Эверстейн стояла в пустой бане, где сейчас царила спокойная и приятная тишина, и лишь капли воды её нарушали своим редким шелестом. В воздухе висел пар, загадочным и белёсым облаком скрывавший всё, что находилось дальше вытянутой вперёд руки. Вдруг чуть в стороне послышался звук босых ног, медленно ступавших по мокрому полу. Эверстейн оглянулась на звук и увидела проступающий из густой пелены силуэт.
— Агидель? — тихо спросила она, с трудом различив приближающуюся знакомую ей девушку.
Агидель, с лёгкой загадочной улыбкой на лице, молча, подошла ближе. Тело её было скрыто под полотенцем, но это, возможно, было даже хуже для Эверстейн, нежели простая нагота. Взгляд постоянно смещался на ту грань, где нежную кожу прикрывала белая ткань. Лейтенант никак не могла взять себя в руки, чтобы прекратить беззастенчиво таращиться, а рыжеволосая девушка меж тем легонько коснулась руки Эверстейн и положила ту на узел, который связывал вместе еле державшееся на стане рыжеволосой полотенце.
— Нет, я не могу, — слегка испугавшись, произнесла дер Кин.
Агидель лишь сладко улыбнулась и слегка приобняла Эверстейн. В тот же миг полотенце развязалось и упало на пол. Дер Кин быстро зажмурилась, а открыв глаза и сама не поняла как оказалась в бадье, наполненной тёплой водой, от которой и поднимался тот мягкий, обволакивающий туман. Она лежала сверху на Агидель, а вода темноватым покрывалом скрывала ладную фигурку девушки. Бездонные голубые глаза рыженькой, что два родника, завораживали и манили к себе, а губы, слегка приоткрытые в ожидании поцелуя, тепло шепнули:
— Что-то не так? — взгляд Агеллон стал каким-то поникшим.
— Ну же, госпожа лейтенант, — вдруг раздался надменный и режущий, словно острый клинок, голос Марики.
Эверстейн резко обернулась, увидев Огинь. Та сидела на другом краю бадьи, шею её покрывала поцелуями Селима, совершенно не обращавшая внимание ни на кого. Зеленоглазая ухмылялась самой злой улыбкой, которой только возможно.
— Госпожа Эверстейн, вы так и будете издеваться над девушкой, заставляя её ждать? — чуть прищурив глаза, спросила Марика, едва ли не шипя.
— Нет, я… — даже не зная, что сказать, промямлила дер Кин.
— Тогда я пока что заберу её. Вам-то она, как вижу, не сильно и нужна… Идём, Агидель. Теперь ты моя, — протянула Огинь руку Агеллон. Та поднялась, грустно посмотрев на Эверстейн, и припала к телу Марики. — А вы тут теперь лишняя, — с усмешкой произнесла Марика, толкнув дер Кин, и та вдруг провалилась в темноту, быстро падая и удаляясь от девушек…
Эверстейн резко вскочила с постели, сбросив на пол и подушку, и одеяло, которое неприятно липло к телу, что всё покрылось влажной, липкой испариной. Сон, поначалу казавшийся таким сладким, вдруг обернулся кошмаром. Девушка тяжело дышала, рубаха противно, словно паутина, оплела кожу, раздражая ещё больше. Посмотрев в окно, Эверстейн поняла, что ещё слишком рано, и чувствовала она себя отвратительно. Из-за случившегося вечером заснуть ей удалось далеко не сразу. Полночи она крутилась, пытаясь прогнать из головы навязчивые мысли об Агидель, поцелуе, о том, как застала Марику и Селиму, и теперь ещё к этому добавился страх, что она может потерять Агидель из-за того, что до сих пор не продвинулась в отношениях с ней. Ещё хуже было то, что лейтенант вообще не могла понять, как же это всё вдруг случилось. Каким образом она, всю жизнь бывшая одиночкой, привыкшая держаться независимо, умевшая подавлять в себе любые чувственные порывы, легко справляться с соблазнами, так бесповоротно подалась к этой рыжеволосой красавице? Что вдруг случилось? До того дня, как они впервые увиделись на арене, Эверстейн даже не могла бы с уверенностью сказать, что её кто-то когда-либо привлекал.
Она, конечно, отмечала, что одни люди ей симпатичны немного больше остальных, испытывала некоторое желание начать с ними общаться теснее, порой, даже задумывалась, а что будет, если попробовать зайти дальше? Правда, этому препятствовали сразу несколько вещей — Эверстейн немного переживала, что охотнее обращала взгляд на девушек и женщин, умея подметить мельчайшие детали, заострить на них внимание. В Остерне к подобному относились довольно пренебрежительно, хоть и без явной агрессии в большинстве случаев. Зато в гвардии до этого дела не было вообще никому — ещё с тех времён как Райнгард подобрал её в Хайрайхе, в среде его подопечных царили открытые и нестеснённые условностями взгляды на личную жизнь. Как говорил сам генерал: «Мои солдаты могут любить кого угодно и спать с кем угодно, если это не мешает им выполнять свои задачи». Так что выросшая в подобной среде Эверстейн не особо-то и удивлялась. Вон, та же Мартина всегда говорила: «Зачем ограничивать себя? Если все кругом пьют эль, это ж не значит, что и ты должна его пить, если тебе нравится мёд?». Под напитками, конечно, Вильк имела ввиду совсем другое. Но более важной причиной собственного одиночества лейтенант считала то, что длительные отношения с хорошим исходом были для гвардии достаточно редки, потому как далеко не все могли выжить в постоянных войнах, и потеря любимых всегда сопровождалась печальными последствиями, и ей было страшно, что она познает эту боль. А уж когда исчезли и просто близкие ей люди, ставшие её семьёй, в этом она убедилась ещё больше. Да и что там скрывать, Эверстейн сама решила ждать того часа, когда её симпатия обретёт нечто большее, когда это будет не просто симпатия. И теперь, когда, похоже, этот миг настал, она же сама и противилась ему, начиная бояться того, что будет дальше! Что вообще будет, если Агидель отвергнет её чувства, если не правильно поймёт, если сама Эверстейн ошиблась, не до конца разобравшись? Она уже так запуталась от раздирающих противоречий и этих странных снов, так растерялась, что куда-то двинуться оказалось почти не под силу.
