***
Юноша, потирая глаз, сонно шлепал босыми ногами по холодному полу. Ллойд лёг вчера неимоверно рано, отсыпаясь допоздна, и в который раз убедился, что долго спать и высыпаться — не одно и то же. Голова немного гудела, мальчик шёл навстречу приятному запаху из кухни. — Доброе утро, отец, — заспанным голосом протянул Монтгомери, плюхаясь за стол. Глаза он с трудом держал открытыми, по прежнему клонило в сон. — Не поздновато ли, юный Гармадон? — помешивая бекон на сковороде, проигнорировал его реплику зрелый мужчина. Его внешность обладала особыми чертами, что таки кричали о врожденной харизматичности. Если совсем приглядеться, виден был серебристый где-то у самых корней, что вообще не соответствовало его предполагаемому возрасту. Глядя сквозь пальцы на поглощающие каштановый выступы седины, ему смело можно было дать около двадцати пяти. — Я успею, — зевнул парниша. — Я мог отвезти тебя. — Нет нужды. Мужчина переставил сковороду, кажется, бекон был приготовлен. Он посмотрел на Ллойда взглядом призрака, пытающегося вспомнить каково быть человеком. — Завтрак готов, твои ключи на комоде в прихожей. Мистаке занесла, кажется, ты снова забыл их в чайной, — добавил он, направляясь к выходу из кухни. — Опять? Сегодня поблагодарю её, если решу зайти. Спасибо. В проходе Гармадон остановился, глянув в спину сына, что, в попытках не уснуть, бездействовал на стуле. Слова будто застряли поперек горла, провоцируя неприятную тяжесть в груди. Хотелось сказать хоть что-либо, но слова никак не шли. Новая среда, новые люди. Ему хотелось помочь, помочь должным образом. Но, приняв позицию рыбы, он направился в прихожую. — До вечера, па! — крикнул младший с кухни, услышав шорох, доносящийся оттуда, на что получил лишь хлопок входной двери. Несмотря на свои же убеждения, он никогда не успевал. И даже сейчас он бежал, спотыкаясь, к стеклянной остановке. Собирался он тоже, явно, впопыхах — волосы неряшливо растрепанны, рюкзак на плече наполовину расстегнут, а шнуровка кроссовок кое-как запихнута во внутреннюю их часть. Судьба не любила Монтгомери, серьезно, он ни на одно важное событие своей жизни не явился вовремя. Если он пропустит этот автобус, то, наверняка, опоздает в свой первый день в новой школе, ему нельзя останавливаться. Чертов автобус явится с минуты на минуту, тут уже работало чутье, получше любых расписаний и часов. Когда-нибудь он сможет идти не торопясь, оглядывая окрестности, а не гнаться, сбивая все на своём пути? Хотя мальчик, определенно, не прилагал особых усилий, дабы исправить эту традицию. Но это и сыграло с ним злую шутку, в какой-то момент он почувствовал, как теряет равновесие, запутавшись в этих самых шнурках. Вот же черт. До такой степени сближаться с асфальтом не лучшее ощущение, щека заныла как только он приподнялся. Рефлекторно, кончиками пальцев, юноша коснулся ее. В кровь, плохо. Его кожа не склонна к быстрой регенерации, это началось еще с раннего детства, с таким успехом эта ссадина будет отбывать на его щеке порядком приличный срок. Подняв зеленые глаза, неожиданно для Ллойда, перед ними замаячила чужая ладонь. — Живой? — безмятежно спросил темноволосый юноша, протягивая руку. Его длинные волосы были собраны в опрятный хвост, худощавое тело облегала черная водолазка и джинсы, ветровка молочного оттенка, что явно была мальчику великовата. И, что особенно вгрызлось в голову Монтгомери, — темные, как брошенный среди леса омут, глаза. — Да, само собой, — опомнившись, спустился с облаков юноша, — Я справлюсь самостоятельно, — настоятельно отодвинул Ллойд бледную ладонь и помог себе подняться. Мальчик на это лишь пожал плечами, в то время как Гармадон младший упорно стряхивал со своей