Дорога в бездну

16 декабря 1994 года, 9:00

      С момента той встречи с Таней утекло много воды. По-прежнему стараясь выдавать идеальные результаты по всем предметам, я смог окончить училище в звании старшего лейтенанта, ещё в самом конце пятого курса прошёл отбор в военную академию имени Фрунзе, которой тогда не хватало учащихся, и закончив её, получил звание капитана. А дальше пошёл служить в Воздушно-десантные войска, куда и так отправился бы сразу после окончания училища, если б не академия. Это лето, пожалуй, стало одним из самых лучших во всей моей жизни. Я стал командиром одного очень весёлого взвода, завёл там новых друзей и очень быстро стал чувствовать себя кем-то нужным, значимым, не просто бесполезным курсантом. А самое главное, что я смог вернуться в свой родной город, ибо там находилась одна из баз дивизии, в которой я служил!       Мой взвод был не был чем-то из разряда «вау», но и хреновым его отнюдь нельзя было назвать. Парни там абсолютно разные — кто окончил военное училище, кто после колледжа, кто сразу после школы или после вылета из всё той же шараги. Однако все, кто служил ещё при прошлом командире были сильными, дисциплинированными, а относительные новички быстро учились и брали с них пример. Конечно, свои странные и борзые фрукты там тоже были, но поставить их на место не составляло вообще никакого труда. Командовать этими ребятками было одно удовольствие, особенно если учесть то, что они у меня первые. И более того, там же находилось одно знакомое лицо — Сокол!       С самого лета наша жизнь была слаще, чем сахар, но затем веселье окончилось. Девятого декабря была объявлена война с самопровозглашённой ещё три года назад Чеченской Республикой Ичкерией, и нас всех тут же подняли на уши. Конечно, самые первые дни войны проходили скучно и практически без сражений, так как обе стороны ещё только готовились к самому интересному, однако напряжение витало в воздухе, как тёмный дух и душило бойцов, втыкая свои когти им в горло. Несмотря на то, что многие слегка поникли от этого страха перед будущим, нашлись и те, кто ему не поддался. Например, Соколов, что только что вернулся с суточного увольнения и сразу же пришёл ко мне. — Здравия желаю, товарищ капитан! — произнёс он, оказавшись прямо передо мной и отдав честь. — И тебе того же, лейтенант. — хоть меня и вырвали из мыслей, я даже не думал злиться и лишь улыбнулся, взглянув на бойца. — Ну, рассказывай, как увольнение прошло? Как там Карина твоя? — Карина за меня очень волнуется. Я говорил ей, чтобы она перестала часто думать о плохом, так как это вредит беременности, но… это легче сказать, чем сделать. — в глазах Андрюхи заблестел слабый грустный огонёк, затем сменившийся более ярким и счастливым. — Она недавно пол ребёнка узнала! — Ну-у, и кто же там у вас? — улыбка на моём лице сама собой расширилась. — Девочка. — Сокол стал особенно радостным. Это и неудивительно — он ведь всегда хотел дочурку, о чём упоминал далеко не один раз. — Карина вчера сказала, что я засранец, который всегда побеждает. Из-за того, что у нас постоянно были дружеские споры насчёт пола и имени ребёнка. А я победил по обоим фронтам! — Как дочку назовёшь? — я не отводил глаз от друга, смотря на него с хитрым прищуром и будто бы заражаясь его эмоциями. Самому мне не шибко хотелось иметь свою семью и детей, но как же приятно было наблюдать за чужим счастьем! — Майя. — Соколова Майя Андреевна… звучит. — хмыкнул я, всё ещё глядя на лейтенанта.       