Кредит доверия

      Дин Жуну казалось, что щелчки в сейфовом замке звучат в тишине спящего дома слишком громко, но он находился в таком напряжении, что слышал стук собственного сердца и едва уловимый шелест листвы за окном.       После шестого щелчка дверца сейфа бесшумно открылась. Сверху на полке лежали пачки денег в банковской упаковке, но Дин Жун был шпионом, а не грабителем, и деньги преступного синдиката его не интересовали. Он быстро перелистал аккуратно сложенные под деньгами документы, забрал тонкую папку с нужными ему бумагами, так же беззвучно закрыл сейф и, медленно вращая замок, вернул всё на прежнее место.       Если не снимать отпечатков пальцев, никто никогда не догадается, что он позарился на содержимое сейфа. Но то, что доступно любому полицейскому криминалисту, для главаря банды было недосягаемой роскошью.       Теперь Дин Жуну предстояло самое сложное — выбраться из дома, не возбудив подозрений у бандитов, и как можно скорее покинуть это место, унося с собой ценный документ и не менее ценную информацию.       Он вернулся во внутренний дворик тем же путём, мимо игроков в карты, ожесточённо ругавшихся о чём-то и слишком занятых своим спором. Прислушался к тишине, прокрался вдоль стены дома к высокой кирпичной ограде и, убедившись, что препятствия к побегу отсутствуют, быстро подтянулся на руках и перебрался на другую сторону забора.       Забор был глухим, и охрана особняка не могла видеть, что делает Дин Жун, оказавшись на улице. А он заранее предусмотрел способы возможного отхода и запомнил то место, где за углом особняка оставил свою машину Ван Тун.       Снова прислушавшись и не уловив признаков опасности, Дин Жун нырнул в салон автомобиля. Он немного повозился и соединил провода зажигания. Мотор завёлся, чихнул пару раз для порядка, и мощный Ниссан резко стартовал с места.       Дин Жун ловко маневрировал в узких улочках малоэтажного района, уходя от возможной погони. Он не видел, как растерянные бандиты, услышав звук отъезжающей машины, выскочили на улицу, как ругались и спорили, кто будет преследовать угонщика, а кто останется в доме охранять покой хозяина, как сам хозяин, разбуженный криками, вышел к ним и принялся неистово материться…       О том, что из сейфа в кабинете босса кое-что пропало, они узнают только наутро.       Попетляв достаточно по переулкам Дунчэна, Дин Жун бросил машину недалеко от станции метро. На часах было 4:25, и через полчаса поезда метро начнут курсировать под огромным городом, давая шанс затеряться в этих подземных лабиринтах и сбить со следа любых преследователей.       …Дин Жун вышел из поезда в районе Сичэн, купил в автомате кофе и набрал номер Ван Чжи. ***       Уехав от родителей, Ван Чжи немного покружил по пустым улицам центра столицы, стараясь избавиться от лишних мыслей, и наконец припарковался во дворе своего дома.       Идти домой не хотелось. Далеко на востоке небосвод уже начал окрашиваться розовыми красками рассвета, и не имело смысла пытаться уснуть, когда в голове крутилось столько вопросов.       Ван Чжи поймал себя на том, что с момента, когда он покинул родительский дом, он только и делает, что ждет телефонного звонка. Дин Жун должен позвонить и отчитаться независимо от того, удастся ли ему что-нибудь выяснить об убийстве референта Лю и похищенном договоре.       В душу Ван Чжи снова холодной змейкой проникло сомнение, но он постарался прогнать его прочь. Если Дин Жун так и не позвонит до утра… Неужели он действительно мог связаться с бандитами, и мама права, подозревая его в нечестной игре? Или это будет означать, что Дин Жун попал в передрягу и ему нужна реальная помощь, а не досужие размышления по поводу его невиновности?..       