Ставок больше нет.

      В который раз перешагнув порог отеля, они направились наверх. На лице Би не было ни единой эмоции. Она была сама не своя. Ужасные мысли посещали ее голову. Вдруг что-нибудь случится, и она потеряет единственную ценность? Причем, вдруг это случится с Чаком Бассом? Все знают, он — ужасный бабник. Он воспринимает женщин как вещи. Каждый день — новая покупка. Но Блэр не хочет быть одной из них. Сейчас она мечтает вернуться домой и вновь прильнуть к своему бывшему. И плевать, что они расстались, она все еще любит этого парня. И пусть с каждой секундой чувства угасают, она навсегда останется его сокровищем.       Она перебирала ногами с возрастающей неохотой. Переезжая к Бассу в номер, шатенка будто подписала договор о страданиях.       Чак заводит ее в лифт и нажимает на кнопку. Створки закрываются, как и глаза Блэр. Как же она устала за все эти дни! Ей нужен отдых и покой, но какой покой может быть с этим чертом в комнате? — Ты в порядке? — решил нарушить тишину Чак. — Нет, — честно ответила Би.       Он повернулся к ней лицом и сам поднял её подбородок, заставляя шатенку смотреть ему прямо в глаза. В её глазах сияло много чувств. Большее из них — тоска по дому.       В этот момент у него возникла небольшая идея, которая была через чур опасна. — Я понимаю, ты устала. Также я понимаю, как ты скучаешь по всем своим родным и близким. Однако я не могу тебя отпустить, это слишком опасно. Пусть я пострадаю, но не причиню вред своим близким. Все понимают, мы — не подарок и наша жизнь тоже, но с этим приходится мириться, — он отпустил ее, и девушка сразу же устремила взгляд в пол. В этот момент она была такая же, как в их первую встречу. Точнее похищение. Тихая и, в то же время, разрушающая своим спокойствием все, что находится поблизости.       Железные двери вновь открылись, и они зашли в длинный коридор, после чего и вовсе разошлись в разные стороны.       Чак открыл дверь в свой номер и величественно сел на маленький диванчик. Блэр могла бы спать здесь, но поместится смогут лишь ее ноги или туловище. Он хотел, чтобы она спала с ним, естественно. Он просто хотел ее. Влечение, ничего больше. Наказание придумалось ему спонтанно. Эта было какое-то тайное, темное желание, которое он озвучил вслух. И черт, оно начало осуществляться.       Встав, он подошел к маленькому бару и достал теперь два бокала. Напоить ее казалось лучшим решением. Пусть она выпьет бокал-два и хоть чуточку расслабится. Этой комнате и так достаточно напряжения.       Чак уже разливал вино в граненый хрусталь, когда дверь приоткрылась, и на пороге показалась Блэр с небольшим чемоданом в руке. Её сборы не был долгими. Прошло лишь десять минут, а девушка уже зашла и поставила чемодан в угол комнаты. Затем она обиженно плюхнулась на диван и начала разглядывать пол и потолок, такой интересный ей в это мгновение. Би пыталась разглядывать что угодно, только не глаза Чака и не его тело.       Басс, тем временем, важно пошёл к девушке. В его руках находились два бокала изумительного белого вина. Сердце Блэр сжалось. Брюнет шел такой уверенной походкой, что все блекло на его фоне. Парень протянул ей кусок хрусталя, затем медленно сел.       Уолдорф не успела одуматься, как плеснула себе в горло жгучую жидкость. На лице парня мелькнуло удивление, которое он тут же скрыл за бокалом. — Хочешь напиться? — спросил Басс, забрал у девушки фужер и поставил оба на пол. — Не хочу помнить эту ночь, — оправившись после алкоголя, произнесла шатенка. — А что-то может произойти? — он пододвинулся поближе, — Ты чего-то боишься?       Они вновь оказались на опасном расстоянии. На таком близком, что если прислушаться, можно было услышать, как бьется сердце невинной девушки, как прерывается ее дыхание.       Она смотрит на него, даже не моргая. Это будто дуэль взглядами. В ней могут проиграть оба. Чак уже закинул руку ей на плечо, прижимая девушку к себе. Еще чуть ближе, и их губы соприкоснуться... — Мне нужно в душ, — отвернулась в сторону Би, затем поднялась с дивана. — Направо, — указал Басс пальцем направление и запрокинул голову назад, на мягкую спинку дивана, всем телом показывая свое недовольство.       Блэр быстрыми шагами устремилась в ванную комнату и защелкнула дверь. Меньше всего ей хотелось, чтобы он ворвался к ней и жестоко изнасиловал на деревянном полу.       Помещение показалось довольно милым. Миниатюрная ванная, соединенная с душевой кабиной. Большое панорамное окно, которое выходило на океан. Цветы и растения, размещенные вдоль комнаты.       Скинув с себя все вещи и аккуратно положив их на небольшой плетеный стул, она залезла под струи воды, которые смыли с нее аромат Чарльза Басса.       Би была так близко к нему. Где-то далеко, в самой глубине своего подсознания она все равно хотела его поцелуй. Хотя бы крошечный.       