Дальнейший наш разговор не был каким-то особенно важным — мы просто делились последними новостями, которые знали. Вокруг всё затихло, но лишь до тех пор, пока к нам со всех ног не подбежал парнишка из второго отделения. Он отдал честь и обратился ко мне: — Товарищ капитан, вас там начальство вызывает! Говорят, для всего взвода есть экстренное задание. Ноги моментально понесли меня к командиру роты, а уже через двадцать минут я стоял перед своим построенным взводом. — Бойцы, поступило новое задание, причём экстренное! Несколько дней назад недалеко от города высадился чеченский спецназ, и сейчас они движутся в сторону базы! Нельзя допустить их дальнейшего продвижения, потому что гады уже так близко, что мы можем пройтись пешком и встретить дорогих гостей! — видя слегка встревоженные лица бойцов, я от пугающих рассказов перешёл к прямым приказам. — Всем экипироваться и построиться около выхода с базы!       Вскоре все были вооружены и мы наконец отправились на задание. Идти надо было через довольно густой хвойный лес. Взвод шёл в нескольких метрах сзади от меня, каждый боец был на стрёме, постоянно оглядываясь по сторонам и порой вздрагивая даже от хруста снега под ногами. Повернув голову в их сторону, я заметил, что командир второго отделения — Юра Стечкин, — как то особенно сильно сжимает автомат в руках и нервно покусывает нижнюю губу. — Волнуешься, старший сержант? — вопрос прозвучал тихо, почти шёпотом, чтобы никто не слышал. Как-то не хотелось выдёргивать чувства человека на публику, тем более, что у нас было целое третье отделение «настоящих мужиков», которые высмеивали любого бойца за всякое проявление эмоций, а уж командира вообще заклюют за такое, если вдруг узнают. — Ещё бы. — сделав несколько огромных резких шагов и практически поравнявшись со мной, тот так же тихо усмехнулся, и в этой усмешке был слышен весь его страх. — Там спецназ прилетел, а отправили против него нас — обычных лошков-десантников! — Мы не лошки. Не смей больше так говорить, особенно про себя и своё отделение. — строго глянув на него, отчеканил я. Следующие мои слова звучали уже громче, чтобы вместе с Юрием успокоить и остальных. — Да и к тому же, там ведь не целая рота специального назначения, а всего лишь диверсионно-разведывательная группа. Бойцов там никогда не бывает больше двадцати, а в среднем их и того меньше, так что мы можем задавить их количеством! — Тридцать против двадцати — не такая уж и большая разница. — громко, нараспев произнёс парень из третьего отделения, будто специально пытаясь подавить дух всего взвода. — Учитывая то, что спецназовцы обучены куда лучше нас, вполне вероятно, что это они нас задавят! — Цыц, рядовой! — внезапно гаркнул на него басистым голосом его командир. — Наш долг Родине обязывает нас задавить любого врага, будь это спецназовец или ещё кто угодно! И мы его выполним, даже если сами окажемся задавлены вместе со своими противниками!       Эти его слова звучали прекрасно и были абсолютно правильными, но они могли бы стать ещё лучше, если б этот сержант не был безрассудным придурком. Я слышал много рассказов, а затем и лично не раз видел, как этот командир на тренировках загоняет своих рядовых чуть ли не до отключки! Ребят, которые служат лишь первый-второй месяц и ещё не успели набраться выносливости для такого объёма! И если бы подобная чертовщина творилась только на тренировках. Всего шесть дней назад, практически сразу после объявления войны, наш взвод отправили на лёгкий бой. Но из-за того, что боевого опыта ни у кого нет, многие немного терялись, и получилось так, что единственного ефрейтора из третьего отделения ранили в ногу. Ничего особо серьёзного, однако по-хорошему ему стоило б отлежаться в медпункте ещё хотя бы день-два. Но придурошного командира это не волновало, и вот этот несчастный раненный ковыляет вместе с нами, причём с таким лицом, будто за это утро он успел возненавидеть и нас всех, и службу. — Если тебя задавят вместе с противниками, Маслинин, то ты будешь просто бесполезным куском мяса и не сможешь получить свои заветные награды, которыми потом можно будет хвастаться! — зашипел на него Сокол, которому уже крайне надоели эти пустые изречения. — В общем-то, останешься таким же, какой ты и сейчас, но только мёртвым. — Слышь! Ты, я смотрю, тут самый умный?! — лицо Маслинина сразу же перекосилось от злобы, а тёмно-голубые глаза вдруг стали бешеными. — Ты как с лейтенантом разговариваешь, щенок облезлый?! — Отставить ссоры! — в глубине души мне хотелось присоединиться к Соколову и хорошо так наорать на оборзевшего ублюдыша, но сейчас было не время для этого. — Мы уже пришли.       