Ван Чжи захотелось набрать знакомый номер, но он удержался, понимая, что его заместитель отправился на опасное задание, и нежданный звонок может выдать его преступникам. До утра ещё оставалось время, и он очень надеялся, что Дин Жун всё же сам выйдет на связь.       Ван Чжи был не новичком в политических интригах и понимал, что заместитель мог подставить своего командующего, потому что любой подчинённый в определённых обстоятельствах способен предать интересы начальника. Но он ни за что на свете не согласился бы поверить, что Дин Жун мог предать Ван Чжи.       Он вспомнил, как Дин Жун смотрел на него прошлым утром в кабинете, когда они чуть не поссорились из-за того, что Ван Чжи сам почти обвинил его в предательстве. В его глазах было столько тоски и искренней обиды, что Ван Чжи в тот момент не сомневался, что заместитель по-прежнему верен ему. Просто потому, что любит. Просто потому, что они — намного больше, чем начальник и подчинённый.       Ну когда же он наконец позвонит?..       Устав барабанить пальцами по рулю, Ван Чжи собирался уже выйти из машины и прогуляться вокруг дома, когда телефон у него в кармане негромко завибрировал.       — Дин Жун?!       — Прости, что так поздно. Я тебя не разбудил? — голос заместителя был спокойным и чуть-чуть виноватым, будто нарушенный сон начальника был единственной проблемой, которая его волновала.       — Поздно? Скорее рано, — фыркнул Ван Чжи и нетерпеливо спросил: — Ну что там у тебя?       — Есть информация. Ты ещё не спишь? Можешь подъехать к метро Фусинмэнь?       — Да, уже выезжаю.       От станции Фусинмэнь до дома, где жил Ван Чжи, было чуть больше трёх кварталов. Но если Дин Жун не пришёл сам, а попросил его приехать, значит, у него были для этого основания.       Ван Чжи резко вывернул руль, поворачивая на пустую в этот час главную магистраль, и выдохнул с облегчением. Если Дин Жун позвонил ему, значит, он жив и не угодил в лапы бандитов… и не переметнулся на их сторону, что бы там ни думала об этом слишком уж подозрительная госпожа Ван.       Когда Ван Чжи остановил свой Мерседес у светофора напротив входа в метро, Дин Жун запрыгнул в машину и виновато улыбнулся.       — Извини, я весь провонял виски. Но наш план сработал. Ты гений, Ван Чжи! Можешь притормозить там за углом, чтобы спокойно поговорить?       Ван Чжи так и сделал и повернулся к довольному Дин Жуну, который достал из-за пазухи тонкую папку с документами и протянул ему.       — Вот этот договор. Мне пришлось украсть его из сейфа Аласы.       — Какого Аласы? — сразу насторожился Ван Чжи, бегло пролистав бумаги и убедившись, что это действительно то, что нужно. В его глазах мелькнула тревога, когда он начал догадываться, кто этот Аласы. — Куда ты ещё влип, Дин Жун? Ты в порядке? Ты смог пробраться в логово бандитов?..       — Сейчас расскажу.       — Нет, подожди. Сначала я должен сообщить отцу.       Ван Чжи видел, что Дин Жун цел и невредим, и понимание политической ситуации заставило его ненадолго отложить доклад о ночных похождениях заместителя. Он набрал номер Чжу Цзяньшеня и после короткого разговора устало вздохнул и повернулся к Дин Жуну.       — Извини, Жун-эр. Мне нужно срочно отвезти отцу эти документы, пока он ещё не уехал в корпорацию. Ты не возражаешь немного покататься по городу? А по дороге расскажешь мне, как тебе удалось их получить.       — А потом добросишь меня домой? — немного смущённо попросил Дин Жун. — До рабочего дня осталось не так уж много, а я не могу явиться в Министерство в таком виде.       