***
Решил он прогуляться и поговорить с Уилбуром утром перед концертом, блять! Ну кто его вообще туда тянул? Его катастрофическую натуру, которая в любой момент себе найдёт приключения на задницу. Радовало только, что Голд рядом был, иначе было бы вообще весело. — Да ёбанный в рот, — прошипел Томми, сильнее хватаясь за Уилбура, а тот цокнул языком. — Ты лучше думай, как своему ненаглядному будешь объяснять, почему вы на концерт не идёте, а не о том, как тебе больно, — посоветовал Голд, продолжая тащить Саймонса к его дому. Оставалась какая-то жалкая сотня метров. Томми в самом деле заткнулся, задумавшись. Он прыгал на одной ноге за Уилом, вторую чуть подогнув под себя. По-хорошему, надо было бы пойти в больницу, чтобы исключить перелом, но Уил, пусть и в какой-то степени безответственно, уверенно заявил, что это просто ушиб. Хотя, правда вряд ли можно было по-настоящему сломать ступню, просто со всей дури задев ногой металлические перила в попытке не упасть с лестницы кафе, из которого они выходили. Не упал, конечно, своей цели в этом плане Томми добился, но, честно говоря, лучше бы грохнулся. Отделался бы несколькими матами и плохим настроением на ближайшие пару минут из-за звонкого смеха Голда, не больше. И Саймонсу было искренне плевать на то, насколько это было больно и мучительно физически. Нога болела просто адски: будучи живой катастрофой, Томми знал, что ушиб будет так болеть ещё пару дней. Зато ему было не плевать на то, что они с Ранбу сегодня никуда не пойдут. Чёрт возьми! Единственный раз в жизни ему выдался шанс что-то сделать со своими чувствами, которые и без того бурлили в груди похлеще закипевшей воды в чайнике, а он всё проебал по случайности. Если это не знак того, что им с Марком не суждено быть вместе, то судьба могла бы показать это не столь болезненно. Томми бы и без того понял. Ранбу так старался его отблагодарить — и дело даже не в цене билетов на концерт, а в том, что он искренне удивился, когда Саймонс позвал его с собой. Значит, Марк вообще на это не надеялся. Ну, чёрт, каким же очаровательным он был, а Томми его подводил. Ладно бы, по собственной воле — было бы хотя бы не так обидно. Томми проныл то ли от сложившейся ситуации, то ли от боли. Он так хотел пойти с Ранбу на этот концерт. Саймонс не спал всю ночь, думая о том, как они пойдут туда вдвоём. Томми даже подумал о том, что мог бы признаться Марку в своих чувствах в такой атмосфере, но видимо на самом деле не судьба. Ему категорически нельзя было это делать, и, кажется, ангел-хранитель Томми решил уберечь его от разбитого сердца, но пожертвовать его ступнёй на несколько дней. В целом, на такую разменную монету было грех жаловаться, но Томми даже думал о том, что уже хотел совершить эту роковую ошибку. Внутри было уже настолько невыносимое кипящее варево из чувств, что Саймонсу от этого становилось физически больно. Он и с Голдом пошёл сегодня прогуляться только потому что хотел внятного нормального совета, а может и вообще полностью продуманного плана действий. И Уил его правда поддержал и смог вразумить, сказав, что всё будет хорошо и пройдёт просто великолепно. Томми всхлипнул и ткнулся носом в плечо Голда, когда они уже подошли ко входу в подъезд. — Ну-ну, не реви, — фыркнул Уилбур и тяжело вздохнул. Сам бы в такой ситуации уже плакал навзрыд, а Саймонс вообще держался молодцом. — Давай плюсы искать. — Плюсы? Да иди ты, блять. Голд цокнул языком и закатил глаза. Впрочем, при подобном стечении обстоятельств он сам бы вёл себя не лучше, а наверняка даже хуже, поэтому злиться на Томми за подобное не было смысла. Просто мозговой штурм по извлечению чего-то положительного из этого они будут проводить не вдвоём, а Уилу придётся думать самому. Ну, всё же, он старший брат. Должен же он утешить мелкого. Это уже как обязанность. — Он будет за тебя переживать и ни на шаг от тебя не отходить, — начал Уил, а Томми на это только ещё раз всхлипнул, теперь гораздо звонче. Саймонс поднял голову и одной рукой вытер подступающие