therefore you and me.

Решение далось Игорю не просто. Да и вариантов у него толком не было. С одной стороны, его значимые вещи и память об отце, которые совершенно не хочется терять подобным глупым образом. С другой — первобытный страх перед чем-то неестественным и неизведанным. Это как впервые прикоснуться к сказке и осознать, что всё это время она была вполне себе настоящей, точно такой же частью мира, как и всё остальное. Игорь чувствует себя невероятным дураком. Он так сильно жаждал снова увидеть «Серёжу», столько времени провёл в его ожидании, так безумно хотел узнать поближе, и при этом сбежал едва увидев что-то пугающее. «Серёжа» ведь не был настроен агрессивно, чёрт возьми! Если бы это существо хотело навредить, оно сделало бы это сразу, а не пыталось взаимодействовать привычным Игорю спокойным способом. У этого существа было множество возможностей схватить и утащить под воду, вцепиться острыми зубами в кожу или разорвать когтями, но всё, что он делал вместо этого, любопытно разглядывал Игоря и шёл на контакт, словно это он тут пришелец, а никак наоборот. Отражение испуганного мальчишки в зеркале над обувной стойкой настойчиво давало понять, что Игорь не только дурак, но ещё и психованный истерик. Ну правда. Кто ещё будет вести себя так в ответ на проявление своеобразного дружелюбия? Даже если его страх вполне объясняется тем, что русалок, вообще-то, в обычной жизни вроде как не существует. Да и воспринимать их частью реальности тоже не принято. Поразмыслив ещё немного над отсутствующими вариантами, насыпав в миски Мухтару корма и напряженно просверлив взглядом ещё некоторое время настенные часы, Игорь принял тяжелое, но очень нужное для себя решение вернуться обратно. Ему нужны его вещи. Да к чёрту вещи. Часы отца — всё остальное странное существо может оставить себе, если захочет. Кажущийся теперь незнакомым, обычно приветливый лесок встречает Игоря странной тишиной и тёплым, предвечерним ветерком, который ласково развевал кудрявые волосы и забирался под тонкую футболку с принтом какой-то музыкальной группы. Игорь крепко сжимает фонарик — здесь достаточно светло и в нём нет необходимости, но маленький разъём шокера на конце придаёт немного уверенности. Сейчас это особенно полезно. Все казавшиеся довольно привычными звуки звучат совершенно иначе. Водопад шумит гораздо тише, чем привык слышать его Игорь, листва в кронах деревьев практически не шевелится, лишь изредка тревожится случайным сильным потоком ветра. Где-то вдалеке тихо поёт зяблик. Снизу раздаётся плеск воды, словно в озеро что-то уронили с достаточно большой высоты, и Игорь может поклясться чём угодно в том, что этот звук издаёт «Серёжа». Плеск повторяется, и Игорь неуверенно смотрит на слегка примятую им же тропинку вниз, к бережку, на котором он так неразумно оставил свои вещи и так невероятно глупо сбежал, чтобы не встречаться лицом к лицу с тем, кого принято считать не более чем выдумкой. Вдохнув в лёгкие побольше воздуха и постаравшись освободить голову от любых лишних мыслей, Игорь торопливо направился по собственным следам вниз, всё сильнее и сильнее сжимая фонарь каждый раз, когда слышал новый громкий всплеск и тихое шипение. Поворачивать за дерево было страшно. Страшнее было видеть чёрный, широкий острый хвост, с оглушительным всплеском исчезающий под водой сразу же, как странную игру нарушил хруст листьев под ногами Игоря. «Серёжа», остановившийся от своих игр в середине озера, молча уставился на Игоря в ответ, всё так же не моргая. Если бы он был человеком, Игорь подумал бы, что рыжий «мальчишка» выглядит безумно обиженным. Внутри неприятно кольнуло чувство вины. — Э-эй... — неловко начинает Игорь, понимая, насколько глупо это звучит, и стыдливо тупит взор. — Я... я забыл здесь свои вещи, когда... В общем... — замолкнув на несколько мгновений, чтобы набраться смелости, Игорь тихо выдыхает и поднимает осторожный взгляд: — Можешь их вернуть? «Серёжа», не сводя взгляда с Игоря, ближе к правому берегу подплывает и запускает руку по локоть в высокую траву, с шуршанием доставая, на удивление, совсем нетронутый и сухой рюкзак. Русал кивает, предлагая взять самостоятельно, вот только... Игорь с сомнением смотрит на воду, и ему чудится, что оттуда в ответ смотрят два золотистых, злобно прищуренных глаза. Нет уж. — Можешь подплыть поближе? — «Серёжа» вопросительно шипит и наклоняет голову. — Я не... я не умею плавать. Игорь искренне надеется, что его маленькая ложь сработает и русал поведётся. Конечно же, он умеет плавать, просто... что-то подсказывает Игорю, что сейчас это не особо хорошее и безопасное решение. «Серёжа» задумчиво морщит острый нос, взглядом проводит по водной глади, явно не понимая, как вообще можно «не уметь» плавать, и всё-таки приближается сам, совсем немного, чтобы докинуть рюкзак до берега. Игорь кивает благодарно и ногой отодвигает важную вещь за себя, откладывает фонарь за ненадобностью, присаживается на корточки, и... сам не понимая, зачем, протягивает руку. «Серёжа» коротко