Реминисценция Ветра

Архонт просыпается в холодной пещере, тело пробирает дрожь, а неработающее крыло ноет и тянет. Барбатос поднимается на ноги, прогибаясь под тяжестью белоснежных крыльев. Кое-как он добирается до заваленного выхода и принимается отбрасывать камни в бок, расчищая себе выход. «Сяо… пожалуйста… выживи…» Архонт пробирается через небольшую щель, которую смог сделать: город охвачен войной, но душа тянет его в сторону Ли Юэ. «Я ведь всё равно ничего уже сделать не смогу… — слабый и истощённый, он закрывает глаза, вслушиваясь в ветер. — Хотя бы увижу тебя в последний раз…» Он исцеляет крыло угасающей силой Анемо и отрывается от земли. Ветер укажет путь к адепту, чьё лицо так и застыло перед глазами. Взмахнув в воздух, он на огромной скорости мчится в Ли Юэ. Следы элементальной энергии Сяо становятся слабее с каждым метром, что даёт Архонту понять — носитель умирает. «Пожалуйста… продержись ещё немного…» Выжженные леса, разруха, разломы и трещины на земле, осквернённые ядом реки, толпы монстров и бесконечные сражения на каждом кусочке земли, — Архонт парит в воздухе, выискивал взглядом свою цель. «Нашел.» Он опускается к лежащему на холодных камнях телу адепта. Юноша изранен и испускает последние выдохи. Его глаза закрыты, а на лице застыло выражение полного отчаяния и вины. Ведь он не справился, он подвёл, он проиграл. «Ты хорошо потрудился, мой воин…» — Архонт складывает руки на груди и затягивает плачевную песню, отпевая душу павшего воина. — Кхе… Венти вздрагивает. Рано сдаваться. Он закрывает глаза, взывая ко всей энергии, что у него есть. Он вытягивает из себя каждый кусочек, каждую частичку, каждый клочок и собирает всё вместе. — Barbatos… Леденящий и пробирающий до дрожи голос Богини Асмодей звучит словно в голове Архонта. Девушка приближается, он чувствует ее присутствие, ощущает сильный страх и тревогу, но его рука не дрогнет. Он бережно помещает все свои силы в тело адепта. «Ты обязательно выживешь… Пусть твоя следующая жизнь будет наполнена счастьем и свободой…» Архонт подносит руку к своей груди. Нервно сглотнув, он вырывает из себя Сердце Бога и опускает его в ладонь адепта. — Frr sio, Alatus… Тело юноши исчезает, словно его здесь никогда и не было. Архонт сидит неподвижно, сложив крылья, и роняя хрустальные слёзы на свои ладони. Он выдыхает и затягивает тихую и спокойную песню. Напевает, а ветер разносит его голос во все земли, успокаивая души павших в этой жестокой войне. — Ecvej sio, Barbatos. ~ Якса сидит у постели Архонта. Жар совсем прошёл, раны зашиты и обработаны. Венти спит беспробудно вот уже вторые сутки. Тигнари говорит, что это нормально, ведь в составе мази, которую он приготовил, есть успокаивающие и снотворные травы. Так будет легче перенести первые дни после «операции», но даже понимая это всё, Сяо чувствует тревогу из-за затяжного сна. Состояние Барбатоса невольно возвращает Яксу в прошлое, когда поражённый ядом Дурина брат спал сутки напролёт. По сердцу сразу растекается тоска. — Мхм… — Венти отрывает голову от подушки и морщится. — Тише, — сразу проговаривает лис, — тебе лучше не двигаться без посторонней помощи. В частности — не шевели руками… швы на твоей спине могут разойтись, если будешь напрягать руки, шевелить лопатками и прочее… ладно? — Угу… — осознание до сих пор не пришло в его сонную голову, так что он просто соглашается, совсем забыв о том, что случилось два дня назад. — Сяо, покормишь? — Тигнари бросает взгляд на Яксу, который явно держится изо всех сил, чтобы просто не наброситься на Архонта с объятиями. — Сяо! — более строгая интонация наконец пробивается сквозь поток мыслей в голове парня. — Да, конечно… Якса поднимает Архонта и помогает тому принять сидячее положение, он прикрывает нагое тело Венти чистой мантией, от которой пахнет листьями и цветами. Видимо, пока Барбатос спал, кто-то ходил стирать вещи. Сяо набирает полную ложку супа, несильно дует, пытаясь остудить, а затем подносит к губам Архонта. Не говоря ни слова, Венти послушно открывает рот. В его голове стоит туман, он совсем не понимает, что происходит, поэтому лишь покорно делает то, что ему говорят. Ужин, водные процедуры, сон, завтрак, обед, купание, сон, между всем этим — обработка ран. Несколько дней в таком режиме, и к Барбатосу понемногу начинает приходить осознание. Его лишили чего-то важного, чего-то ценного, чего же…? Он совсем не помнит. Он помнит, что было больно, а потом он потерял сознание от боли, а когда пришёл в себя, то ему сказали не шевелить руками. Что происходит? Вот уже несколько дней его растерянный взгляд бегает по сторонам в попытках найти ответ. И вновь его кормят с ложки, его купают, ему обрабатывают спину, ему не дают