Букет чайных роз

      Пальцы нетерпеливо постукивали по кожаному рулю недавно купленного «Мерса». Сигаретный дым, выдыхаемый из лёгких, покидал тёплый салон автомобиля, растворяясь в холодном июньском вечере. Дворники проходили по лобовому стеклу, смывая капли противного дождя, омывавшего столицу уже второй день. Машину за деревьями видно не было, поэтому он надеялся, что она его не заметит. По крайней мере, сегодня им видеться явно не стоит.       Андрей ждал. Ждал ещё с того момента, как Колесникова покинула северную столицу два года назад, неожиданно ошарашив заявлением, что переезжает обратно в Москву.       Ждал, когда сможет увидеть, на кого его променяла Юля. Он был уверен, что встречается она с каким-нибудь мажорчиком, пацаном, которому все досталось от родителей. За время ожидания он вспоминал все моменты, связанные с Колесниковой. И все эти воспоминания казались ему отрывками из другой, юношеской беззаботной жизни.       Щербакову девушка понравилась сразу. Он перевелся из другой школы перед выпускным классом. Друзей особо у него не было, только самые близкие, ещё с детства. Парень всё ещё помнил, когда случайно налетел на Юлю в коридоре. Она шла со своей подругой, держа в руках книги по английскому. Андрей в толпе учащихся толкнул её плечом, из-за чего Колесникова выронила книги из рук.       Улыбка, которой она его наградила за то, что он помог ей поднять книжки с пыльного, затоптанного обувью других, пола, преследовала его до сих пор. Он ожидал, что она пошлёт его куда подальше, за то, что он под ноги не смотрит, но нет. Она, кажется, даже не злилась на него. Кинув ещё раз «спасибо», удалилась за поворотом.       После они постоянно по случайности сталкивались в коридоре. В один из таких дней Андрей предложил прогуляться. Юля согласилась. Они хорошо проводили вместе время: ходили в кино, на различные выставки или просто шатались по живописным ленинградским улицам. Им действительно было хорошо вместе.       Дальше поцелуев на прощание дело не заходило. В свои семнадцать школьник был слишком застенчив, чтобы без стеснения целовать Юлю на виду у всех.       Тем более всегда, когда он провожал девушку до дома, из окна виднелся силуэт Сергея Николаевича, который в это время выходил на перекур. Мужчина буквально взглядом испепелял Щербакова, когда видел того рядом с дочерью. По мнению Колесникова-старшего, его единственная дочь достойна большего, чем обычного парня, у которого даже отца не было.       Андрея воспитывали мама с бабушкой. Алевтина Щербакова любила своего сына больше всего на свете, он был её светловолосым лучиком света, который своей задорной улыбкой в детстве мог убрать грусть с её лица.       Отец Андрея бросил свою девушку, как только узнал о беременности. Хотя во время отношений и клялся в вечной любви. Но ничего вечного в этом мире, к сожалению, нет. Вот и Станислав решил не держать обещание, данное его Аленьке. Лишь оттолкнул её от себя с просьбой не появляться здесь больше, когда она радостная ждала его около подъезда.       Несмотря на все тяготы, Аля ребёнка все же оставила. Не стала валяться у него в ногах с мольбой принять ребёнка и сыграть свадьбу, чтобы люди лишнего не болтали — гордость не позволяла. После рождения дала свою фамилию, а отчество менять не стала — решила, пускай сын знает хотя бы имя своего настоящего отца, раз уж увидеть его не сможет.       Растить ребёнка на зарплату обычной уборщицы универмага было тяжело. Особенно в Советском Союзе. Несчастных копеек едва хватало на оплату коммунальных услуг, а чтобы купить новую одежду приходилось копить очень долго. Мальчишка мог по несколько месяцев ходить в рваных ботинках, купить новые возможности не было.       Бабушка Андрея, Маргарита Львовна, со своей скромной пенсии помогала дочке как могла. Старалась выкроить лишнюю копеечку, чтобы купить любимому внуку что-нибудь вкусное, хотя бы небольшую горсть карамелек. После инфаркта, который сердце немолодой женщины перенести не смогло, стало ещё хуже.       Алевтина стала работать в две смены, приходила домой уставшая и злость свою срывала на сыне. Но маленький Андрюша — как его ласково называла бабушка, не обижался, даже не смотря на свой маленький возраст, понимал, что мама сильно утомляется на работе. Со своей стороны старался как-то помочь по дому.       Приходя со школы, прежде чем садиться за уроки, холодной водой начисто, до скрипа вымывал грязные тарелки и готовил ужин. Ну, точнее, подобие ужина. Денег на нормальные продукты не хватало, поэтому зачастую мать с сыном питались макаронами, которые все время слипались из-за отсутствия в них сливочного масла, и жареной картошкой на сале.       