Миссия стать счастливой

Ворочаясь на кровати, Шинобу Кочо открыла глаза. На них словно была лёгкая дымка, которая мешала смотреть на мир. Она быстро встала с кровати, вспоминая прошедшую ночь. В голове царил лёгкий беспорядок, как и на самой голове, а усталость пожирала ее. На некоторое мгновение она уставилась в пол невидящим взглядом, а чуть позже звук из реальности вывел ее из бездумья. Оборачиваясь к двери, откуда был слышен звук, она совсем забыла про шею, которая начала немного печь и болеть, после столь резкого движения. Но это не помешало ей посмотреть в дверной проем и увидеть улыбающегося Камадо Танджиро. В руках он держал поднос. — Утречка, Шинобу, — на его лице сияла детская улыбка, которая была наполнена детской радостью при виде новой игрушки. — Доброго утра, Танджиро-кун. Шинобу заинтересовано посмотрела на поднос и увидела там дораяки с шоколадной начинкой. Она быстро поднялась и, надев поверх своего обнаженного тела хаори, подошла к Камадо. Посмотрев на его лицо в поисках смущения, она увидела его добрую улыбку. Он смотрел на нее сощурив глаза, а сбоку от глаз проступили морщинки. Его улыбка заставила ножки Шинобу задрожать, а чувство идиллии промелькнуло в ней. — Ты думала меня засмущать, — быстро догадался парень. — Нет, я и не думала о таком! — но заметив его доброе, словно отеческое лицо, она сказала. — Да, прости. На это юный Камадо плавным и медленным движением положил поднос на стол. Он подошёл к Шинобу и обнял ее хрупкую фигуру. Чувство тепла разлилось в обоих, заставляя их внутренности полыхать. Камадо немного отстранился от нее, а лицо по-прежнему озаряла улыбка. — Я люблю тебя, Шинобу, — в этот раз тон выдался спокойным, как у буддистского монаха. — Я тебя тоже. Она обвила его шею своей рукой и притянула его более высокую фигуру к себе. Втянув его в поцелуй, они некоторое время стояли посреди комнаты, порой издавая не самые культурные звуки. Но отстранившись оба слегка красные, улыбались. — Давай покушаем, — сказала она, подходя к японским блинчикам. Парень молча подошёл и стал разделять трапезу с девушкой. Через какое-то время оба закончили. — Я уберу, — быстро спохватилась девушка. — Хорошо, любимая? — последнее с явным вопросом. Ноги Шинобу, которые до этого уверенно ее несли на кухню, неожиданно встали в ступор, как и сама Кочо. — Любимая, — тихо произнесла она, но вместо того, чтобы остаться в шоке, она быстро вышла. Мокрый круг на полу было единственное, что говорило о присутствии Шинобу здесь. Моя посуду под водой, которые смешивались с её слезами, она улыбалась. Улыбка удовольствия смешанным с печалью. Слово любимая вызвало в ней бурю эмоций, ее очень давно не называли так. А когда вся посуда оказалась чистая, она спиной оперлась на стенку и мягко сползла на пол. Она потерялась. Как маленькая девочка в эпицентре огромного леса, которая не понимает в какую сторону стоит двигаться. Убить демона? Остаться живой и перестать принимать яд, который уже прирос к ней как заболевание. И именно из-за яда шанс того, что она доживёт хотя бы до 30 был очень сомнителен, но до тридцати надо хотя бы дожить. Она сидела, смотря в потолок, но на самом деле ментально присутствуя в где-то вне. Её также не вывело из этого состояние то, что кто-то ее очень крепко обнял. Но тихий шепот все-таки доносился до нее. — Прости, прости, прости, прости, — Камадо не знал за что извинялся, но по ее глазам понял — было за что. Девушка положила свою голову на его плечо и поняла, что она очень устала. Через какое-то время усыпляющий шепот партнёра вогнал ее в царство Морфея. Проснулась Шинобу уже полной сил, хоть энергии до сих пор было меньше, чем у Танджиро, но теперь не было чувства вечной усталости. И, кажется, сон помог ей принять решение. Как только она поднялась с кровати, к ней подошёл Танджиро. Он обеспокоено смотрел на нее. В глазах читалась тревога и страх. — Прости, ты просто напомнил мне Канаэ, — Шинобу заметила оба чувства и решила развеять его беспокойства. — Поэтому я расплакалась. Выдох Камадо был тихий, но девушка прекрасно его услышала и улыбнулась. Через некоторое время успокаивающего молчания Кочо сказала. — Давай сходим на пикник? — А? Пикник? Да, конечно, — обрадовался Камадо. — Тогда, сколько сейчас времени, — она прищурилась смотря на часы. — Без десяти 5, давай выйдем через 40 минут. Приготовишь покушать? — Шинобу почувствовала себя виноватой из-за этого вопроса, и видимо учуяв ее чувства, Камадо быстро ответил: — Пусть готовит тот, кому хочется