underwater

— Собирайся, поедем забирать наш трейлер из ремонта, — Чангюн скидывает куртку в прихожей и принимается суетливо искать документы. Ответа не следует, но парень не сразу придает этому значение. — Кихен? — волнение накатывает волной за мгновение, когда возлюбленный не обнаруживается привычно читающим на диване в гостиной, следом увеличиваясь, когда и на кухне тоже оказывается пусто. Первый морозный день зимы ворвался слишком неожиданно, вынудив достать из дальних ящиков всю мало-мальски приличную теплую одежду, поэтому Чангюн волнуется вдвойне сильнее, когда его голову посещает мысль о том, что Кихен мог уйти и заблудиться. Последняя надежда на то, что парень, заскучав, всего лишь уснул, разбивается вдребезги, когда и в спальне его не обнаруживается. Чангюн едва не начинает рвать на себе волосы, когда заветный звон ключей в замочной скважине сваливает тяжеленный камень с его сердца. — Я же просил не уходить без предупреждения, — Чангюн тяжело вздыхает, сразу начиная отчитывать Кихена за самовольство и мысленно уже жалея о том, что вообще выдал ему запасные ключи после длительных уговоров. — Мне просто захотелось посмотреть на снег, — Кихен тянет расстроенно, — Я не думал, что вернусь позже тебя. Прежде чем разозлиться, Чангюн ловит себя на воспоминаниях прошлой ночи и вздыхает, пытаясь успокоиться. Он подходит к Кихену вплотную и кладет свои ладони на его плечи, с нежностью заглядывая в его глаза. — Просто… Говори мне, если куда-то уходишь, пожалуйста. Я всего лишь волнуюсь за тебя, — Чангюн раньше не был таким опекающим партнером, но после аварии начал бояться любого шороха и вовсе стал параноиком. — Хорошо, прости, — виновато опускает взгляд Кихен. — На самом деле, у меня для тебя сюрприз, — до сих пор проглатывая сомнения произносит Чангюн, у него даже припасен запасной план, если он все же не решится, — Не раздевайся, сейчас поедем кое-куда. Я только кое-что возьму и вернусь. Кихен только кивает, слабо улыбаясь вслед шустро исчезнувшему в гостиной Чангюну. Чувствуя отчетливо каждый стук уже успокоившегося, до этого предательски сильно забившегося от испуга сердца он ждет неизвестно чего, неловко переминаясь с ноги на ногу в коридоре и разглядывая, кажется, ничего не значащую картину на стене. Почему-то его взгляд неосознанно к ней приковывается впервые за все время, хотя до этого он, кажется, даже не замечал ее присутствия. Чангюн вырывает его из размышлений звоном ключей и кивает на дверь, не успевая заметить, к чему все это время был прикован взгляд Кихена. Они спускаются на улицу и когда подходят к припаркованному неподалеку автомобилю Кихен уже по привычке обходит его с правой стороны, ожидая, пока Чангюн разблокирует двери, но тот лишь усмехается и подходит ближе, следом бросая ключи в руки недоумевающего Кихена. — Сегодня ты за рулем, — Чангюн улыбается натянуто и в его голосе слышится тревога, но одновременно с ней четкая уверенность в своих действиях. — Только, пожалуйста, будь осторожен. Из недр подсознания рвется вопрос, но Кихен одергивает себя и молча кивает, нажимая на кнопку привычным жестом. Он помнит, что права получил только выпустившись из школы, но не знает, что этот автомобиль они купили уже вместе. Чангюн удовлетворенно усмехается, отмечая этот маленький жест и улыбается еще ярче, когда Кихен механически заводит машину, не сомневаясь ни секунды в том, как это сделать. — Ничего не забыл? — нежно усмехается Чангюн, падая на сидение рядом и с сильным хлопком закрывая дверь. Дурацкая привычка, на которую Кихен всегда ворчал и даже сейчас он не удерживается от того, чтобы недовольно сморщиться. — Вроде нет. Ну, сейчас узнаем, — Кихен кажется спокойным и счастливым, когда снимает машину с ручника и осторожно выезжает с парковки, так же филигранно как делал это всегда. Чангюн молча ставит ему свой телефон с навигатором, предварительно отметив точку на карте. Прежде, чем картинка уменьшается, Кихен успевает бросить на него взгляд и с