Денег от двойных смен не прибавлялось. И когда стало уж совсем невмоготу, на фоне, как говорится, замаячил, как тогда подумала Алевтина, мужчина, способный заменить отца её сыну.       Но Андрей, уже став чуть старше, не подпускал к себе малознакомого ему мужчину, все время, закрываясь у себя в комнате, когда тот являлся на порог, даже не выходил поздороваться. Накрывая голову подушкой, сквозь толстый слой гусиного пера, ночью вынужден был слушать скрип кровати и стоны из соседней комнаты, через тонкую стенку. Наутро мужчина, имени которого Андрей не знал до сих пор, просто одевался и уходил, оставив на кухонном столе кругленькую сумму денег, чтобы Алевтина могла купить что-нибудь себе и сыну.       Почему его мать и этот явно не обделенный деньгами мужчина расстались, Андрей не спрашивал никогда — ему это было не интересно от слова совсем. И только сейчас, будучи двадцатилетним парнем, понимал, насколько это было с его стороны эгоистично. Женщина всю свою жизнь посвятила ему, из последних копеек выкраивала ему сумму на новую одежду, а он никогда не спрашивал даже, как у неё дела. Сейчас, по прошествии многих лет, он корил себя за это и клялся, что если бы его мать сейчас была жива, уделял бы ей как можно больше времени.       Алевтина умерла в мае 1990-го года, когда Андрей окончил первый курс. Буквально через пару месяцев после отъезда Юли он узнал, что у женщины лейкоз. Лейкоз в запущенной стадии, который, увы, был уже неизлечим.       Щербаков был настолько подавлен переездом Колесниковой и тем, что у неё появился другой, что совсем не замечал очевидного — у женщины полностью пропал аппетит, зачем последовало снижение массы тела. Алевтина жаловалась на постоянную слабость, кости ломило с такой силой, что казалось, будто кто-то переламывает их специально, принося неимоверную боль во всем теле, из-за чего ей пришлось уйти с работы. Врачи выписывали рецепты в аптеку на большие суммы, и где простой студент, получающий мизерную стипендию, мог достать такие деньги — непонятно.       Тогда судьба совершенно случайно свела его с Фархадом Джураевым.       Нелегальный бизнес таджика только набирал обороты и ему в команду нужен был толковый юрист. Щербаков же, по счастливой случайности учился на юрфаке и подавал неплохие перспективы — парнем он всегда был толковым, в институте, как и в школе, учился на отлично, любую информацию схватывал на лету.       Один из преподавателей кафедры, зная о том, что матери Андрея нужны дорогостоящие лекарства, как бы промежду прочим, оставив парня после пары, шепнул на ухо, что есть вариант заработать неплохие деньги.       После того, как Щербаков получил должность в «компании» Джураева, институт он забросил, забрал оттуда документы без какой-либо задней мысли — он теперь околпачивает реальные бабки, нахер ему сдался этот институт?       Алевтине, естественно, о своём решении, подкреплённом действиями, парень сообщать не собирался. Бледная женщина, съеденная болезнью, сидя на кровати и прижимая к сухим губам носовой платок, все время спрашивала любимого сына, откуда же у него столько денег. Тот ничего не отвечал, лишь крепко обнимал свою мать, поглаживая рукой по голове, что из-за выпадающих волос была покрыта платком — череп был практически лысый, от бывалой копны густых пшеничных волос не осталось и следа.       Как бы не старался Андрей, сколько бы денег не отдавал за эти чёртовы таблетки, женщину спасти не удалось. Щербаков, стоя за закрытыми дверями в палате, где буквально пару часов назад скончалась его мать, проклинал все, на чем свет стоит. Поднимая зелёные глаза, застеленные пеленой солёных слез, в потолок, где ярко горели лампы, он поклялся, что сделает все возможное для того, чтобы Алевтина им гордилась. Он остался совсем один.       Месяц назад он с Фариком и остальными членами группировки приехали в Москву, чтобы решить дела с Артуром и алюминием, за который тот ещё до конца не рассчитался. На стрелке Махмудов встретил старого армейского товарища — Сашу Белого, у которого, как оказалось позже, и находился заветный металл.       В то время как таджики обсуждали с московскими дальнейшее сотрудничество и ожидали остальных членов застолья, Андрей, не вслушиваясь в беседу, курил, обводя взглядом посетителей ресторана.       