— Твой папа будет жить сто лет.
***
Глаза ослепил непрошенный лучик солнечного света. Сначала Саюри не поняла, почему же ОН разбудил еë, а не привычный звон будильника. Взглянув на телефон, она поняла, что будильник был выключен до завтрешнего дня. Кто это сделал догадаться было нетрудно. Только вот тяжести на себе девушка не почуствовала. Как и тепла. «Когда он успел уйти? — подумала Мия и огляделась по сторонам. — И куда?» Затем она взглянула на свои руки. Бинты остались на месте, только вот кровь под ними исчезла. Видимо, раны успели затянуться за ночь. Исцеляющие причуды — это действительно круто… Сняв бинты, Саюри обнаружила маленькие шрамы на своих руках. Они были белого цвета и хорошо сливались с тоном еë кожи. «Могло быть и хуже» — заключила Саюри перед тем как приняться за рутину. После умывания, она взглянула на себя в зеркало. Небольшой отдых действительно помог ей чувствовать себя лучше. Мешки под глазами уменьшились, тон кожи выровнялся, взгляд стал более оживлённым… В общем, красота. Только вот не понятно, почему два дня выходных не принесли таких результатов, как вчерашнее пребывание в кроватке. Послав своему отражению воздушный поцелуй, Саюри с хорошим настроением вышла в коридор. В планах было найти Айзаву и… …и что? Если так подумать, то работать сегодня она не должна, а значит ей незачем ведеться со своим напарником. Она сама не понимала, зачем он ей нужен был сейчас. Поговорить? А о чëм ей с ним говорить? «Что это значит, Айзава-семпай? Ты назвал меня по имени и мы лежали всю ночь в обнимку… " Нет, она точно не будет говорить об этом. Как-то неловко. Может, она просто хочет его увидеть? Долгие раздумья утомляли голову Мии. Неважно, зачем он был ей нужен. Главное было просто найти его, и она будет спокойна. Наверное… Привычного «доброго утра» от Виктора она почему-то не услышала. Его вообще сегодня не было на четвёртом этаже. — Обиделся что ли? — продумала Саюри и быстро выкинула эти мысли из головы. — Глупость. Оставив новые размышления, от которых уже начинала болеть голова, Мия запрыгнула в лифт и поехала на привычную ей крышу. Ничего нового она там не увидела. Еë напарник всë также курил, наблюдая за утренней Москвой. Местечко рядом с ним было свободно, поэтому Саюри без раздумий присела рядом. — Доброе утро, — непринуждённо сказала она и отвела взгляд. Напарник не сильно удивился еë появлению. Земетил он еë ещё давно, но обернулся только сейчас. Радости на его лице девушка почему-то не обнаружила. — Что ты тут делаешь, Мия-чан? — недовольно поинтересовался он. От своей фамилии Саюри будто током ударило. «Ты же называл меня по имени!» — раздосадовалась девушка. Всё таки плохие мысли догнали еë. «Неужели, это был сон? — пронеслось у неë в мыслях. — Всё ведь сходится: я сильно ударилась головой, из-за чего могли появиться галлюцинации. Ведь я не видела, как он пришёл, да ещё уснула перед этим…» — Я же выключал будильник… Ты должна была ещё поспать, — немного спокойнее, но всë так же недовльно сказал напарник. «Видимо, не сон… Тогда почему ты вдруг стал таким злым? — Мия нахмурила брови. — Ладно, хорошо, окей. Буду следовать твоему примеру!» — А вот не хотелось больше спать, — грубо отозвалсь напарница. В лицо прилетело облако дыма, которое она невольно вдохнула. — Рра… Какая гадость. Прекрати уже курить, иначе я убью тебя! Саюри выхватила у него из рук сигарету, а затем рванула к карману, чтобы достать всю пачку. Айзава сегодня был явно не в настроении, поэтому он шлепнул еë по руке и отодвинулся. — Какого чёрта, Мия-чан?! Почему тебя так это волнует? — раздражённо кинул он. Саюри застыла. В её голове всплыло множество не самых приятных воспоминаниях.***
Такао Мия был одним из тех людей, про кого можно сказать, будто у него две причуды — кристаллы и невероятная привлекательность. Сначала он использовал только первую причуду, для того, чтобы создать своë собственное ювелирное дело, укрепить место на рынке и заработать достаточно, чтобы обеспечить себя всем необходимым. И только к тридцати годам он начал интересоваться женщинами. Тогда в ход пошла и вторая «причуда». Для своих лет он выглядел довольно молодо, поэтому не понятно, сколько ему было — тридцать или восемнадцать. С такими данными он мог привлечь внимание практически любой дамы в своём окружении. Но, так как Мия не любил долго думать, женился он на первой попавшейся девушке, а именно двадцатилетней дочери своего бывшего коллеги, Ране Шимидзу. Спустя год после свадьбы появляется Киëка Мия — первая и, как родители думали, единственная дочь в этой маленькой