слёзы, всем своим видом до кучи показывая, что Голд нёс чушь. — Ну что тут-то не так, сука? — Он будет волноваться! — повторил очевидную для себя проблему Томми, а Уилбур опять закатил глаза. — Это же пиздец. Он вчера и так меня по всему городу искал, я до сих пор не понимаю, как на это реагировать. — А, блять! — возмущённо воскликнул Голд, резко поворачивая голову к Саймонсу и придерживая его сильнее. — То есть, что я вчера чуть не охуел от того, что ты до сих пор не дома, тебе похуй, да? Томми измученно простонал, задирая голову куда-то к небу. — Я уже извинился, — в удивительно агрессивной интонации для таких слов, сказал Томми. — А перед Ранбу извинился? — Ну конечно да, блять! — Ну и хули ты тогда ноешь? Саймонс фыркнул и совсем уж по-детски насупился. Он посильнее сжал ткань ветровки чуть выше талии Голда, за которую держался: то ли чтобы не упасть, то ли в желании утихомирить боль. Томми совсем поник. Его жизнь в последние несколько дней и так сахаром в эмоциональном плане не была, так ещё и Уилбур сейчас это усугубил. Хотя, стоило отдать ему должное — в своём желании услышать извинения он был абсолютно точно прав. Это просто Саймонс был глупцом, который о подобном подумал только на следующий день, когда они уже встретились. По приходу домой даже не перезвонил Голду, а просто написал «со мной всё ок». Плохой из него младший брат выходил, раз заставлял всех старших места себе не находить. Уилбур же был удивительно учтив и даже не стал интересоваться, какого чёрта Томми вчера сорвался и шлялся не пойми где до самой ночи. Похоже, понимал, что ничего хорошего не услышит, да и Саймонсу об этом будет тяжело говорить. Он ещё никогда так безрассудно не сбегал из дома, никого не предупредив. А ещё Голд умолчал о том, что точно видел Томми с телефоном вчера. А затем он удивительным образом оказался забыт в квартире. Саймонс определённо точно знал, с кем будет пить на свадьбе Ранбу с каким-нибудь парнем через несколько лет. Надёжнее всего пить с тем, кто не задавал лишних вопросов, а только подбадривающе хлопал по плечу и, даже прекрасно зная, что это неправда, говорил, что всё будет в порядке. От продумывания гипотетической свадьбы Марка на ком бы то ни было другом, Томми помрачнел пуще прежнего. — Он теперь пойдёт с кем-то другим, — тихо обречённо прошептал Томми, когда они уже поднимались по лестнице. Уилбур поджал губы и замолчал. Он не знал, что на это можно ответить: вряд ли Саймонс послушает любой из его аргументов в такой момент. Теперь задачей Голда было дотащить его до квартиры, ведь оставалось пару лестничных пролётов, а там они уже с Ранбу сами разберутся. Уил был уверен в том, что Марк никуда не пойдёт и останется с Томми — это было чем-то настолько очевидным, что, если бы на это делались ставки, Голд поставил бы на это всё, что у него было, до последнего фунта-стерлинга. Просто Саймонс сейчас находился в таком подавленном ужасном состоянии, что ему будет куда лучше, если он услышит это от самого Ранбу, а не от Уилбура, которому он вдобавок ещё и не поверит. У Томми же было чёткое осознание того, что всё кончено. Марк пойдёт сейчас с кем-нибудь другим на концерт Алека, обязательно с каким-то парнем, о котором Саймонс до этого даже не знал, и их обязательно ждала счастливая совместная жизнь до самого гроба. Наивно и по-детски, но Томми наполовину как раз и был наивным ребёнком, всё довольно просто оправдывалось бушующими гормонами и подростковым максимализмом. Ещё и… судя по вчерашнему инциденту, того парня тоже зовут Томми. Даже тошно как-то. Если бы его звали, как угодно, по-другому, Саймонс бы просто всю оставшуюся жизнь отфыркивался и пренебрегал людьми с таким же именем. С собственным именем ничего такого не выйдет, и будет даже хуже. «Вместо того Томми должен был быть я». Даже звучало отвратительно. Кое-как открыв дверь от квартиры, Саймонс с Уилом зашли. Голд наконец-то выдохнул и просто усадил Томми на стул в коридоре, сам устало скатываясь вниз по стенке и усаживаясь на полу. Он согнул ноги