Ван Чжи смерил его взглядом, усмехнулся помятому и растрёпанному виду «уволенного пьяницы», хитро прищурился и кивнул:       — Да, заедем к тебе. У нас есть два часа, чтобы выпить крепкого чаю, привести себя в порядок и… ммм, и сделать кое-что ещё… ***       Поспать этой ночью Ван Чжи и Дин Жуну так и не удалось. Приняв душ и выпив по чашке чаю, они обнаружили, что уже пора на службу.       По дороге домой они успели обсудить результаты расследования, составить план ареста мафиози и обменяться в машине долгими поцелуями. От Дин Жуна всё ещё немного пахло дорогим виски, и Ван Чжи находил это возбуждающим, но дела не могли ждать, пока они отдаются страсти, и им пришлось с сожалением отложить один из намеченных планов на следующую ночь.       Составив короткие рапорты по делу и получив благодарность министра за быстрое и успешное расследование, Ван Чжи и Дин Жун приступили к захвату банды Аласы. Они рассчитывали взять объявленного в розыск уйгурского бандита в его особняке вместе с подельниками, включая убийцу референта Лю. А если повезёт, то и продажного Ван Туна. Но перехватив телефонные переговоры главаря со своими подручными, служащие Департамента выяснили, что тот покинул дом рано утром и направился в японское посольство. Вероятно, для того, чтобы оправдываться перед заказчиком преступления.       Ван Чжи решил не бегать за Аласы по всему городу и дождаться его возвращения домой, распорядившись устроить засаду возле особняка мафиози. На всякий случай он также связался с дорожной полицией и велел задержать человека — он дал коллегам чёткое описание и направил фото из картотеки — если тот попытается покинуть столицу любым видом транспорта или выехать на своей машине.       Оставалось только ждать, но Ван Чжи не мог усидеть в кабинете, пока его подчинённые охотятся на преступников. Поэтому он, коротко поспорив с Дин Жуном и одержав в этом споре победу, присоединился к нему в небольшом сквере на углу улицы, где располагался особняк Аласы.       Вокруг было тихо и безлюдно. Выстроившиеся вдоль переулка высокие заборы и неприветливые ворота, запертые на все замки, казалось, были призваны показать чужакам, что им здесь не рады. Это было отличное место, чтобы скрываться от закона, и если бы не счастливая случайность, или необыкновенная удачливость Дин Жуна, Ван Чжи и его коллегам ещё долго не удалось бы обнаружить место, где бандиты устроили свою штаб-квартиру.       Солнце уже склонилось к закату, когда в рации Ван Чжи послышались негромкие щелчки, и следом голос Цзя Куя спокойно доложил:       — Командующий, чёрный Ниссан подъехал к воротам особняка. Будем брать?       — Пусть заедет во двор. Не дайте сторожу закрыть ворота и приступайте к штурму сразу с двух сторон.       — Понял. Приступаем.       Через пару минут со стороны особняка Аласы послышались громкие крики, потом разрозненные выстрелы, и наконец, яростный скрежет металла. Из переулка, в который выходил задний двор дома Аласы, на полной скорости выскочил чёрный тонированный автомобиль и помчался прямо туда, где стояли Ван Чжи и Дин Жун, координируя операцию по захвату преступников. Это был единственный путь, по которому беглецы могли выбраться на шоссе, ведущее к магистрали на Синьцзян.       Ван Чжи взял рацию, чтобы сообщить Цзя Кую направление для погони. Ему хотелось самому прыгнуть за руль своего Мерседеса и преследовать преступников, но рядом стоял Дин Жун, который непременно увязался бы с ним, и Ван Чжи решил, что не имеет права подвергать его опасности. Он прошлой ночью и так достаточно рисковал.       