***
— Приедем с Сонькой и Глебом сразу же, как только Аришку к родителям отвезём, — сказала Юля, поправляя Вите галстук. — Может, переоденешься всё-таки? — Чем тебе не нравится? Не ты ли говорила всегда, что чёрный мне к лицу и в нём я сексуальный? — усмехнулся Пчёлкин, игриво приподняв брови. — Не выдумывай, не было такого. — Ну да, конечно. Неужто запамятовали, девушка? — он притянул её к себе за талию, утыкаясь носом в шею. Руки поползли по женскому телу, норовя забраться под домашний шёлковый халатик. — С тобой забудешь, как же, — Юля положила свои ладони поверх его, пытаясь остановить его движения. — Витя, опоздаешь. — Ночью не отвертишься сегодня. — Ты же говорил, что сегодня ночью планируешь напиться за Сашкину победу, — засмеялась Юля, шутливо уворачиваясь от его поцелуев. — Не забывай, что у меня есть собственный кабинет, где нам никто не помешает, — прошептал он ей на ушко, после слегка прикусив мочку уха. Если сейчас Витя не покинет пределы дома, то точно опоздает. — Ладно, родная, я поехал, буду ждать звонка. Поцелуй Аришку за меня, как проснётся, хорошо? — Предвижу её очередные слёзы, что папы опять нет дома, — Юля провела ладонями по его плечам, смахивая невидимые пылинки. — Скоро буду будить её каждое утро, — Витя поцеловал жену в губы на прощание. — До вечера. Люблю тебя. — И я тебя.***
В Фонде «Реставрация» вечером девятнадцатого декабря было полно народу, половина из которых уже находилась под приличным градусом. Музыка, играющая из магнитофона, прерывалась громкими возгласами и тостами. Юля поднималась по ступенькам на второй этаж, попутно здороваясь со всеми, кто встречался на пути. Некоторых, к слову, она видела впервые. Где-то сзади плелись в обнимку Сонька с Глебом. Загар их уж совсем не сочетался с заснеженной Москвой. Полтора года прошло, с момента, как Жданов сделал блондинке предложение и полтора месяца назад они узаконили свои отношения. Сонька, что удивило Юлю, пышной свадьбы не захотела, они лишь скромно расписались и произнесли друг другу клятвы в вечной любви, закрепив всё крепким поцелуем. Практически сразу после торжества они уехали в Испанию, коротать медовый месяц. — Ну, наконец-то, чё так долго-то? — недовольно проговорил Витя, встречая их в приёмной, где развернулось всё празднование. — Да их пока дождёшься, пар нахрен из ушей повалит, — Глеб пожал протянутую Пчёлкиным руку. — Три часа мазюкались перед зеркалом. — А потом ещё три часа ждали, пока ты ключи от машины найдёшь, которые всё это время в руке держал, — подколола супруга бывшая Брагина. — Я заждался, — Витя притянул Юлю за руку к себе, встречаясь с её губами в поцелуе. — Я у себя уже всё подготовил, — намекнул он. — Дурень, — прошептала с улыбкой девушка, снимая чёрное пальто. В помещении было слишком душно. — Невероятна, — Пчёла обвёл её точёную фигурку, облачённую в красный брючный костюм, хищно облизнув губы. — Стараюсь, — демонстративно покрутившись, показывая во всей красе свой наряд, ответила Юля. Она всеми силами старалась не выдавать своё волнение, вспоминая каждый раз слова Вити о том, что ничего не плохого не произойдёт и это просто самовнушение. Но каждый раз, стоило где-то рядом раздаться какому-то шороху, либо подозрительному незнакомцу пройти слишком близко, Юля тут же вздрагивала. Хотя, возможно, у неё начинает развиваться паранойя. — А депутат наш где? — спросила Соня. — За женой поехал, скоро будет, — отозвался Пчёлкин, одной рукой удерживая Юлю за талию, другой пытаясь откупорить бутылку виски. — Вить, мы договаривались, вроде. Давай хотя бы Сашу дождёмся, — кивнув на его попытки, недовольно пробурчала журналистка. Сегодня утром она взяла с него обещание, что пить он будет по минимуму. Вдруг что. Пчёла, естественно, подобным