***
— …а она мне ни с того ни с сего сказала пойти на все четыре стороны, представляешь? — Ага, а ты что? — Вынес ей мозги, ха-ха! — Роуч, 2077 год, с девушкой можно расстаться и без пули в ее башке! — Да мне плевать! Громкий смех перебил совершенно не смешную историю Роуча "Пустого". "Пустым" его называли потому, что в голове у этого придурка пустота, да и как только нужны патроны в какой-то перестрелке, у Роуча всегда пустой магазин. Он всегда рассказывал истории про своих девушек, которых он после расставания мерзкими способами убивал и притаскивал к риперу "Мусорщиков". Разнообразием они не отличались — ни девушки, ни истории. Глаза Рикса мучительно болели, вглядываясь в темноту складского помещения. Он чувствовал, что в каких-то местах у него на соплях висит риалскин и если его совсем немного поддеть пальцами, то он отвалится. Кровяной насос гудел меньше, но проводов в нем так же недоставало (удивительно, как он после этого еще работает). Пальцев, кстати, тоже на руках и ногах не прибавилось, что очень затрудняло пользование стимуляторами, сигаретами или собственной ширинкой от штанов при походе в туалет. Хотя Дикон и оставил его в живых, никакой помощи своему "чумбе" не оказал, если конечно новую одежду можно пропустить, старую-то разорвали в клочья. По сути говоря, Рикса не особо заботили свой внешний вид и состояние имплантов. Сейчас его еще рабочая голова была забита мыслями о том, как же, мать его, украсть со склада "Арасаки" в порту Нортсайда оптику. По-мнению Дикона, сложности в данном деле было не столь много, сколько ее было при краже товара на складе «Кироси». Черта с два. — Дик, это не ссанный сарай с товаром, это укрепленный, мать его, завод, "АРАСАКИ". — А мне-то с этого что? Рикс запнулся. И правда, что с этого Дикону? Свою работу он уже сделал. Опустив глаза, парень поплелся в общий зал, по пути врезаясь от задумчивости в складские коробки с товаром и спотыкаясь о провода.***
"Арасака".
Иногда не верится, что подобные компании действительно управляют каким-то городишком...ну как, управляют, давайте не будем забывать мэра Люциуса Райна. Хотя, если так сказать, одно движение пальца Сабуро Арасаки, и этот липовый мэр обосрется. Рикс видел, как "арасаковцы" приезжают на его улицы и убивают гражданских, прикрываясь "санитарными нормами". Он видел, как уничтожают землю химией и кровью жителей этого города, как корпораты отстраивают дома на границе с Нортсайдом. Он видел по телевизору этого деда Арасаку и всегда имел желание воткнуть ему нож в спину. Сидя на какой-то заброшке недалеко от завода, парень угрюмо смотрел вдаль в попытках сосредоточиться. Глаза вовсе не хотели двигаться в нужном направлении. В голове было пусто, даже никакого плана на ум не приходило. Почему?Потому что он просто оттягивал время. Он оттягивал то, что было неизбежно.
Когда-то тут была война. При этой мысли Рикс невольно улыбнулся.А что, сейчас ее тут нет?
Кто-то скажет:"Вот ра-аньше была война-а, пушки, пердушки, мясо, куча шлюх, наркота, техника, и война. Сейчас творится дерьмо, но точно не война." Так скажут ветераны, по типу «Шестой улицы», которые прошли Объединяющую войну, кто был добровольцем в корпоратских войнах, или на войне в Мексике, где люди были пушечным мясом. Но факт есть факт — для старшего поколения война должна содержать в себе открытые конфликты, кучу оружия массового поражения, или хотя бы открытое распространение этого понятия в СМИ. Для молодого поколения все предельно ясно — война не прекратилась. Военные действия официально завершились, да, корпорации не отправляют больше солдат в горячие точки, но вот парадокс — война до сих пор ведется. Гонка в обуздании Черного Заслона, нанотехнологий, сетевого оснащения, самой Сети. Корпорациям есть за что воевать дистанционно, просто сидя у себя в офисах. Например, за Найт-Сити.Война.
Он видел ее. Он видел, как "Арасака" и "Милитех" перетягивают на себя одеяло, он видел, как они наперегонки расстреливают гражданских, которые хотят жить. На своей земле. Он видел огромные машины, он это все видел. И ничего не мог поделать. Что смог бы сделать обычный человек против киборгов и техники?Ничего.