«Теперь ты моя», — вспомнила Эверстейн слова Марики из сна, и тело будто бы сковали цепи страха. Теперь она боялась и того, что если и дальше будет медлить и раздумывать, то может упустить Агеллон. Пугало её даже не то, что соблазнить Агидель может и Марика — этот вариант она отбросила сразу, но то, что это может быть вообще кто угодно другой, и случиться это может когда угодно. Она хоть и пыталась стать ближе к рыженькой красавице, всё же была не настолько хорошо с ней знакома, дабы постоянно быть рядом. Агидель ведь была очень дружелюбна и общительна, она собрала вокруг себя большое количество соратников, каждый из которых вполне мог стать её избранником, и Эверстейн об этом даже и не узнала бы.
Со злостью пнув одеяло и швырнув подушку в стену, лейтенант быстро оделась и молнией вылетела на улицу. В ночном небе на горизонте еле-еле проступало просветление перед восходом, кое-где до сих пор виднелись чуть заметные звёзды, а воздух был прохладным. Дер Кин быстро пробежала по пустынным улицам к арене, дабы хотя бы тренировками попытаться выбить из головы все эти мысли и забыть ужасный сон. Облив себя ледяной водой из колодца, после которой она чуть не забыла вообще, где находится, Эверстейн сразу же устремилась отматывать круги. Холод уступил место жару от тренировок. Очень быстро девушка пробежала своё обычное количество кругов, но продолжила дальше, уже начиная злиться из-за того, что воспоминание о сне так и лезли в голову. И лишь когда ноги уже начали заплетаться, а колено заныло от боли, дер Кин свернула к брусьям. Тело отказывалось продолжать упражнения, а сердцебиение отдавалось лёгкой болью, но Эверстейн заставляла мышцы работать…
Только когда солнце стало пробиваться из-за горизонта, всплывая в небо пока ещё неясным тусклым кругом, а мимо арены потянулись зевающие гвардейцы, стоявшие в караулах, она, наконец, закончила свою усиленную изнуряющую тренировку. Вылив на себя ещё одно ведро воды, лейтенант направилась будить кадетов. Поднявшись на второй этаж казарм, дер Кин тихо открыла дверь и прошла в женскую половину. По дороге сюда она собралась с мыслями, дабы выглядеть совершенно обычной, когда будет поднимать Огинь, но то, что она увидела, свело на нет всю её подготовку, в один лишь миг заставив забыть об усталости из-за упражнений. Марика лежала в своей не такой уж большой кровати в обнимку с Селимой. Рубаха чернявой была спущена до пояса, а руки Марики, обхватив талию далканки, плотно переплетались с закрученной и спутанной тканью. Вся шея и плечи Селимы были в тёмных отметинах, и уже сложно было понять — это результат после избиения или же «вечерней бани»? Огинь уткнулась лицом в грудь дочери гор, а волосы белым покрывалом спускались по спине девушки. Селима же, обнимая Марику, так сильно притянула её голову к себе, что было вообще непонятно, как та умудряется дышать. Эверстейн не знала, как подступиться к Огинь, не разбудив Селиму, да и к тому же она успела даже подумать, что может ей лучше вообще не стоит вмешиваться.
«Нет, всё же свои ошибки нужно искупать, и тренировка неотвратима», — подумала дер Кин, чуть нахмурившись, и отправилась к кровати Агидель. Чем дальше она отходила от постели Огинь, тем спокойнее ей становилось — рыжеволосая сейчас была для неё самым настоящим спасением. Агеллон спала, натянув одеяло едва не до макушки. На подушке лишь слегка виднелись волосы девушки — будто она уже во сне не желала вставать и как можно надёжнее укуталась, пытаясь избежать пробуждения.
— Кадет Агеллон, — прошептала дер Кин, слегка тронув ту за плечо через одеяло. — Пора на тренировку.
После этих слов, Агидель тихо и недовольно промычала, переворачиваясь на спину и нехотя сдвигая край одеяла на живот. Моргнув слегка мутными глазами, прикрытыми сверху рыжими прядями волос, она затуманенным взглядом посмотрела на Эверстейн. Агидель, как и все дни до этого, совершенно не хотелось рано вставать, а тем более идти на тренировку, где будет Марика. После вчерашних событий она полностью убедилась, что Огинь далеко не так проста, и неизвестно, что она может ещё таить в себе. Протерев сонные глаза, Агидель снова уставилась на Эверстейн, которая в полумраке виделась как-то немного иначе, будто была окутана аурой таинственности и загадочности, что так и манило узнать. И потому, потянувшись, девушка заставила собственное тело, хоть и нехотя, но подняться с кровати. Движения ещё были скованными, без полного осознания происходящего. Выпрямившись, Агидель чуть ли не снова начала засыпать. Руки безвольно повисли, а взгляд бездумно застыл на Эверстейн, ведь та была единственным ориентиром в предрассветных сумерках.
— Кадет Агеллон, когда оденешься, разбуди Огинь. Я буду ждать вас на арене, — тихо прошептала Эверстейн, понимая, что Агидель сегодня нужно слегка больше времени для того, чтобы проснуться.
Дер Кин было стыдно за то, что она сбрасывает с себя ношу пробуждения Огинь и перекладывает её на плечи Агидель, но пересилить себя Эверстейн просто не могла. Вмешиваться в сон Огинь в таких обстоятельствах для неё было сложнее, чем ввязаться даже в самый тяжёлый бой. Она надеялась искупить свою вину как-то в течение дня, а сейчас быстро вышла из помещения.
Агидель, постояв на месте, едва не вскрикнула от досады, полностью осознав слова Эверстейн. Просьба командира была для неё словно то самое пробуждающее ведро ледяной воды на голову. Ей было не то что бы страшно, хотя страх перед блондинкой теперь так же обитал в душе Агидель, а скорее неуютно — она и сама отчасти понимала Марику, ведь в этот раз это именно она с Инги спровоцировали девушку. Так что у Огинь теперь было полное право ненавидеть её и всех, кто её окружал. Но надежду давало то, что вчера Марика не тронула её. Возможно, Марика лишь недолюбливала Агеллон, но прямой ненависти не испытывала? Рыжая очень хотела надеяться на подобное, хоть и не верила до конца. Размышляя об этом, девушка оделась, и, не спеша, пошла меж рядов к постели Марики и была почти так же обескуражена, как и Эверстейн. Ругательство беззвучно сорвалось с губ. «Ладно, Агидель, всё нормально — просто разбуди и всё», — прошептала сама себе кадет, подойдя ближе. Аккуратно, дабы случайно не задеть и не потревожить Селиму, девушка протянула руку к плечу Огинь, но в тот же миг блондинка открыла глаза и пристально уставилась на Агидель. Рыжеволосая едва не вздрогнула, с трудом заставив себя подавить этот предательски слабый позыв.