этим заниматься. А кто какого пола — абсолютно неважно. Шинобу показалось, что перед ней стоит взрослый человек, а не Камадо Танджиро. Она улыбнулась этому явлению и сказала: — Тогда выходим через 40 минут. Возлюбленные разошлись в разные стороны поместья. И встретились лишь через 40 минут на выходе из поместья. — Пойдем же, — радостно сказал Камадо. Они шли по лесу весело беседуя, Шинобу была искренне счастлива, ее счастье было так близко. Так осязаемо и, к счастью, так реально. Казалось, что других чувств кроме счастья испытывать невозможно, но она могла это делать, она чувствовала неправильность своего выбора. Страх, а правильный ли он? К сожалению, она не могла ответить на этот вопрос, ответ покажет лишь время. Время текло незаметно. Оба это чувствовали и ощущали, что если для остальных пройдет час, для них пройдет два. Им хотелось чтобы реальность оказалась иллюзией, а лес бесконечным, чтобы они шли по нему до самого конца. А главное — вместе. Оба желали остановить естественное течение времени и отдохнуть, но оба понимали — это не получится. Когда-то они должны одолеть Кибуцуджи. Лишь упоминание этого имени вызывало в них львиную дозу отвращения, а вспоминать его в такой момент. Брх. Оптимистичный поток мыслей прекратился, когда Танджиро сел на огромный корень дерева. По его ощущениям они примерно в трёх километрах от поместья бабочки. Теперь можно было расслабиться вдали от ближайших людей, но без особого фанатизма. — Давай здесь поедим. — Конечно, — ответила Кочо, садясь рядом на выпуклость в дереве, которую сделал автор. Танджиро аккуратно развернул пакетик откуда сразу достал рисовые шарики с лососем. — Открой ротик, вот так АА, — он открыл свой рот, показывая как надо открывать рот. Шинобу открыла рот и мгновенно почувствовала, что к ней залетел в рот рисовый шарик. Она его медленно съела, а потом опять открыла рот. — Открой ротик, летит самолётик. Шинобу повторила свое действие, но уже с недовольным лицом. Вдруг она резко забрала у Камадо тарелку и взяла палочки. — Как ты сказал? Открывай ротик, летит самолётик. — Чт… — возглас Танджиро утонул в его рту вместе с рисовым шариком. — Молодец, — Шинобу положила тарелку на корень и взяв его щеки в руки помогала ему пережёвывать. — Спасибо большое! — с сарказмом ответил тот. Они синхронно легли на корень, уже начинало темнеть. За разговором они провели ещё некоторое время. Полумесяц уже гордо возвышался над листвой деревьев. Их прервали. Громкий, противный возглас, но настолько важный, что оба встали с невероятной скоростью. — Чрезвычайное положение, чрезвычайное положение. Атака на поместье Убуяшики. Повторяю. Атака на поместье Убуяшики. Оба охотники мгновенно исчезли со своих мест, придерживая примерно один темп. Оба со стекающим с лица потом бежали к поместью Кагаи Убуяшики. Охотники прибыли почти одновременно, это было удивительно. Слаженная работа принесла бы очень мало, все присутствующие понимали — ему невозможно снести голову. Оставалось ждать рассвета. Это доказало то, что после того как Гёмей снёс голову Мудзану, он быстро регенерировал. — Это Мудзан. Кибуцуджи Мудзан! Он не умрет даже если вы снесете ему голову! Мгновение молчания и шока среди охотников быстро прошло. Появилась злость, много злости. Их злейший враг, демон, из-за которого многие здесь утратили свою человечность и были вынуждены вступить на скользкий путь охотников. Путь, который погубил сотни тысяч, если не больше. Путь, который нес за собой только отчаяние, и вечное напоминание о поражениях сильнейших. И им, охотникам этого поколения, дали уникальный шанс! Уничтожить единственное абсолютное зло в виде Кибуцуджи Мудзана. Каждый охотник стал подготавливать свой сильнейший стиль. И все опять оказалось напрасно. Оказавшись в новом месте, дезориентированными и неожиданно ослабшими из-за вечных неожиданностей. После того как Гию спас Танджиро от неожиданного падения, они стали продвигаться вместе. В какой-то момент они обнаружили ворону с странной бумажкой на теле. Но не придали ей большого значения ведь узнали в ней ворону Убуяшики. Ворона прервала их молчаливое передвижение. — Ка-а-ар! Убита! Кочо Шинобу убита. Она погибла в битве со второй высшей луной! Неожиданно Гию ощутил как на его плече появилась тяжесть. Обернувшись, он увидел Камадо, который, казалось не был в состоянии передвигаться самостоятельно. Он бессильно оперся на Гию в поиске поддержки. В тот момент Камадо Танджиро осознал: если он умрет — он будет последним кто расстроится этому.