удивлением про себя отмечает, что отлично помнит этот маршрут. — Пристегнись, — слегка недовольным голосом произносит Кихен, выруливая из двора. Улыбка с лица Чангюна так и не сходит, и он молча повинуется, поглядывая на Кихена взглядом, наполненным гордостью. Вместе с восторгом он чувствует облегчение, очередное подтверждение факта, что память Кихена не исчезла безвозвратно, а оставила за собой хотя бы небольшие отголоски заставляет сердце радостно трепетать. Чувство безнадежности сменяется верой в лучшее, и он расслабляется в кресле, не отказывая себе в том, чтобы с упоением поглядывать на Кихена. В его действиях ровно столько же уверенности, как было всегда, он все так же прекрасно смотрится за рулем. Чангюн вздрагивает, когда их подрезает белый, едва стоящий на ходу жигуль и встревоженно озирается по сторонам, но успокаивается, отмечая, что Кихен ни на секунду не изменился в лице и не потерял контроль над ситуацией. Впрочем, ничего удивительного для него, и раньше Чангюн бы даже не придал этому значения, но сейчас он в очередной раз облегченно выдыхает, следом расплываясь в улыбке. Под кожу едва просачивается чувство вины за недоверие, даже пусть и оправданное заботой, но сильнее ощущается гордость за очевидную правильность происходящего сейчас. — Спасибо, — едва слышно произносит Кихен, когда они доезжают до нужной точки, вытаскивая ключи из зажигания. Чангюн не отвечает, лишь улыбаясь коротко и тут же пряча эту улыбку отворачивается к окну. — О, так я все-таки не ошибся, это действительно ваш трейлер, — улыбчивого вида мужчина в возрасте с сигаретой в руке встречает их у входа в автосервис. — Не видел вас, кажется, года два? — начинает он, когда Кихен с Чангюном подходят ближе. — Какими судьбами снова в городе? Мужчина тянется за рукопожатием сначала к Чангюну, затем к Кихену, на что последний реагирует, вежливо протягивая ладонь в ответ, но следом переводя непонимающий взгляд на Чангюна. — Кихен, это До, наш старый знакомый, — Чангюн переводит на мужчину взгляд так и кричащий: «Пожалуйста, не задавай вопросов», — Он очень выручил нас, когда забрал машину и трейлер со штрафстоянки и занялся их ремонтом. Кстати, хотел еще раз поблагодарить тебя за труды, — он обращается уже к До, снова протягивая ему ладонь, но уже со спрятанной в ней купюрой. — Кихен потерял память после аварии, — продолжает Чангюн, пока До, улыбаясь, прячет купюру в карман джинсов. На этой констатации факта он заканчивает свою речь, не желая посвящать почти чужого человека в подробности и надеясь, что тот не станет расспрашивать. — Ну, в таком случае, будем знакомы, — он кивает Кихену еще раз, проницательно отмечая умоляющий взгляд Чангюна, — Готовы увидеть свою малышку в новом облике? Сердце Чангюна пропускает удар, когда он оказывается внутри такого родного и знакомого помещения. Там будто бы еще сохранился слабым шлейфом привычный запах, разве что в нему прибавился запах новой мебели. У каждого дома есть свой собственный аромат, в том числе у дома на колесах. Он оглядывает помещение, а голова кружится от подступающих эмоций, от ярких картинок перед глазами, сменяющихся слишком быстро. Он слегка пошатывается, и вошедший следом Кихен незаметно подставляет свою ладонь, чтобы если что поймать. Некоторые шкафчики пришлось заменить, пострадали коммуникации, выходящие наружу, их тоже До любезно починил. В остальном ничего не поменялось, разве что картину он повесил не туда, где она изначально висела. Чангюн с этого нежно усмехается и тут же снимает рамку и вешает на прежнее место, бережно выравнивая, хотя и понимает, что после первой же поездки все его старания пойдут насмарку. Кихен за ним только наблюдает, попутно тоже осматриваясь. Он хочет поддержать разговор, когда Чангюн по привычке восхищается устройством дома и тем фактом, как хорошо у мастера получилось все восстановить, но слишком боится давать оценочные суждения, чтобы ненароком не ранить. А потому он лишь кивает, сдержанно улыбаясь.