— Чего надо? — недовольно, даже слегка раздражённо, прохрипела Марика, чуть приподняв голову.
— Тренировка, — прошептала Агеллон, указывая рукой на выход из комнаты.
Огинь вздохнула и без промедления села на кровати, довольно грубо спихивая с себя Селиму и отталкивая её руки. Далканка от этих действий, конечно же, проснулась.
— Что случилось? — сонно промямлила дочь гор, едва ворочая языком и немного сжимаясь, как будто ей стало очень холодно, при этом даже и не думая поправлять полностью спавшую рубаху. Безразлично посмотрев на Агидель, она медленно перевела заспанный взгляд на Огинь.
— Мне на тренировку… Спи, — сухо ответила Марика и слегка коснулась пальцами щеки Селимы, быстро наклонившись к девушке.
Плавно, словно скользящая по окну вода, она поцеловала чернявую, томно и глубоко, будто бы сама не хотела прерывать это мгновение. Как только их губы разомкнулись, Селима, ведомая желанием, потянулась вслед, но припала к кровати, смотря на Марику жаждущим и просящим взглядом. Огинь перевела взор на слегка удивлённую Агидель.
Агеллон поспешила отвернуться, поскольку собственные мысли порывом ураганного ветра ворвались в её сознание, создавая там настоящую мешанину. Мало того, что у них с Огинь оказалась одна общая черта — как выяснилось, обеих привлекали девушки — так ещё Марика уже и успела завести себе здесь отношения. Агидель, которая так уставала в последнее время, едва ли думала о подобном, хотя прежде отличалась любвеобильностью, и частенько её собственное утро начиналось тоже с того, что кто-то пытался её удержать в постели. Вот только, обычно, приходилось наспех подхватить свою одежду и стремглав мчаться прочь с того места, где она устраивалась ночевать с очередной избранницей, дабы не досталось от её родителей, а то и от жениха. Но в любом случае, Агеллон всегда довольно вежливо обходилась с той, с кем провела ночь, и не позволяла себе действовать столь вызывающе, как это сделала Марика, нагло и демонстративно заявив всем, что они теперь… Что? Стало непонятно, кто теперь для неё Селима — постоянная партнёрша, настоящая, хоть и внезапная любовь, или просто игрушка на одну ночь? Почему-то увиденное только что не давало девушке однозначного ответа — поведение Марики действительно было грубоватым, однако этот поцелуй…
«И почему это так вообще заботит меня?», — принялась размышлять рыжеволосая, не решаясь оборачиваться и слыша позади себя лишь лёгкий шорох одежды. Какой-то ехидный внутренний голосок настойчиво шепнул, что попросту завидно, и Агидель едва не дёрнулась от подобного замечания. Вот уж кому, а Марике она точно не собиралась завидовать. Возможно, Агидель просто хотелось каких-то собственных отношений и чтобы ни от кого не скрывать это и не опасаться? Вот только кадет пока и не задумывалась даже, что сможет найти что-то такое в Коронном войске. Про свободные нравы она слышала, теперь и стала их свидетельницей, но если вспомнить всё своё окружение и тех, кто поддерживал её, то не могла бы сказать, что из кадетов-девушек кто-то приглянулась ей особенно сильно. Инги была слишком амбициозной, упрямой, да и грубоватой, и вообще, судя по тому, какие взгляды она порой бросала на Радана, можно было сделать вывод, что она точно предпочитает рядом мужское плечо. Сильвия, на самом деле, хоть и стеснялась показать это, была очень милой и красивой, но такой тихоней, что Агидель даже и не знала о чём с ней говорить. Охотница из Литау вообще была скромна, со всеми вежлива, обходительна, добродушна и при этом далека как небо. С остальными рыженькая общалась гораздо меньше, и пусть видела, что симпатичных хватает, но кто знал, что у них на уме.
Так-то ведь и Марика была далеко не уродиной, но про саму Огинь, по понятным причинам не могло идти и речи. Даже отмечая её красоту, Агидель не смогла бы теперь вообразить, что у них что-то и когда-то могло бы возникнуть. Селима? Что же, положа руку на сердце, Агеллон могла себе признаться, как несколько раз посматривала на дочь гор, но теперь, опять же, об этом следовало забыть как можно быстрее, да и проверять на себе ревнивость Огинь как-то не очень хотелось. Агидель быстро вспомнила ещё одну девушку, но о таком и думать-то было даже страшно, поскольку ладно, что та была старше, хоть и ненамного, но она была её командиром! Агеллон, едва представляя себе хоть намёк на отношения с Эверстейн, всякий раз нервно сглатывала. Лейтенант латников казалась какой-то недоступной, одновременно манящей, таинственной, порой, излишне строгой и вместе с тем, невероятно мудрой. А потом, когда у них состоялся тот разговор после баталий на арене, выяснилось, что она вовсе и не так уж и замкнута, а разговаривать с ней одно удовольствие. Вот только из-за драки в подворотнях города больше и не выдалось возможности для разговора. И Агеллон об этом очень жалела, поскольку ещё хоть раз хотела бы оказаться наедине с Эверстейн, узнать её чуть лучше, послушать, понаблюдать…
«Зачем?», — спросила себя девушка, и опять нервно сглотнула. «Уж не думаешь ли ты, курва рыжая, что она снизойдёт до тебя, что ты её как-то заинтересуешь? Чем ты можешь её вообще привлечь, да и нужно ли ей это? Почему она попросила тебя разбудить Марику? Может, ей самой подобные отношения неприятны, и она даже не хочет близко быть с такими людьми?!». Мысль эта ледяной иглой страха вонзилась куда-то под сердце, вытравливая все приятные мечты, даже маленькие робкие надежды. «В любом случае, я должна стараться быть лучше, учиться, потому что она меня заметила, выделила, она ждёт от меня успехов, и я не должна её подвести… И, может быть, тогда мы вновь сможем поговорить, и я смогу лучше узнать её, понять?».
Тут Марика, уже закончив переодеваться, проходя мимо, немного толкнула в плечо витающую в облаках рыжеволосую. Без агрессии, без дружелюбия, просто, как бы обращая внимание. И кадет, спохватившись, отправилась следом за ней, немного зябко поведя плечами, когда утренняя прохлада забралась под ворот рубахи.
