«Прошу уволить меня по собственному желанию. Сафонов Вадим Николаевич.»
***
Январь, 1999 год — Так куда мы всё-таки едем? — Сюрприз, сказал же. Потерпите ещё немного. Арина, сидя у Юли на руках на заднем сидении Витиного «Land Cruiser», с неподдельным детским интересом рассматривала пейзаж, что молниеносно проносился за окном. Для неё это была первая столь дальняя поездка, хотя и отъехать сильно далеко от Москвы они не успели. Другие машины спешно проезжали мимо, Пчёлкина даже подрезали один раз, за что он собирался щедро обложить нарушителя «по матушке», но сдержался, вовремя вспомнив, что в салоне он не один. Миновав небольших размеров лес, деревья в котором полностью запорошило снегом, они въехали на какую-то частную территорию. Юля только и успела разглядеть на большой табличке название «Серебряный бор». Статный охранник в форме попросил у Пчёлы документы, когда тот опустил стекло. Бегло пробежав глазами по буквам, что были написаны каллиграфическим почерком паспортистки, чуть ниже фотографии, взгляд его немного смягчился. Кивнув другому мужчине, сидящему рядом в небольшого размера коморке, отошёл в сторону, дабы дать машине проехать шлагбаум. Проезжая мимо шикарных домов, владельцы которых были людьми в деньгах явно не нуждающимися, Юля рассматривала эти махины. Если память её не подводит, то где-то здесь живут Беловы. Вернее, сейчас живёт только Саша, поскольку Ольга оставалась непреклонна в своём решении подачи на развод. Вряд ли, соберись они в гости к Белому, Витя стал бы делать из этого чуть ли не всемирную тайну. — Приехали, — припарковавшись около высокого кирпичного забора с металлическими столбами, Витя вышел из машины, приподнимая ворот чёрного пальто. Мороз на улице был приличный. Помогая выбраться из салона Арине, а затем и Юле, Пчёла огляделся по сторонам. Ничего подозрительного на территории он не заметил. В последнее время он стал в сто раз осмотрительнее, чем был до этого. На тротуарной плитке, аккуратно выложенной по всему периметру, не было почти не одной снежинки. Её, казалось, специально подготовили к их приезду. Достав связку из кармана, в ней мужчина отыскал небольшого размера медный ключик, вставляя в замочную скважину. Всё это время он молчал, каждое его движение сопровождалось пристальным взглядом супруги. Дом изнутри был ещё шикарнее и, кажется, даже больше, коим казался снаружи. То ли это от большого количества зеркал, делающими визуально пространство больше, то ли от того, что Юля толком и не успела разглядеть дом, находясь на улице. В прихожей не было ничего, кроме шкафа из тёмного дерева и небольшого комода для обуви. Гостиная тоже не пестрила изобилием. Немногочисленная мебель, находящаяся тут, была накрыта прозрачной плёнкой, из будущих розеток торчали оголённые провода, которые, что неудивительно, тут же привлекли внимание любопытной Арины. Благо, родители вовремя заметили детский интерес, поспешив увести её подальше. — Пчёлкин, ты, может, скажешь, наконец, что происходит? Или так и будешь загадочно улыбаться и молчать? — каждое слово Юли отдавалось эхом в столь просторном помещении. — Нравится? — Нравится, — краем глаза наблюдая, чтобы дочка не дай Бог не споткнулась на ступеньках, ведущих на второй этаж, она продолжала оглядываться по сторонам. По этому дому явно нужно ходить с картой, чтобы не потеряться в его стенах. — Теперь это наш дом. — Ты шутишь? — Юля не верила в правдивость происходящего. — Ни капельки, — Витя с улыбкой покачал головой, доставая из внутреннего кармана пальто несколько листов бумаги, спрятанные в прозрачный файл. — Ты его полноправная хозяйка. Шатенка вчитывалась в напечатанные буквы, пытаясь разобраться в этих речевых оборотах. На листе с мокрой печатью находилась информация о ведомости недвижимого имущества, а чуть ниже, в графе владельцев, напротив были её инициалы. — Я не совсем понимаю, — Юля, дурочкой, конечно, не была, однако до конца всю суть понять не могла. — Ты этот дом купил, что ли? — Купил, да. Ещё два года назад. Витя подошёл тогда к этому вопросу крайне ответственно. Он, чуть ли не вплоть до боя новогодних курантов, сулящих скорое наступления очередного нового года, таскал с собой Белого на просмотры. Витя не знал тогда, как сложатся в дальнейшем их с Юлей отношения, но в одном был уверен точно — он должен обеспечить ей и Арине безбедное существование, хер его знает, что вообще с ним может случиться? Он без раздумий сразу же оформил все необходимые документы на Юлю. И хотя, вроде как, без её