полностью одеться, его не выпускают на улицу… откуда-то берётся это ужасное чувство, напоминающее ему те годы, когда он был заперт в клетке и не мог… не мог… что? Забыл. Болевой шок отступает лишь спустя несколько дней. Разум понемногу проясняется, он начинает понимать, что происходит вокруг. — Думаю, швы уже достаточно затянулись, чтобы можно было надеть свитер, — Тигнари протягивает Сяо свой бело-зелёный вязанный свитер. — На нем как раз свободно сидеть будет, чтобы не тёрлось о раны. — Хорошо… Якса бережно снимает с Архонта мантию, и тот сразу вздрагивает. Сяо аккуратно просовывает руки в рукава, Венти пристально наблюдает, задерживая внимание на том, что в свитере нет прорезей для… для чего в его одежде были прорези…? Забыл. Мягкий тёплый свитер прячет нагое тело, Барбатос вздыхает и наконец, впервые за несколько дней, решает заговорить: — Сяо… Этот слабый, едва уловимый звук, почему-то вмиг заставил сердце Яксы разбиться на мелкие осколки. Парень присаживается около Архонта и опускает ладонь на его дрожащую от нервов ногу: — Я здесь… Держать себя в руках сложно, безумно хочется обнять Венти, прижать к себе, ни на секунду не выпускать, но нельзя. Излишние касания сейчас могут причинить боль. — Пойдём… по-гу-бля-ем…? — Хех, — невольно слетает смешок из-за такой милой, как ему показалось, ошибки в слове. — «Погуляем», — исправляет и улыбается. — Пойдём. Якса помогает Архонту подняться и, опустив руку на талию, ведёт его, словно слепого котёнка. На улице их встречает осенний лес: оранжевые, пламенно-алые, желтые и коричневые листья. Землю словно устелили толстым и разноцветным ковром. Наконец-то в бирюзовых глазах появляется жизнь. Он вышел из «клетки», он вновь вдыхает свободный воздух, он ощущает ветер и слышит пение птиц. Венти сбрасывает обувь и босиком проходится по опавшим листьям. Они ощущаются как никогда приятными. — Спасиоб, — так умиротворённо и спокойно проговаривает Архонт. Хочется развести руки в стороны, вдохнуть полной грудью и… и что? Забыл. — «Спасибо», — аккуратно поправляет Сяо. — Ты умеешь… делать венок? — взгляд Архонта падает на красивые листья под ногами. — Из них можно сделать… красивый. — Нет… но я готов учиться. По просьбе лиса, Венти всё ещё старается не шевелить руками без особой надобности. Он сидит на земле, на положенной под него мягкой мантии, скрестив ноги и сложив сверху руки. Он смотрит, как Сяо, под его чутким руководством, пытается сплести венок из осенних листьев. На лице вдруг появляется улыбка. — Уютно… — тихо шепчет Венти, так мягко наблюдая за попытками Яксы. — Вот так…? — переплетая хоть что-то между собой, Сяо сосредоточенно смотрит на это подобие венка. Его хвост медленно раскачивается из стороны в сторону, изгибаясь знаком вопроса. — Можно и так, — с усмешкой проговаривает Архонт и переводит взгляд в янтарные глаза. — Тогда… он… конечно, не достоин тебя, но всё же… — Якса опускает небрежно сделанный венок из листьев на голову Барбатоса. — Если ты не против… — Он пре-кра-сен… как и ты… Алатус. — Мм? — Сяо… — Венти немного наклонятся вперёд, останавливаясь в сантиметре от чужих губ. — Ты… будешь моими крыльями…? — Кем угодно буду… — он опускает ладонь на мягкую щеку, и слабо поглаживает Архонта большим пальцем. — Это ты… прекрасен… само божество во плоти… — Ты правда так думаешь…? — Да… ни секунды не было, чтобы я думал иначе… С крыльями и без, в обличие Архонта или смертного… С улыбкой или слезами… Ты прекрасен любой… каждая твоя эмоция… каждое движение… каждое слово… каждый взгляд… поистине божество… — Ты снился мне, Алатус… — проговаривает, словно взывая к душе Яксы. — Я… соскучился. — Венти… эм… можно я обниму тебя…? — Почему ты спрашиваешь…? — Боюсь сделать тебе больно. Твои раны, должно быть, болят… И я чувствую себя ужасно… Но ещё более ужасно понимать, что даже избавившись от очага, ты продолжаешь чувствовать боль… мне страшно прикасаться к тебе… Будто бы я своими же руками убиваю тебя. — Хм… — Архонт подвигается к Яксе ближе и утыкается носом ему в плечо. Широкие листья осеннего венка слабо щекочут чужую щеку. — Ты спас мне жизнь. Не знаю, хватило бы мне смелости… если бы мы поменялись местами… думаю… нет… я точно не смог бы… и просто умер бы с тобой… ты — от яда, я — от тоски и бессилия… а ты… ты спас меня, Сяо… пусть и так… это ведь был единственный выход… — Я верю, что когда-нибудь они вновь отрастут… и будут такими же большими и белыми, мягкими и пушистыми… — И мы снова будем кутаться в них, чтобы согреться…? — Обязательно… и рисовать пером рисунки на грязи… чтобы выразить то, на что не хватает словарного запаса… — Да… так и будет… обязательно будет, — он поднимает голову и широко улыбается. — Спасибоб. — Хех… «спасибо».