Оказавшись на пустой улице наедине с Марикой, Агидель почувствовала всю полноту переполняющих эмоций — ей одновременно было и немного страшно находиться здесь вместе с Огинь, но так же она испытывала дикое желание разузнать все подробности зарождения отношений с Селимой. Отчасти как раз этот факт её и успокоил немного, ведь в таком случае становилось понятным вчерашнее поведение блондинки — Агеллон сама не была уверена, что не поступила бы так же в той ситуации, если бы рядом с ней была понравившаяся девушка. И Агидель задумалась, а действительно ли та Марика во время драки самая опасная? Как Огинь себя поведёт, если кто-то причинит вред Селиме? Она останется такой же холодной, или же случится нечто гораздо худшее, чем раньше? Всё же Марика ведь игнорировала всю их компанию долгое время, а вся эта ситуация обострилась именно в тот миг когда появилась Селима. В таком случае всё случившееся произошло ещё и из-за желания Марики защитить далканку. Размышления постепенно привели Агидель к тому, что надо было срочно и как можно скорее решить проблему, возникшую из-за Инги, и решить её мирно, притом не только ради того, чтобы все остались целы, но так же и ради Эверстейн, которая просила проследить за порядком.
Этим утром, впервые за всё время знакомства, между соперницами было такое спокойствие. На мгновение Агидель даже задумалась, что вся их вражда началась лишь из-за плохого стечения обстоятельств — настолько Марика теперь была другой. Единственное, это-то как раз и пугало. Агидель посмотрела в след девушке, вышагивающей чуть впереди. Это действительно был, будто, другой человек, казалось, что даже шла она иначе. Тут взгляд Агеллон скользнул выше по спине на шею, покрытую тёмными пятнами и следами укусов.
— Долго меня ещё взглядом дырявить будешь? — не оборачиваясь, слегка недовольно произнесла Марика.
— А я и не смотрела! — очень фальшиво выпалила Агеллон, но Огинь никак не отреагировала. Казалось, что эта фраза была сказана лишь для того, чтобы Агидель перестала смотреть. Ведь действительно, какой бы человек ни был, мало кому понравится такой изучающий взгляд, да и сама Агидель постыдилась из-за того, что так таращилась на шею Огинь.
«Всё же, что таится за этими масками? Действительно ли на Марику можно положиться, или она преследует лишь только свои интересы?», — потупив взор, призадумалась рыжеволосая, отстав чуть больше.
— Живее, живее! — донёсся в эту минуту оклик лейтенанта, находившейся недалеко от входа на площадку арены и немного нервно мерившей шагами улицу. — У нас сегодня ещё очень много дел. Поторапливаемся!
Марика тут же перешла на лёгкий бег, разогревая себя перед тренировкой, да и Агидель больше не стала медлить, стараясь нагнать Огинь, а потом даже вырвалась вперёд, желая хоть на считанное мгновенье, но явиться раньше, дабы выделиться. Позади раздалось пренебрежительное хмыканье, но Марика позволила рыжеволосой добиться желаемого, и та теперь вытянулась перед командиром, быстро поправляя спавшую на глаза чёлку. Рядом остановилась Огинь, дыша спокойно и размеренно, превращаясь в изваяние, но готовое ожить, и немедленно выполнять поставленную задачу. Как это у неё получалось, Агидель даже не могла вообразить, она еле заставляла себя держаться от разбиравшего любопытства. Ей казалось, что Эверстейн обязательно сделает иной план занятий, преподнесёт нечто новое, но та заговорила, раздавая вполне привычные приказы, отправляя их на пробежку и силовые упражнения.
Немного разочарованно вздохнув, рыжеволосая послушно отправилась выполнять поставленные задачи, уткнувшись взглядом в спину Марике, которая, похоже, вообще ничего иного и не ожидала. Но если бы Агидель сейчас осмотрелась, то могла бы заметить, что сама командир провожает девушек весьма задумчивым взором, как будто пытается что-то узнать о них обеих. А так на самом деле и было. Дер Кин с каждым новым днём продолжала делать выводы о характере подопечных, следить за тем, как они реагируют. Хотя, в данном случае, больше её интересовала именно реакция Агеллон. Необходимость правильного подхода к тренировкам теперь ещё больше смешалась с желанием Эверстейн как-то сблизиться с Агидель, завязать более тесное знакомство. Продиктовано это было и искушающими снами, и внутренним порывом, что так и толкал командира быть более открытой для Агеллон. Такое навязчивое желание уже смущало дер Кин, но сделать она с собой ничего не могла, а может, и не слишком хотела. Любопытство, как в случае с книгой, которую она собиралась прочесть, вело лейтенанта за собой.
— После упражнений подойдите обе ко мне! — распорядилась Эверстейн, решив действовать хоть таким образом.
Огинь даже головы не повернула, но Агеллон с робкой надеждой успела взглянуть на дер Кин, отправившуюся к зданию, где хранилось тренировочное оружие и доспехи. Лейтенант уже поняла, что пытаться учить кадетов по одному плану — совершенно бессмысленная затея, хотя бы даже потому, как и подход у них был разный. Но было хорошо то, что они примерно представляли себе, чему отдать предпочтение, а вот с ней самой, в своё время, пришлось постараться. Райнгард заставил её выучить, кажется, все из возможных стилей, и только после этого взялся готовить сам, когда понял, что дочь овладела необходимыми навыками, дабы перейти на более сложный уровень.
Девушки завершали первый круг. Спустя пару сотен шагов разогрева, Агидель начала попытки вырваться вперёд, чтобы вновь первой предстать перед Эверстейн, но Огинь каждый раз ускорялась, и с учётом настроения блондинки, рыжая всё не могла понять, она соревнуется или просто бежит в своём темпе. Тут Марика встала как вкопанная, и Агидель быстро вырвалась вперёд. Огинь простояла на месте пару мгновений, одариваемая удивлённым взглядом Агидель, после чего невозмутимо продолжила бег. Агидель этот поступок даже слегка задел, так как было понятно, что Огинь старается держать как можно более длинную дистанцию между ними. Заметила действия Марики и Эверстейн, время от времени посматривающая на арену.
Когда же с разминкой было покончено, и кадеты предстали пред старшей, та окинула их внимательным взором, немного позабавившись тому, как обе реагировали. Агидель действительно ждала указаний, а Огинь, казалось, вообще хочет хотя бы мысленно уйти с этого места. У Агеллон горели глаза, что хоть слово скажи, так и сорвётся вперёд, и Огинь, всем своим видом выказывающая полное безразличие к происходящему, взор её был направлен куда-то сквозь пространство.
