Духом и Сталью: Сильнее тебя

      «Никогда не сражайся с тем, кто сильнее тебя» — слова, которые ей когда-то давно сказал приёмный отец, сейчас сами всплыли в сознании. На первый взгляд, это попахивало трусостью, и много лет назад ей это было даже очевидным, но прошло время, и от той маленькой девочки, которая горела жаждой биться и всюду выходить победителем, не осталось и следа. А вот урок она усвоила на всю жизнь и, потому как дожила до своих двадцати трёх зим, пройдя через горнила битв, порой находясь на волосок от смерти, в полной мере смогла распознать скрытую мудрость этого совета.       Лёгкий весенний ветерок приятно освежал, гуляя над огромным пространством арены, где будущие кадеты старались добиться победы. Было что-то такое в этом дуновении, что заставляло сердце участить бег. Весна. Жизнь возрождалась после зимы, которая в этом году была на редкость лютой. Сквозь песок арены кое-где начинала пробиваться травка, что тянулась к лучам солнышка. Впрочем, эти побеги сейчас неумолимо втаптывались обратно множеством ног и тел, что то и дело обрушивались вниз, сражённые ударом соперника. Рыжий, немного сырой песок смягчал последствия падения, но вряд ли облегчал ту боль, что терпели новички, получая удары. Здесь никто не проявлял милосердия. Заключённые в рамки, они дрались, словно бойцовые псы.       За пределами арены — только высокие каменные кладки казарм гвардии и только два выхода — внешние ворота, которые с лязгом опустятся вслед тем, кто уйдёт ни с чем, и внутренние, что пропустят избранных, тех, кто докажет свою пригодность. Чуть в стороне от ворот располагался большой стол из наскоро сколоченных брёвен и досок, за которым на единой длинной скамье сидели офицеры, внимательно оглядывая каждого новичка. Некоторые что-то помечали в своих дневниках в кожаных переплётах, что лежали на небесно-синем полотне, которым был накрыт стол.       Эверстейн неспроста вспомнилось старое изречение. Синие глаза молодой, но прошедшей многое воительницы, пристально следили за всей ареной. От неё не укрывалась ни одна, даже самая мелкая деталь. Наделённая опытом, она интуитивно знала, куда и в какой момент смотреть. Как и всякая рождённая в Империи, отличающаяся высоким ростом, с чёрными длинными волосами, что сейчас спадали на спину, а не были заплетены в тугую косу, как во время боя, она выделялась необычайно бледной кожей даже по сравнению со своими земляками. И её тёмное одеяние, состоявшее из кожаной чёрной куртки-дублета, прочных облегающих штанов да высоких ботфорт, бывших традиционными для отряда латников, в котором она несла службу, только сильнее подчёркивало эту особенность.       Казалось, воительница не заинтересована происходящим и о чём-то задумалась. Но это впечатление было весьма обманчивым. Наблюдая за тем, как поделённые на пары новобранцы пытаются взять верх в поединке против своего соперника, младший лейтенант латников Эверстейн приметила пару, где силы были явно неравны. Хрупкая вёрткая девчонка с рыжими волосами вынуждена была биться против крепкого здорового парня, ещё и старше неё. Быть может, достанься ей кто-то поменьше, да послабее, то шансы на успех имелись бы, а так… Но условия отбора для всех были одинаковы. Драться придётся с тем, кого поставили напротив. Не хочешь — никто не держит, просто говоришь сержанту, что отказываешься, и ступай себе с миром. А коли принимаешь бой, то иди до конца. Правда, в некоторых случаях конец довольно предсказуем. Вот и тут. Эта рыжая кидалась на своего противника отчаянно, со злостью и решимостью. Поначалу парень даже щадил её, поэтому просто старался оттолкнуть забияку, но, когда та всё же исхитрилась приложить его своим острым кулачком по щеке, мгновенно нахмурился и перестал смотреть на выскочку со снисхождением. Он уже нанёс пару хороших ударов. После первого же девчонка отлетела на несколько метров, но сразу вскочила, тряхнув головой, а вот после второго, казалось, всё было кончено. Кулак в солнечное сплетение выбил из неё весь дух, и она свалилась на песок. Здоровяк уже развернулся к ней спиной, как девчонка взяла да и поднялась на ноги, немного пошатываясь.       «Ну, давай, вот он твой шанс», — мысленно подбодрила девчушку Эверстейн. Самый лучший момент, противник рано уверовал в свою победу и открыл спину, потерял концентрацию. Ей бы не составило труда этим воспользоваться. Подбежать сзади, лягнуть меж ног, соперник тут же согнётся, огреть со всей дури по затылку, схватить за голову, развернуть к себе, коленом поддых и следующим же ударом вмазать в нос. Но рыженькая этого не сделала, а сама совершила ещё большую глупость, чем её противник. — Эй, мы ещё не закончили! — заливисто выкрикнула она, готовая атаковать.       «Ой дурная», — вздохнула младший лейтенант, приложив ладонь к лицу, догадываясь, чем всё это закончится. Сквозь чуть растопыренные пальцы она видела, как девушка вновь ринулась в атаку, а бугай на встречном ходу отправил её выброшенным кулаком в новый полёт. Бум.       Рядом охнули несколько младших командиров, присутствовавших, как и Эверстейн, на отборе новичков. Ну а та словно вообще потеряла интерес к происходящему, погружаясь в свои мысли и более не смотря за поединком. «Никогда не сражайся с тем, кто сильнее тебя. Но если уж так довелось, что тебе надо победить и некуда отступить, используй все уловки, на которые способна, и оберни слабости противника против него же».       Воспоминания вновь окутывали пеленой, погружая в прошлое. Вот она, девочка лет десяти, стоит на холме рядом со своим приёмным отцом. Ветер развевает её короткие, едва доходящие до плеч чёрные волосы, что подстрижены на скорую руку. Но и эта причёска приносила ей подлинное удовольствие, ведь её сделала Глэм. Глэм Валверди, высокая стройная блондинка, она была первой помощницей её отчима, а, как позже узнала сама Эверстейн, ещё и его любовницей. — Я хочу быть такой же, как Глэм! Хочу научиться сражаться так же! — запалисто произнесла девочка, блеснув яркими синими глазами. — Не сможешь, — коротко ответил моложавый мужчина, смерив её тяжелым взглядом.       Прозвучало это так, что стало до боли обидно. Это было даже не сомнение, а простое утверждение, которое перечёркивало все её детские мечты. Это было попросту жестоко. — Тогда как Нейса! — выкрикнула девочка, когда на глаза уже навернулись слёзы. — Не получится, — всё так же однотонно ответил приёмный отец, и сталь его взора была неколебима. — Как Вал Тан! Как Элиас! Как Айрин! Как Закар! Как Сандро! — она в отчаянии начала перечислять имена всех командиров, что подчинялись её приемному отцу. — Зачем? — хмыкнул мужчина. — Они ведь лучшие! Они сильные! Они так здорово сражаются! — она говорила с полным убеждением. — Они настоящие герои! — Героев больше нет, — мрачно ответил отчим, — их время прошло. Есть только выжившие. Герои остались на западе, в долинах Анланда, в лесах Танбальда, в горах Ракстада и в водах Данау. А под стенами Фалгорна героев ещё больше. Думаю, их кости до сих пор видны под первой травой. Вот ответь мне, Эви, ты хочешь, чтобы твои кости тоже были видны проходящим мимо путникам?       По интонации она уловила, что этот вопрос из тех, которые требуют очень серьёзного ответа. Даже про слёзы забыла. На секунду она представила, хочет ли, чтобы её кости лежали в неизвестной земле. Из глубины дохнуло таким страхом, что ноги едва не подкосились. — Нет, не хочу, — отрицательно помотала головой девочка. — Вот и правильно, — на лице мужчины отобразилась улыбка, — испугалась сейчас? — Очень! — Эверстейн кинулась к отчиму, прижавшись к нему и содрогаясь всем своим хрупким тельцем.       На затылок легла его рука, нежно трепля волосы. Это прикосновение, такое тёплое, дарило покой. Она всегда удивлялась, как это мужчина, столь холодный с остальными, даже жёсткий, если не сказать жестокий, мог в мгновение одним лишь прикосновением дать такую ласку и заботу. — Ну, ну, будет, Воронёнок, — умиротворённо проговорил мужчина, и голос его потеплел, — с тобой такого не случится. — Правда, Райнгард? — чуть отстранилась девочка, посмотрев в лицо мужчине. — А я разве тебе врал когда-нибудь? — подмигнул тот.       Эви помотала головой, даже робко улыбнулась. Да, она никогда не называла его отцом, обращалась по имени. Но это было даже более сокровенным, чем если бы она назвала его папой. Девочка почти не знала своего отца. Мама только говорила, что он ушёл на войну, с которой вернуться ему оказалось не суждено. Ей тогда исполнилось пять зим. Спустя четыре года через деревню проходил большой отряд воинов Империи. Их было очень и очень много, но на задумчивых ликах застыла маска печали. Это была поздняя осень, а её мать как раз скосила болезнь. Женщина совсем ослабела, несколько дней едва могла встать с кровати; соседи, заходившие проведать, шептались, что пришел час её маме помирать, да горевали о том, что скоро сюда придут злые люди и всех пограбят, а то