одежды нацепившуюся грязь. — Почему мне вечно везет не больше, чем утопленнику? — кряхтел светловолосый под нос, уставившись на потертость брюк в районе колена. Его отвлек довольно знакомый звук двигателя. Сложно сказать когда в последний раз он так отчаянно и быстро бежал, но этот автобус он пытался догнать изо всех сил. Ему даже удалось постучать по окну в самом хвосте, однако как раз в этот момент автобус резко подался вперед и максимум с чем Ллойд остался это выхлопные газы в легких на пару с кашлем. Мальчик пытался отдышаться, хоть и получалось, откровенно говоря, хреново. На тот момент ему казалось, что он прямо на том тротуаре ласты свои и склеит, нелепая кончина. — Вы случаем не— С трудом дыша, Монтгомери развернулся, однако этот дивный человек словно в воздухе растворился. Мальчик вглядывался в каждый уголок этой местности, но взгляд парня так и не поймал. —...знаете как попасть на Калифорния-стрит... — вздохнул Гармадон, уже самому себе, — Нет так нет. Тратить все деньги на такси ему бесконечно не хотелось, тем не менее, хотелки пришлось оставить. Город незнакомый, как и континент в целом, добраться самостоятельно без происшествий у него не было ни единого шанса. Стало быть, последовать за знающим человеком куда разумнее, не глядя на то, что Ллойд не всегда этого «разумнее» придерживался. Переезд давался ему с трудом, если уж на чистоту. В особенности не из-за смены обстановки, а из-за людей, которые остались в его родном городе. Ни для кого не новость, что зачастую людей тревожит именно этот аспект, и тем не менее, кошек, что скребли на душе Монтгомери, это никак не успокаивало. Бывали моменты, когда ему приходилось проходить через это ранее, бывал момент. Потери неизбежны, так всегда говорил ему отец, так всегда твердил себе Ллойд, вбивая это в голову. И как бы то ни было, насколько бы он не дорожил их наличием в своей жизни, наиболее ранило его расставание с матерью. Он понимает, что исчезни снова из его жизни отец — он бы чувствовал себя не менее паршиво, так что Ллойду, правда, жаль, но дай ему кто-нибудь возможность обернуть время вспять — он бы поступил также. Да, они никуда не исчезли. И все же Гармадон не так глуп и самонадеян. Сколько бы не уверял себя, сколько бы не сверлил себя за такое пессимистичное мышление — он не смог закрыть на это глаза. На то что все изменится. Это расстояние погубило их отношения еще в момент его посадки на самолет. Они не забудут его, он знал это наверняка, но, тем не менее, он стал прочитанной книгой, за ней придет новая. Конец чего-то — это всегда новое начало, новое для Ллойда, новое для его друзей. Остановка легковика вывела его из раздумий, может оно и к лучшему. Сейчас ему, и вправду, стоит сконцентрироваться на настоящем, в первую очередь на обучении. Он отдавал эти пару долларов с такой неохотой, чуть слезы не наворачивались. Его желудок уже напоминал о несъеденном завтраке, а ему ещё целый день предстоит питаться святым духом. Может стоило открыть дверь и убежать? Ладно, ему бы попросту не хватило упорства. Хотелось бы сделать этот шаг на порог школы чем-то торжественно важным, но, с учетом оставшихся четырех минут, Ллойд вихрем влетел в здание. Момент, чтобы «перерезать красную ленточку» упущен, хоть сейчас и не до этого. Ничего нового, что в такой спешке, он в кого-то врезался. Сопровождаясь громким звуком, книги из рук девушки свалились прямиком на пол. — Извините, — смутился юноша, почесывая затылок. Наблюдая такую картину, девушка вскинула брови и скрестила руки на груди. Ее взгляд таки задался вопросом: «И это все?». Монтгомери, сообразив, принялся собирать книги, в то время как леди спокойно ожидала возврата упавших