в коленях и устроился на них руками, сразу повернув голову в сторону гостиной, которая ещё и служила кухней. Оттуда доносилась какая-то тихая музыка, но, как только входная дверь громко стукнула, закрываясь, и эти звуки стихли почти моментально. Быстрыми шагами Ранбу добрался до коридора, и при виде него Уилбур рассмеялся, привычно делая это так, будто сейчас задохнётся. Честно, он понимал, что у Томми с Марком сейчас довольно интересные взаимоотношения, но, если бы он не знал, что никакой романтики между ними нет и пока не наклёвывалось, они бы искренне убедился в обратном. Потому что он ожидал чего угодно, кроме как Ранбу в фартуке и собранными в хвост волосами, у которого ещё и руки были слегка в муке. Если он каждый раз встречал Саймонса подобным образом, то неудивительно, что тот уже с ума сходил и от любви к Марку просто трясся. Ранбу охнул и по привычке закрыл нижнюю часть лица ладонью при виде кого-то, кроме Томми. Из его друзей в Англии его лицо видели только четверо, и Голд в этот список пока не входил. Да и отреагировал тот на его появление смехом, вызывая только больше вопросов. — Эм… Привет, — неуверенно поздоровался Марк, приглушённо из-за руки. Он переводил взгляд с Томми, который шипел от боли, на смеющегося Уилбура, и обратно, совершенно не понимая, что происходит. — Потрудитесь мне объяснить, что случилось? Ранбу, пока ему не ответили, отвёл взгляд и взял из сумки, что висела здесь на крючке, маску, сразу же надевая её на себя. Голд, отсмеявшись, цокнул на это языком и поднял голову. — Я тебе дотащил этого идиота, дальше сами, — Уилбур встал на ноги и размял спину, кряхтя. Ранбу хотел что-то сказать, задать ещё уточняющие вопросы, но Голд так решительно развернулся к двери, что у Марка язык не повернулся. Томми ему вслед тоже ничего не сказал: был сосредоточен на том, как бы снять кроссовок так, чтобы не захотеть отпилить себе ступню. Разве что, буркнул что-то на прощание, но не более того. — Так, — встрепенулся Ранбу от очередного стука двери. Он вообще ничего не понимал: если минуту назад он стоял и спокойно себе готовил, то сейчас его миновало уже несколько потрясений. Мало того, что Уилбур рассмеялся при виде него без маски, по крайней мере именно так это выглядело со стороны Марка, так ещё и вернулись они раньше того, на что рассчитывали. Томми вообще сказал, что позвонит Ранбу, когда будет подходить обратно к дому, чтобы тот вышел, и они уже пошли вдвоём на концерт. Благо, до Брайтонского купола им было недалеко. Ранбу отряхнул руки от муки о фартук и подошёл к Саймонсу, внимательно рассматривая. Так много вопросов, и хотелось бы услышать на них ответы. — Может, объяснишь всё же? Томми убрал дрожащие руки от своей повреждённой стопы и опустил её, не касаясь пола. Как он уже понял, самостоятельно это сделать не получится — Саймонс себя, должно быть, слишком жалел. Делать себе ещё больнее категорически не хотелось; ни физически, ни морально. — Я… прости, но я сегодня останусь дома, — Томми опустил взгляд в пол. Ему было стыдно даже смотреть на Ранбу. Марк же порывался снять маску и отбросить её куда-то на тумбочку, но остановился. Уил над ним смеялся… может, лучше эту маску и не снимать. Может, с ней куда лучше. — Это не так важно, господи, — вздохнул Ранбу и встал на одно колено перед Саймонсом, пытаясь заглянуть ему в лицо и всё же выяснить, что стряслось. — Ты выглядишь так, будто тебе больно. Где болит? От недосказанности и гримасы боли на лице Томми что-то сильно давило в груди. Марку было тяжело видеть Саймонса в таком состоянии: если вчерашним утром ему было не по себе от того, как он задумчиво хмурился и не притрагивался к еде, то теперь это чувство усилилось просто в необъемлемые миллиарды раз. Естественно, если его лучший друг и тайный возлюбленный в таком состоянии, Ранбу считал своим долгом это исправить. — Ногу ушиб, — Томми шмыгнул носом и опять утёр подступающие слёзы. Нет уж, если при Уилбуре плакать ещё было нормой, то при Марке он этого делать не собирался. — Пиздецки