Когда чёрный Ниссан почти поравнялся со стоявшей на обочине машиной Ван Чжи, заднее боковое стекло опустилось, и в проёме возникло дуло пистолета. Ван Чжи его не видел, сосредоточившись на разговоре по рации. Зато увидел Дин Жун. Он успел встать между несущейся мимо машиной со стрелком и своим шефом, заслоняя его от пуль.       Четыре выстрела прозвучали короткой очередью, и Ниссан помчался дальше, преследуемый полицейским автомобилем.       Дин Жун принял на себя три пули из четырёх. Ещё одна обрушила стекло в Мерседесе Ван Чжи, осыпав асфальт мелкими осколками.       Всё произошло в считанные мгновения. Где-то за поворотом заскрежетали тормоза, но Ван Чжи этого не слышал. Отшвырнув рацию на сиденье машины, он бросился к Дин Жуну, медленно оседавшему на землю, будто в замедленной киносъёмке.       — Дин Жун! Нет… Жун-эр, что же ты наделал?..       Он упал на колени рядом с Дин Жуном, поддержал одной рукой за плечи и всмотрелся в его бледное лицо, одновременно пытаясь расстегнуть на нём пиджак подрагивающими пальцами.       Дин Жун, стоя на коленях, слегка отстранил руку Ван Чжи и с тревогой посмотрел на него, стараясь не морщиться от боли.       — Ван Чжи, он тебя не задел?       — Меня? — Ван Чжи немного растерялся от этого вопроса. Он уже нащупал под рубашкой Дин Жуна тонкий кевларовый бронежилет, но всё равно сходил с ума от беспокойства. — Нет… ведь ты же… ты же меня прикрыл… Какого чёрта ты это сделал? Дин Жун, тебе больно?       — Нет, — соврал Дин Жун, чувствуя, что к вечеру у него на груди будет два обширных синяка. — Всё в порядке, Ван Чжи. Этот броник хорошего качества.       — У тебя кровь! — охнул Ван Чжи. Он заметил, что распоротый пулей рукав пиджака Дин Жуна потемнел и намок, и отступившая было тревога снова затопила его душу. — Дин Жун, ты можешь встать? Я отвезу тебя в больницу.       — К доктору Пэю.       — Хорошо, к доктору Пэю. — Ван Чжи протянул ему руку, сам слегка пошатываясь от пережитого стресса. — Держись за меня.       Он помог Дин Жуну подняться и, усадив на переднее сиденье, перетянул его руку чистым платком, игнорируя настойчивый вызов брошенной им рации.       Пальцы Ван Чжи слегка дрожали, и ему не удалось завести мотор с первой попытки. Заметив это, Дин Жун бережно накрыл его ладонь своей и постарался успокоить.       — А-Чжи, всё хорошо. Не переживай, меня просто слегка оцарапало.       — А если бы на тебе не было бронежилета?       Ван Чжи наконец завёл машину и резко стартанул с места.       — Но он же был, — устало усмехнулся Дин Жун. — Не думай об этом, Ван Чжи. Всё обошлось.       Рация продолжала надрываться, вызывая начальника, и Дин Жун потянулся за ней раненой рукой, чуть заметно поморщившись.       — Ну что там у вас, Цзя Куй?       — Взяли Аласы и двух бандитов. Ещё одного пришлось застрелить в порядке самообороны. А что у вас? Они стреляли в шефа? — в голосе Цзя Куя слышалось напряжение.       — В шефа не попали, — успокоил Дин Жун. — Оформляй бандитов в тюрьму. Завтра к планёрке представишь рапорт, и дело можно считать закрытым.       При слове «рапорт» Цзя Куй засопел, но признавая, что уголовный процесс требует соблюдения процедуры, согласно буркнул в трубку:       — Слушаюсь.       — Задержали Аласы и двух мафиози, и одного застрелили, — коротко доложил Дин Жун и, выронив из ослабевшей руки рацию, устало прикрыл глаза.       — Ван Туна там не было? — уточнил Ван Чжи, но заметил, что Дин Жуну не до объяснений, и проворчал: — Ладно, потом с ним разберёмся. Никуда не денется. Ты главное держись, Жун-эр.       — Слушаюсь. ***       Доктор Пэй, владевший небольшой частной клиникой в респектабельном районе Сичэн, уже привык, что время от времени ему приходится лечить своих друзей вне очереди. То Суй Чжоу, то Тан Фань умудрялись получить травмы в процессе своей опасной работы в полиции. Поэтому он совсем не удивился, когда Ван Чжи позвонил ему по дороге и попросил немного задержаться в клинике.       