вещей. Сложив те в стопку, растерянный паренек вручил их незнакомке. Сама по себе она была безусловно привлекательной. Темный «маллет» закреплен заколкой-крабиком в конский хвост, светлое личико, покрытое парой веснушек, обрамляла челка, а в добавок, элегантности добавляли круглые очки с тоненькой оправой. — Можно узнать, где здесь класс истории? — напомнив себе об ограниченом времени, спросил парень. Жестом указательного пальца она скоординировала его на коридор позади себя. Славно, что класс оказался на первом этаже, ибо носиться по этажам Ллойд сейчас был просто не готов. К тому же, после «физкультуры с книгами», у него нехило свело спину, так что, даже летать по коридорам первого было бы не менее проблематично. Перед самой дверью класса он все же дал себе секунду, чтобы собраться. Сейчас в его жизни меняется многое, она всегда базировалась на этих самых изменениях, что при любом раскладе не заставило Ллойда привыкнуть. Рука легла на золотистую ручку, дверь отворилась. Мальчик уверенно шагнул внутрь. Класс был, откровенно, огромных размеров, светлый и просторный. По дизайну классика, чего и стоило ожидать, но выполнен он было отменно. На самого Ллойда никто не обратил должного внимания, что было никак неудивительно, учитывая ход уроков таких школ. Ему было довольно трудно привыкнуть к этому, в прошлой школе было свойственно однотипное расписание для всех. И создавала проблему, в общем то, вечная смена коллектива, если это можно было так назвать, с учетом того, что пересекаться предстояло с каждым из одноклассников, просто группами. До прихода лектора он успел лишь заприметить себе место, на последней парте в средних рядах. Ожидания он покладывал на педагогов неимоверно строгих, в деловых костюмах, и миссис Майлз их, в какой-то степени, оправдывала. Голос ее был сильно скрипучим, из-за уже не юного возраста, а острый взгляд, прямо таки, выжигал завещание на душе. Злобной назвать ее никак нельзя, но консервативной — без сомнений. И, как ожидалось, одета она была в довольно строгий наряд, то бишь тёмное платье-футляр по колено с такого же цвета «лодочками». Волосы собраны в, в буквальном смысле, идеальный пучок, где ни единая прядь не покидала поставленных рамок, крепко фиксируясь. Лекцию она вела доходчиво и понятно, но уже через минут пятнадцать юному Гармадону стало скучновато слушать про историю штатов, особенно учитывая, что в ней он не смыслил совершенно ничего. Его не посетило мысли лучше, нежели ознакомиться, хотя бы визуально, со своими одноклассниками. У всех был свой индивидуальный стиль, от классических брюков и белой рубашки вплоть к толстовке с парой матерных выражений и кучей пирсингов в ушах. Но что-то общее Ллойд в них находил, ему самому с трудом давалось понять, что именно. Что привлекло особое внимание, так это один из парней, который выглядел особенно выделяющееся на фоне дресс-кода. На нем была черная футболка с какой-то из рок-групп, а поверх которой кожаная куртка, покрытая серебристыми шипами, что иронично подходили под пирсинги в ушах и на нижней губе. К этому же рваные джинсы и то, как он развалился на стуле, громко жуя жвачку, создало для Ллойда впечатление, что этот парень один из тех, что имеются в каждой из школ: местное высокомерное хулиганье, чьим любимым занятием было срывать обучение и зажимать подростков, неспособных за себя постоять. Он вел себя вполне подходяще, все время фыркал, «качался» на стуле, даже запустил бумажный самолетик на свой страх и риск, но стоило миссис Майлз кинуть свой леденящий взгляд, всю смелость как ветром сдуло. Резко он нахмурился, сменив свой драматичный показ усталости и скуки от двадцати минут урока, и, немного повертевшись, бросил