Ты полюбишь меня?

      Ночь для Юкичи Фукудзавы длилась долго. Брюнета, чьё имя он благополучно либо забыл, либо изначально не знал, сильно трясло на протяжении целого получаса. А вот остановить его ругань удалось быстрее… Он смог просто завести разговор с ним… Ну, как разговор, блондин уложил его и спросил, что же всё-таки случилось, а Огая унесло. Он рассказал всё, то шепча, то громко возмущаясь по поводу неродных родителей и самого Юкичи, по поводу дурацкого плана и всей своей жизни. А потом он просто уснул, наверное, вымотался.       Фукудзава же уснуть уже не мог из-за роя мыслей в своей голове. Он до рассвета переваривал всю эту ситуацию с резким всплеском эмоций у партнёра, да и то, что будет ждать их после свадьбы тоже. Он как-то даже не подумал, каково им будет вместе. Просто Юкичи обрадовался тому, что семьи-то у него не будет, а она, мать вашу, уже есть, да и будет ещё посложнее, чем брак с женщиной. Ну наверное… Так думает Фукудзава, потому что сейчас, по крайне мере теперь, он живёт с истеричкой-парнем и им нужно будет спать вместе. Спать. Вместе. Что за ёбаный пиздец? Можно его как-нибудь выгнать? Наверное, уже нет.       Сон блондина настиг внезапно, так же, как истерика уже мирно сопящего муженька… Или всё же жёнушки? Сначала его серые глаза закрываются, оттого, что их хозяин погрузился глубже в раздумья. После, он заставал себя, когда думал о чём-то другом, отключаясь от мира, но мозг всё время возвращал его назад. К мыслям о плохом, к мыслям о тяжёлом настоящем и к мыслям о ещё более тяжёлом будущем. Но всё же, Юкичи снова застал себя на описывании милых котов, которых он видел сегодня, вместо того, чтобы придумать выход из этой довольно сложной ситуации, но повернуть назад было уже поздно. В разуме темнеет и Фукудзава погружается в глубокий сон, сравнимый с комой.       У него так часто получается… Он понимает, что спит, понимает то, что он видит — это вовсе не настоящее, но не может проснуться. Мужчина даже иногда может слышать, о чём говорят неспящие, видит слишком реалистичные и, зачастую, не очень приятные сны, в которые совсем не сложно поверить, но не может из них сбежать. Сегодня же, ему не снится ничего. Наверное, это радует его.       Огай просыпается по своему биологическому будильнику. В 8:45 — как раз во столько времени нужно встать, чтобы заправить кровать и привести волосы в порядок, перед тем, как идти на завтрак в девять утра.       Сначала его пугает происходящее… То, что он спит в незнакомой комнате — не страшно, страшно то, что с ним спит мужчина, мужчина его обнимает, а на нём нет его одежды. Он в чужом… Вчера у него была свадьба и… Графин с вином, а после графина с вином уже не было ничего. Твою мать… Их ведь раскрыли? Что теперь будет — он не знает, знает то, что нужно сделать что-то.       Знает, что нужно. Знает, что необходимо, но почему-то продолжает лежать в большой мягкой постели, под тёплым и лёгким одеялом в объятиях мужчины. Хорошо, что он не верующий, а то, наверное, у него случился бы приступ или всевышний настучал ему чем-то по бошке.       Алые глаза гипнотизируют потолок ещё минут пятнадцать, пока до Ринтаро не доходит, что он — человек и у него, вообще-то, есть потребности, поэтому он поднимается с постели и осматривается в поисках одежды. На двери платье, слава богу, без шнуровок, ведь это позволило по-быстрому натянуть его и сходить сначала в уборную, а после и в главный зал.       — Наконец-то, еда… — чуть охрипшим голосом выдаёт тот, безнравственно переступая гостя, который ещё вчера желал брюнету, точнее, его сестре, всего самого лучшего.       Огай откуда-то достаёт, на удивление , чистую тарелку, на коей вскоре появляются разные вкусности.       — Вот, этого и хватит для моего личного счастья, — довольно мурчит тот, топая обратно в спальню, переступая через того же алкаша вновь, заботится как-никак, чтобы вырос парень.       Путь до комнаты был преодолён без проблем. Мори думал, зачем он идёт именно туда и придумал же. Он должен убедиться, что ему и Мари ничего не угрожает. И то, что он всё-таки не изнасилован никак. А что? Всякое бывает.