— Думаю, вам обеим было бы интересно учить не только общие основы боя, но и приёмы, которые годятся для того типа оружия, которое вы предпочитаете, я права? — спросила Эверстейн и, услышав подтверждение своего предположения, протянула кадетам стоявшие неподалёку у стенки саблю и длинный меч. — Осторожнее, эти не учебные.
Агидель едва на месте не подскочила от того, что ей доверили боевое оружие, причём, когда она и сама не ожидала. Марика сохранила полное спокойствие, но и в её глазах на долю мгновенья проскользнул зелёный огонёк азарта, а руки бережно коснулись эфеса, обмотанного ремнями, чтобы не скользили ладони.
— Сейчас я покажу вам несколько ударов, характерных для каждого типа клинка. Они кажутся довольно простыми, но требуют концентрации, а их неправильное исполнение может стоить вам жизни в настоящем сражении, — строго сказала дер Кин, сначала описав технику выполнения словами, а потом, попеременно забрав ненадолго оружие, продемонстрировала, как наносятся эти удары.
Вроде бы исполнение не выглядело трудным, и Агидель, едва вновь получив саблю и оказавшись на безопасном расстоянии, попыталась в точности повторить приёмы, вот только ничего-то у неё не вышло. Клинок то вело в сторону, то она неправильно выкручивала руку, удивляясь, как это запястье командира на раз способно так гнуться. Пришлось остановиться и дождаться, пока Эверстейн закончит демонстрацию для Огинь. Марика, когда получила меч, не стала бездумно им размахивать, а в первую очередь начала манипуляции, стараясь найти все точки балансировки, и лишь после этого перешла к исполнению совсем простеньких ударов, постепенно делая те сложнее и резче. Агеллон осознала, в чём кроется собственная ошибка, и тоже постаралась найти правильный баланс, подстраиваясь под него. Лейтенант, которая уже хотела подойти и объяснить, замерла, а потом и чуть кивнула, показав, что теперь подопечная действует правильно. Но даже после этого выполнить удар, когда приходилось сильно пригнуться, выбросить вперёд руку, выкручивая запястье так, чтобы и лезвие сабли заняло идеально ровное положение, оказалось трудно. Либо лезвие кренило, либо положение руки оказывалось неправильным. Эверстейн всё же подошла к рыжеволосой девушке.
— У меня никак не получается, — вздохнула та, поспешно отирая выступившую испарину со лба, — у меня запястье не такое гибкое как у вас, госпожа лейтенант.
— Глупости, — легко ответила дер Кин, вдруг как-то быстро отведя взгляд и добавив, — оно у тебя, может быть, даже более подвижное, чем моё… Кхм, ошибка не здесь, кадет. Ты забываешь, что должна работать всем корпусом. Пригибайся ниже, больше припадай на левое колено, крени туловище в левую сторону, но голову держи ровно. Давай, в изначальное положение.
Агеллон постаралась сделать всё именно так, как ей сказала командир, но та немного недовольно цокнула языком, стоя позади подопечной, а потом её руки вдруг легли на талию девушки. Не ожидавшая подобного Агидель в этот миг чуть не забыла, как дышать, но Эверстейн похоже, вообще не было дела до того, она лёгким давлением заставила подопечную выгнуться ещё сильнее, а потом прикосновением тыльной стороной ладони к шее указала, как надо держать голову.
— Теперь взмах, — как-то глухо произнесла лейтенант, сразу отступив на несколько шагов назад, и Агидель распрямилась как сжатая пружина, а сабля резко рассекла воздух.
— Получилось! — радостно воскликнула рыженькая и увидела, что командир выглядит немного рассеянно, а чёрные как смоль волосы закрывают часть лица.
— Молодец, тренируйся, — пробормотала та и поспешно отошла, направившись теперь к Марике, у которой с техникой было тоже не всё гладко.
Но всё, о чём сейчас думала Эверстейн, так это о своём внезапном порыве. Первым делом она хотела действительно лишь помочь Агидель занять правильное положение, чтобы приём вышел так, как полагалось, и лишь в тот миг, когда руки уже легли на талию девушки, дер Кин поймала себя на том, что это могло быть как-то неправильно воспринято. Её бросило в жар, а уж когда она коснулась тонкой изящной шеи Агидель, на щеках так и вспыхнул румянец, и хорошо ещё никто не заметил этого смущения, обуявшего Эверстейн с головы до ног. Она уже и не знала, зачем это сделала, о чём вообще думала, стараясь себя убедить, что это просто была такая необходимость и, в конечном итоге, решила пока держаться поближе к Огинь, тем более что украдкой видела, как теперь Агеллон раз за разом безупречно повторяет заученное движение. Хладнокровие Марики сейчас было для Эверстейн, как никогда, кстати.
Агидель старалась изо всех сил, думая лишь о том, как бы сделать приём столь безошибочно, чтобы Эверстейн похвалила её ещё раз. Чтобы она посмотрела в её сторону, но та, как назло, почти перестала обращать своё внимание, принявшись объяснять ошибки Огинь. И кадет мысленно отругала себя за те глупости, которые родились у неё в голове в тот миг, когда она ощутила касание старшей на себе: «Ты дура, Агидель, ещё большая дура даже, чем думает о тебе Марика. Вбила себе в голову неизвестно что! Почему ты должна нравиться Эверстейн? Ты же видела её реакцию на Марику и Селиму в казарме! Или ты настолько глупая, что любое прикосновение будешь воспринимать как симпатию? Она просто показала тебе правильную технику исполнения, вот и всё. Вон, видно же, она даже больше внимания в подготовке уделяет Марике, потому что та более талантливая!».
Эти мысли отнюдь не помогли девушке как-то прийти в себя, да и небольшой перерыв перед общей тренировкой не сильно способствовал. Она наоборот ещё больше углубилась в размышления. Агидель уже совершенно не беспокоило то, что с Огинь они опять находились наедине, пока командир пошла проверить всё необходимое перед началом занятий. Но тут, спеша на общую тренировку, на площадку влетела Селима и, казалось, не желая замечать ничего и никого вокруг, с радостной улыбкой сразу кинулась к Марике, одаривая ту поцелуем. Видя это, Агидель чуть не вспыхнула и быстро отвела взгляд.