недовольный взгляд на самого Монтгомери. Тот, среагировав, повернул голову и закрыл лицо ладонью, отворачиваясь в противоположную сторону. Это выглядело пиздецки глупо, сам Гармадон это знал, но его сковал стыд. Зачем было так напрямую вытрещаться? На минуту он сфокусировался на том куда было направлено его лицо, и взгляд Ллойда встретил его. На последней парте крайнего ряда, прямо у окна. Темные шелковистые волосы, ярко-зеленая прядь по правую сторону и все та же черная водолазка, это определенно он. Именно его бледное личико он видел всего в районе получаса тому назад, эти глаза он не спутает ни с чем. Пропорции лица этого юноши, казалось были настолько идеальными, будто он восковая фигурка. Маленький аккуратный нос, суховатые на вид губы и снова эти бездонные глаза. В уши парниши были воткнуты проводные наушники, и сделать минимальную видимость того, что он обращает хоть какое-либо внимание на объяснения Майлз, он не пытался, видимо сегодняшняя тема интересовала его также, как и самого Монтгомери. Его равнодушие к происходящему, цепляло мальчика каким-то образом. Он был так спокоен, что, кажется, эта невозмутимость парила в воздухе вокруг него. И эта прядь, она так пленяет его одним своим видом, чем-то походя на его собственные глаза, зеленые. Ллойд любит зеленый. Словно отрезая ему крылья, в голову что-то несильно прилетело. Этот толчок заставил его, с новой волной смущения, осознать, что он опять сверлит человека взглядом, а эту персону ещё и не впервые. Юноша, не отойдя от этой мысли, поднял с пола смятый клок листа бумаги, на вид обычный, спешно вырванный из тетради. Ллойд не был бы собой, если бы не проверил его на наличие какого-либо тайного послания или смс.«Харе пялиться, выродок»
Светловолосый парниша огляделся вокруг, наконец словив того рыжего, на которого он успел повесить ярлык здешнего хулигана, что злобно втупился в него. Его это жутко возмутило, ибо какого хрена? Да, ему самому казалось это довольно странным, но когда на это вот так вот указывает какой-то невежа — Ллойд действительно раздражен. Он, не раздумывая, хмуро зыркнул на хулигана, вытянув средний палец. — Гармадон, — послышался скрипучий женский голос. Мальчика всего прошило, он выкатил глаза на миссис Эйвери. — Да? — пытаясь сделать это как можно более естественным, спросил Ллойд, спрятав руку под парту. Его охватила уверенность, что вспомнили его именно из-за его дерзости, ведь этот лектор не из тех, кто стерпит подобные жесты на своем предмете. — Поскольку ты пока не распределен, как и еще пара учащихся, ты не имеешь партнера для практических работ. Монтгомери озадачено смотрел на женщину, не особо понимая, что должен ответить на эту реплику. — Я буду работать один? — отчасти неуверенно предположил парень. — Это парное задание, — затвердила лектор ровным голосом, — Уилльям? — обратилась она к тому парню, из второй парты. Ллойд, уловив цепочку, запаниковал, потому как работать в паре с кем-то вроде этого оторвы, ему хотелось в последнюю очередь. Время для рассуждений вело с ним безумную гонку, он не успевал реагировать на собственные мысли. — У меня есть партнер, — громко протараторил он, пытаясь всячески предотвратить это. Пара одноклассников из первых парт заржали, однако Гармадону было абсолютно безразлично это в то мгновение. Отчетливо видный холодный взгляд женщины, что подняла бровь, в ожидании каких-либо объяснений, заставлял его не по-детски разволноваться. Ему крышка. Как-то рефлекторно кинув взгляд на уже изученное место возле окна, мальчик, не имея отведённого на раздумья, указал пальцем на юношу. — Он мой знакомый, я подумал было бы довольно неплохо, если бы он помог мне освоиться, — объяснял