семье. Внешне девочка была копией матери, за исключением волос. Кудряшки девочке не передались, а достались идеально прямые локоны от отца. И плохое зрение тоже. По классике жанра, молодые родители Киëку избаловали. Мать была неопытна в воспитании детей, а отец поздновато взялся за это дело. Поэтому их дочь, с детства окружённая всяческими материальными благами, только и думала о том, как бы их приумножить. Ни нравственности, ни морали, никакого интереса к искусству — ничего не удалось заложить в эту девочку. Рана не особо расстраивалась по этому поводу, всë таки Киëка — её дочь. Женщину даже умиляла страсть дочери к деньгам и она была уверена, что из неë выйдет достойная наследница бизнеса. А вот отец сильно расстроился. Он бы очень хотел, чтобы его дочь выросла человеком, а не денежной машинкой. Такао сильно оплошал, доверив воспитание Киëки своей молодой жене. К его счастью, через шесть лет после рождения Киëки неожиданно появляется Саюри — белокурая девочка с восьмиугольными зрачками, которые так и запали отцу в душу. Второй шанс нельзя было упускать, поэтому он взял еë воспитание полностью на себя. Он окружил еë вниманием, любовью и заботой — всем тем, что уже не смогла дать ей Рана. Мать искренне старалась полюбить свою вторую дочь, но увы… Киëка была еë единственной. За те шесть лет Рана отдала своей первой дочери абсолютно всë, и для Саюри уже ничего не осталось. Она отдавала младшую дочь на всевозможные кружки и секции, дабы максимально сократить еë время пребывания дома. Создавалась иллюзия, будто Саюри снова нет, и существует только лишь Киëка. — Мама ведь не любит меня? — однажды спросила у отца Саюри. Тогда это всë и началось. Такао снова оплошал. Когда Саюри была уже в школьном возрасте, у неë начал проявляться интерес к героям, как и у всех обычных детей. Отец хотел поддерживать дочь во всех её начинаниях, но не в этом. Работа героев — очень опасная штука, и Такао не хотел однажды потерять свою Саюри, поэтому он запретил ей даже думать об этой профессии. Когда Киëка уже выросла, начались споры о том, кому же достанется бизнес отца. Мать настаивала на старшей, отец предлагал кандидатуру младшей. С Такао и не поспоришь — он единственный владелец этого дела, и только ему решать, кто его продолжит. Но матери такой расклад не понравился, из-за чего разгорелись многочисленные скандалы. Тихий дом, в котором только иногда слышалась спокойная мелодия фортепиано, превратился в самый настоящий балаган. А что насчёт девочек? Раньше Киëке было просто всё равно на свою младшую сестру из-за их разницы в возрасте, но потом она начала злиться на неё. Злиться на то, что она получила всë внимание от отца. Злиться на то, что у Саюри было больше данных и способностей, и ей не приходилось так мучаться, как Киëке однажды. Злиться на то, что эта маленькая девчонка может забрать у неë то, о чём она грезила всю свою жизнь. А Саюри? Саюри было уже всё равно. Она быстро поняла, что дома ей не все рады. Девочка уходила в школу рано утром и приходила только поздно вечером, сразу же ложась спать. После занятий она бессмысленно слонялась по улицам, гладила бродячих котов, открывала для себя новые места в городе, заводила «уличные» (как она их называла) знакомства. Айзаву, кстати, тоже можно было бы отнести к такому, если бы их знакомство не оборвалось так неоднозначно. Но «настоящих» друзей, с которыми можно было бы погулять и провести весело время, у девочки не было. В школе ей никто не нравился, оно и понятно. Все одноклассники были копией её старшей сестры. А вот к «уличным» она не относилась серьёзно. Для Саюри это были просто разговоры с разными людьми, чтобы скоротать время и расширить свой кругозор. Обычно такие знакомства заканчивались после того, как у девочки спрашивали её имя. Единственным другом она считала своего отца. Такао действительно подходил на эту роль. Отец, как мы уже знаем, уделял ей много внимания. Также, он являлся отличным собеседником. Саюри могла задать ему любой вопрос и всегда получала на него развёрнутый ответ. Иногда Такао сам делился с ней чем-нибудь. Он часто водил её в разные интересные места и рассказывал о них. Он научил её играть на фортепиано, кататься на коньках и играть в волейбол. В общем, скучно с папой не было. Однажды вечером Саюри понадобился Такао, чтобы он помог ей решить уравнения. Отца девочка нашла на балконе. Он курил. До этого Саюри не знала о его привычке. Она аккуратно подошла к отцу и с ужасом поглядела на него. — А нам в школе рассказывали, что курить плохо и можно умереть. — Глупости, Саюри. Твой