сильно ударился. Наступать не могу. Ранбу поджал губы и сочувствующе свёл брови к переносице. Чего и стоило ожидать от Томми, впрочем. Ни дня без приключений на свою пятую точку. Но, раз уж это был именно Саймонс, то Марк даже злиться не мог — только утолять своё желание помочь. — Если будет больно, обязательно говори, — предупредил Ранбу. Он цепкими пальцами аккуратно ухватился за подошву кроссовка Томми на пятке и чуть потянул на проверку. Саймонс тихо шикнул, но больше никаким образом не протестовал. — Так. Я постараюсь осторожно, ладно? — было ощущение, что он предупреждал и заговаривал так ребёнка, но с Томми подобный способ тоже работал, так что это не так уж и важно. — Можешь в случае чего материться и ударить меня потом, просто знай, что я делаю тебе больно не специально. Саймонс несколько раз спешно кивнул и зажмурился, просто приготовившись к боли. Марк смотрел на него с такой жалостью и сочувствием, что на секунду даже отказался от идеи снять этот треклятый кроссовок, лишь бы Томми не было больно, но вовремя опомнился. Всё же, это сделать надо было. И наверняка ещё придётся идти в аптеку за всякими болеутоляющими мазями, потому что у Саймонса он находил только таблетки. Удивительно, как с таким страдальческим образом жизни Томми был совершенно не подготовлен и не носил с собой огромный набор лекарств абсолютно везде. Ранбу резким прицельным движением потянул обувь на себя, только слегка задев этим ступню. Томми сразу болезненно зашипел и схватился за плечи Марка, заметно сжимая и чуть не плача. Ох. — Тшш, тише, самое страшное уже прошло, — успокаивал его Ранбу. Поддавшись порыву, он поднял руку и погладил Саймонса по светлой голове. Так, кажется, должно быть полегче. — Сейчас ещё немного будет неприятно, но это уже попроще, — поняв, что Томми это мало обнадёживало по взгляду его нахмуренных глаз, Марк решил действовать так, как обычно делал Уилбур. Это на Саймонса влияло куда лучше всяких обезболивающих. — Ну ты же уже взрослый мальчик, да? Даже в такой ситуации не пропустив намёк на свою детскость мимо ушей, Томми моментально хватанул воздух для ответного выпада, но ему пришлось сразу шумно болезненно выдохнуть. Ранбу воспользовался этой заминкой для того, чтобы осуществить следующий шаг: быстрым движением снял с Саймонса ещё и носок. Хитрый, однако. Место ушиба выглядело, мягко говоря, неутешительно. Марк готов был рвать и метать, но старательно держал это в себе и в лице нисколько не менялся. Вот не мог Голд за ним лучше следить? Или не лучше ли Томми было вообще остаться дома сегодня? Мысли были, как у причитающей заботливой мамы. Радовало только то, что они не собирались покидать пределов черепной коробки Ранбу, иначе было бы совсем странно и неловко. — Ага, — протянул Марк, разглядывая ушиб. Трогать пальцами его он не собирался; понимал, что даже от малейшего касания Томми будет больно. — Сейчас пересажу тебя на диван, схожу в аптеку, и обработаем это безобразие, — он поднял голову, по-кошачьи склонил её к плечу в вопросительном жесте и опять поднял руку, чтобы провести ею по волосам Саймонса. — Не перелом, и уже хорошо. — А как же… — начал говорить Томми, но осознал глупость вопроса, который должен был выпорхнуть из его рта, и замолк. — А как же что? — переспросил Марк, поднимаясь на ноги и думая, как бы менее безболезненно доставить Саймонса до дивана. — Мы собирались на концерт, — вздохнул Томми и поджал губы. — Я всё испортил, да? С кем ты теперь пойдёшь? Ранбу несколько раз удивлённо моргнул, поворачиваясь обратно к Саймонсу и выпадая из раздумий. Имя Томми часто появлялось в сочетании с глаголом «испортить», но сейчас это было совершенно неуместно и даже глупо. Да и так ли вообще важен этот их план с концертом, когда Саймонс тут буквально корчился от боли и даже ходить не мог? Очень вряд ли. Марк сделал шаг к Томми и обнял его за плечи, прижимая его голову к своей груди. — Глупенький, — вздохнул он с улыбкой на лице. Саймонс в самом деле удивительно легко перескакивал