младший Гармадон. Что удивило самого парня, так это ошарашенный взгляд Майлз. Ему в голову и мысли не приходило, что эту женщину чем-то можно озадачить, да и вообще вывезти на какие-либо явные эмоции. Прошло не так много времени с момента, когда он переступил порог этого класса, но тип этой дамы ему был ясен, как белый день с самого начала. Остальные в помещении тоже переглянулись, Ллойд не понимал то ли это реакция на реакцию, то ли на него самого. — Морро? — дабы убедиться переспросила шатенка. — Да, тот кто вы сказали, — уже ведя скорее монолог, не обращал никакого внимания мальчик, — Встретились как-то на пирсе Санта-Моники, возле самого побережья. Зацепились языками, нашли друг друга, как говорится, — не подавая виду, улыбнулся Ллойд во все тридцать два, за все время глядя точно в ее глаза. Взглядом он словно контролировал каждый из ее зрачков, сминая полученную записку под партой. На самом деле, врать у него получалось хреново. Он добавлял множество невостребованных деталей, которые, чаще всего, никак не вязались между собой. И выглядело это, буквально, как кошка о прелестях плавания. — Уверен, для этого парня найдется чудный напарник, — умышлено жестикулируя в его сторону, продолжил Монтгомери, — или быть может напарница, — бросил юноша скомканный лист в сторону окна, пытаясь отвлечь нежелательное внимание. Сейчас его, больше всего прежде, волновало удачным ли был бросок, чем заметят ли его в принципе. Создавать проблемы этому юноше отнюдь не хотелось, ведь он, хоть и ненамеренно, но сам увлек его в это. На последней парте темноволосого ничегошеньки не было видно, что довольно удобно, ведь любое отлынивание попросту не будет замеченным. — Но я подумал, что будет более уместно, если я получу опыт от индивидуального куратора, — выдыхая, закончил Ллойд, понимая, что дальше будь, что будет, монета уже в воздухе. В ребро ранее именованного как Морро, действительно, к сожалению или счастью младшего из Гармадонов, прилетел его небольшой подарок. Юноша, не до конца уразумевая, достал левый наушник. — Любопытно, — сухо ответила преподавательница, — Если у Морро никаких возражений— — Вот и славно, благодарю за ваше благоразумие! — перебил он женщину, с осознанием, что это не особо по совести, однако его небольшой обман не предпочитал какого-либо разбирательства в своей истинности. Майлз перевела взгляд на Морро, что в привычном молчании не вникал, кидая на обоих косые взгляды. Она сделала какую-то пометку в своем громоздком блокноте, начиная диалог в сторону Уилла, что уже не имело для Ллойда никакого значения. Ему не хватило смелости взглянуть на Морро, как и в принципе предоставить ему какие-либо объяснения, что были бы весьма кстати. Его мысли ушли в какое-то свое русло, он не смекал на чем должен сосредоточиться в первую очередь, в результате чего был крайне рассеян, как и свойственно его натуре. Нельзя сказать, что он чувствовал себя здесь не в своей тарелке, по причине того, что он уже сам не смыслил какая тарелка ему по душе. После её исчезновения краски смешались. Это было больше похоже на отвратный толк судьбы в искусстве, чем полноценную картину его жизненного пути. Как разводы радуги на асфальте после дождя, постепенно приобретая свою тусклость, пока не высохнут до конца. Незаконченная картина потеряла своего художника, никто не в силах дорисовать ее, в чем так уверен Ллойд Монтгомери. Сегодня он не попытается снова, он отложит её на дальнюю полку, пылиться до былой поры. Он сделает это, обязательно возьмет кисть в руку. По крайней мере, не сегодня, точно не сейчас. Сегодня он плывет по течению, сегодня, может быть и завтра, возможно и послезавтра тоже. Новые решения, старые ошибки.