папа будет жить сто лет, — Такао опустился на колени и тихонько ткнул дочери в нос. Тогда маленькая Саюри поверила ему, но зря. Такао начал курить ещё задолго до их разговора, примерно когда Саюри было три. И с тех пор он пыхал как паровоз, выкуривая всё больше и больше сигарет с каждым годом. Рана и Киёка знали о его вредной привычке и пытались что-то сделать с этим. Жена постоянно проводила с ним беседы, а когда они стали бесполезным, то она начала устраивать скандалы. Старшая дочь, как только заметила сигареты в руках отца, начала тихонько воровать их и выкидывать. Сначала по одной штуке, затем пачками. К сожалению, Такао мог в любой момент купить себе новую упаковку, из-за чего попытки Киёки отучить его курить оказались тщетными. Всё это ещё больше подогревало страсть к курению у Такао. Он не переносил ни скандалов, ни воровства, а особенно в своей семье. С каждым днем он выкуривал свыше двадцати сигарет и не собирался останавливаться. Нравилось ли ему это? Никто не знает. Даже он сам не знал. Достаточно было того, что сигареты спасают от стресса, больше от них ничего не требовалось. Когда Саюри подросла, она всерьёз задумалась о вредной привычке своего отца и испугалась за него. Кто-то из одноклассников однажды ляпнул, что из-за курения появляется рак лёгких, и это подтвердила учительница. Изучив побольше информации, Саюри убедилась, что такими темпами её отец долго не проживёт. Теперь уже и она подключилась к Ране и Киёке. Они втроём продолжали просить его бросить. — Папа, прекрати! Это совсем не шутки, ты слишком много куришь и можешь умереть из-за этого! — Саюри жалобно тянулась к руке Такао, пытаясь отобрать несчастный табак. — Всё нормально, — холодно отзывался он. Но было уже поздно. Болезнь начала развиваться в его лёгких, и уже через год ему диагностировали рак. А ещё через год, когда Саюри было четырнадцать, он скончался. Конечно, с его деньгами и связями у него был шанс на выздоровление. Но, кроме всех материальных благ, должна быть воля к жизни, которой у Такао не было. Он считал, что сам виноват и должен понести наказание за свои ошибки. Ему так надоели все эти скандалы, ненависть и бесконечная дележка бизнеса, что Такао решил сбежать от всего этого — исчезнуть. Он был уверен, что его младшая дочь станет хорошим человеком, но жалел, что не увидит это своими глазами. Рана и Киёка не были бесчувственными тварями и очень сожалели о его смерти. Саюри не понимала, за что у неё забрали единственного человека, который любил её. Единственного друга, единственного члена семьи, который был ей рад, единственного отца. Ей было больно… Безумно больно. Сначала она злилась на своего отца, за то, что он бросил её и оставил одну в их большом доме. Но с возрастом она всё чаще вспомнила, какие скандалы устраивала мать и начинала понимать, как отцу было тяжело. И чтобы не оставаться навсегда одинокой в доме Мия, она решила уйти. Мать поддержала её и попросила бабушку присмотреть за Саюри до её совершеннолетия. Больше они не общались. Рана иногда спрашивала по телефону как там дела, но вскоре такие натянутые разговоры сошли на «нет». Саюри решила не привязывать себя к прошлому, поэтому напрочь отказалась от отцовского бизнеса и поступила в Юэй, как она и хотела. О своём решении она не пожалела ни разу. Профессия героя — это то, о чем она мечтала всю жизнь. К этому у неё лежала душа. Эмоции во время боя были самыми незабываемыми для неё, хотелось испытывать их снова и снова. И улыбки людей, которые были благодарны и признавали Саюри… Вместо младшей дочери, бизнес на себя взяла Киёка. Из-за смерти отца, она подошла к этому делу со всей ответственностью, дабы не разочаровать его. Она жалела, что не смогла завоевать его доверия и прекрасно понимала, что её избаловали. А Рана, как ни крути, своей семьёй дорожила, и потеряв половину, она совсем отчаялась. Ей было жаль, что она не воспитала должным образом свою дочь, что она не уберегла своего мужа от смерти. Она желала о том, что не смогла полюбить Саюри. Возможно, если бы он сделала это, всё было бы хорошо…***
— Мия-чан, ты в порядке? Айзава уже несколько минут наблюдал за своей напарницей. Она молча сидела и смотрела в пустоту. Даже не моргала. По щеке Саюри пронеслась скупая слеза, которую сразу же унёс ветер. Спустя какое-то время раздумий, девушка всё-таки вытерла мокрый след, развернулась на своего напарника и сказала. — Знаешь, Айзава-семпай, — Мия неспешно поднялась и отряхнула штаны. — Мой отец постоянно курил, а потом он умер и я плакала. Не заставляй меня снова плакать.