Близился вечер пятницы, сложных пациентов у него не было, и Пэй Хуай как раз собирался оправиться домой к жене, чтобы вместе выпить чаю и поболтать о пустяках. Он воспринял звонок Ван Чжи как что-то вполне логичное, потому что редко вечер пятницы заканчивался для доктора так, как он планировал. Ван Чжи и Дин Жун были друзьями Тан Фаня, и доктор Пэй считал их не чужими людьми, но даже если бы они были чужими, он, конечно, остался бы в клинике и постарался помочь, следуя врачебному долгу.       — Ты будешь только мешать, — бескомпромиссно заявил Пэй Хуай, пропустив в кабинет Дин Жуна и захлопнув дверь прямо перед носом Ван Чжи.       Ван Чжи оставалось только ходить взад-вперёд по коридору и маяться, дожидаясь, когда доктор обработает раны Дин Жуна и отпустит его домой. Или не отпустит.       Ван Чжи казалось, что он проторчал в коридоре целую вечность, и он пару раз собирался вломиться в кабинет врача несмотря на его запрет, но сдержался. Если бы он был там нужен, Пэй Хуай позвал бы его. Но время шло, Дин Жун оставался у доктора, и Ван Чжи начинал всерьёз беспокоиться за него. Он видел, что пули не пробили бронежилет, но знал, что удары от выстрелов с небольшого расстояния могут причинить серьёзную травму вплоть до переломов.       Когда измаявшийся Ван Чжи всё же решил заглянуть в кабинет и уже протянул руку, чтобы открыть дверь, та распахнулась сама, и Дин Жун с доктором Пэем вышли в коридор. Раненая рука Дин Жуна висела на перевязи, а пиджак был небрежно наброшен на плечи.       — Ну что? — не скрывая беспокойства, спросил Ван Чжи, бережно коснувшись его руки.       — Всё в порядке, — поспешил заверить его Дин Жун, устало улыбнувшись.       Пэй Хуай чуть заметно усмехнулся этой сцене, так явно показавшей их неравнодушие друг к другу, и исправил:       — Будет в порядке, если суперинтендант Дин в ближайшие три дня будет лежать в постели и ни в коем случае не участвовать в погонях и перестрелках.       — Я это проконтролирую, — буркнул Ван Чжи, не совсем успокоенный словами доктора.       Пэй Хуай покачал головой и добавил, заметив оставшуюся в глазах Ван Чжи тревогу и боль:       — На самом деле, ничего страшного. Пара ушибов скоро заживёт. Рана на руке тоже, потому что пуля прошла по касательной и не повредила крупных сосудов. Главное — соблюдать покой и ни во что больше не ввязываться. Ван Чжи, я отпускаю пациента под твою ответственность. Ты же его начальник.       Ван Чжи с Дин Жуном переглянулись, усмехнулись почти синхронно и, поблагодарив доктора, отправились на выход.       — Я отвезу тебя домой, — сказал Ван Чжи, когда они устроились в машине, и уточнил: — Ко мне домой. Потому что иначе как я проконтролирую, чтобы ты выполнял предписания врача?       Дин Жун не возражал, но не из-за врача, а потому что ему тоже не хотелось оставлять Ван Чжи одного, такого расстроенного и встревоженного.       Когда Ван Чжи остановил Мерседес у своего дома, у него в кармане бодро запиликал телефон.       — Я отвечу, только если это господин министр, — проворчал Ван Чжи, покосившись на экран.       Но это был его отец, и Ван Чжи, разумеется, ответил.       — Сынок, я звоню сказать тебе спасибо. — Услышав в трубке усталый, но довольный голос отца, Ван Чжи представил, как тот улыбается, радуясь завершению успешного, вопреки всему, рабочего дня. — Мы подписали кредитный договор, и министр Чэнь с господином Ма были просто счастливы, что не пришлось откладывать сделку. Это твоя заслуга, А-Чжи. Ты заедешь к нам отпраздновать успех?       