этот порог глупости и ума, будто у него этой тонкой границы вообще не существовало. — Конечно я останусь тут и присмотрю за тобой, куда я денусь, — для Марка это было ясно, как день. Он бы ни за что не оставил Томми тут одного в таком положении, когда тот даже встать не мог без слёз. Да даже если бы случилась любая другая глупость и мелочь, из-за которой их поход на концерт сорвался — Марк бы всё равно ни с кем другим не пошёл. Это был подарок для Саймонса, а Ранбу был просто рад тому, что Томми выбрал именно его для того, чтобы сходить в столь романтичное место. Марк, подобно Саймонсу, тоже ворочался всю ночь от мыслей, которые заполоняли влюблённую голову. Сейчас, когда Ранбу гладил его по светлым кудрям и успокаивал пульсирующую боль простыми словами, всё казалось простым и до жути правильным. Так должно быть всегда, и никто этому не помеха, кроме них самих. И, если в своих ночных мыслях он сомневался в том, что следовало сделать, сейчас он готов был материться в небо и визжать, как ненормальный из-за того, насколько мир несправедлив. К нему закрадывались сомнения в том, стоило ли признаваться Саймонсу в чем-то на концерте, или же унести тайну своих чувств в могилу, но теперь Марк был уверен, что признаться стоило. Максимум, что Томми мог сделать, это отказать ему в романтических отношениях, но не в дружеских. Они бы продолжали быть вместе, записывать совместные ролики, смотреть сериалы, развалившись на диване, втихомолку перемывать общим друзьям кости и жаловаться друг другу на жизнь. Всё было бы в порядке. Надежда в груди теплилась и говорила, что у этого мог быть даже положительный исход, в котором Саймонс согласился бы быть с Марком куда больше, чем друзьями, но Ранбу старательно двигал эти рассуждения куда подальше, чтобы собственноручно не разбить себе сердце. И в этот момент, ощущая под пальцами мягкие кудри Томми, и его тяжёлое дыхание на своей груди через фартук и футболку, Ранбу готов был поклясться, что ненавидел судьбу. У него сегодня был шанс во всём признаться. Просто судьба распорядилась иначе.***
К вечеру им удалось найти удивительно компромиссный подход к происходящему. Поняв, что Томми чувствует колоссальную вину за то, что случилось, Ранбу решил искать другие пути, как же им можно попасть на этот концерт, не приходя на него. И, пока Саймонс с совершенно прелестным провинившимся выражением лица робко ел печенье, которое Марк приготовил, тот разбирался со всей этой ситуацией. В секрете от Томми, конечно: куда бесценнее было видеть его благодарное лицо, чем то, как в задумчивости у него что-то шумно гудело в голове в попытках придумать решение проблемы. Каким бы стеснительным Ранбу не был, порадовать Саймонса хотелось просто кошмарно. А поэтому он написал напрямую Алеку с этим вопросом, и, что удивительно, получил довольно чёткий ответ. Там будут операторы. Этот концерт будут снимать, чёрт возьми! Марк глупым не был, а поэтому быстро понял, к чему Алек этой фразой клонил. Это добро будет, очевидно, транслироваться на компьютер, к которому можно было без зазрения совести подключиться и пронаблюдать за происходящим — главное не паясничать и ничего не трогать. Учитывая, что это было единственным условием, после которого Алек сразу перенаправил его на нужного человека, это было просто манной небесной. Поэтому сейчас Ранбу поставил свой уже подключенный и настроенный макбук на кофейный столик, осторожно садясь рядом с Томми, чтобы точно его не потревожить. Да, атмосфера не совсем та, на которую они рассчитывали. Да, они проводят этот вечер дома, а не в Брайтонском куполе, как хотели. Да, на Марке до сих пор маска, просто потому что он не мог выкинуть реакцию Голда из головы. Да, Томми не мог ходить из-за жуткой боли. Но, в каком-то роде, они делают именно то, чем собирались заняться. — Прости, что так вышло, — Томми поднял взгляд на Ранбу, затем укладываясь головой на его плечо. Уже отработанный за эти несколько дней жест, который стал максимально привычным, пусть и некоторая неловкость от