Черно-красный лабиринт

Клим даже не почувствовал, как куда-то перенесся. Его обдало лёгким ветерком, который отнёс голоса мангой Королевского Зодиака, читающего заклинание, далеко-далеко. Когда Поликутин открыл глаза, он все также держал руки перед собой, как когда касался висков Серафимы. Парень опустил руки и огляделся. — Ого, — с невольным восторгом вырвалось у него. Небо над головой было неестественного желтого цвета. Солнце на нем горело белым кругом, освещая вокруг высокие стены кустарников алых роз, словно неведомый мастер-садовод долгие годы растил и ухаживал за ними. На каждой стене даже с трудом замечались темно-зелёные листья - настолько много было кроваво-красных распустившихся бутонов. Клим стоял на каменной дорожке. Поликутин настороженно двинулся вперёд, прислушиваясь к звукам, но, похоже, здесь был только он. Пройдя немного вперёд до первого поворота, Поликутин понял, почему найти Серафиму будет сложно. Потому что он оказался посреди целого лабиринта из розовых кустов. Вспомнив слова Ларисы Аркадьевны, Клим ускорил шаг, искренне надеясь, что идёт в нужном направлении. Спустя время надежда начала улетучиваться. Сколько он пробродил по этому лабиринту? Кажется, будто больше нескольких часов. Перед глазами всё стояли алые розы, будто Клим ходил кругами, ноги гудели. Оказавшись на очередной развилке, Поликутин стиснул зубы со злости и процедил: – Что за чертовщина?! Как мне в этом дурдоме её найти?! Клим интуитивно свернул налево, а потом, пройдя ещё пару метров, столкнулся с новой развилкой. Она отличалась от всех предыдущих тем, что розы в одном из проходов тут были темнее, отдавали в темно-бордовый. Найдя хотя бы какую-то зацепку, парень направился именно по этому проходу. Клим невольно перешёл на лёгкий бег. Сердце стучало чаще, надеясь, что блуждания по лабиринту были не напрасны. Поворот. Свернув, Клим так и замер. Его взгляду открылась большая круглая площадь, окружённая стенами исключительно из бордовых роз. Несмотря на то, что Поликутин за всё это время привык к аромату цветов, именно их запах был другим, дурманящим. Посередине площади находилось круглое здание из белого камня метра три высотой. Куполообразную крышу держало восемь колонн с витиеватыми капителями. Они были увиты ярко-алыми розами, которые поднимались по спирали, как лоза. Отойдя от первого шока, Поликутин подбежал к усыпальнице и сквозь колонны на небольшом постаменте из того же белого камня увидел Серафиму. Лежащую девушку, как и всё в этом треклятом лабиринте, обвивали алые розы. Клим поднялся по ступеням, забежал внутрь усыпальницы и приблизился к постаменту. Девушка будто спала. Поликутин, недолго думая, начал разрывать розы. Шипы, казалось, были острее и больше, чем у обычных роз. Они безжалостно искалывали руки юноши в кровь, но он все равно упрямо избавлялся от злосчастных цветов. Справившись с розами, Клим оглядел девушку. Черная одежда, растрёпанные волосы. Его теории подтвердились, она была на вылазке. А Тимофей?... На местах оголённой кожи, где ранее были розы, Клим увидел чёрные чешуйки. Их было немного, но не заметить их было невозможно. Потомственная сила, сила злыдней, тоже была заблокирована этими розами. Клим осторожно взял Серафиму на руки и крепко прижал к себе. Парень ощутил, как на него накатила волна неожиданного облегчения, сердце стучало набатом где-то в ушных перепонках. Юноша спешно вышел из злосчастной усыпальницы и выдохнул. Серафима на его руках вздрогнула, заерзала. Парень остановился, посмотрел на девушку, немного опешив. Долмацкая провела ладонью по лицу и открыла голубые глаза. Голубые. Такие родные, черт возьми, голубые глаза. – Сима, - трепетно произнёс Клим, пока девушка пыталась сфокусировать на нём зрение. – Клим? - негромко, но искренним удивлением отозвалась Сима. Девушка растерянно повертела головой. – Где мы? Клим тихо хмыкнул, обдумывая ответ. – Если я скажу, что в твоей голове, ты поверишь? — Серафима в недоумении изогнула бровь, серьёзно глядя на парня, явно не понимая абсолютно ничего. – Вы с Тимофеем во что-то грандиозно вляпались. На вас наложили заклинание и… Но теперь всё хорошо. Я нашёл тебя, Димка найдёт Тимофея, и всё закончится. Клим постарался приободрить девушку лёгкой улыбкой. Серафима судорожно обхватила его шею, скрывая лицо в его футболке, и рвано вдохнула - Клим так и не понял, всхлип ли это был. – Я не знала, что попаду в такую западню, - пролепетала девушка. – Я не помню ровным счётом ничего. – И слава богу, - негромко выдохнул Клим. – Я что-то натворила? - напряглась Долмацкая, подняв голову с плеча парня и посмотрев в его глаза. При воспоминании тех чёрных глаз по спине Клима пробежали мурашки. Он быстро помотал головой. – Встать сможешь? — обеспокоился юноша, глядя на Серафиму. — Надо отсюда сваливать, времени немного. Долмацкая быстро кивнула. Клим осторожно опустил девушку на ноги. Она шатнулась и вцепилась пальцами в его плечи. Поликутин придержал Серафиму за талию. Встав твёрже, девушка кивнула, подавая знак, что всё в порядке. Клим осторожно взял Серафиму за руку. Долмацкая вдруг развернула его ладонь к себе, оглядывая раны от шипов. Серафима напряжённо нахмурила брови, а Клим быстро отмахнулся. – Сима, потом. Сейчас нет времени. Девушка