Он знал, что Колесникова в Москве. Её слова о том, что у неё есть парень, тогда, два года назад по телефону, до сих пор набатом отбивались в голове. Он пообещал себе, что найдёт ее, и они снова будут вместе. Был уверен, что сможет убедить её, что он лучше любых московских мажоров.       Единственное, чего он не ожидал — увидеть её в тот вечер.       Юлю он сразу узнал. Она зашла в зал под руку с парнем из банды Белого, мило хихикая с какой-то его шутки. Казалось будто все софиты, освещающие «Узбекистан» в тот вечер, разом направили лучи на неё. Ткань чёрного платья заблестела ещё сильнее, дорогой металл цепочки на изящной шее отбрасывал блик, когда соприкасался со светом люстр.       Колесникова его не заметила, чем он умело воспользовался. Зелёные глаза шарили по силуэту и профилю, в голове закладывались пазлы её внешности. Она практически не изменилась. Когда Фарик умолк и все остальные таджики выразили девушке свое восхищение, Андрей поднялся со своего места, обратив, наконец, на себя её внимание.       В школе Щербаков всегда говорил, что у Юли очень красивые глаза — оттенок у них был одинаковый, и парень считал это хорошим знаком, говорил, что они родственные души. Сейчас же некогда любимые глаза смотрели с неким ужасом и холодом. От неожиданности зрачки расширились, а рука крепче обхватила локоть блондинистого мужика, с которым она зашла сюда. Пчёла, кажется. Щербаков ещё тогда подумал, насколько же это идиотское погоняло.       Он чувствовал, как от страха была напряжена её рука, когда он губами в знак приветствия прикоснулся к тонким пальцам. Скорее всего она даже хотела одернуть руку, но ситуация не позволяла — взгляды Пчёлы и Белого были направлены на них.       Весь вечер он не отводил от Колесниковой глаз. Взгляд то и дело цеплялся за черты лица, зрачки обводили буквально каждый волосок на голове, что были уложены в причёску.       Правая рука до боли в костяшках сжала вилку, когда Юля с Витей вышли в центр зала, сливаясь на фоне других пар в медленном танце. Он старался не смотреть в их сторону, но голова рефлекторно поворачивалась туда, где сейчас в объятиях другого находилась его первая и единственная любовь.       Щербакову казалось, что ещё немного, и он со злости опрокинет стол, подойдёт к Колесниковой и начнёт выяснять с ней отношения. Парень до сих пор не мог понять, как Юля могла обратить внимание на такого, как этот Пчёлкин. В глазах Андрея тот был не более чем обычным смазливым мажором, которому с помощью денег удалось купить Юлину любовь.       Ситуацию тогда, можно сказать, спасла жена Белова. Последний пару мгновений назад хвастал, что жена покорно ждёт его дома и видимо никак не ожидал, что супруга будет выступать в ресторане для криминальных шишек в коротеньком платьице, собирая на себе жадные мужские взгляды.       Юля с Витей слишком быстро ретировались, Андрей даже не успел опомниться. Щербакову удалось застать её в холле, надевающую пальто и поправляющую макияж, пока Пчёлкин прощался с друзьями. Подойдя почти вплотную, кинул на прощание, что рад был увидеться. Щеки её зарделись и пробурчав себе под нос, что тоже рада встречи, юркнула к Пчёле «под крылышко».       Щербаков тогда лишь с ухмылкой проводил покидающую ресторан пару.       Узнать её адрес проживания не составило труда. Помимо этого он теперь знал, где живут её родители и бабушка. А тот брюнет, что сидел по левую руку от Колесниковой в ресторане оказался её братом — Валерой Филатовым, бывшим боксером и начинающим каскадером, о котором Юля так много ему рассказывала.       Щербакову Юля теперь виделась везде. В каждой девушке, оказывающейся в его постели он видел её и произносил во время процесса её имя. Барышни, естественно, после, в слезах обиды, натягивали вещи и пулей выметались из квартиры. Хорошо, что хоть последнюю тоже Юлей звали, поэтому никаких истерик не возникло. Андрею, по большему счету было плевать, что там чувствовали эти легкодоступные девицы. Подкуривая сигарету, Щербаков закрывал глаза и представлял, что рядом с ним сейчас не холодная подушка и смятая простынь, а Колесникова. Колесникова, которая устало, потягивается, а после, закутывая соблазнительные изгибы тела простыней, идёт в ванную.       Андрей ждал её в машине под балконом уже около двух часов. Свет в окне не горел, значит, дома никого нет. Он бы поднялся прямо в квартиру и упорно тарабанил бы в дверь, пока Юля не открыла, если бы не Пчёлкин. Они живут вместе, а видеть лишний раз этого неприятного типа Щербакову не хотелось.       