Ты полюбишь меня?

      Ринтаро никого не замечал, единственное, что он видел, как расползаются мерзкие слухи об этой ситуации, как позорят честное имя его сестры и, что ещё хуже, что Мори не понял, как успел облапать этот мерзавец его под юбкой. Хотелось располосовать его на мелкие кусочки и скормить котам, тогда бы он убил бы двух зайцев сразу. Отомстил за унижение и поплотнее засел в сердечке экс-мужа.       Как раз его брюнет завидел без проблем. Увидел, заметил и спрятал лицо, потому что стыдно, ведь оскорблена не только семья Огаев, но и Фукадзавы.       Вскоре Мори почувствовал, как в ноги упало нечто тяжёлое. Кизаши, по борматанию понял парень и плотнее сжал ноги. Слушать, как каится виновник и не верить ни одному его слову — тяжко. Со слов о том, что ему безгранично стыдно и он готов отрезать себе язык, военный перешёл на то, что он всё-таки военный и на нём защита граждан, поэтому языком он не ограничится, выпалил, что за свой грех обязан совершить самоубийство.       Мори подумал, что в нём говорит алкоголь и этот жалкий извращенец не способен на такую серьёзную вещь, поэтому и сказал, что так и только так, с помощью совершения харакири, брюнет может простить его. Кто же знал, что такими словами он смог подтолкнуть человека к смерти.       Кизаши вынул свой кинжал, поднимаясь на ноги и отходя от людей. Юкичи не имел ничего плохого против этой ситуации, поэтому не мешал ему и не дал помешать Ринтаро. Фукадзава воспитан самураями и понимает всё это, поэтому он просто обнял вырывающегося парня, пряча его лицо в своей груди, пока второй мужчина в своё наказание и ради сохранения чести своего даймё уже подставил остронаточенное оружие к своему оголенному животу. В следующее мгновение окрашенный кровью кинжал оказался над головой, выбивая из груди мужчины тяжёлый, последний вздох. Даже упав на росистую траву, окрасив её алым цветом, он не издал ни звука, держа боль в себе.       Огай остановил попытки вырваться и помочь, сжимая кулаки крепче. Убийца. Он убийца. Мори только что убил человека своим языком, а Юкичи помог.       — Он мёртв… Мёртв, понимаешь?! И знаешь, кто виноват в его грёбаной смерти?! Мы! Во всём виноваты мы…       — Не истери, это нормально. Он поступил, как и следовало после своих грязных дел. Нужно связаться с даймё и сказать, что Кизаши-сан совершил харакири. Роза, готовь бумагу. Я буду писать письмо, а ты, Ши, проводи Мори в его покои, — велел Фукадзава, поглаживая по спине взбесившегося Ринтаро, который всё кричал, что это неправильно, они виноваты, и вообще он видел, что Кизаши двигался и теперь ему нужно помочь.       — Я боюсь, не справлюсь… — робко прошептала девушка, и седовласый согласно кивнул, поднимая парня на руки. — Что ты делаешь? Отпусти меня! Юкичи, отпусти, хватит, — возмущался Мори, а сам лишь сильнее прижимался к тёплому мужу, обхватив его шею ручками.       «Устал», — подумал кошаткник и ускорил шаг, насколько это было возможно. Юкичи уложил парня на кровати и уже подумал накрыть одеялом, как Мори сорвался с места. Пришлось снова ловить, укладывать и оставаться рядом, чтобы не убежал. Ринтаро отказывался спать, дрался и потом извинялся. Уснул только к обеду, когда Фукадзава обездвижил его. Блондин уснул рядом, наваливаясь на хрупкого, на первый взгляд, брюнета под ним.       Но дела никто не отменял, поэтому с утра пришлось разбираться с трупом, с кровавой полянкой на заднем дворе и ещё спящим Огаем. Отправив девушек наводить порядок в гостинной и разбираться с завтраком — потому что повар скоропостижно уволился — он ушёл и отправил одного из разнорабочих за гробом, правда, перед этим пришлось снять мерки, а сам пошёл писать письмо. На душе было паршиво. Не смотреть на внутренности было почти не возможно. Стоял отвратительный запах, хоть Юкичи уже ушёл, плотно закрыв дверь. Ещё вчера он восхищался решительностью Кизаши, а сегодня начал ненавидеть ещё больше из-за того, что показал он эту решительность на заднем дворе, а теперь испускает зловонный запах и собирает вокруг себя мух в сарае с садовыми инструментами. Боже… Как же это гадко звучит.