Внутри от увиденного снова заскребло, а на душе стало невероятно горько, и именно из-за того, что у неё не было даже хотя бы немного похожего, что есть у этих двоих. Хотя Огинь и после всего этого почти не изменилась в лице. Блондинка лишь слегка приобняла дочь гор, пока Селима что-то ей без перерыва рассказывала. Агидель опять задумалась над тем, а чего желает она сама? Хотела бы она, чтобы её будущая девушка так же, как и Огинь, почти не выражала никаких эмоций? За этим каменным спокойствием нельзя было увидеть ничего. Внезапно на лице Марики промелькнула еле заметная улыбка, и та поцеловала Селиму в лоб, в следующую секунду устремив свой взгляд на Агидель. Он не был недовольный или же враждебный, но рыженькая почувствовала, что не стоит так открыто пялиться… тем более, второй раз за день. Но прежде, чем она успела отвести взор, Селима обернулась, следуя за взглядом Марики. На её лице сначала отразилось явное недовольство, а после она ухмыльнулась:
— А кто же это у нас? Я тебя даже и не заметила… Хочешь продолжить? Мне-то вчера размяться не дали… Можем даже отойти, если тебя смущают «зрители», — злорадно произнесла Селима, развернувшись спиной к Огинь, но не покидая её объятий, будто бы читая мысли Агеллон и стараясь этим поддеть девушку.
Агидель даже не знала, как ей поступить, так как в этой ситуации любое слово могло бы привести к очередному конфликту, и Селима явно не сильно остерегалась нарушения дисциплины.
— Может, ответишь что? Я с тобой разговариваю, — слегка повысив голос, уже с явной агрессией продолжила дочь гор.
Агидель поспешно соображала, как ей выйти из положения, но обстановку разрядила Огинь. Она легко забралась руками под рубаху Селимы и от этих действий чернявая в миг потеряла весь враждебный настрой, а лицо её слегка покраснело. Да и Агидель забыла о всех своих переживаниях из-за поступка Марики. Селима повернула голову, дабы посмотреть на Огинь, но та лишь ещё раз поцеловала девушку, а после легко развернула и прижала к стене здания, углубив поцелуй…
***
Сильвия расчёсывала длинные волосы, время от времени поглядывая на Инги, до сих пор даже не поднявшуюся с кровати. Охотница из Литау была вчера крайне напугана, когда вечером Агидель ввалилась в комнату, неся на плечах Инги, находившуюся в полубессознательном состоянии. Случилось как раз то, чего и боялась Сильвия — она ещё с первой стычки заметила, что Огинь не такая уж простая, какой всем кажется, и с ней нужно быть аккуратнее, а лучше вообще пытаться держать дистанцию, если это возможно. Инги вчерашним вечером даже после того, как полностью пришла в себя, не сказала ни слова и лишь укрывалась с головой одеялом, не желая ничего слышать. Оно и неудивительно, будучи излишне самоуверенной и привыкшей всегда быть первой, она не могла смириться с проигрышем, а уж тем более с кем-то его обсуждать.
— Ты весь день лежать собираешься? — вздохнув, спросила Сильвия, и не услышав ничего в ответ, она лишь продолжила. — Инги, проигрывать это нормально, но главное здесь — учиться на своих поражениях. Я сразу была не в восторге от этой идеи, зачем вообще вмешиваться в чужую жизнь? Может, уже начнёшь собираться?
— Вия! — резко развернувшись, крикнула Инги, так как охотница невзначай сковырнула зудящую душевную травму.
— Что?! — посмотрев прямо в глаза дер Зиг, сразу спросила Сильвия, которую поведение подруги немного раздражало. — Марика явно не такая, как ты считаешь, иначе одним ударом ты бы не отделалась, да и Агидель, не дай Фрая, пострадала бы, — переведя взгляд на тёмную, даже сине-красную отметину на лице девушки, закончила охотница, в один миг сбив весь пыл Инги.
Вдруг её внимание привлёк шорох постельного белья в другом конце жилища, и обе девушки посмотрели туда. Селима, быстро и небрежно заправив кровать, впопыхах оделась и быстро выскочила из комнаты, громко хлопнув за собой дверью.
— А вот теперь действительно собирайся… Может Марика опасности и не представляет, но за неё я не скажу, — проговорила Сильвия, так же быстро скидывая рубаху.
Инги, ничего не отвечая, вмиг вскочила, начав одеваться и размышляя над тем, стоит ли сейчас на всякий случай предупредить брата, или же парни там разберутся и без них, случись что. В итоге она решила не тратить попусту время, поскольку вваливаться на мужскую половину, где все поутру были ещё большими сонными мухами, чем у них здесь, и пытаться что-то растолковать, означало сейчас подвергать большей опасности Агидель.
Уже выбегая из здания казарм, она услышала, как громко окликает всех Радан, призывая радоваться новому дню и собираться на тренировку. От его басовитых восклицаний слегка вздрагивали стены перегородок, а кругом поднимался недовольный гул просыпающихся. Наверное, только этот здоровяк действительно не испытывал никакого неудобства с подъёмом, пусть среди кадетов были и те, кто также происходил из простого люда и, по идее, привыкли просыпаться чуть свет. Но они от этого явно удовольствия не испытывали, чего нельзя было сказать о Радане. Тот ещё раз гаркнул, прося всех поторапливаться, и выставился в коридор, где и встретился взглядом с Инги.
— Ого! — лицо парня вытянулось, когда он увидел синяк у девушки.
— Какой глубокомысленный посыл, — не удержалась от очередного своего едкого высказывания в его сторону дер Зиг, и скрылась за дверью.
Радан немедля развернулся, кинувшись обратно в комнату. Едва не споткнувшись о разбросанные по проходу вещи, парень подлетел к постели Ингвара, который лениво натягивал на ногу сапог.
— Ингвар, тут… в общем, там твоя сестра с хорошим таким синяком… Думаю, её Марика того! — с лёгким волнением в голосе сказал Радан.
— Вот чего и следовало ожидать, — усмехнулся вездесущий Колек, тоже оказавшийся рядом и словно ждавший этих слов, дабы вставить бурлящие в голове со вчерашнего дня мысли. — Я ж говорил…
— Погоди, — перебил его дер Зиг. — Моя сестрёнка далеко не та девушка, кто легко даст себя в обиду. Даже если вчера она сцепилась с Марикой, то нам не стоит сразу вслепую бросаться в бой.
— Почему это? — недовольно спросил щупловатый белобрысый парень.
