Бегу в кабинет, едва перебирая ногами.
Мне очень страшно.
Все санитары вокруг мертвы, я не могу найти ни Бреннера, ни Оуэнса, отчего мне становится ещё хуже.
Тут мне навстречу выходит Питер. И меня пронзает животный страх.
Я резко взлетаю вверх. Крик вырывается непроизвольно, инстинктивно.
— Милая Мэри, — начинает он, не спуская с меня взгляда. — И всё же, что же ты наговорила глупышке Одиннадцатой?
— Я… я просто… Сказала не связываться с тобой.
— Но это не помогло, так ведь? Она чувствует нашу связь, потому так тянется ко мне.
Склоняет голову вбок — я падаю на колени, разбивая их в кровь.
Чёрт, чёрт, чёрт!
— Что… что с девочкой? — спрашиваю, в следующую секунду надеясь забыть ответ.
— Убью её, как только разберусь с тобой, — усмехается мужчина. Я стараюсь не смотреть ему в глаза, разглядывая плитку на полу, но он грубо берёт меня за подбородок и заставляет заглянуть в небесно-голубые глаза, которые тут же затягивают меня. Опускается на карточки напротив.
Вздыхаю, стараясь восстановить дыхание.
Я думаю о том, что у меня был шприц в боковом кармане. Тяну руку, пока он разглядывает моё лицо и собираюсь воткнуть ему в бедро, но он даже не вздрагивает, а моя рука вдруг с треском ломается. Я кричу.
Это
чудовищная боль. Второй рукой берусь за сломанную, ощущая слёзы на щеках. Хочу подняться, когда Питер шепчет:
— Глупышка. Мы только начали.
Меня отбрасывает в стену. Я пытаюсь сдержать рвущийся наружу крик, но боль слишком сильная, она ослепляет меня.
— Питер…
Не могу говорить. Глотаю слёзы, которые начинают постепенно душить меня, заставляя замолчать.
Баллард оглядывается. К нам сбегаются, наверняка, последние ребята из охраны.
Одна из лампочек перегорает.
Он даже не колеблется — лёгким движением кисти переламывает всем кости. Единственное, что я вижу из-за спины парня — чьи-то ноги. А
слышу я намного больше. Крики агонии, угрозы и мольбы о пощаде. Но ему плевать.
И пока Питер разбирается с ними, я нахожу в себе силы встать и убежать. Знаю — он просто решил поиграть со мной, поэтому отпустил.
И потому бегу. Бегу-бегу-бегу, пока не нахожу испуганную Одиннадцатую.
— Оди! — я беру её за руку (пока ещё не сломанной) рукой и завожу в небольшую кладовую. — Тебе нужно уходить, хорошо? Он хочет убить тебя…
Девочка непонятливо смотрит на меня. Моргает, всматривается в мои глаза, — а взгляд у меня затуманен, я едва ли вижу лицо Одиннадцатой — а потом спрашивает:
— Кто?
— Питер. Я же говорила тебе. Он не тот, кому можно доверять. Сейчас я помогу тебе сбежать. Как выйдешь к любому дому, попроси, чтобы вызвали полицию.
Джим Хоппер. Он тебе поможет, хорошо?
— Да… Я… я поняла. Спасибо, Мэри.
— Я очень рада, что ты такая умница, Оди. Пойдём, — выхожу первая.
Мы проходим пару коридоров, я успеваю отправить девочку вниз по пожарной лестнице, а потом начинаю возвращаться.
Нужно отвлечь его.
Поворачиваю в коридор, тут же вскрикивая. Баллард оказывается прямо передо мной. Одним взглядом он приковывает меня спиной к стене. Подходит ближе, испепеляя взглядом. Шепчет на ухо:
— Где девчонка, Мэри? — внутри я вся сжимаюсь, но не подаю вида.
— Я не знаю. Кому из нас она нужна, мне?
Он вздыхает, а я понимаю — зол.