Ван Чжи на долю секунды почувствовал себя виноватым, что не оправдывает ожидания родителей, но посмотрел на Дин Жуна, сидевшего рядом, устало прикрыв глаза, и без колебаний ответил:       — Извини, отец, сегодня не смогу. Двое суток не спал. Завтра забегу по дороге на службу.       Чжу Цзяньшень понимающе хмыкнул и отключил связь, пожелав ему доброй ночи. …       На город уже опустились прозрачные сумерки, когда они поднялись в квартиру на третьем этаже.       — Ложись и отдыхай, — распорядился Ван Чжи, строго посмотрев на Дин Жуна. — Я сейчас принесу ужин.       Дин Жун покорно улёгся на широкую кровать, застеленную стилизованной тигриной шкурой, и качнул головой.       — Не беспокойся, Ван Чжи. Мне совсем не хочется есть. Если только чаю.       — Хорошо, принесу чаю, — не стал настаивать Ван Чжи и украдкой вздохнул, подумав, что Дин Жун так плохо себя чувствует, что даже отказывается от ужина. А они, вообще-то, даже и не обедали, если не считать обедом кофе и бутерброды, которые они съели во время сидения в засаде.       Ван Чжи заварил чай и принёс на подносе две чашки.       Они молча выпили ароматный напиток, сидя рядом на кровати и избегая встречаться взглядами. Потом Дин Жун так же молча поставил чашку на тумбочку и откинулся на подушки, стараясь, чтобы Ван Чжи не заметил, как он скривился от боли в раненой руке.       Напряжение медленно нарастало, пока наконец Ван Чжи не дал волю терзавшим его весь вечер противоречивым эмоциям. Ему хотелось крепко отругать Дин Жуна, а потом целовать его так нежно и страстно, чтобы он забыл о боли.       Он начал с первой части плана.       — Дин Жун, сколько раз я запрещал тебе подставляться под пули? Если ты ещё раз так сделаешь, я… — голос Ван Чжи слегка дрогнул от сдерживаемого волнения. — Я тебя уволю. Честное слово. Разжалую в помощники завхоза в лаборатории.       Дин Жун чуть заметно улыбнулся, понимая, что эти угрозы — вовсе не угрозы, а своеобразное проявление заботы.       — В лаборатории — не так уж плохо. Можно будет заняться наукой.       — Не смей усмехаться! Я запрещаю. И запрещаю участвовать в задержаниях, если ты не можешь просто стоять и не вмешиваться.       — Я должен был стоять и смотреть, как тебя убивают? — не удержался от возмущения Дин Жун.       — А я должен был смотреть, как ты умрёшь у меня на руках? — не остался в долгу Ван Чжи. — Я сам чуть не умер за те десять секунд, пока не понял, что на тебе бронежилет.       — Вот именно, на мне был бронежилет, а на тебе не было. — Дин Жун призвал сердитого шефа к логике, но логика не работала, потому что они оба знали то, что следом озвучил Ван Чжи.       — Можно подумать, отсутствие бронежилета тебя бы остановило.       Дин Жун только молча кивнул, признавая его правоту.       Ван Чжи ощутил резкий укол вины — и за то, что сейчас чуть ли не ссорится с ним, и за то, что совсем недавно сомневался в его преданности. Хотя бы на несколько мгновений — но всё же сомневался. А Дин Жун готов был погибнуть, чтобы спасти его от бандитских пуль.       — Прости меня, Жун-эр. Ты спас мне жизнь, а я только и делаю, что ругаюсь.       — Всё в порядке. Ты и должен ругаться — ты же начальник.       — Но ты меня простишь? Не только за это. За то, что я тебя обвинял и сомневался… — Ван Чжи заставил себя признаться в этом, потому что иначе эта вина разрушила бы его изнутри. — Сам теперь понимаю, какой я был дурак. Я так хотел тебе верить, но всё же сомневался… Прости.       — У тебя были для этого основания, — серьёзно возразил Дин Жун, перехватив его страдающий взгляд. — Но если для тебя это важно — прощаю. И клянусь, что не обману твоего доверия, А-Чжи.       — Я знаю.       Глаза Ван Чжи подозрительно блеснули, и он слегка отвернулся, стараясь справиться с чувствами. Дин Жун, не обращая внимания на болевшие ушибы, сел рядом с ним и легонько приобнял.       — Всё хорошо, А-Чжи. Я сам слишком погорячился, когда обиделся на тебя вчера утром.       Ван Чжи устало склонил голову ему на плечо, но тут же отстранился, будто спохватившись.       — Дин Жун, немедленно ложись. Доктор Пэй сказал, что ты должен лежать, чтобы не было никаких осложнений.       — Лежать, говоришь? — в глазах Дин Жуна мелькнула улыбка. — Но он же не говорил, что я должен лежать один…       Он обхватил Ван Чжи за талию и завалил рядом с собой на тигровую шкуру.       — Дин Жу…       Крепкий поцелуй прервал возможные возражения начальника, и Дин Жун оторвался от его губ только тогда, когда почувствовал, как тот расслабляется в его объятиях.       — Вот так. Тебе тоже не помешает полежать и выбросить всё лишнее из головы.       Ван Чжи кивнул и ответил на поцелуй, бережно обняв Дин Жуна. Мягкая ладонь скользнула вдоль его руки, наткнулась на бинты и замерла.       — Ты уверен, что нам нужно продолжать сейчас? Тебе же будет больно, Жун-эр.       — Я бы потерпел, — мягко усмехнулся Дин Жун, чувствуя, что готов утонуть в полных тревоги и нежности глазах Ван Чжи. — Но мы оба устали, и если ты предпочитаешь просто выспаться, я не возражаю. Если ты останешься спать со мной.       — Можно подумать, я возражаю.       Ван Чжи поднялся, стянул с себя верхнюю одежду, помог раздеться Дин Жуну и снова скользнул к нему под бок.       — Сколько там доктор Пэй велел тебе лежать? Три дня? — в его голосе прозвучало лукавство. — Завтра с утра я съезжу в Министерство, возьму трёхдневный отпуск и составлю тебе компанию, Жун-эр. ***       На следующий день Ван Чжи вернулся из Министерства намного раньше, чем обычно возвращался домой со службы. Он скинул обувь в прихожей и сразу направился в спальню, где Дин Жун, выполняя указания доктора Пэя, лежал и лениво листал журнал по криминалистике.       — Господин министр отпустил тебя в отпуск? — спросил он, заметив довольный блеск в глазах Ван Чжи.       — Ещё бы не отпустил, после того как я спас его от отставки и шпионского скандала. Кстати, господин Мацунэ из японского посольства вчера вечером был спешно отозван в Токио. Он проштрафился, и нам теперь пришлют другого резидента. Аласы на допросе сдал своих подельников, и секретарь Сян из канцелярии господина министра уже арестован. Ван Туну удалось скрыться в неизвестном направлении, но его объявили в розыск. Вот, кажется, и все новости…       Ван Чжи поставил на тумбочку у кровати пакет с фруктами и достал оттуда аппетитный персик.       — Угощайся, Дин Жун.       — Это что, премия от министра? — удивился тот.       — Это… хм… — было видно, что Ван Чжи смутился, но он всё же ответил честно. — Это извинения от моей матушки за то, что считала тебя изменником. И благодарность за то, что спас её сына.       — Ты заезжал к родителям? — чтобы скрыть собственное смущение, Дин Жун задал нейтральный вопрос.       — Да, я же обещал вчера отцу. Но он уже весь в делах, считает будущие доходы от своей секретной сделки. Так что, мне ничего не помешает…       Ван Чжи стянул с себя пиджак и галстук, забросил их на стул у кровати и устроился рядом с Дин Жуном, прихватив себе ещё один персик.       — Так я говорю, ничто мне не помешает лежать здесь с тобой три дня, как велел доктор Пэй, и применять самую эффективную терапию.       Он потянулся к губам Дин Жуна и, слизнув с них сладкий фруктовый сок, с наслаждением прижался к ним поцелуем.