Когда-то он уедет отсюда. Когда выполнит этот заказ. Когда-нибудь он заживет так, как он захочет. А как он хочет? Он сам не знает. На минуту он вспомнил, что хотел пробраться вместе с кочевниками через пограничный пост досмотра. Ответ на вопрос «А получится ли?» нашелся сразу — кочевники не долбятся в глаза так же, как и не забывают, кто убил нескольких человек из их семьи и записал с мертвыми телами черные вирты. В другую минуту он думал о том, чтобы остаться навсегда с «Мусорщиками», которые скорее опустят его в кислоту, нежели примут обратно. В следующую минуту он просто раздумывал над тем, где бы найти удобное место, чтобы обнулиться. А ведь и правда — может, ни им, ни себе? Просто немного покопаться в голове, чтобы перемкнуло? Ему страшно. Страшно что? Умирать? Или скорее страшно то, что будет за смертью?«Валентино» верят в загробную жизнь, что их всех заберет к себе грудастая и вкусно пахнущая Санта Мадрэ, которая пьет вино и танцует с умершими. И совсем не имеет значения, кем был человек по жизни: убийцей, наркоманом или просто вором. «Шельмы» верят в то, что каждая проститутка попадает в рай, потому что она действовала во благо своей банды, она работала для своей семьи, для своих детей, она достойна лучшего как сильная женщина. «Вудуисты» однажды полностью уйдут за Черный заслон, где будут жить в цифровом пространстве вечно, что подарит им новую жизнь. Кочевники живут дорогой, каждый член семьи трудится на благо своего клана. Кочевники всегда на грани жизни и смерти — риск для них привычен. Колеса — вот что душа, вот что вечность. Банда «Шестая улица» живет войной. Для них смерть — это честь, потому что они умирают на своей земле, за нее, для нее. Патриотизм вытесняет их страх смерти, заставляя бросаться в атаку первыми. Как обычные люди, они верят в рай или ад, но вот только не важно, был ты из "Шестой улицы" нариком или насильником — ты был патриотом своей страны, а значит, ты попадешь в рай. «Мальстрём» верят в то, что железо сделает их бессмертными, а если все-таки смерть настигла, то он жил не зря, потому что он дитя Цифрового пространства и стали. Оккультизм заставляет их проповедовать разное, и никто точно не знает, во что они верят. «Животные» живут по природным принципам: каждой собаке рай, каждому лосю земля плодороднее для могилы. Никто не уходит забытым, потому что в них сильные стороны мира — природная сила. «Тигриные когти» живут в синтоизме и вообще в смешанной азиатской религии: мифы, множество богов исходя из их веры. Несмотря на то, что «когти» считаются одними из самых жестоких, у них есть и кодекс чести, и собственные правила жизни, вера в загробный мир и многое другое, что делает их жизнь не бесцельным существованием.
А кто такие «Мусорщики»? Что такое эти «Мусорщики»? Тупая кучка инвалидов, которые не знают, как жить. Они не верят в рай или ад, не верят ни в Цифровое пространство, ни в Черный заслон, ни в силы природы, ни в человеческие устои, ни даже в психопатический оккультизм. Они живут одним днем. Потому что так удобнее? Нет. Потому что это, может быть, их последний день жизни. Кто он такой? Во что верит он, если боится смерти? Была бы воля Рикса, он бы поверил и в Черный заслон, где можно вечно жить, и в сисястую женщину, которая бухает и пляшет на пилоне. Но он не верит. И не живет одним днем. И об этом он задумался только сейчас, когда одной ногой оказался по ту сторону твердого черного льда пространства сети. Вэбер всегда твердила, что смерть это лишь начало настоящей жизни, после нее человек правда свободен и не зависит ни от правил, ни от физических и психологических потребностей. Выходит, смерть — свобода? Это еще больше заставило Рикса задуматься о самоубийстве. Не стоит ведь это большого труда, верно?Еще как стоит.
Солдаты умирали на войне за то, чтобы люди сейчас жили, а он сейчас сидит и ноет о том, как он сдался из-за каких-то стёкол. На минуту в голову пришло отдаленное воспоминание черного импланта отца, который ему установили после войны. Как он умер? А как умерла его мать? Он знает, что они умерли, но не знает, откуда ему это известно. Свободны ли они в таком случае? Вообще Рикс очень завидует мертвым, которые умерли задолго до его рождения, которые умерли сегодня, которые умрут завтра. Не жить в этом ужасе — вот что свобода. Жить не в Найт-Сити. Но где лучше? Он видел новости по ТВ, как великие страны грязнут в говне.США — развал страны, бедность, экологические катастрофы, криминал. И что, стало лучше, когда страна превратилась в НСША? Все стало только хуже, посмотрите хотя бы на город Найт-Сити, который вроде как считается вольным, но все же где сплошной хаос. СССР — отсталость, репрессии, бедность, диктатура. Все думали, что в 90-х этот огромный ГУЛАГ развалится. Эта жестянка живее всех живых. Япония — самая процветающая страна, которая прибрала к рукам всё, что только можно и нельзя. Новые технологии, граничащие с экологическими катастрофами. Высокий уровень жизни корпоратов наряду с беднейшими трущобами. Страна мечты? Как бы тут не так. Где из этих стран есть свобода? Когда он видел кадры с худыми и бедными людьми, которые от истощения не могут даже поднять голову и посмотреть в камеру, пробирала дрожь. А они живут вовсе не в Найт-Сити.
"Смерть — это только начало, Рикс. Начало настоящей свободы."
Он больше не верил в слова своей подруги. К тому же, она мертва. И что же? Куда она попала: в рай или ад? Для «Мусорщиков» нет ни того, ни другого, выходит, по их понятиям существует после смерти только пустота. Рикс усмехнулся — немая пустота еще хуже, чем видеть галлюциногенные картинки. Пустота еще хуже ада. Значит, смерть для них — это рабство. Рабство пустоты и тишины, где только они. И их страхи. Выпрямившись во весь рост, парень все-таки оглядел здание главного корпуса «Арасаки», просканировав запасные выходы и вентиляционные трубы.Он уедет отсюда. Он точно уедет отсюда. Он знает, как.