— Что с Бреннером? — решаюсь спросить, внимательно смотря в лицо мужчины.
— Не знаю, — поворачивает голову. Я разглядываю профиль Питера, когда он вдруг говорит, — тебе не повезло. Я не могу услышать твои мысли, а потому придётся выбивать из тебя её местоположение, ведь…
— …просто так я не скажу, да.
Ты всё правильно понял, Пит.
Через мгновение ещё одна моя рука ломается.
Нога. Вторая.
Я вздыхаю, по ощущениям, в последний раз. Питер усмехается, склоняясь надо мной:
— Бедная, бедная Мэри… Так что там с девчонкой?
— Гори в Аду, — выплёвывая кровь, шиплю я. Это плохо. Это очень плохо.
— Передавай Дьяволу привет от меня, милая, — шепчет он, проходясь кровавой ладонью по щеке.
Я морщусь от прикосновений, наполненных ненавистью. Всё вокруг размывается. Лицо Балларда неясное, вижу лишь яркие глаза и кровь на скулах.
— Ты так сопротивлялась… Это доставляет удовольствие — наблюдать за твоими мучениями.
Прикрываю глаза. Чувствую, как он отходит от меня.
Я ощущаю, как постепенно все части тела теряют чувствительность. Конечности немеют.
Руку, которую Баллард сломал первой, я больше вообще не чувствую. Тогда это чудовище и говорит:
— Я мог бы быть чуть милосерднее к тебе, как к… хорошей подруге, — усмехается, — и за местоположение Одиннадцатой убить сразу.
— Не теряешь… попыток… договориться? Как же… дипломатично, — хриплю едва слышно.
— Если ты потеряешь сознание, как думаешь, я смогу посмотреть твои воспоминания? Давай попробуем,
моя милая Мэри.
По щелчку пальцев я проваливаюсь в омут.
Тьма. Но на удивление я могу двигаться. Конечности у меня целые, зрение в норме. Оглядываюсь. Нахожу Балларда вдалеке. Отхожу дальше, переходя на бег.
Никогда бы этого не сказала, но как же я скучала по бегу!
Но он достигает меня. Сжимает шею, и вдруг я ощущаю, словно в моей голове копошатся. Переворачивают всё верх дном, ища нужное. Сначала я пытаюсь выбраться из мёртвой хватки Питера, но это гиблое дело — потому я начинаю бить его, находясь
на грани потери сознания в самом сознании.
Жмурюсь, и тут меня пронзает чёткое воспоминание:
— Запомните: ваше сознание — лишь ваше, никто больше не может управлять им. Лишь вы, — говорит Бреннер своим подопечным, наблюдая за каждым. Я и Баллард стоим рядом, наши ладони изредка соприкасаются за спинами.
Тут же копошение прекращается. Я позволяю себе усмехнуться.
Первый прокол, Питер.
Концентрируюсь. Хватка на шее ослабляется. Пытаюсь представить, как выталкиваю мужчину из сознания. Это очень больно, но через пару мгновений у меня выходит, и блондин удивлённо смотрит на меня, отдаляясь. В какой-то момент он начинает падать. Тянется ко мне руками, кричит, но я просто смотрю на него.
Резкая пощёчина возвращает меня в настоящий мир. Разъярённый Баллард смотрит мне в глаза, левитируя моё тело.
— Я сверну тебе шею, но не до конца. Чтобы ты страдала. Вдавлю глаза в череп, сломаю челюсть… Но оставлю в живых. Раздавлю все твои органы, лишь сжав кулак. И только тогда ты умрёшь. Но это будет не скоро. Ты должна отмучиться.
Смеюсь. Кажется, его действия в сознании свели меня с ума.
— Я и забыл, что вы, обычные людишки, чувствительны к любым играм разума. Но ты, Мэри, и так была немного сумасшедшей. Я лишь подтолкнул тебя к этому.
Качает головой. Хруст. Это, кажется, была голень.