личного согласия и присутствия сделать это он не мог, через своего знакомого юриста всё же удалось провернуть это дело так, чтобы она об этом не знала. — Решил, что пора бы нам расширить горизонты существования. Юль, я хочу, чтобы ты знала. Если со мной что-то случится… — Вить, зачем ты начинаешь этот разговор? — Дослушай и не перебивай. Если со мной вдруг что-то случится, в банке есть мой личный счёт. Хер его знает, сколько там бабла набежало уже, но хватит, наверное, ещё лет на сто вперёд. Этот дом, машины, квартиры — всё записано на тебя и Арину… — Витя, перестань, я прошу тебя, — Юля отложила бумаги на рядом стоящий комод, подходя ближе к мужу, устраивая ладони на его щеках. — Всё будет хорошо, слышишь? Ты же сам меня всегда так успокаивал, помнишь? А теперь что? — А я уже сам ни в чём не уверен. Эта опасность ходит теперь за мной следом. Витя не отрицал, что та ситуация с могилой в лесу знатно его подкосила. После их с Юлей примирения, находясь в объятиях друг друга, он рассказал, как всё было на самом деле. Голос его на определённых моментах вздрагивал. Это был первый раз, когда он говорил ей правду о роде его деятельности. — Я верю, что мы справимся, — она оставила на его губах нежный поцелуй. — Повторяй за мной. Мы со всем справимся. — Мы со всем справимся. — Я люблю тебя. Не смогу пережить, если с тобой что-то случится. — Я тебя тоже люблю. Они обязательно справятся и будут жить вместе долго и счастливо.***
Март, 1999 год Юля сидела за кухонным столом, сжимая в руках небольшую бумажку. Рядом стояла чашка чая с исходящим ввысь паром, на которую она не могла сейчас даже смотреть, хотя несколько минут назад практически мечтала почувствовать на языке любимый вкус бергамота. Её опять резко затошнило. В какой раз за сегодня и последние пару недель? Тошнило от продуктов, любых напитков и нервозности. Хотя, последнее в её положении крайне нежелательно. Любой стресс сейчас может пагубно сказаться в дальнейшем. Юля не верила до сих пор, что такое возможно. Но почему нет? Этого, наверное, следовало ожидать. Они с Пчёлкиным слишком уж увлекались друг другом последнее время, забывая абсолютно обо всём. Никто и не думал о возможных последствиях, хотя, вроде как, были взрослыми людьми и должны были думать наперёд. Девушка в какой-то момент начала чувствовать, что что-то не так. Будто что-то в ней изменилось, хотя, по сути, она осталась такой же, как и была. В свои двадцать семь лет глупышкой уж точно не была и понимала, что к чему. Тест, сделанный вчерашним утром, подтвердил все её догадки. У неё были практически все те же симптомы, что и в прошлый раз, только тогда она думала, что отравилась чем-то. Сейчас же чётко понимала, что отравление тут явно ни причём. Решив, всё же, каких-то поспешных выводов не делать, Юля позвонила тётке Белова, попросившись на приём. Женщина радушно приняла девушку в стенах своего кабинета и, проводя специальным прибором по пока ещё плоскому животу, окончательно опровергла все возможные неточности теста. — Ну, что, поздравляю! — радостно провозгласила Екатерина Николаевна, вкладывая Юле в руку бумажное полотенце, чтобы убрать с кожи прозрачный гель. — Пять недель беременности у тебя. — Пять недель? — Да, пять недель. Чё ты, мать, первый раз замужем, что ли? — женщина придвинулась на кресле ближе. — Да как-то неожиданно это всё. Мы ведь и не планировали даже. — Ну, тут уж хоть планируй, хоть не планируй, знаешь ли. Бога благодарить нужно, что счастье такое вам послал. И сейчас Юля задумывалась, а вообще вовремя ли это произошло? У неё скачок в карьере, требующий максимальной отдачи, в доме ремонт полным ходом, в перерывах между делами, она не забывает уделять время мужу и дочери, мотаясь также постоянно к Валере в больницу. В этом водовороте мыслей, Пчёлкина вдруг поняла, что все её возможные опасения — чушь полнейшая. Если тогда она боялась, что Витя будет против ребёнка и заставит сделать аборт, то сейчас даже не сомневалась, что тот будет рад, хотя возможное пополнение в семье они не обсуждали. Пока Юля готовила ужин, Арина что-то рисовала цветными карандашами в альбоме. Она в такие моменты старалась дочь одну не оставлять, ведь была слишком высока вероятность, что Арина не постесняется разукрасить персиковые обои в коридоре во все цвета радуги. — Папуля пришёл! — малышка вскочила со своего места, когда хлопнула входная дверь. Арина была несказанно рада, что папу она видит теперь каждый день, а не как раньше, всего один раз в неделю, а то и реже. — Ну, и