него до сих пор витала в воздухе. — А по-моему неплохо, — Марк расслабленно облокотился на спинку дивана, в одной руке держа кружку с только что заваренным чаем, а другой протягивая Саймонсу открытую банку колы. — Представляешь, как там много людей? Это ещё и под открытым небом, там вообще может быть холодно, — Ранбу услышал рядом со своим ухом смех и заметно расслабился. — А мы тут с тобой в тепле, вдвоём. Никто нас вдруг не узнает и не попросит сфоткаться, — Томми согласно угукнул, пусть на слове «вдвоём» как-то странно дрогнул. — Одни плюсы. Марк стянул со спинки дивана плед и укрыл им плечи Саймонса. С каждым таким действием это всё больше походило на свидание, нежели на элементарное желание позаботиться о своём друге, но Ранбу этому даже радовался. Можно себе навоображать что угодно, но при этом в предполагаемом направлении вообще не двигаться и молчать, подобно рыбе. Томми же наблюдал на крошечном экране за пока что пустующей сценой, попутно думая о том, как ему не сгореть из-за смущения. На концерте было бы куда свободнее и проще, пусть, как Марк правильно сказал, многие бы замучили их с фотографиями: всё же, их с Алеком аудитория во многом сходилась. А тут… невозможно интимная обстановка, которую переварить было непосильной задачей. Ранбу так близко, столь заботливо следит за тем, чтобы Саймонсу было хорошо и уютно. И ведь правда не пошёл ни на какой концерт без него, даже не подумал об этом, оставшись с Томми, будто других вариантов вообще не было и быть не могло. Из этого всего самым обидным и жгуче несправедливым было то, что Марк считал его лучшим другом, и не более. Должно быть, он поступил бы так же, будь на месте Томми кто угодно из их друзей. С тем же Туббо он заботливо носился, когда жил у него несколько месяцев, Эйми вообще готов был на руках носить и гулять с ними ночи напролёт, совершенно по-другому раскрывался рядом с Биллзо… И это безусловно было правильно, как не погляди. Марк был хорошим человеком, который радел за своих друзей и готов был ради них броситься на амбразуру. Саймонс был таким же, пусть и прятал эти проявления где-то глубоко в себе под маской притворного недовольства, когда его о чём-то просили. Просто в последнее время даже сам Томми об этом забыл, подсознательно предпочитая отдавать все свои мысли и желания одному-единственному человеку. Тому, чьё размеренное дыхание он мог слышать, лёжа на его остром плече. — Ты прав, — всё же ответил Саймонс, поняв, что молчал чересчур долго. — Просто хуёво, что ради этого мне пришлось расхуячить себе ступню. — Соглашусь, можно было обойтись и без этого, — посмеялся Ранбу и отпил немного чая, приспустив маску, а затем натянув её обратно. Кружка и так была не такой уж большой, а в руках Марка вообще была крохотной. — Тебе лучше после обезболов, кстати? — Да, всё заебись, — Томми повернул голову к Ранбу, укладываясь на его плече подбородком. Совсем, как вчера. — Спасибо. Марк хотел поддаться порыву и оставить на лбу Саймонса короткое касание губ, но остановился. Мало того, что маска мешала, так ещё и этого точно делать нельзя, это поставит перед ними просто немыслимую нерушимую стену. По крайней мере, это было рано — если Ранбу всё же решится признаться, то все эти глупые поцелуи пойдут после, и то, в самом благоприятном развитии событий, на которое он даже не рассчитывал. — Остаться с тобой ещё на пару дней, или сам справишься? — решил найти другую тему Марк, вспомнив о том, что он, вообще-то, завтра перебирается на новую квартиру. Брайтон был маленьким городом, а потому, должно быть, изменится только одна деталь. Ночевать они будут в разных местах, но дни стабильно проводить друг у друга, потому что уже прикипели к совместному проживанию просто до невозможности. Тем более, Томми обещал нагрянуть к нему на несколько дней. — Да думаю справлюсь, — уклончиво ответил Саймонс, сразу же чувствуя возрастающее чувство откусить себе язык. У него только что была возможность оставить Марка у себя ещё на несколько дней, а он так просто