Мы оказались на довольно удобном холме, где нас слегка прикрывали кусты и деревья. Напротив находился ещё один точно такой же, а между ними — лагерь чеченцев. Видимо, враги сильно устали за несколько дней пути и решили разбить тут ночлег, чтобы буквально завтра или послезавтра нагрянуть к нам в гости. Стоило взводу остановиться, как снова началась ругань. Из-за того, что Сокол, видя крайне хреновое состояние раненного ефрейтора, усадил его на ближайший пень со словами: — Тебе лучше остаться здесь, чтобы не навредить себе ещё больше, ефрейтор. — Нет! — командир третьего отделения тут же встрепенулся и резвыми шагами подобрался к парнишке, после чего схватил его за капюшон куртки и потянул вверх. — Вставай, слабак! — Но… — жалобно пискнул тот своим высоким, слегка детским голоском. — Нет, я сказал! — сержант со всей дури встряхнул бойца. — А я сказал, ДА! — Соколов резко оттолкнул тирана и закрыл ефрейтора собой. Они несколько минут сверлили друг-друга ненавистными взглядами, пока наконец не вмешался я: — Лейтенант прав, Маслинин. Оставь раненного в покое и лучше займись чем-нибудь полезным, например, разведкой обстановки! Остальные как раз разглядывали лагерь чеченцев, пытаясь посчитать бойцов. Но так как невооружённым глазом делать это было неудобно, Юра вытащил бинокль и стал смотреть через него. — Вижу примерно двенадцать… нет, тринадцать бойцов. — вскоре произнёс он. — Это ты видишь только тех, кто в самом лагере шатается. А про возможных снайперов, позиции которых всегда в самом неожиданном месте, забыл, да? — добрая усмешка сама сорвалась с моих губ при виде слегка растерянного Стечкина. — Осмотри тот холм, который напротив нашего. — Там два снайпера! — почти сразу заметил тот, как только направил бинокль на указанное место. — Прекрасно. — ответил я, доставая снайперскую винтовку и проверяя её состояние. — Надеюсь, никто не возражает, чтобы с ними разобрался я? — Вообще не возражаем, товарищ капитан. — засмеялся Юрий. — Всем бы таких командиров, которые могут и самостоятельно что-то сделать, а не скидывают всё на своих подчинённых! — А что, ваш прошлый командир был такой? — вставив магазин в снайперку и приняв положение лёжа, я слегка покосился на друга. — Именно такой и был. Царствие ему Небесное, хитрецу старому…       Дальше было не до разговорчиков. Уставившись в прицел, я начал искать тех самых снайперов. Вскоре первый из них обнаружился в одном из кустов, направляющим винтовку вниз, на чеченцев из лагеря. Видимо, таким образом он вёл наблюдение именно за союзниками, а не за тем, что происходит вокруг. Второй холм находился не так уж далеко от нашего и дальности винтовки хватало, поэтому первый выстрел был совершён без лишних раздумий. Точное попадание в голову. На свою беду, второй снайпер тут же зашевелился и высунулся, пытаясь найти меня, чем только спалил себя и был застрелен за считанные секунды.       