быстро кивнула, и Клим, вновь взяв девушку под руку, спешно отправился к выходу с этой площади, откуда он и пришёл. Внезапно земля содрогнулась. Лепестки с кустового лабиринта взлетели в воздух и осыпались на землю. Клим инстинктивно притянул Симу к себе, прижав её спиной к груди, и в этот момент произошёл новый толчок, куда сильнее первого. Клим и Серафима с криками рухнули друг на друга и тут же поднялись на руках. Усыпальница, покрывшись трещинами, с грохотом разлетелась на куски. В белой дымке, образованной столпом пыли, среди обломков промелькнул силуэт. Что-то длинное с шипением поднялось над обломками. Серафима вздрогнула и торопливо прошептала: – Это он. Я видела его прежде, чем вырубилась. Когда пыль улеглась, Клим онемел. «…Разум одного связали силами другого…» Раз силы Злыдня Серафимы были при ней, значит, и сила Огненного волка Тимофея была при Звереве. Тогда оставался один вариант. Змееносец. Его змея. Над обломками, под которыми, похоже, была нора, в воздухе извивался огромный белоснежный змей. Его чешуя, местами покрытая пылью, блестела в свете белого солнца. Он был обвит розами, а местами казалось, что эти цветы росли даже из его тела. Глаза горели алым огнём, точь-в-точь багровый оттенок центра лабиринта. Змей завис, какой-то частью оставшись под руинами, и извиваясь смотрел на замерших подростков. Опомнившись, Клим подорвался, резко дёрнул Серафиму к выходу за руку. — Бежим отсюда! Они помчались в первый попавшийся проход с бордовыми розами. Белый змей зашипел громче и, судя по раздавшемуся шуму, бросился в погоню. Клим обернулся и с трудом сдержал крик - туловище и голова чудовища занимали весь проход, а значит, обмануть его и броситься назад никак не получится. – Ты тут был? - выдохнула Серафима, когда Поликутин дёрнул ее направо. – Был. Но чертовски плохо помню все повороты! За одним поворотом, помимо прохода вперёд, оказался ещё один маленький. Клим с Серафимой юркнули туда, и через несколько секунд мимо них пронеслась белоснежная стрела, закрывшая от них дневное светило. Страж лабиринта роз их не заметил и вскоре исчез из виду. Вдали раздавалось только его шипение, вскоре тоже затихшее. Серафима обессиленно упала на каменную дорожку. – Теперь я буду бояться змей и ненавидеть розы. – Ты и раньше розы не жаловала. — Клим осторожно выглянул из укрытия. — Давай дальше, пока он не вернулся. Серафима с готовностью поднялась, и Клим снова подался интуиции. Лишь бы она сейчас не подвела, ведь любая ошибка может оказаться фатальной. Поворот, ещё поворот. Багровые розы постепенно сменялись на красные. Для удобства парень и девушка расцепили руки, Клим бежал немного впереди. — Как ты тут оказался? — на бегу спросила Серафима, вновь куда-то свернув вслед за юношей. – Зодиак помогает. После вашей пропажи силы круга ослабли, поэтому отправить удалось только по одному человеку в голову. У нас мало времени, мы должны найти выход! Внезапно он услышал короткий визг. Поликутин замер и обернулся. Прямо перед Серафимой из костров наперерез ей взвились розовые лозы. Серафима налетела прямо на них, разодрав руки в кровь, и упала. – Проклятые кустарники, - рыкнул Клим и, подскочив к Серафиме, с силой разорвал стебли. Шипение послышалось где-то рядом, за поворотом. Серафима дёрнулась от неожиданности, и парень с девушкой вновь помчались вперёд. Но Клим тут же замер, потому что проход перед ним начал срастаться. Поликутин огляделся и увидел, как проход за ним уже зарос, а спереди… — Он меняется… — в ужасе выдохнул Клим. Шипение белого змея раздалось ближе. Лабиринт образовал новые проходы, направо и налево. И от увиденного у Поликутина затряслись руки. Розы прямо на его глазах из неестественных ярко красных окрашивались в багровый. Граница лабиринта превращалась в его центр. В этот момент справа в проходе показалась большая змеиная голова. Белый охотник повернулся к своей добыче. Клим уже хотел в очередной раз дернуть Серафиму за собой, но не сумел. Обоих подростков схватили лозы роз. Кусты отступили в стороны, превратив проход у края лабиринта в площадку, на которой снова стояла целая усыпальница. Серафиму они тут же потащили к постаменту. Долмацкая отчаянно вырывалась и кричала, но цветы лишь усиливали хватку под словно насмешливым взглядом белого змея. — Клим! — вопила Долмацкая. — Клим! Руки Поликутина были привязаны к стене роз. Чем сильнее парень вырывался, тем сильнее они утягивали его в куст. Змей лениво повернулся к нему и пополз в его сторону, грациозно огибая склеп. Серафима уже была на ступенях. — Нет! — заорал Клим. — Отпусти её! Она тебе не принадлежит! Поликутин окаменел. Воплощение духа медальона Змееносца, искаженное от заклятья, собралось кольцами и приподнялось в воздух. Оно широко раскрыло пасть, сощурилось. Шипение раздалось громче, и Климу даже показалось, что он услышал в нем раздражение и злость. — Не трогай его! — послышался яростный крик Серафимы. Змей молнией кинулся вперёд, выставив ядовитые клыки. Клим завопил от ужаса, а в следующий миг его резко утянуло в розовый куст, и юноша подавился собственными хрипами. Он не знал, что впилось в его тело: шипы багровых роз или зубы белого змея. Клим чувствовал только боль, от которой перед глазами все вспыхнуло ярким фейерверком.