отказался, будто это ничего не значило? Блять, боже. — Если что, Уила напрягу. Пусть отдувается, — Томми фыркнул и свободной рукой потрепал Ранбу по волосам. — Мне неловко, когда ты обо мне так печёшься, знаешь, — Марк пару раз кивнул, а по глазам было видно, что он улыбался. К слову, об этом… — Ты, кстати, почему до сих пор в маске? Привычка? Ранбу ойкнул и отвёл глаза куда-то в сторону ноутбука, сразу заметно мрачнея. Саймонс понимал, что эта тема для него не из приятных, а поэтому старался быть обходительным и никогда не спрашивал напрямую. Лицевая дисморфия в целом подарком не была, да и после травли в школе это всё усугубилось, но Ранбу нашёл способ — прятаться под маской. Игнорирование проблемы её не решало, а поэтому Марк был действительно благодарен своим друзьям, которые охотно принимали его без всяких пряток. Томми вообще, помнилось, несколько раз называл его горячим без маски. Как бы это не было стыдно, но Ранбу было приятно слышать такой комплимент в свой адрес именно от Саймонса, а не от кого-либо ещё. — Эм… да просто, — Марк запнулся, не до конца понимая, как это можно объяснить, чтобы Томми не начал поливать Уила дерьмом, как он делал со всеми, кто хотя бы предполагал, что «его Ранбу» не такой прекрасный. Шутливый дружеский флирт, не более того, так ведь? — Уилбур так засмеялся, когда я вышел. Подумал, что так будет явно лучше. Томми с каждым словом всё больше хмурился, подсознательно уже продумывая план, как на Голда в следующий раз случайно прольётся чашка горячего кофе в их любимой кофейне. Он понимал, что Уилбур смеялся отнюдь не над этим, и вообще никогда бы не подумал о таком. Просто, как Томми казалось, стоило быть обходительнее — тем более зная, какая у Ранбу проблема. — Я ему задницу надеру, как только смогу, — пообещал Саймонс, а сам взял Марка за руку в жесте поддержки. Он погладил Ранбу по тыльной стороне ладони большим пальцем, а затем удобнее устроился на его плече. — Он не над твоим лицом смеялся, конечно, но мозги ему вправить на место всё равно нужно, — Томми чуть прикрыл глаза и выдохнул, слыша, как из динамика ноутбука начали доноситься громкие хлопки и свист аудитории. Хотелось сказать ещё кое-что, что уже могло переступить дружескую черту. Вряд ли друзья говорили друг другу те вещи, которые крутились у Саймонса в голове, в самом деле. Он думал о том, что, если смеяться над лицом Ранбу и дозволено, то только нервно, не зная, куда деть себя от смущения и всей этой божественной красоты, которую лицезреть дано далеко не каждому. И что Томми просто невероятно счастлив быть одним из тех, кому Марк доверился и раскрылся. И что Саймонс даже почти не ревнует, что первым этой чести был удостоен Туббо. Потому что Ранбу сейчас сидел именно у него в квартире, именно его держал за руку и пил чай именно из его кружки. Да, собственнически и совсем по-детски, будто они с Тоби не могли поделить игрушку, но бороться с этими реакциями и сравнениями Томми не собирался. Хотя, кое-что сказать всё же нужно было. — Ты очень красивый, Бу, — Томми улыбнулся, как-то совсем фантомно наблюдая за Алеком, который уже вышел на сцену и настраивал стойку для микрофона. — И я пиздецки рад, что могу видеть тебя без маски. Ты охуенный. — Не такой охуенный, как ты, — парировал Ранбу, а Томми сразу встрепенулся и удивлённо вдохнул ртом воздух, почти подавившись. — Что, материшься уже? Даже без алкоголя? — Саймонс посмеялся, выпрямляясь и вполоборота поворачиваясь к Марку, пытаясь не тревожить собственную ногу и не менять её положение. Всё же, будет неловко в этот момент получить очередную вспышку боли. — Хотя, я и правда охуенный. Что есть, того не отнять. Оба посмеялись, и Ранбу несмело погладил его по плечу, с которого съехал плед. То ли, чтобы так поддержать их шутливую игру, то ли поддаваясь внутренним порывам, которые с каждой секундой было всё сложнее сдерживать. Атмосфера располагала сама собой: они вдвоём, смотрели прямую трансляцию концерта, на который обычно ходят парочки, делали друг другу глупые