Боже, что он творил с этой особой! Он буквально спутал все ее мысли, заставил гнить разум. Он пытал ее собой, своим взглядом и желанием. — Перестань об этом думать! — неожиданно для себя вскрикнула Уолдорф.       И вправду. В последнее время ее мысли были не о матери и Йеле, а об этом ужасном мужчине, который каждый раз издевался над ее подсознанием. Иногда ей даже казалось, что в комнате есть кто-то еще. Через запотевшие створки кабины было сложно увидеть, но она была уверена, что скоро обзаведется паранойей.       Выключив воду, она ступила на холодный пол и прошла к вещам, оставляя мокрые следы на паркете. Она укуталась в полотенце, причесала волосы, надела красивую красную ночнушку, затем накинула шелковый халат, который нежно прильнул к ее телу. Сейчас ей было все равно, что подумает Чак. Девушка выйдет туда так, как сама захочет.       Простояв около зеркала еще пять минут, она отперла дверь и вышла. На кровати торжественно лежал Чак в лиловом халате, читал газету и попивал напиток явно покрепче вина. Его глаза мгновенно оторвались от бумаги и устремились к Би. Сейчас она была еще лучше для него. Такая нетронутая и великолепная, словно фарфоровая кукла, которую берегут в уголке комнаты и ежедневно сдувают с нее пылинки. — Ты долго, — пытаясь спровоцировать девушку, произнес Басс.       Уолдорф, ничего не ответив, достала из сумки журнал и села на диван. Она сделала это таким образом, будто ей было наплевать, что ее жизнь и девственность висят на волоске.       Чаку было интересно наблюдать за ее действиями. Он хотел разозлить ее как можно сильнее, потому что в гневе она была еще прекраснее, чем обычно. — Ты устала, приляг, — проговорил Чак и похлопал по пустой половине кровати, на что девушка подарила ему злобный взгляд, — Ну же, не бойся. Я тебе не трону.       Если бы только в его словах была хоть доля правды, помимо того что Би и вправду устала. В ее глазах уже не было того огня, как при первой встречи, кожа была не такой сияющей, а голос не таким звонким. — Мне хорошо и тут, — выплюнула Би и вновь уставилась в сборник рекламы и прессы. — Я так не думаю. Ложись сюда, сейчас же, — уже начал приказывать брюнет, — Или ты хочешь, чтобы я сам тебя уложил? — Не посмеешь, — в ответ Басс многозначительно приподнял брови вверх, — Я буду спать здесь. И мне все равно на твои указы и прихоти, — Чак покачал головой, показывая, что она нарывается. — Вот тебе мои условия: ты просто спишь со мной в одной кровати, без прикосновений и других формальностей, или же спишь со мной в прямом и переносном смысле этих слов. — Меня не устраивает этот выбор, — заявила Би. — Тем не менее, — парень пожал плечами и погладил всё ещё пустующее место, — тебе придется выбрать.       Набрав в легкие воздух, Блэр громко топнула ногами, встала, обошла кровать и аккуратно прилегла на самый край постели. Сейчас ей хотелось расцарапать ему лицо, но тогда он просто убьет ее и похоронит где-нибудь на дне океана. А ей хотелось жить и хотелось вернуться. Чертов псих. — Не стесняйся, ты можешь упасть. — Ничего страшного, лучше уж я получу новую шишку, нежели ты получишь меня.       Как и думал Чак раньше, сейчас она была зла, а значит прекрасна и грациозна. Если бы он даже коснулся края ее халата, уже бы получил сильный след от пощечины на своем чисто-выбритом лице. Брюнет будил в ней зверя и заставлял, тем самым, гореть еще ярче.       Чак отложил газету и повернулся лицом к Би, наблюдая за ней. За тем, как ее глаза нервно пробегают по строчкам глянца, как ее волосы слегка вьются после душа и, конечно же, за тем, как она сама отодвигается от края, непосредственно пододвигаясь к Бассу. Он осматривал ее выразительные длинные ноги, жемчужную кожу. Это была недоступная красота, а значит самая желанная.       Через полчаса девушка более-менее успокоилась. Шатенка даже невольно забралась на его территорию, сама того не заметив. — Забыл предупредить, — начал Чак, — зайдешь на мою половину — тоже заплатишь. Ну, не прямо сексом, может, просто пару поцелуями, а там как дело пойдет. — Ты отвратителен, — проговорила Уолдорф и чуть отодвинулась. — Право, не стоит комплиментов.       Шатенка уже отвернулась, положила журнал на пол, и решила было засыпать, но ведь последнее слово всегда должно быть за Блэр Уолдорф. — Знаешь, — она вновь повернулась, — если ты опять скажешь мне что-нибудь, я убью тебя, клянусь. — Иначе в моем мире никак. Добро пожаловать в мою банду.       Би скривила лицо, выдернула из-под себя кусок одеяла и укрылась. Она все еще чувствовала, как с лица Чака не сходит победная ухмылка. Как он радуется тому, что она злится так сильно, как никогда раньше. Но пересилив все же свое отвращение к этому человеку, Блэр погрузилась в невинный и тихий сон, невзирая на возбужденный взгляд Чарльза Басса, направленный прямо на неё.