и пожгут. Жалели и её, но никто, когда речь заходила о каком-то приюте, не хотел брать на себя заботу о маленькой девочке. И вот, в один из дней её мама будто выздоровела. Поднялась, принялась хлопотать по дому. Эверстейн обрадовалась. Мама выздоровела. Только иногда пугал её приступ кашля, и тогда мать подносила ко рту платок, порой надолго. Но на любые вопросы Эви женщина отвечала, что это сущие пустяки и сегодня они отправятся в дорогу, где не будет болезней. Они сходили в баню. Мама её помыла, нарядила в самое красивое платье, расчесала длинные волосы, и вечером они вышли к дороге, по которой всё так же текли войска. Тогда женщина начала протягивать руку к проходящим и убеждать взять. Эви не могла видеть, что стоящая позади мать указывает на неё. А стоять пришлось долго. Давно стемнело. Но никто их не брал. — Не бойся, дочка, сейчас добрый человек нас заберёт, — обещала женщина.       Пошёл дождь. Но они не ушли. Обе уже промокли насквозь. Девочка устала и стала плакать, но её мама не переставала убеждать проходящих забрать их. Только опять кашель усилился.       Войска уже почти прошли. Показался последний отряд, державшийся немного особняком. Все на рослых вороных жеребцах, закованные с ног до головы в чёрные доспехи. Даже на марше они не снимали шлемов. Женщина взмолилась в последний раз и разразилась громким кашлем.       Один из рыцарей посмотрел на очертания двух фигур у обочины дороги. В тусклом свете шипящих от дождя факелов он разглядел промокшую девочку, волосы и одежда которой прилипли к телу, вода струями стекала с краёв платья, ноги покрылись грязью. Сквозь налипшую на лоб чёлку еле-еле были видны уставшие и измученные глаза. — Глэм! — раздался немного жутковатый окрик из-под шлема. — Забери!       Одна всадница остановила коня. Развернула его и направилась к семье. Чуть склонилась, с поразительной легкостью подхватила девочку и поспешила нагонять отряд, не говоря ни слова. — Мама! Вы маму забыли! — заверещала Эверстейн. — Поезжай, дочка! — донёсся оклик позади. — Меня следующие добрые люди заберут!       И снова оглушительный приступ кашля. Маму Эви больше никогда не видела. Вот так и взял её под своё крыло человек, что распорядился забрать девочку. Его звали Райнгард дер Кин. «Железный Кин», «Генерал Тьма», «Бастион Империи», «Северный ветер». Каких только прозвищ этот человек ни удостоился. Как позже узнала Эверстейн, это был воистину выдающийся полководец. Он оказался тем, кому в своё время почти удалось возродить Великую Империю Хайрайх, что распадалась на части после поражения. Бывший офицер, получивший чин генерала на самом последнем этапе войны, он быстро понял, чем грозит отречение императора от престола и захват власти старшим советом, который свергли ещё быстрее, чем верные короне войска подошли к столице. А дальше в Империи вспыхнула гражданская война. Кучка оголтелых подбила массу людей идти против бывших господ. Началось такое, что и в страшных снах представить было невозможно. В это восстание генерал со своей армией почти достиг столицы, но его войска были отброшены. Отведя армию, он призвал на свою сторону всех, кто был верен короне. Кидаясь с одного направления на другое, войско одержало блестящие победы, но война была заведомо проиграна. Железный Кин выиграл ещё несколько сражений, однако они ни на что уже не влияли. И в последней схватке на бродах Данау, вырвавшись из окружения с отрядом храбрецов, генерал погрузил свои остатки армии на корабли и направил их через Широкое море на восток.       В этой последней битве Эви и узнала, что такое настоящая смерть. Поскольку все, кто был старше двенадцати зим, отправились на битву, она с немногочисленными сверстниками помогала тяжелораненым. Только и помочь не могла особо. Люди умирали один за другим. Старый солдат, который мужественно держался перед кончиной, заговорил с ней, расспрашивая обо всём на свете, словно старался не привлекать внимание к себе. И Эверстейн рассказывала. В том числе и про маму. И тогда этот солдат ей сказал: — Если уж тебя приметил сам Железный Кин, держись за него. А мне пора, я ухожу в чертоги Водиназа. Думаю, там и твою маму встречу. Она мужественная женщина. Скажу ей словечко, что с тобой хорошо всё. Бывай, девочка.       И воин смежил глаза и уже не проснулся. Эверстейн долго сидела возле него, пока её не подхватил сам генерал и не сказал, что они уплывают. Это путешествие Эви помнила плохо. Её всю дорогу тошнило. С той поры один вид моря вызывал содрогание.       