дёргает носом. Щурится любопытно, наклоняет голову на один бок, затем на второй. Совсем как Мухтар, когда тот не понимает, как реагировать на какие-то вещи. Русал любопытно приближается и замирает у кончиков пальцев, взмахивая синим, не чёрным, хвостом. Легко прижимается лицом к чужой тёплой ладони и поднимает глаза. «Серёжа», на удивление, невероятно горячий. — Что же ты такое... — шепчет Игорь и вздрагивает, когда «Серёжа» имитирует тот же тон шипением. Он что, пытается спросить то же самое? Игорь тихо смеётся, ведёт подушечкой большого пальца по острой скуле, русал трётся любопытно. И вдруг касается голых коленок, выглядывающих из-под штанин шорт, заинтересованно ощупывают пластырь на левой коленке. Словно ног никогда в жизни не видел. Игорь непроизвольно краснеет, но на берег садится. Стаскивает кроссовки, вытягивает ноги. «Серёжа» продолжает изучать занятные для себя конечности обычного человека, ощупывает пальцы ног, заставляя Игоря смеяться, проводит горячими ладонями вверх от голени до бедра и опускает обратно на лодыжки... И резко тянет за собой в воду. Игорь цепляется испуганно за берег, за камни, но это бесполезно — силы в рыжем «мальчишке» неестественно больше, он тащит уверенно, но не очень далеко. Игорь чувствует, как ещё чьи-то руки поддерживают его под спину, как чьи-то когти медленно ведут по коже под намокшей футболкой... Игорь оглянуться пытается, но «Серёжа» не позволяет, удерживает за щёку. Игорю безумно хочется что-то сказать. Что-то очень глупое. Что-то очень важное. Но может только неотрывно смотреть в сверкающие глаза напротив и держаться за худые плечи. «Серёжа» жмётся плотнее. Гром чувствует, как на бедре что-то настойчиво извивается, тычется слепо. Сначала Игорь думает, что это рыба. Ну, если здесь есть русалки, значит, должна быть и рыба, да? Но чем ближе прислоняется «Серёжа», тем ощутимее оно становится. Игорь опускает взгляд и сразу же его поднимает, распахивая глаза и алея щеками. Не рыба. Это... такое вообще бывает? Русал стягивает с Игоря шорты, ненужную мокрую вещь кидает в сторону рюкзака, довольно щурится. Человек слажен ладно, отличается так сильно, грех не попробовать «познакомиться» поближе. Тёплые тонкие пальцы любопытно касаются человеческого члена — Игорь скулит сдавленно и напрягается, ладони, поддерживающие его под спину, неторопливо поглаживают, успокаивают. «Серёжа» приподнимает уголки губ в широкой улыбке, прислоняется лбом ко лбу Игоря, потирается острым кончиком носа. — Н̸̹̱̟̭̮̻̩͔̋́̃̐͝р̸͓͍̂͊͑͂̂͠͝а̷̡͙̱͇̭̣͚̾͊͜в̵͚̝͇͚̍и̷̛̦͍̘̅̊͊̅͝ш̶̛̗̻̳̰̝̠̓̂̋ь̶̞̥͚͓̈с̷̧̻̤͚̌͝ͅͅя̶̛͇͂͋̆́̀̽͊̚. По всему телу Игоря волнами бегут приятные мурашки и теплеет там, где касается русал. Голос у того будто состоит из шёпота тысячи голосов разом, такой тихий и в то же самое время невероятно громкий, такой безумно мягкий... И Игорь, кажется, даже понимает, что именно ему сейчас сказали. Но на простых касаниях «Серёжа» не останавливается. Игоря медленно приподнимают вверх — ему снова кажется, что где-то сбоку сияют золотистые глаза, но он отвлекается быстро на глухой, сдавленный стон, чувствуя, как в него медленно толкается то, что он увидел раньше. Тонкое в самом начале, оно постепенно расширяется, извивается внутри, ощущения безумные. Игорю кажется, что он сходит с ума. Чем глубже проникает то, что даже членом не назовёшь при всём желании, скорее просто очень красивое щупальце, тем сильнее ему чудится, что рук на его теле становится больше. Его гладят, трогают, ласкают, он даже не может сосредоточиться на том, чтобы сосчитать эти самые руки, упирается бессильно взмокшим лбом в горячую шею русала и тихо, низко скулит, стонет, закусывая губу. «Серёжа» не двигается так, как двигался бы человек. Он как будто «знакомится» таким способом, наблюдает за Игорем и улыбается воде, перебирает кудри и слегка ведёт хвостом, проникая глубже, чем Игорь физически может позволить. Игорь запрокидывает голову, ногами стискивает чужой пояс, мелко подрагивая плечами, и стыдливо отворачивается, понимая, что он «всё». Он закончился. «Серёжа» на интересные ощущения издаёт звук, отдаленно напоминающий смех, носом ведёт по взмокшему виску официально признанного «друга» и к огромному разочарованию Игоря покидает его тело, с помощью других рук помогает добраться до берега и оставляет там. Игорь, дыша тяжело и упираясь ладонями в берег, рассеянно поднимает взгляд в небо. Уже стемнело. Опустив голову, Игорь с приятным удивлением замечает ещё две фигуры, безумно похожие на «Серёжу». Оба рыжие, один, правда, кожей гораздо темнее и хвост больше — чёрный, кончиком мечется над водой. Смотрит золотистыми глазами, вырывая душу с корнями. За «Серёжей» третий — выглядывает несмело из-за плеча, касаясь белой ладонью руки, осторожно поглядывает на Игоря синими глазами, в которых хочется утонуть. Игорь чувствует, что попал в ловушку. Что добровольно позволил заковать себя в цепи. Он чувствует, что теперь ему тут рады. Он придёт снова. Он обязательно придёт снова и «познакомится» с остальными двумя.