— Забыл уже, как Огинь тебе врезала? Даже если забыть про это, то тот, кто сумел нанести удар сестре, явно будет посильнее её… К тому же, я не отметаю вариант, что она могла сцепиться ещё с кем-то помимо Марики. Инги ещё с самого нашего детства часто влезала в драки и далеко не всегда в те, где была права. Будь то Марика или ещё кто, нам стоит сначала выяснить все подробности произошедшего, и уже из этого исходить. Верно? — посмотрел Ингвар на друзей.
— Наверное… — почесал в затылке Радан, не обращая внимания на страдальческий вздох Колека.
— Да и вон, её подхалимы отнюдь не выглядят теми, кто что-то затеял. Они вообще, вроде, ни при чём, — зевнул Лонгин, как всегда появившись будто из ниоткуда.
— А! — вскрикнул Колек. — Бес ты треклятый, сколько раз я тебе говорил так не пугать? Чего подкрался?!
— Да я давно тут сапог свой ищу, — пожал плечами долговязый кадет, имевший действительно поразительную способность быть незаметным, что при его росте, казалось, попросту невозможным. Но забавнее всего было то, с какой завидной регулярностью его вещи могли потеряться прямо на пустом месте. — Вы его случайно не видели?
***
Инги и Сильвия бегом направлялись к тренировочной арене. Русоволосая беспокоилась за Агидель, хоть и предполагала, что, возможно, она волнуется понапрасну, ведь помимо Ги, Марики и Селимы там ещё и присутствовала дер Кин. При командире, какая бы сильная неприязнь у парочки не была к Агидель, они не стали бы причинять ей вред. Обогнув ещё одно здание, Сильвия увидела арену и, к её счастью, одиноко стоящую Агеллон. Быстро оглядевшись, она так же заметила чуть в стороне у стены Огинь с Селимой, и… Охотница поспешно отвела взгляд в сторону, заметив, что девушки довольно сильно увлечены поцелуем.
Агидель улыбнулась, заметив подруг. До этого она даже и не знала, куда ей деваться, так как чувствовала себя сейчас уж слишком неловко. Сильвия успела поймать недовольный взгляд Марики, которая, хоть и была сейчас занята, всё равно старалась держать ситуацию под полным контролем, а потому следила за ними, как только прибывшие подошли чуть ближе. Охотница понимала, что взгляд этот уделён не ей конкретно, но он всё равно пробирал до мурашек. Оглянувшись, Сильвия приметила, что Инги так же не особо дружелюбно уставилась на блондинку. Прервав поцелуй, Марика подняла голову, продолжая следить за девушками. Селима, также заметившая Инги и Сильвию, чуть обернулась.
— Уже ожила?! — усмехнувшись, выкрикнула далканка сестре Ингвара. — Если что, я… — она не успела закончить, как Марика кулаком слегка ударила далканку по спине.
Инги тотчас отвела взгляд, и от этого Сильвия немного воспряла духом, ведь это значило, что, нового конфликта подруга устраивать не хочет. Да и Марика, судя по поведению, так же желала оставить всё, как есть… по крайней мере, сейчас.
— Доброе утро… Что-то случилось? А то я перепугалась, когда увидела, как Селима выбежала из комнаты, — тихо спросила Сильвия у Агеллон, понизив голос так, чтобы её могла услышать лишь голубоглазая.
— Да всё нормально. Это всё потому… — немного удивлённо ответила та, осёкшись на середине фразы, посчитав упоминание истинной причины поспешного появления Селимы уже излишним. Агидель перевела взгляд на дер Зиг, обращаясь к ней. — Сильно болит?
— Терпимо, — буркнула Инги, хмурясь лишь из-за одного упоминания о своей отметине.
— Опять ты начинаешь, — вздохнула Сильвия. — Она всё утро такая… Глядя на тебя, Инги, я начинаю соглашаться с сержантами, что мы ещё дети. Ты собой довольна? Показала силушку?
Словно мать, отчитывающая своего ребёнка, Сильвия встала перед Инги, развернув её лицом к себе и буквально пронзая взглядом. Та лишь недовольно хмыкнула и, понурившись, отошла в сторону, не решившись возразить Сильвии, до этого казавшейся довольно мягкой и не склонной к порицанию.
— Я уверена, что она даже выводов для себя не сделала, — вздохнула дочь леса, обращаясь к Агидель.
— Я тоже так думаю, — тихонько отозвалась та и быстро подмигнула девушке, — спасибо, что разделяешь мои мысли и поддерживаешь.
Сильвия тепло и даже как-то трогательно улыбнулась, отчего её весьма милое личико стало ещё краше, а щёки тронул едва заметный румянец. Русоволосая в этот миг немного ссутулилась и устремила взгляд на мыски своих сапог.
— Сильвия, не горбись, — немного строго, как это уже не раз бывало, тут же напомнила ей Агеллон.
— Ой, — спохватилась высокая девушка, стараясь придать себе обычный расслабленный вид, но выглядело это так наигранно, что Агидель не удержалась и заливисто рассмеялась, впрочем, совершенно по-доброму, а уж вслед за этим прыснула и Сильвия. Каким-то образом она сумела таки разрядить гнетущую ауру вокруг.
В это же время как раз вернулась Эверстейн, относившая клинки обратно на склад. Она сразу заметила, что на арене, к удивлению, царит если не дружелюбная, то уж точно довольно спокойная обстановка. Огинь и Селима хоть и следили в сторонке за троицей, но не порывались их спровоцировать, а тем, вроде, и дела не было до парочки. Смех Агидель, похожий на звонкую песню весеннего ручейка, что пробился сквозь снежный наст, так и вовсе поразил дер Кин, завораживая собой. Она и представить себе не могла, что рыжеволосая может быть настолько беззаботной и открытой. Чувствовала, но впервые это увидела. Эверстейн, пожалуй, жалела сейчас лишь о том, что не может сама к ней присоединиться в этом порыве. Командир ощутила мимолётное непреодолимое желание как-то так поговорить с рыженькой, чтобы они были полностью открыты друг другу. В голове сразу же начали выстраиваться мысли на этот счёт, но дер Кин не была бы собой, если бы не принялась действовать последовательно. Тут она обратила внимание на синяк на лице Инги, которая одна держалась обособленно, скрестив на груди руки и хмуря брови.
— Доброе утро, кадеты, — приветствуя прибывших и дождавшись их ответа, она сразу же обратилась к землячке и указала на её лицо, — что случилось?
— Упала, — недовольно ответила Инги, быстро отвернувшись, всем своим видом демонстрируя полнейшее нежелание продолжать разговор.