— А знаешь, — вдруг говорит, — оставим твоё лицо в сохранности. Хочу видеть страх в твоих глазах и крики, мольбы о пощаде из этих сладких губ, — Питер показательно показывает перед моими глазами ладонь.
А потом резко сжимает. Я чувствую боль в районе печени.
Из моего горла вырывается стон. Он ещё раз сжимает ладонь в кулак. И так несколько раз, пока из моего рта беспрерывно течёт кровь. Тогда он кидает моё тело на холодный кафель. Я умираю, глядя на белый потолок.
Мне невероятно больно. Единственное, что во мне осталось —
надежда.
Надежда на наш уговор с шерифом полиции, надежда на то, что хоть один ребёнок спасётся из этого ужасного места.
Вот он, мой конец. А вместо Смерти с косой — голубоглазый блондин в белой рубашке.
***
— Привет. Меня зовут Мэри Озборн, я работаю в лаборатории Хоукинса. Сегодня тридцатый день моей работы здесь. Я хочу… хочу рассказать об одном санитаре, дело которого случайно получила. Он убил всю свою семью. Этот парень… беспощаден. Жесток. Сделает всё, чтобы добиться цели. И его имя — Питер Баллард. До этого, до того, как он попал в лабораторию, его звали Генри Крил. Он Первый. Первый, у кого были обнаружены способности. Но Мартин Бреннер вживил ему чип, блокирующий силу.
Мы сблизились. Я словно чувствую всю опасность, исходящую от Питера. Потому и записываю это, чтобы позже отправить кассету.
Джим Хоппер, вы обещали мне помочь. Надеюсь, что Оди сейчас в безопасности и я умру хоть с одним хорошим делом, которое довела до конца. Я дам вам совет… Уезжайте. Далеко, чтобы этот монстр никогда не смог достать бедную девочку. Мне жаль, что из-за неё вы пожертвуете чем-то, а вероятно, пожертвуете вы многим, но… мне больше не к кому обратиться.
Она всегда любовалась моими волосами. Надеюсь, у неё они будут ещё длиннее и красивее. Одиннадцатая этого заслуживает. У неё красивое новое имя? Как она учится? Завела много друзей?
В любом случае, Оди должна быть в безопасности. Мне так жаль, что я смогла спасти лишь её. Пожалуйста, берегите девочку.
Вы видите меня в последний раз. Сегодня я умру. Просто… просто чувствую это. И даже знаю, от чьих рук наступит моя кончина.
Питер не умеет любить. Не знает привязанностей. Не имеет слабостей. Идеальная машина для убийств.
И я искренне надеюсь, что Оди помнит меня. Прости меня, если сможешь, милая. Я бы хотела спасти тебя раньше, спасти остальных ребят, но… всё вышло так быстро и спонтанно, мне ужасно больно. Будущее, которое я увидела, его… не изменить. Но с ним стоит смириться. Хоть кому-то, потому что сама я в не в силах этого сделать.
— Мы просмотрели уже… какую, тридцатую кассету?! — раздражённости уточняет Дастин, вытаскивая её.
— Посмотрим сто, если потребуется, — сложив руки на груди, говорят Макс. — Включай следующую…
Девочку прерывает Нэнси:
— Значит, Виктор Крил не виноват! И его сын не умер в коме!
— И, вероятно, она видела будущее. «
Будущее, которое я увидела, его… не изменить.» Последнее, что она сказала, — из своего угла высказался Стив. — Ещё одна работница с суперспособностями, а?
— Точно… — ошарашено шепчет Робин, грызя ногти. — Давай, Хендерсон, врубай следующую кассету! Может, эта красотка Мэри Озборн ещё нам что-нибудь расскажет!..
Одиннадцатая, сидящая в нескольких сотен метрах под землёй и наблюдающая за друзьями с помощью своей способности, концентрирует своё внимание на экране телевизора. Заметив знакомые черта лица, шепчет:
— Мэри…