раскладом был недоволен, но жену, однако, послушал, весь вечер отказываясь от предложений Коса пропустить по рюмке. Долговязый брюнет бубнил себе под нос, что он, похоже, единственный из их компании, кто не прогнулся под бабский каблук. Холмогоров, нашёптывая Людочке на ушко как она прекрасно выглядит, никак не ожидал увидеть здесь сегодня Соню. Что-то внутри зашевелилось. Наверное, это были те самые слова любви, которые он произносил ей много лет назад. А сейчас Брагина была с другим. Задорно смеялась, когда тот что-то рассказывал ей, смех её в этот момент смешивался с громкой музыкой, создавая невообразимую мелодию. Космос только сейчас, наверное, стал осознавать, насколько он тогда обидел Соню. — Э, голубки, хорош уже, тошно смотреть, — Кос похлопал Пчёлу по плечу, заставляя последнего оставить, наконец, губы Юли. — Чё тебе надо? — Пошли давай, там людей встречать надо, Саня скоро уже приедет. — Иду, отвали только, — Витя вновь вернул свой взор на жену. Сегодня она была как никогда прекрасна, и он просто не мог оторвать от неё свой взгляд. — Я с тобой, — Юля засмеялась, когда поцелуи обрушились на тонкую шею. — Там холодно, побудь здесь, мы скоро, — они с Юлей сейчас были как подростки, затаившиеся на дискотеке в самом углу и срывающие друг у друга поцелуи. — Хочу с тобой, — прошептала девушка ему на ушко. — Ну, если хочешь, — хищно улыбнулся Витя. — Побудем пару часиков ещё и поедем домой. Ты мне должна, помнишь? — Помню, — оставила короткий поцелуй на мужских губах. — Идём. На улице падал мелкий снежок, оседая на каштановых женских волосах. — А помнишь, как ты в детстве языком к качели примёрз? — хохотнул Витя. — Ты потом ещё реветь начал. — Не было такого, — возразил Космос, попутно отказываясь от предложения Пчёлы «согреться» посредством коньяка. — Мне Витя тогда сказал, что ты поверил в его байку, что качели мёдом намазаны, — рассмеялась девушка, обнимая мужа за локоть. — А ты ему верь больше, конечно, он и не такое тебе скажет, — брюнет шутливо толкнул друга в плечо, получив тут же тычок в ответ. — А вон, Макс походу приехал, — они втроём остановились посреди длинной аллейки, по периметру которой ярко горели наземные фейерверки. — Чего это он один? — Щас узнаем, — Пчёлкин пожал плечами. — Макс! Ты чё один-то? Командир где? — Да он с Ольгой остался. — Витя… — прошептала Юля, дёрнув его за локоть. Издалека она заметила, как в темноте блеснуло остро заточенное лезвие ножа. — Что это? — Макс, ты чё, совсем обалдел уже? — Холмогоров в непонятке развёл руками, приближаясь ближе к охраннику. — Кос! — громко закричал Витя, когда острие вонзилось в брюшную полость друга. Брюнет согнулся, падая коленями на сырую землю. — Сука! — весь выпитый за вечер алкоголь выветрился разом из организма, когда Карельских в следующее мгновение двинулся на них с Юлей. Хорошо сработала реакция, когда он, ударив Макса в район солнечного сплетения, выхватил нож, порезав ладонь, откинул его куда-то назад, за спину. Начищенный перед этим пистолет громко выстрелил, свинцовая пуля осталась в мужском теле. Пчёла кивнул охранникам, стоявшим позади на стрёме. — Витя, там Космос… — послышался голос Юли из-за спины. Она ошарашенно хлопала глазами, прикрыв рот рукой. — Кос… — прошептал Витя, присев перед другом на колени. — Кос, ты слышишь меня? Брюнет не отвечал. Пчёлкин тряс его за плечо, заставляя проснуться. — Космос! Открой глаза, слышишь?! Посмотри на меня, чудище ты инопланетное! Кос! Витя сел на асфальт, зажмуривая глаза. Позади него кто-то кричал, что нужно вызвать скорую. Он же понимал, что уже бесполезно. Приехавший Белый тоже что-то вопил, прикрыв друга своим пальто. Испуганных Юлю и Олю уводил в безопасное место Шмидт. Всё было как в тумане. Пчёлкин потом будет пытаться вспомнить детально все моменты, но в голове будут всплывать лишь нечёткие отрывки. Каждой истории приходит конец. И этой, безусловно, тоже.***