чем ты занималась сегодня? — спросил Витя, появившись на кухне, держа дочку на руках. — Мы с мамой гулять ходили сегодня, тётю Соню видели, — для Арины каждый такой поход куда-то, был, как целый праздник. Она, в отличие от других детей, в детский сад не ходила, поэтому круг общения был минимальный. — Привет, — опустив дочку по её же просьбе на пол, Пчёлкин подошёл со спины к Юле, целуя в щёку. От мужчины пахло тем самым, неизменным даже спустя многие годы, древесным парфюмом, и пасмурной погодой конца марта. — Привет, — она прижалась крепче спиной к его широкой груди. — Что-то ты рано сегодня. — Решил приехать раньше, ты ведь обещала мне вчера вечером продолжение, помнишь? — мужчина коварно улыбнулся, игриво прикусывая мочку её уха. Его руки поползли по столь желанному телу ниже. — Витя, — протянула Юля, кивая головой назад. Он, видимо, забыл, что они здесь не одни. — Так уж и быть, продолжим позже, — с напускной грустью выдохнул Пчёлкин, закатывая рукава чёрной рубашки, дабы не намочить ткань в процессе мытья рук. — Папа, смотри, какой рисунок я нарисовала, — когда их вечерняя семейная трапеза подошла к концу и все разместились в гостиной за просмотром телевизора, Арина вдруг вспомнила о своем художестве в виде рисунка их семьи, над которым специально трудилась почти целый вечер, чтобы успеть к приходу Вити. — А это кто? — Пчёлкин узнал всех, кроме малюсенького человечка, нарисованного в самом уголке. Юля, прижавшись к нему боком и накрывшись сверху пледом, внимательно осмотрела картинку и сразу поняла, кого именно изобразила Арина. — Это мой братик или сестричка. Я слышала сегодня, как тётя Соня говорила, что скоро будет какое-то пополнение и я стану старшей сестрой. А что это значит, папа? — Пополнение? — Витя недоумённо перевёл взгляд на Юлю, в надежде услышать хоть какие-то объяснения. — Аришка, — девушка поднялась со своего места, подходя к дочке. — Беги пока к себе в комнату, а я сделаю чай с тортиком и позову потом тебя, хорошо? — Хорошо, — девчушка кивнула, тут же рванув к лестнице, ведущей наверх. — Юль, что всё это значит? — Пчёла зачем-то подскочил со своего места. — Сядь, — шатенка мягко улыбнулась, присаживаясь на его колени. — Чего ты так занервничал? — Я не пойму ничё просто. Это шутка какая-то? — Никакая это не шутка. У нас и правда скоро будет небольшое пополнение, — Юля достала из кармана домашних штанов бумажку, выданную Катей. — Я беременна. Пчёла, придерживая жену одной рукой за талию, бегло всматривался в не очень разборчивый медицинский почерк. Он уже видел нечто похожее в девяносто третьем. Тогда его, от одной только мысли об отцовстве, полностью сковал страх. Сейчас же, наоборот, никаких «против» не возникало. Витя не мог поверить, что вскоре появится ещё один человек, который будет называть его папой. — Юлька! — мужчина повалил девушку спиной на диван, устраиваясь сверху, осыпая всё её лицо поцелуями, пока она заливисто смеялась. — Ты почему молчала-то? — Я только вчера узнала об этом, а сегодня к Кате утром специально съездила, чтобы точно во всём убедиться. Хотела сюрприз сделать, но Арина меня опередила. — Зуб даю, что на этот раз там точно будет пацан, — произнёс Витя несколькими минутами позже, когда они вновь собрались на кухне пить ранее обещанный Юлей чай с тортом, который заботливо испекла и передала детям Алла Александровна. — А если нет? — разливая по фарфоровым чашкам горячий напиток, ответила она. — Вдруг, опять девочка? — Не может быть такого, я-то наверняка знаю, что там пацан. Аришка, — обратился мужчина к дочке. — Вот ты кого бы хотела больше? Брата или сестру? — Не знаю, — пожала плечами девочка. — А как вообще дети появляются? Вот я откуда взялась? — Ну… — Витя пытался быстро придумать какой-то ответ, что-то жестикулируя руками, будто это сможет помочь. В голову, как назло, лезли какие-то фразы, которые он не то, что Арине, даже Юле бы постеснялся произносить. — А вот мама тебе пускай лучше расскажет. — Ну уж нет, товарищ, давай сам. — Ну тебе-то легче будет это всё рассказать. Ты же непосредственный участник событий. — А ты нет, получается? Не ты ли только что распинался, что знаешь всё наверняка? — девушка рассмеялась. — Давай, папаша, расскажи своему ребёнку, откуда она взялась на этот свет, а я покину вас и пойду лучше посуду мыть, — удаляясь к раковине, в спину она услышала чересчур тяжёлый вздох мужа, шестерёнки в голове которого начали работу в усиленном темпе, дабы суметь рассказать дочери, откуда же всё-таки берутся дети.