Чеченцы, которые были внизу, вряд ли что-то услышали, так как я стрелял с глушителем. Во всяком случае, они выглядели вполне спокойными, будто даже не подозревали, что могло что-то случиться. Теперь оставалось убрать их и дело сделано! — Слушайте, а может, закидаем их гранатами отсюда? — вдруг предложил один парнишка из второго отделения, сдув с носа прядь длинных светло-коричневых волос. — Что? — как всегда, сунул свой пятак в разговор Маслинин. — Чё мы, как пидорасы какие-то будем прятаться в кустиках и бросаться в чеченцев хуйнями, которые ещё не факт, что убьют их? — Нет, ну попробовать можно, конечно… — начал размышлять Юра, повернувшись к своему бойцу, которому принадлежала идея. — Но, Орехов, гранаты больше всего эффективны в зданиях, а здесь открытая местность, так что действительно не факт, что мы сможем уничтожить ими этих гадов. — А ещё это слишком скучно! — добавил один из рядовых. — Бля, ну серьёзно, ребят. Какого дьявола мы будем забрасывать их гранатами, когда у нас есть ебучие автоматы? — неугомонный сержант тоже пытался поддерживать обсуждение, хотя его, кажется, никто особо и не слушал. — Поумерь мат, Маслинин! — шикнул я, затем снова повернув голову в сторону врагов. — Но вы со Стечкиным правы. Гранаты лучше поэкономим для более серьёзных битв, а этих дурачков просто застрелим! Стоило мне ещё раз окинуть взглядом всю местность вокруг, как в голове тут же созрел план: — Первое отделение, зайдём справа. Второе — идите слева. Третье — зайдите сзади и замкните наш капкан. — Так точно! — все ответили хором.       Взвод приступил к делу. Я и парни из моего отделения сошли с холма и заняли хорошую позицию среди кустов, прямо в паре метров от чеченского лагеря. Это значило, что мы ворвёмся туда самыми первыми. Через некоторое время из рации стало доноситься от командиров: — Второе отделение на позиции, ждём приказа! — Третье отделение на позиции! — Отлично. — ответил я. — Все готовы? — Так точно! — Тогда… нападаем!       Дальше началась суматоха. Все три отделения выскочили из кустов, напугав чеченцев до усрачки и из-за этого завязался бой. Прячась за палатками, я и Сокол стреляли по одному и тому же противнику, но тот постоянно уворачивался, успевая отстреливаться. Однако его музыка играла недолго, потому что в определённый момент чечен выдохся и не успел спрятаться. Сразу две пули попали ему в живот и он упал с диким криком. А мы с Андрюхой пошли дальше. Вскоре наше отделение воссоединилось с остальными. — Доложите обстановку! — крикнул я, подбежав к Юрию, лежащему за каким-то бревном, и упав рядом с ним. — У нас и у третьего отделения потерь нет! — ответил тот, скривив лицо от противного свиста пуль, от которого едва не закладывало уши. — Чеченцев ещё четверо осталось!       Затем мы оба высунулись и открыли огонь по оставшимся врагам. Вскоре все они пали, и наконец можно было выйти из укрытия. Вдруг, боковым зрением заметив, что тот чеченец, которого подстрелили мы с Соколом, ещё шевелится, я и ещё несколько бойцов подошли к нему. Приоткрыв глаза, он сразу же поднял руки вверх и заговорил с дичайшим акцентом: — Н-не убивайте, пожалуйста! — вдобавок к акценту, голос совсем молодого пацана сильно дрожал от испуга. — Та-а-ак… — на моём лица сама собой появилась ухмылка от осознания того, что это задание прошло более, чем успешно, ведь теперь мы приведём на базу хотя бы одного пленного и кое-что от него узнаем. Я тут же перевёл взгляд на своих и продолжил. — Перевяжите ему раны, возьмём парнишку в плен.       Несколько секунд прошли в молчании, пока ко мне вдруг не обратились откуда-то издалека. — Товарищ капитан! — Что такое? — я тут же пошёл в сторону подозвавшего бойца. — Вы должны это увидеть! — ответил тот, жестом поманив меня в палатку, возле которой и стоял.       Стоило мне войти в палатку и пройти немного вглубь неё, как перед моими глазами предстала воистину чудесная картина: на небольшом столике лежала целая гора различных карт, схем и планов миссий чеченцев. Причём там были планы не только по захвату нашей базы, но и некоторые другие. Даже не думая, я сразу схватил эти бумаги, кое-как уложил в рюкзак, а затем вышел к своим бойцам. — Взвод! Берём пленного, возвращаемся за нашим ефрейтором и уходим отсюда!