— Инги! Как ты разговариваешь с лейтенантом?! — спохватилась Сильвия, мигом становясь серьёзной и переживая, как бы подруге за такую дерзость не перепало.
— Да пусть, — легко ответила Эверстейн, отчасти понимавшая, что даже если Инги ей соврала, то правды она всё равно не узнает. Хотя и подозревала о причине этого синяка.
— Простите её, она сегодня всё утро будто с цепи сорвалась, — обречённо вздохнула охотница.
— Понимаю. У меня тоже сегодня утро было не сказать, что спокойное, — ответила Эверстейн, тянувшая время, прежде чем обратиться к Агидель. Сон действительно не шёл из головы, и девушке было сложно сохранять спокойствие, но избегать разговора уже попросту было нельзя, да и помощь одной из своих учениц ей была необходима. — Кадет Агеллон, не могла бы ты подсобить мне в одном деле?
Собравшись с духом, Эверстейн произнесла это очень спокойно, никоим образом стремясь не раскрыть своего волнения. Она хотела попросить девушку, чтобы та присутствовала рядом, когда начнутся все необходимые сборы для отправки в поход. С одной стороны это касалось и некоторого обучения в деле планирования, но больше лейтенанта интересовала возможность побыть наедине с Агеллон.
— Конечно, — чуть ли не подпрыгнула от радости Агидель.
Поманив за собой рыженькую, старшая почти сразу стала ей что-то объяснять, а на арену потянулись и другие кадеты, да и сержанты, которые занимались подготовкой новичков, тоже начали подтягиваться. Причём, сложно было сказать, кто сейчас выглядит более сонным. Постепенно тихая и пустая площадка наполнилась десятками людей, а их голоса стали разноситься по близлежащим улицам.
Марика, едва завидев своих приближённых, тут же резким жестом подозвала их к себе. Оссолин одёрнул Лешчина, тот Мариотта, и они мигом подошли к предводительнице, которая всё это время украдкой посматривала в сторону Агидель и компании.
— В общем, так, — сухо начала Огинь, по-прежнему не выпуская Селиму из объятий. — Вчера мы кое-чего не поделили с нашими дорогими соратниками… — особо выделив слово «дорогими», и посмотрев на сбившихся кружком извечных соперников, блондинка продолжила: — Теперь существует весьма приличный шанс на повторение нашего с ними первого более «близкого» знакомства. Я не собираюсь устраивать очередную драку, но если что-то случится, запомните, мы будем бить только в ответ. Всё понятно? Я не хочу, чтобы все мои успехи полетели к бесам, — прошипела Марики, чуть прищурив зелёные глаза.
— Конечно, — в голос ответили парни, даже не думая задавать Марике лишние вопросы.
— Тебя это так же касается, — переведя взгляд на Селиму, произнесла зеленоглазая. — Если ещё раз выкинешь что-то похожее, как было сейчас с Инги, я задумаюсь над воспитанием непослушных, — склонившись к уху далканки, Огинь закончила уже почти шёпотом.
— Х…хорошо, — невольно вздрогнув, ответила Селима, чуть повернув голову. Взгляд Марики не был угрожающим, но всё же пугал. Услышав ответ, Огинь еле заметно улыбнулась и положила ладони на руки Селимы, переплетая пальцы, что слегка подняло настроение чернявой.
На другой стороне площадки Ингвар, несколько подозрительно посматривая на Марику, позвал сестру и Сильвию, стремясь разузнать подробнее о том, что случилось минувшим вечером.
— Я так понимаю, ты вчера всё же добилась, чего так хотела? — спросил парень, недовольно хмыкнув.
— Отвали, тоже мне, заботливый нашёлся, — лишь состроила кислую физиономию двойняшка, резко отвернувшись, снова отходя в сторону.
— Добилась, — вздохнула Сильвия, покачав головой. — Думаю, вам надо узнать…
Воспользовавшись тем, что некоторые кадеты ещё добирались до арены, она довольно кратко пересказала всё, что успела увидеть сама, а ребята уж и собственные выводы сделали, тем более, что Инги, наконец-то, втянулась в разговор, стремясь всё представить так, будто её вины было и немного, а главное зло заключается в Марике. Она всё ещё не теряла надежды заручиться большинством и поквитаться таки с Огинь. Другое дело, что это сейчас было не так интересно даже тому же Колеку. Гораздо больше их занимал грядущий поход за пределы города. Парни нет-нет да поглядывали в сторону Эверстейн и Агидель. Командир, вопреки своему обычно спокойному образу, что-то довольно оживлённо растолковывала девушке, а та быстро кивала, соглашаясь.
Сильвия тоже украдкой, словно побаиваясь, взглянула на Агеллон, и будто вновь попала в тот день, когда впервые смогла разглядеть рыженькую перед тем, как они познакомились. Охотница всегда была весьма скромной, и находиться среди столь большого количества людей ей было непривычно, ведь даже дома, когда собирались жители окрестных домов, едва ли набиралась такая толпа. Но дело было не в этом, а в том, что видя Агидель, Сильвия не могла глаз отвести. Ей казалось, что никогда ещё в жизни она не видела столь открытого и жизнерадостного человека. С ней хотелось познакомиться, и в то же время было даже немного боязно подойти. Может, именно поэтому охотница и не решилась тогда. Но в тот миг, когда они сошлись в стрельбе из лука, произошло одно важное, удивительное для охотницы событие. От волнения она даже промахнулась, чего с девушкой не случалось никогда. Но этот досадный промах и позволил ей наконец-то взять себя в руки. Она подумала, что если уступит Агидель, то потеряет даже призрачные шансы на знакомство с рыженькой. И, выбив цель, одержав победу, она услышала то заветное предложение от Агеллон. Сильвия там чуть сознание не потеряла, сообразив, что добилась своего. И то, что Агеллон предложила потом свою дружбу, было для Сильвии величайшим облегчением и милостью. Теперь она была среди ближайшего окружения Агидель, и чувство глубокой благодарности, которую русоволосая не знала, как выразить, так и переполняло её при взгляде на красавицу. Фрая не переставала раз за разом проверять свою последовательницу, ставя её в трудные положения, но зато и одаривала щедро, если Сильвия справлялась. Быть рядом с Агидель, говорить с ней, пусть и постоянно запинаясь, смотреть на неё, как сейчас, разве могло быть что-то лучше? Кажется, нет. Но почему тогда Сильвия, следя за рыжеволосой красавицей, запоминая каждую её улыбку, слыша её смех, думала, что этого не хватает?