Он чётко наметил, что поговорит с ней сегодня. Пускай Юля расставит все точки над «і», скажет, почему тогда бросила его. Он даже не подозревал о том, что Витя — первая любовь девушки, ещё с детства, как и Юля, первая любовь Пчёлкина, поэтому их отношения были абсолютно не удивительной вещью.       Дождь поутих, только редкие капли, падающие с деревьев, громко ударялись о капот автомобиля.       На улице было тихо, вдалеке чуткий слух зацепился за обрывки чьих-то голосов. В свете фонаря Щербаков увидел идущих к подъезду в обнимку Юлю с Витей. Они останавливались буквально через каждые два шага, сливаясь в поцелуе. Оба явно под воздействием алкоголя, они возвращались со свидания, которое Витя решил организовать для Юли в качестве сюрприза.       Рука Пчёлкина, забравшись под джинсовую юбку, поглаживала ягодицы девушки, а губы осыпали шею поцелуями. Из-за дождя на улице людей практически не было, только хозяева выгуливали собак — поэтому стесняться им было некого. Да и когда это Витя Пчёлкин кого-либо стеснялся?       Опираясь на руки, Андрей устроил подбородок на руле, наблюдая за разворачивающейся картиной. Казалось, ещё пару мгновений — и они начнут прямо тут срывать друг с друга одежду.       — Вить, ну щекотно, — в открытое окно «Мерса» залетал смех Юли. — Прекращай. Вдруг люди увидят?       — Да тут нет никого, — заверил Витя, продолжая губами терроризировать её шею. — А даже если и есть, хер с ними, пусть смотрят и завидуют.       Андрей не завидовал, нет. Волна омерзения буквально накатывала на него, когда он представлял, что сейчас эти двое будут делать за пределами своей квартиры. Не должны грязные руки Пчёлкина, которые убили явно больше одного человека, касаться Колесниковой.       Под заливистый и громкий, каким был из-за алкоголя, смех девушки, Витя, подхватив её на руки, так, что она обвила ногами его бёдра, двинулся в сторону подъезда, на ходу доставая из заднего кармана брюк ключи.       Когда подъездная дверь захлопнулась, Андрей со злостью ударил рукой по рулю.       — Сука, — пробурчал он себе под нос, подкуривая очередную сигарету.       Торчать под окнами больше не было смысла, поэтому резко дав по газам, машина скрылась за поворотом.

***

      — Я всё равно не понимаю, зачем мне там быть сегодня.       Силиконовая лопатка поддела блин, переворачивая его на другую сторону. Шипение тонкого слоя теста на сковородке сопровождалось звуками закипающего чайника. Витя стоял рядом с девушкой, в одну кружку кладя ложку с горкой кофе, во вторую — заварку чая с бергамотом.       — Белый попросил, чтобы мы все сегодня были.       Вчера Саня собрал их всех и объявил, что завтра планируется ужин вместе с их таджикскими партнерами. Просто обычный, почти семейный ужин, на котором не планировалось затрагивать темы бизнеса.       Вите эта затея не понравилась сразу. В число их партнёров входил Щербаков, что подразумевало и его присутствие. Он знал, что Юля видеть его не хочет, поэтому, когда Фил с Космосом покинули пределы кабинета, сказал Белову, что, наверное, их с Юлей не будет. Объяснять, почему именно, он не собирался. Но Саша опередил его, сказав, что отказы не принимаются.       — А вы только по приказу Белого живёте? У вас своего мнения нет? — новая порция жидкого теста столкнулась с раскалённой сковородкой. Поверхность предыдущего блина, только снятого с огня, была обмазана сливочным маслом, посыпана сахаром и завернута в конвертик.       — Маленькая, я понимаю, что ты из-за этого уебана ехать не хочешь, — Пчёлкин обнял девушку со спины, устраивая подбородок на плече. — Но я с тобой, тебе нечего бояться. Он не посмеет тронуть тебя, я обещаю.       Повернувшись в кольце его рук, Юля обняла его за шею, заглядывая в голубые глаза напротив. После «Узбекистана» они обсуждали Щербакова. Колесникова подробно рассказала Вите об их отношениях с Андреем. Хотя отношениями она эти стеснительные поцелуи не считала.       — Я боюсь его, — неожиданно выпалила девушка. — Мне кажется, он может сделать нам что-то плохое.       — Родная, пока я рядом, тебе нечего бояться, — Пчёла поцеловал её в краешек губ. — Он близко к тебе не подойдёт. Веришь мне?       — Верю.       Поцелуи со стороны Пчёлкина становились настойчивее. Зубами он оттягивал её нижнюю губу, а руки поползли по телу вниз, приподнимая шёлковый халатик.       — Блины сгорят, — вывернувшись из кольца его рук, девушка развернулась обратно к сковородке, переворачивая подрумянившийся блин.       Витя, оставив поцелуй на шее, выключил чайник, заливая кипятком крепкий кофе и заварку.       Сегодняшний вечер обещает быть интересным, но не менее напряжённым.