***

— Прости, но я не могу пустить тебя за руль на обратном пути, — Чангюн возвращается к машине, прицепив трейлер. — Во-первых потому, что права на вождение трейлера ты получил не так давно и, скорее всего, их могут счесть недействительными. В любом случае, не хочу рисковать. Кихен только кивает, отнекиваясь, мол, все нормально, старается спрятать эмоции, ведь эти слова его действительно расстроили. Хоть он и отдает себе отчет в том, что Чангюн прав и такого риска его получасовое удовольствие точно не стоит. Ожидая услышать вторую причину, он слегка приободряется, видя, как Чангюн расплывается в улыбке. — А во-вторых… Мы едем не совсем домой, — он открывает дверь и падает на водительское место, следом заводя автомобиль. Кихен чувствует себя ребенком, но, что удивительно, ему сейчас это безумно нравится. Способность испытать грусть от того, что не можешь сесть за руль, способность с предвосхищением ожидать сюрприза и едва сдерживать в себе порыв начать расспрашивать не переставая, заставляет чувствовать себя живым. Эти месяцы, проведенные сначала в больнице, а затем в почти чужой квартире, под боком почти чужого человека, в отчаянных попытках сблизиться и понять друг друга словно высосали из него все эмоции, заставили существовать лишь одним сплошным клубком боли. — А куда? — стеснительно все же задет вопрос Кихен, когда они стартуют, забывая об осторожности в общении с Чангюном лишь на секунду. — Это и есть мой сюрприз, — отвечает Чангюн с невероятной, пронзающей насквозь нежностью. От его голоса у Кихена по спине пробегаются мурашки, что не может его не напугать. — Чангюн-а, — тянет Кихен заговорщическим голосом, обнимая его со спины за шею. Чангюн вздрагивает от неожиданности, но быстро опомнившись мягко потирается своей щекой о чужую, следом слегка разворачиваясь. — У меня для тебя сюрприз. — Ого, и что же это? — задает Чангюн, очевидно, риторический вопрос. — Ну, это же сюрприз. Я тебе не скажу, — Кихен хихикает, коротко целуя того в макушку. — Пойдем и сам все увидишь. Кихен заставляет Чангюна закрыть глаза и ведет за руку на улицу. Парень несколько раз едва не падает с лестницы, сокрушаясь, почему нельзя было поехать на лифте, а Кихен только усмехается подленько, словно только и хотел, что поиздеваться. — Ну теперь уже можно открыть глаза? — ворчит Чангюн, когда они наконец выходят на улицу. — Нет, — Кихен накрывает его глаза поверх еще и своей ладонью и снова смеется, когда Чангюн обреченно выдыхает. Он обнимает Чангюна за плечо и ведет дальше, пока тот продолжает ворчать, что сейчас обязательно навернется где-нибудь и они вместе кубарем полетят по асфальту. — Ты собираешься увести меня за гаражи, изнасиловать и убить? — Чангюну кажется, что они идут так уже целую вечность, хотя на деле не прошли и ста метров. — Не, это не сейчас. Может позже, — поддерживает шутку Кихен, за что получает несильный тычок локтем под ребро. — Открывай. Чангюн промаргивается, привыкая к яркому солнечному свету, а затем в прострации смотрит прямо перед собой не в состоянии осознать. — Что это? — Дом на колесах, — отвечает Кихен буднично, выуживая из кармана ключи, — Мне надоело спать в машине. Небольшое, компактно обставленное хорошей мебелью помещение с порога встречает уютом. В дальнем конце — достаточно просторная двуспальная кровать, прямо перед входом — небольшой столик и угловой диванчик. Между ними — скромная кухня с несколькими столешницами, раковиной и даже двумя простенькими конфорками. Поверху — ящики для мелочей, а над кроватью их глупая совместная фотография. Только оказавшись внутри на Чангюна наконец сваливает осознание, и он подходит к Кихену вплотную, устремляя в его глаза пронзительный взгляд. Кихен улыбается самодовольно и выжидающе смотрит в ответ. — Ты сумасшедший и я тебя люблю, — крепко сжимает в объятиях, утыкаясь носом в шею. Оставляет несколько настырных поцелуев на нежной коже, а затем отстраняется, заглядывая в его глаза снизу вверх. В его взгляде по-детски чистый восторг и едва ли не слезы собираются. Кихен улыбается и припадает к его губам, запутывая ладонь в непослушные волосы. — Давай рванем куда-нибудь прямо сейчас? — Ладно, чтобы ты не думал, что я везу тебя в лес убивать, — отголосками в сердце эта шутка бьет больнее, чем тысячи ножей, но Кихен слегка усмехается и эта рана будто бы затягивается моментально, — Мы поедем отдохнуть в одно особенное место. Ехать нам туда около двух