В космосе пара градусов по Кельвину

      — Эм, я, да, ладно… — Кит удивленно закусывает губу, потому что ему вручают в руки кисточку с перламутровыми блестками. — Где ты взял кисть?       Он вообще чувствует себя не в своей тарелке в отделе космомолла, где, судя по виду, продают какие-то блестящие присыпки (на них нарисованы цветастые глаза с пышными ресницами, и никому из парней не захотелось узнавать, зачем сыпать глиттер на слизистые) и натуральные краски с разных планет ближайших двух квадрантов. В воздухе пахнет пряными специями с горчинкой, как в азиатских забегаловках на границе города возле Гарнизона, а ценники, подсвечивающиеся голографическими проекциями прямо на упаковках откуда-то с полок, вообще невозможно прочитать: они с Лэнсом не выучили ни одного слова, похожего на эти закорючки. Киту кажется, что на банке тайского рэдбулла с земли надписи были и то читабельнее, хотя он тайского в жизни не слышал.       Кит осторожно выглядывает из-за плеча парня, слегка приподнявшись на носочки, чтобы оглядеть прозрачную посудину, шатко установленную на каком-то около-деревянном постаменте с пестрыми фантиками по краям (как-то Лэнс сказал, что такие украшения похожи на гирлянды, и Кит провел целую вечность, пока искал похожие по яркости бесполезные неорганические безделушки, чтобы обрадовать своего парня). У посудины было много разношерснтых отсеков, как в детских контейнерах для школьных обедов, но в ней не было ни морковных чипсов, ни арахисового сэндвича: наполнение не внушало доверия, а структуры вязких вещей вообще не были похожи даже на пришельцев. Хотя, Кит заметил, что вон та, слева во втором ряду, кажется, тихонечко двигается и норовит сбежать, пока очередная рука не ткнула в нее пальцем. Когане морщится и перебирает пальцами в воздухе, пытаясь нащупать осторожный и мягкий вопрос (вокруг тысячи ушей — в буквально смысле, у пришельца за соседней стойкой по бокам головы уйма дырочек — и Кит просто опасается за паладинский имидж).       — Слушай, а это не ядовито для тебя вообще будет? — Кит боязливо кладет дрогнувшую руку на локоть Лэнса — тот охотно накрывает руку Кита своей.       Кит позволяет себе несколько десятых секунды любоваться контрастом их естественных оттенков кожи: бронзово-солнечный и молочно-пустынный спустя месяцы в космосе все еще продолжают быть идеальным сочетанием. Секундное помутнение рассудка парня замечает оглянувшийся Лэнс, и улыбка на его лице затмевает сверхновую, а трепещущее под кофтой сердце заменяет смертоносный пульсар.       Лэнс сжимает пальцы крепче, подушечки становятся на полтона светлее, а его скулы слегка розовеют (даже если оттенок не видно, то, как он слегка приподнимает плечо, чтобы прикрыть левую щеку торчащим потрепанным воротником зеленоватой парки говорит обо всем).       — Не-а, нет, нетушки, — его голос звучит выше, чем обычно, — нас ничего отсюда не убьет, а я покажу тебе мастер-класс, — Лэнс оборачивается обратно и, сдавленно булькнув себе под нос какие-то испанские слова, вновь передал Киту в руки предмет с полки.       На этот раз это была сиреневая коробочка с прозрачной крышкой, слегка поцарапанной в одном углу. Коробочка была теплая после чужих ладоней — Кит сжал ее крепче. Под крышкой перекатывались блестящие и немного рассыпчатые комочки краски, сочетающиеся цветом с упаковкой и даже с отсеком на прилавке, откуда ее вытащил Лэнс. Кит слегка наклонил руку в другую сторону и проследил, как шарики пачкают дно коробочки пыльно—фиолетовым.       — Чего ты провисаешь в этом отделе? — Лэнс пихнул его локтем в бок куда-то между ребрами, — пойдем дальше, там еще красный где-то был.       Кит подхватил пластиковую тару у ног за хлипкую неприятную ручку: в ней валялись купленные парой десятков минут назад разные штуки (Кит честно пытался дать названия всем вещам, но не смог), смахивающие на адекватную человеческую одежду, и двинулся за своим парнем. Этот поход в магазин ощущался необычно, но не то, чтобы его это напрягало.       Лэнс перед ним лучезарно улыбался, когда оглядывался — и Кит пропадал как перед взрывом.