Но земля, куда они пристали, была полна опасности едва ли не большей, чем их ожидала в родных краях. Эту часть света терзали полчища некромантов. До родного материка в своё время доходили только тревожные слухи, а тут оказалось, что всё это правда. Несколько городов ещё держались, но лишь за счёт талантливых магов. И вот тогда-то блеснул гений Райнгарда. В то время как орды нежити лезли на свободные и независимые города, его армия просочилась прямо в сердце логова живых мертвецов. Они буквально выжгли эту заразу с лица земли. Эверстейн исполнилось десять. Она этого и не заметила. Кампания её приёмного отца обернулась оглушительным успехом. Некроманты были повержены в считанные сроки, а мужчина сделал из своей оставшейся армии и всех к ним примкнувших наёмный отряд.       Доказав свою эффективность ещё в боях с некромантами, теперь они служили людям за звонкую монету, и желающих воспользоваться их услугами хватало. Такова уж человеческая природа. Едва забыли про страшную опасность, как начали делить меж собой земли. Особенно старались в этом зажиточные магнаты, занявшие освободившиеся просторы. В итоге остались три наиболее сильных дома, подчинившие себе остальных. И вот тут Райнгард сделал следующий свой шаг: встав на сторону одного из трёх магнатов, он предложил ему стать полноценным королём. Тот, не быв дураком, согласился. При поддержке такой армии два противника были побеждены, земли объединены единым правителем. А бывшие наёмники оказались личной гвардией, и теперь именовались Коронным войском Остерна. Эверстейн к тому времени уже исполнилось шестнадцать, и она была не только закалённым воином, но и сержантом латников. И помогал в этом совет отчима, который она в свои десять лет ещё не могла постичь. — Никогда не врал! — ответила девочка на вопрос мужчины, робко улыбнувшись, а потом решилась спросить: — Но ведь я же могу сражаться? Пусть не так, как твои командиры, но ведь я могу научиться? — А ты хочешь? — слегка нахмурился Райнгард. — Уверена, что хочешь связать свою судьбу с войной? Местные, вон, в основном считают, что это не женское дело. — Да мало ли чего они тут думают! Ты вот можешь представить, чтобы Глэм или Нейса сидели у очага и пряли, или грохотали чугунками в печи? — даже возмутилась Эви и, наверное, впервые увидела, как её отчим смеётся, да ещё как!       Вообразив себе такую картину, генерал едва не покатился. В уголках глаз даже слёзы выступили. — Ох, и умеешь ты меня повеселить, Воронёнок! — немного успокоившись, фыркнул генерал. — Что же, будь по-твоему. Станешь воином. Да и куда деваться, дома ты сидеть точно не будешь. — Не буду! — подтвердила Эверстейн.       И в самом деле, уехав из родных краёв, она ни за что не хотела разлучаться с Райнгардом. Даже в поход против нежити отправилась с ними. Генерал, конечно, был против поначалу, даже под замок её посадил, но она сбежала, нагнала отряд, притаилась в телеге, а когда войско было уже далеко от города, выбралась и явилась к нему. Пришлось взять. Вот в этих-то походах Эви приобрела ещё одно важное умение — поскольку в битве она участвовать не могла, то вновь помогала с раненными и очень неплохо научилась врачевать. Это потом и ей самой помогало, и её товарищам.       А тогда, когда ей исполнилось десять, Райнгард согласился с её желанием стать воином. Только вот Эверстейн не могла взять в толк, почему у неё не получится достичь такого же мастерства, как, например, у Глэм. О чём она и решилась спросить: — Райнгард, ну, а из-за чего я не смогу сражаться так же хорошо, как твои командиры? Я же буду прилежно учиться. — Ну, для начала, поздновато начинаем, — хмыкнул генерал, — они все лет с четырёх-пяти уже стали тренироваться. — Так рано? — ахнула Эви. — А ты как думала? В северных краях Хайрайха учатся военному делу чуть не с пелёнок, не разделяя на мальчиков и девочек. А нам с тобой придётся с самых азов начинать, — заметив, как при этих словах вновь опечалился ребёнок, генерал быстро ей подмигнул, — послушай, Воронёнок, да, я сказал тебе, что у тебя не получится сражаться, как Глэм, или Нейса, или остальные, но я ведь и не сказал, что у тебя не может получиться гораздо лучше?       Глаза Эверстейн вспыхнули радостью. Она вновь обняла мужчину и услышала тот самый первый урок: «Никогда не сражайся с тем, кто сильнее тебя». — Госпожа дер Кин, госпожа, — вывел её из задумчивого состояния голос сержанта, — взгляните!