дней, и, предвещая твое волнение, — Кихен буквально лишь раскрывает рот в недоумении прежде, чем Чангюн уже отвечает на формировавшийся в его голове вопрос. — Я заранее собрал все самое необходимое. В том числе, твои вещи. Кихен благодарно улыбается, опустив взгляд и неловко мнет свои руки. Слова, так и требующие быть произнесенными, почему-то соскальзывают с кончика языка обратно и застревают в горле. Обычно Чангюн сам включает свою музыку в машине, но сегодня на одном из светофоров он протягивает не особо понимающему, чего от него хотят, Кихену провод и предлагает включить что-нибудь. Тот выбирает своего любимого исполнителя, и смущаясь тихо подпевает, отворачиваясь от Чангюна. Они едут молча, перебрасываясь только периодически парой слов, но это первый раз, когда в тишине становится так комфортно и спокойно, как не бывало ни при одном из долгих разговоров на кухне или в постели в отчаянной попытке уснуть. За окнами мелькают бескрайние хвойные леса, припорошенные первыми снегами. Становится прохладно и Кихен вслепую тянется к панели, прибавляя отопление. Он погружается в свои мысли, удобно расположившись в кресле и наблюдая за меняющимся постепенно видом. Замечтавшись, он не замечает, как начинает подпевать одной из самых любимых песен почти в полный голос. — Я, кажется, успел забыть о том, как красиво ты поешь, — осторожно вырывает его из размышлений Чангюн своим комментарием, сразу заставляя замолчать и залиться краской. Кихен лишь на секунду переводит на него удивленный взгляд, следом смущенно отводя его обратно. Чангюн не видит, как на его лице расцветает мягкая улыбка, но чувствует, что атмосфера стала еще теплее, чем была раньше.

***

Темнота сгущается и Чангюн чувствует, что они оба утомились длительной дорогой. С одной стороны, хочется остановиться на ночь, а с другой так невыносимо нарушать установившуюся идиллию. Парня словно отматывает в воспоминания годовой давности, когда они только начали колесить по стране, не зная приюта в каком-либо городе дольше, чем на месяц. В его памяти отличалось только одно — наличие бесконечных разговоров обо всем на свете. Казалось, даже проводя вместе двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю они все никак не могли наговориться и каждый раз находили новые темы. Сейчас же тишина, разбавляемая только тихо звучащей музыкой, создает подобие комфорта, безусловно, это точно лучше, чем прозябать вечерами в опостылевшей квартире, но и не сравнится с их невероятными приключениями в прошлом. Бесконечный каменный пляж, усеянный разного вида ракушками, кое-где появившимися после отлива водорослями. Шумное, холодное море, уходящее к горизонту. На просторе виднеется лишь еще несколько таких же небольших островов как тот, на котором они сами находятся. Солнце припекает, но прибрежный ветер неслабо тормошит волосы, внезапными порывами едва не сбивая с ног. Кихен садится на теплый валун, обнимает свои колени и устремляет взгляд к горизонту. За плечами долгий путь, конечности затекли от долго сидения, Чангюн прогуливается по пляжу изредка пиная маленькие камушки и наблюдая за тем, как они падают в воду, оставляя после себя рябь на поверхности. В какой-то момент он замечает, что Кихен фотографирует его издалека и слабо улыбается, начинает позировать, при этом делая вид, что ничего не заметил. — Ну нет, это уже не то, — ругается Кихен и пинает камень в сторону Чангюна, моментально отмечая изменения в поведении, — Случайные фотки всегда лучше получаются. Представь, что меня тут нет. Чангюн подходит и садится рядом, очень близко, кладет голову ему на плечо. — Покажи. Кихен начинает листать получившиеся снимки, попутно удаляя неудачные, по его мнению. Чангюн только наблюдает, изредка кивая на его комментарии. — Куда мы едем все это время? — спрашивает Чангюн, когда все фото оказываются отсмотрены и Кихен откладывает фотоаппарат в сторону. Он не задавал этот вопрос всю дорогу, да и сейчас нельзя сказать, что ему вдруг стало интересно. Больше ради того, чтобы поддержать диалог, он спрашивает и берет в свою руку ладонь Кихена, начинает играться с его пальцами, перебирая их. — Не знаю. Возможно, сюда? — после короткого раздумья отвечает Кихен, отвлекаясь от наблюдения за не слишком осмысленными действиями, производимыми Чангюном с его рукой и возвращает взгляд к морю. — Мне тут нравится. — Мне нравится везде, где есть ты, — Чангюн мечтательно прикрывает глаза и переплетает их