***

      Лэнс порядком давно притащил высокое зеркало в полный рост в свой отсек на корабле: сейчас на нем уже скопились наклейки-напоминалки, на углу висит полотенце с синими рисунками, а снизу справа на уровне плеч прилеплен полароид с командой на розовой-тоскливой-и-голодной планете (Ханк очень хотел есть, а долг паладина — есть долг, в тот день они обошли всю планету пешком и чуть не довели Гаррета до обморока от истощения). Ниже — помятая фотография семьи и фото с Китом, сделанное Пидж после сражения: на нем они оба донельзя счастливые, несмотря на сломанный нос и огнестрел в плече. К слову о Пидж: она на скорую руку соорудила Лэнсу светодиодную рамку вокруг зеркальной глади. Светодиодная лента, конечно, не переливалась, но у нее был белый, альтеанско-голубой и красный режим, которые переключались взмахом руки над сенсорной панелью где-то сбоку, ниже фотографий. Кит помнит, как несколько раз Лэнс случайно переключал нежные светлые цвета на яркий красный движением ноги, и начинал вопить от неожиданности смены цвета окружения.       Сейчас же Кит наблюдает с кровати как Лэнс, практически прилипая к стеклу (а может и не стекло это вообще, но оно хорошо отражало и мало ляпалось пальцами, поэтому все сошлись на таком названии), разглядывает свое лицо, сидя среди вываленных на пол коробочек и кистей в скрюченной позе с переплетенными ногами. Несколько предметов Кит, кажется, видит впервые, хотя он был уверен, что все странно-прикольные штуки они купили сегодня в молле.       — Что ты собираешься сделать?       Лэнс оборачивается и, разглаживая пальцем левую бровь, слегка выпадает в замешательство. У него задумчивое и напряженное выражение лица длится буквально несколько секунд, но Киту и этого хватает, чтобы прыснуть от смеха в сжатый кулак и приподняться на свежезастеленной кровати. Он перекидывает ноги через две подушки и скомканные одеяла с синими полосами, и спускает босые ступни на прохладный пол. Лэнс поднимает на него голову и вскидывает брови (одна из них неряшливо растрепана).       — Я просто сяду рядом, и посмотрю поближе, — Кит приподнимает руку ладонью вперед, будто приближается к дикому животному и опасается его напугать, — ты дико милый, знаешь?       Лэнс вспыхивает за секунду и, растирая прохладной ладонью заалевшую скулу, отворачивается к зеркалу:       — Да ты! Уффф…       Звук, который издает Лэнс, Кит не может описать словами и как-то идентифицировать, но это — что-то нежное и смешное. Парень перемещается поближе, хлопается на пол задницей прямо возле Лэнса и облокачивает голову на его острое плечо. Сидеть так было вообще не удобно, он уверен, что скоро его нога онемеет, а какая-то из костей плеча его парня продырявит ему висок, но находиться так было тепло и трогательно-домашне.       От Лэнса пахло средством для дезинфекции и каким-то свежим ароматом магазинного кондиционера. Запах так легко обволакивал, будто он был с ним всегда. Кит прикрывает на секунду глаза, чтобы утонуть в ощущении и захлебнуться под нежностью. Распахивает их. И глядит в зеркало, переполненный переданной интимностью момента любовью до краев.       — В общем, смотри, — Лэнс слегка улыбается и вскидывает руку над разбросанными вещами.       — Смотрю и слушаю, — Кит даже не опускает взгляд, продолжая любоваться своим парнем через зеркало.       У Лэнса в приглушенном освещении очень остро подчеркивались скулы, а волосы становились на пару тонов темнее. Блики путались в них, но не освещали полностью. У Лэнса носки с цветочками с какого-то рынка, и на пятке смешная морда с черными зубами, а на одной из штанин кто-то из команды вышил ему голубое сердечко блестящими нитками (Кит уверен, что Широ тихонько всем оставил на одежде такие напоминания о дружбе и ценности: однажды он пропал в прачечной на 4 часа, не просто же он нюхал там свежие простыни, верно?).       Кит улыбается уголками рта.       — Кит! Чувак, серьезно? — Лэнс смеется и начинает толкать парня руками, — посмотри на вещи, прекрати пялиться на меня.       Лэнс разрывает зрительный контакт через стекло и полностью поворачивается к своему парню, размахивая ладонями. Тонкая водолазка задирается на животе, а в растянутом вороте мелькают ключицы. Кит жмурит глаза до сияющих звезд и смеется звонко в ответ, перехватывая запястья вслепую.       — Да-да, все, я очень серьезен, покажи мне искусство, — в его голосе звучат искорки веселья и мягкость патоки.       Лэнс тыкает его еще разок для профилактики прямо в щеку, на что парень перед ним начинает сопеть и морщится, и возвращается к зеркалу.       — Искусство тут только ты, — Лэнс тихонько говорит это, уже не глядя на Кита и продолжает, как ни в чем не бывало, несмотря на то, как смущается его парень, — так вот, это будет мега-супер-красиво, я никогда не видел такие яркие цвета на Земле.       Лэнс хватает одну из коробочек и отковыривает с пыхтением с нее этикетку, надрывает хлипкий уголочек крышки и высыпает несколько тюбиков на пол. Он берет тот, в котором был полупрозрачный гель и откупоривает его с характерным щелчком, принюхиваясь. Кит старается отвлечь свое безбашенно-колотящееся сердце и старается прочувствовать каждое мгновение. У него в ушах стучит кровь, а пальцы покалывает от неописуемого и нереального.       — Пахнет ягодами, — Кит ведет носом.       — Да, это основа под макияж, я их еще с Земли привез случайно, в кармане валялись, — Лэнс откладывает первый тюбик и открывает второй, менее красочный, и с пережатым уголком, на котором побелел пластик от давления.       В воздухе начинает пахнуть чем-то сочным, но очень тяжелым, туманом оседая в легких. Теперь Кит начинает морщится. Он склоняет голову и, долго не размышляя, выдает:       — А этот воняет.       — Не ври, — Лэнс хехекает и внезапно тоже поджимает губы, — хотя ладно, оно правда какое-то прелое.       — Пахнет плесенью.       — Не, огурцами с тальком.       Кит вскидывает брови:       — И часто ты такое нюхаешь?       Лэнс снова смеется в голос — в уголках его глаз уже поблескивает влага от постоянных шуток и зрачки тонут в маслянных бликах ламп. Синева становится темнее на фоне бесконечной черноты. У Кита в животе ворочается нервным комком цветных сияний радость, и маска притворного удивления трескается в секунду без капли сожаления.       — Боже, отвали, шутник.       — Если честно, я чувствую себя немного неловко, — Лэнс выдавливает из первого тюбика гель на руки и размазывает клейкое по пальцам. — Даже очень, точнее, сильно-очень, — желе на его щеках слегка переливается мелкими частичками золотистого крошева, отчего кожа, со сходящим загаром, становится будто бы сочнее.       Лэнс шлепает себя склизкой рукой по лицу и вздыхает под влажный звук: вздох дрожит. Кит тоже.       — И очень влюбленно, — заканчивает Лэнс чуть тише.       У Кита перехватывает дыхание, но он еще секунду молчит, пытаясь подобрать нужные слова. Мозг еле шевелится в склизкой вате из мыслей, эмоций и чувств, и он уже начинает думать о том, что если откроет рот, то сморозит что-то странное, но получается и без того еще хуже:       — Я тоже, — Кит прикусывает язык и ойкает, взмахивает неловко рукой, ударяется пальцем об стык зеркала, втягивает с силой и шумом воздух через нос и зажмуривается в тысячный раз за последние шестьдесят минут, — блядь.       Лэнс давится воздухом от задора и его плечи слегка расслабляются и опускаются, ссутуливая всю его позу. Он выглядит как одомашненный кот с его взлохмаченными волосами и полуприкрытыми веками (Лэнс как-то показывал котов, которые жили на участке земли его семьи — схожесть определенно есть).       —Да, я вижу, хорошо, — он поправляет волосы перемазанными руками и принимается массирующими движениями и похлопываниями наносить гель на кожу лица, — как-то полегче стало от того, что я не один тут смущаюсь.       — Ты красавчик.       Лэнс вспыхивает и прикусывает и без того пожеванную губу:       — Льстец вонючий.       — Я не воняю!       — Ага-ага, скажи мне это после миссии, — Лэнс с озорством ребенка-десятилетки высовывает язык отражению Кита в зеркале.       Кит притворно возится, возмущается разочек очень колоритно и прижимается еще плотнее к парню, согретый теплом и комфортом. Воцаряется осторожная, но не неловкая тишина: Лэнс терпеливо ждет, пока кожа впитает хотя бы часть жирного и сладкого геля и перестанет сиять мяслянистым, а Кит неторопливо разглядывает мелочи, укрывающиеся в чертах лица, забавных вьющихся прядях на затылке, потертых на коленях джинсах и содранной петельке у шва водолазки на запястье.       Лэнс схватывает кисть очень резко, и Кит, слегка шугаясь, выпадает из прострации на полной скорости. Цветастая пряная пыль взлетает в воздух и в свете альтеанских ламп кажется, что все начинает переливаться перламутром и голубизной. Цвета свежие, как летнее море во время прилива. Кит смотрит внимательно, поджимает под себя ногу и следует темным взглядом за пушистой блестящей кистью. Лэнс молчит, слегка лыбится по-дурацкому, но ничего не произносит.       — Мне кажется, это похоже на океан, — голос Кита слегка хрипит после молчания.       — Здорово, — Лэнс останавливается на секунду, а потом, тряхнув головой, продолжает снова, — я давно хотел сделать что-то такое, вся эта косметика выглядит привлекательно.       — Да, да, особенно на тебе, тебе идет и, — Кит теряется и мнется, — э-э, ну, — он запускает руку в волосы и ерошит их, — твоей коже идеально подходит такой синий, знаешь, да, вот.       Кит пищит и утыкается носом в плечо, пряча глаза и все лицо где-то в водолазке. Лэнс смеется. Его голос звучит мягко и тихо:       — Спасибо.       Кит выглядывает и чувствует себя настоящим шпионом, подглядывая за тем, как Лэнс красится. У него светлые блестки в уголке глаза у самого носа, а на конце они плавно переходят в полуночную густую темноту. Руки его парня плавно движутся над лицом, но, если приглядываться, Киту становится заметно, что пальцы Лэнса дрожат, а пудра-тени-что-бы-это-ни-было слегка осыпается ему под глаза. Кит вскидывает голову:       — Повернись на секундочку.       Лэнс в ту же секунду доверчиво подставляет ему свое лицо, глядя широко распахнутыми глазами на Кита в упор. В его зрачках вмещается целая вселенная с сотней млечных путей. Кит прикусывает губу и осторожно пальцами стирает крошево пигментов под глазами, старательно убирая все, чтобы не портить общую картину. Кит придвигается, всматриваясь, чтобы ничего не пропустить, когда Лэнс окликает его шепотом на грани слышимости:       — Кит?       Они снова пересекаются взглядами. Они оба тонут.       Кит срывается первым и подается вперед с сильным толчком, опираясь коленями об пол. Они жадно целуются, сталкиваясь зубами в первые секунды. Лэнс обхватывает Кита за шею и тянет на себя, притираясь как можно ближе. Кит едва успевает выставить руку, чтобы они оба не свалились с грохотом на пол и не раскроили себе затылки в порыве, но все идет не по плану, и они заваливаются на бок, переплетаясь вытянувшимися ногами. Лэнс начинает хихикать первым, Кит подхватывает ровно через двадцать две десятых секунды.       Они хохочут и обнимаются, валяясь на прохладном полу в куче разбросанной косметики, и Лэнс твердит «вот бы мы не засрались, я не уверен, что это оттирается с одежды» как заведенный сквозь икания и задорные смешки.       А Кит любуется. Перед ним настоящая вселенная в мерцаниях звезд на веках и сиянием алых гигантов под скулами. Лэнс весь блестит синим и сиреневым в свете ламп. Он невероятен. У Кита перехватывает дыхание от его парня, пока тот, улыбаясь, смотрит на него.       Кит обнимает свою вселенную и думает о том, что ни за какие драгоценности или сокровища ее не отпустит.