комплименты, сидели непозволительно близко на одном диване и оба смотрели, как в последний раз. Потому что завтра Марк переезжает — и, да, они будут собираться так же. А затем разбредаться по своим квартирам, по своим делам. Жить две разные жизни, а не одну на двоих, как хотелось. Хотелось сломать этот барьер и больше никогда в жизни о нём не думать. Быть вместе, в горе и в радости, пока смерть не разлучит их — всё, как в слащавых мелодрамах, которые оба украдкой смотрели в свободное время, но никому в этом не признавались. Они оба часто бывали хаотичными и безрассудными. Так был ли смысл менять это правило сейчас? Томми медленно приблизился к Ранбу, сжимая в одной руке плед, который лежал рядом на диване, а второй потянувшись к маске и слегка её приспуская. Марк уже даже подался навстречу, как неожиданная тишина заставила обоих повернуть голову. Сигнал пропал. Не судьба им, видимо, посмотреть этот концерт. Спустя пару секунд молчания, первым засмеялся Томми, чуть не задыхаясь, и стукнулся лбом о плечо Ранбу, так и оставаясь. Ну что за тупость, боже! Сегодня всё шло против них. Но, кажется, можно не переживать на этот счёт, так как Марк засмеялся в ответ и обнял Саймонса за плечи, прижав к себе. Он снял с себя маску и отбросил куда-то на подлокотник, и зарылся носом в безобразные растрёпанные волосы Томми, которые он так за восемнадцать лет и не научился расчёсывать. — Какие мы идиоты, блять, — еле сказал Саймонс сквозь смех и поднял голову, встречаясь взглядом с проникновенными серыми глазами Ранбу. Ох, он прекрасно понимал Туббо, который говорил, что в этих глазах можно утонуть. — Это точно. Марк мягко улыбался. Нежным движением пальцев он заправил прядь волос Томми за ухо, напоследок ещё и приглаживая. Саймонс же, с уже успевшими покраснеть не то от смеха, не то от смущения щеками, поластился к ладони, желая уловить как можно больше прикосновений. Где-то на подкорке сознания ещё думалось, что всё это мираж и глупости, и оба просто фантазировали, до сих пор сидя под одним пледом на пирсе. И сегодняшнего дня не было вовсе. Но, к счастью, он был. Полный разочарования, катастроф, но приведший их к тому, что теперь они обнимались, и их лица находились в считанных сантиметрах друг от друга. И никто не был против этого: оба краснели до невозможности сильно, но не отстранялись и даже не думали о таком. Ведь они наконец-то в той точке, о которой оба грезили последние несколько месяцев и даже не подозревали об этом. Ранбу робко прикрыл глаза, из-за чего его восхитительные ресницы задрожали, и Томми не вынес этой нагрузки. Он сократил оставшееся крохотное расстояние между ними и наконец-то поцеловал Марка, мягко касаясь его губ своими. Абсолютно нежно, без желания жадничать и ухватить как можно больше, потому что место сомнений заняла уверенность в том, что это всё не закончится по щелчку пальцев. Можно было наслаждаться друг другом, сколько угодно душе, и делать это медленно и влюблённо. Ранбу очаровательно улыбнулся в поцелуй, заражая этим Томми, и через несколько коротких секунд они уже отстранились друг от друга. Первый поцелуй необязательно должен быть таким жадным и голодным, какими они всегда представлялись — в это действие можно вложить за несколько секунд весь трепет и нежность, которые хотелось отдавать и получать одновременно. И, боже, как Саймонс был рад, что до этого ни с кем не целовался. Теперь это был только их момент, и ничей больше. После первого осознания и сияющего счастья в голове стали возникать много вопросов, которые требовали на себя ответ, но Томми их пока что отметал. Поговорить они смогут в любой момент, потом. Сейчас ничего портить словами не стоило. Без них всё было великолепно. Саймонс чуть привстал и оставил на кончике носа Ранбу ещё один поцелуй, заставляя того нежно хихикнуть. Чёрт. Как же неправильно он определял для себя слово «счастье» до этого. Просто слышать смех Марка — уже в полной мере определяло это фундаментальное слово. И как же грело душу и сердце то, что это взаимно.