула Инги на русоволосую, отчего та едва ли не отшатнулась обратно за спину Агидель. — Не вмешивай сюда Сильвию! — в тот же миг капрал чуть заслонила русоволосую девушку. — Мы идём, или нам ждать пока вы отношения выясните? — равнодушно спросила Марика. — Идём. Ги, катись ты к бесам с таким мышлением. Правила правилами, но себя тоже надо защищать. У нас тут не бордель! — огрызнулась Инги, убегая в след за Огинь. Агидель и Сильвия остались вдвоём, тогда как остальные девушки вместе с Марикой и Инги, крича и угрожая, направились в лагерь. Капрал не представляла, что там может произойти, зная, что дер Кин с сержантами сейчас планируют завтрашний день и, по сути, в лагере нет никого из тех, кто мог бы что-то сделать. Не добавляла облегчения и дворянка, явно пребывавшая на взводе и мало ли, что она в таком состоянии могла натворить? Что там она Инги сказала про наказание? Этот вопрос особенно волновал рыжеволосую, ведь мало ли до чего зеленоглазая могла додуматься, учитывая некие нравы магнатских домов. Агидель хорошо помнила шрамы на спине Огинь. Если её так наказывали, что же творили с теми, кто не вышел родом? Захотелось броситься вслед за соратницами, дабы остановить их, но Сильвия так и осталась стоять на месте, вцепившись в руку Агидель, не давая и шагу ступить. Да и могла ли капрал что-то изменить сейчас, когда момент был упущен? Может, пару-тройку соратниц переубедить бы удалось, но точно не всех, не говоря про самих зачинщиц. — Ты лучше её знаешь… Что Марика может сделать? — обречённо вздохнула Агеллон, не зная, что предпринять. Втягивать Ингвара точно не стоило, всё могло стать намного хуже. Мало того, что девушки ещё больше разозлятся, когда их начнут успокаивать именно парни, так ещё и не факт, что сами ребята будут рады тому, что кто-то из них поступил так низко. Агидель не раз успела наломать дров, пытаясь всё решить мирно, потому и хотела сейчас посоветоваться с охотницей. — Ты мне сказала, что мои размышления о Марике неправильные, — спокойно ответила дочь леса. — Что плохого может случиться? Или ты правда считаешь, что не стоит никого наказывать? — внезапно спросила Сильвия, отчего Агидель, не поверив своим ушам, быстро повернулась к ней. Русоволосая стояла, придерживая рубаху и несколько отстранённо отведя взгляд в сторону. Агеллон растерялась, не понимая, как на это реагировать — она внезапно оказалась одиноким воином, но девушка не хотела, чтобы всё было именно вот так. Прежде, чем капрал успела придумать хоть что-то, что можно было ответить, со стороны тропы послышались яростные девичьи вопли. Решив не мешкать, пытаясь обдумать свои ошибки, Агидель быстро отправилась вверх по склону, а Сильвия, к её удивлению, осталась у реки мыться дальше. Кажется, сегодня все вели себя странно…