Было ощущение, что её глаза засыпали песком. Белки покраснели, хотя слёз не было. Перед собой она не видела ничего, поэтому и не знала, как могла держать траекторию, идя по длинному коридору. Сегодня, на удивление, здесь не пахло лекарствами. Не было слышно даже малейшего шороха. Всё разом стихло. Юля переступила порог палаты, где, кажется, царил могильный холод. Витя был рядом, шёл сзади, аккуратно придерживая рукой за талию. Следователи, проводившие здесь все необходимые процедуры, замолчали, заметив их. Кровать, возле которой ещё вчера сидела Юля, рассказывая что-то Валере, была прикрыта одеялом. Металлический запах постепенно заполнял всё пространство палаты. Отодвинув в сторону край пухового одеяла, взор зацепился за постепенно высыхающую кровь, впитавшуюся в матрац и подушку. На окровавленной простыне валялась кислородная маска. Как можно было описать эту картину? Страшно? Тошно? Мерзко? Нет. В точности здесь слова подобрать невозможно. Вот и Юля своих эмоций не выдавала. Сложно было описать, что там творится у неё внутри. Наверное, этой ночью ей просто с корнями выдрали сердце, теперь там навсегда пустота. Рука в кожаной перчатке потянулась к подлокотнику, стянув оттуда небольшое полотенце. Все движения выполнялись механически. Симпатичный однотонный синий цвет, с маленькой нашивкой в виде уточки в самом низу. Юля как-то была с Ариной в магазине, где в отделе товаров для дома девочка и заметила его и сразу же воскликнула, что хочет подарить его дяде Валере, чтобы он быстрее выздоравливал. Сейчас же на нём виднелись капельки крови. — Филатов всё видел: как он вошёл, как жену убили, она даже понять ничего не успела, и как самому горло перерезали. — Помолчи, капитан, — негромко произнёс Витя, притягивая Юлю к себе ближе. В этот момент в палате показалась фигура Белова. Он приехал сюда сразу же следом за Пчёлкиными, но мялся около входа минут пятнадцать, не решаясь переступить порог. И только оказавшись тут, до него стала доходить суть происходящего. Этой ночью Александр Белов потерял двух братьев. Лишился частички жизни. Остановившись подле кровати, в нескольких метрах от Юли и Вити, мужчина стеклянными глазами осмотрел пространство. — Ты Максу звонил? — обратился Саша к Шмидту, который словно стена стоял в дверях. — Он вне зоны. — Найди его. — Саш… — Найди его, я сказал! — голос его стал столь звучным в этот момент, что отразился эхом в черепной коробке всех присутствующих. Витя почувствовал, как Юля начала дрожать в его руках. — Поехали, — прошептал Пчёлкин ей на ухо. Она беззвучно кивнула головой. Сейчас Юля чувствовала себя маленькой девочкой, требующей защиты. — Прости, — когда они прошли мимо Саши, одними губами прошептал он. Всё это было как в замедленной съёмке какого-то фильма. — Александр Николаевич, вы знаете, кто это мог написать? — кивнув на подтекающую надпись «Жри, тварь!» на зеркале, спросил криминалист. — Сфотографируй и распечатай мне это, — тыкнул пальцем на буквы. Только сейчас увидел, что под ногами, в паре метров, застывала лужа крови. Тамара. — Макса найди, — кинув фразу через плечо, поспешил, наконец, удалиться. Это пространство душило его, словно невидимая тугая верёвка, накинутая на шею.***
Двадцать второго декабря с самого утра шёл снег. Москвичи активно готовились к наступлению Нового года, скупая в магазинах продукты для праздничного стола, кто-то спешно носился в поисках подарков. На Даниловском кладбище сегодня было не протолкнуться. Собрались все: начиная от самых близких родственников, заканчивая знакомыми и бывшими партнёрами, с которыми удалось пересечься всего пару раз за последние несколько лет. Чёрный джип, миновав массивные металлические ворота, въехал на территорию, останавливаясь в нескольких метрах от толпы. Витя крепко держал Юлю за руку, как и все эти дни, стараясь не отпускать от себя даже на малейшее расстояние. Её бледная кожа слишком уж выделялась на фоне полностью чёрной одежды, казалось, будто девушку обмазали мелом, в два слоя, как минимум. — Пора, — произнёс Пчёлкин. — Не могу, ноги не несут. — Я рядом, не бойся, — он поцеловал тыльную сторону женской ладошки. Морозный ветер обдал кожу, стоило только покинуть тёплый салон автомобиля. Когда хлопнула дверца, все разом обернулись на них. Витя чувствовал на себе эти осуждающие взгляды большей половины. В глазах их так и читалось: «Ты что, не мог спасти их?» — Мамочка, — он крепко обнял подошедшую к нему Аллу Александровну. — Витенька, что же это происходит такое? Что же будет теперь? — Не переживай, мамуля, — мужчина поцеловал женщину в морщинистую щёку. — Юрий Ростиславович, как вы? — кивнул стоящему рядом с Павлом Викторовичем отцу Космоса. — Держусь пока, — негромко ответил он. Юля крепко держала Витю под локоть, не произнося ни слова. Ей не хотелось ничего говорить, не хотелось и вовсе существовать в этом мире. Было ощущение, что это всё — кадры из фильма. На фоне точно бы играла какая-то грустная мелодия, когда из катафалка «выгрузили» три лаковых гроба, а рядом выставили венки с красными лентами: «Любимой доченьке от родителей», «Космосу от братвы» и «Филу от друзей по спорту». — А где Ариша, Юленька? — спросила Пчёлкина-старшая у девушки. — С няней. «И с целым десятком охранников» — пронеслось у неё в голове. Юля приложила ладошку к деревянной поверхности гроба, другой рукой утирая слёзы. Там, под дубовой крышкой, на белых сатиновых простынях, лежал её брат. Её главная опора и поддержка в этой жизни, не считая Вити. В голове проносились картинки из детства и юности, столь счастливого и беззаботного времени. — Где Саню черти носят? — обернувшись через плечо, прошептал Витя Шмидту. — Звонил ему, будет скоро. — Чё вы вместе не приехали? — Сказал, дела какие-то. Голос батюшки разносился эхом по всей территории кладбища. От благовонного дыма начинала кружиться голова. — Упокой Господь душу раба Божьего Валерия… — пропел мелодичный голос. — Рабы Божьей Тамары… Витя крепко прижал Юлю к себе, чтобы она не смотрела на всю эту картину. Ноги подкашивались, отказываясь держать её на плаву. У Пчёлкиной было ощущение, что она просто рухнет в обморок. Неожиданно раздался мужской голос у самого въезда, обрывая речь священника. Юля вздрогнула, Пчёла тоже напрягся. В подбежавшем мужчине он едва узнал того самого мента, которому они тогда приставляли пистолет к горлу на даче Царёвых. — Господа! Господа! — громко прокричал он. — Друзья, — выдержав паузу в несколько секунд, продолжил. — Только что сообщили… на въезде в Москву убит Александр Белов. В один момент все куда-то суетливо бросились, будто прямо сейчас на это место упадёт огромная бомба, способная разнести всё в щепки. Только Юля и Витя остались на своём месте, не зная, что им делать. Санька. Белый. Его брат. Брат, с которым они через столько прошли за всю их недолгую жизнь. — Оленька! Оля! Ванюша! — в ужасе закричала Елизавета Андреевна. Женщина металась из стороны в сторону, прокручивая в голове, у кого просить помощи. У Юли стало темнеть в глазах. — Юль? — обеспокоенно спросил Витя, заметив состояние жены. — Всё нормально? — Нормально, — в миг начало тошнить. — Голова немного кружится… — Идём в машину, — не успели они сдвинуться с места, как резкая боль пронзила виски. Последнее, что увидела Юля, перед тем как потерять сознание — улыбка Валеры и тёплое прикосновение его ладони к её руке.