пальцы, сжимая достаточно крепко. Сверху слышится короткий смешок и Кихен наклоняет голову, зарываясь носом в длинные, темные волосы. — Мне тоже, — шепчет он куда-то в макушку, запуская по телу волну мурашек. Умиротворяющая тишина сохраняется некоторые время, прерываемая только завываниями ветра. Чангюн продолжает гладить ладонь, зачарованно глядя прямо перед собой, Кихен обнимает его за плечи, бездумно водя пальцами по выступающим косточкам. — Давай заночуем под звездами? — нарушает идиллию молчания Чангюн. — Нас смоет приливом, — почти печально отвечает ему Кихен, активнее поглаживая чужое плечо. — Тогда давай дождемся прилива, — Чангюн устраивается удобнее и прижимается еще теснее, — Никогда не видел, как это происходит. — Хорошо, — очередной нежный смешок, очередной мягкий поцелуй в макушку, в очередной раз сердце сковывает приятной негой от ощущения невообразимой душевной близости. Сердца бьются в унисон в такт ударяющим о камни волнам, размеренно, спокойно, но так громко что, кажется, можно оглохнуть. Застилая собой весь подступающий в будущем шум, о существовании которого никто из них сейчас не подозревает. Кихен выпрямляет ноги, а Чангюн пользуется моментом и устраивается у него на бедре. Смотрит то в сторону, на море, то снова поднимает взгляд и вглядывается в черты его лица, словно сравнивает, что прекраснее. Ответ в очередной раз оказывается предельно очевиден, стоит Кихену поймать пристальный, изучающий взгляд и опустить голову. Чангюн встречает нежность глаз, которые по цвету почти сливаются с небосводом. Снова и снова ему хочется бесконечно говорить о том, как прекрасен этот цвет, но, в этот раз, удивляя, кажется, даже самого себя он произносит нечто совершенно иное. — Как ты думаешь, что ждет нас впереди? — он отводит взгляд, словно стесняясь своего вопроса, но успевает заметить, как выражение лица Кихена с нежного сменилось на озадаченное. — Думаю, стоит остановиться в каком-нибудь городе на пару дней. Трейлер, конечно, круто, но нам обоим нужен отдых от дороги, — Кихен просчитывает варианты уже тут, на этом самом месте, пытаясь, как всегда, все рационализировать до идеала, продумать каждый шаг. Чангюн смеется и устраивается удобнее на его бедре, отворачиваясь на бок. Иногда даже такая сильная связь сбоит, но он знает, что это нормально. А потому пытается не расстраиваться, не думать о том, что такие казусы почему-то всегда происходят только в одну сторону. — Что-то не так? — моментально Кихен замечает перемену в настроении и мягко забирается пальцами в непослушные волосы, принимается перетирать их. — Я просто имел ввиду более глобально, — Чангюн водит осторожно подушечками пальцев по оголенной коже коленки, выглядывающей из дырки на джинсах. — Кажется, все только и грезят тем, чтобы встретить своего соулмейта, и, безусловно, я тоже мечтал об этом. Мечта сбылась, и нет, не подумай, я счастлив с тобой, — он возвращает Кихену взгляд, словно подтверждая честность своих слов, — Но кажется, словно у меня больше нет мечты. Словно нужно найти что-то новое, к чему я буду стремиться, чего буду искать, чем буду одержим, но проклятое слово «нужно», ведь на самом деле я бесконечно счастлив просто находиться рядом с тобой и не хочу ничего больше. — Ты знаешь, обычно, я тот, кто следует правилам, — начинает Кихен после некоторого раздумья, не переставая касаться локонов, — Но зачем делать что-то, чего тебе не хочется? Если ты принимаешь решения руководствуясь только необходимостью, это никогда не приведет ни к чему хорошему. Мне всегда казалось, что этому я у тебя научился. Тишина поглощает, когда он замолкает. Чангюн продолжает бессознательно касаться мягкой кожи. Кихен, так же автоматически продолжает перебирать его волосы, которые ветер настырно вырывает из его рук. — Несмотря на то, что я тоже мечтал встретить свою родственную душу, когда я наконец обрел тебя, то ты снова стал моей мечтой. Понимаю, что звучит как полная околесица, но дай мне объяснить, — Кихену словно не хватает воздуха и он вдыхает гулко, собирая попутно мысли в единое целое. — Моей мечтой стало провести с тобой бок о бок всю жизнь, увидеть весь мир вместе с тобой, подарить его тебе, состариться вместе. Моя недостижимая мечта — наконец узнать достаточно слов, чтобы выразить, как сильно я дорожу тобой, как безумно люблю. Но я действительно считаю, что не хватит всех языков мира, чтобы выразить эту любовь словами. Это глубокое, не поддающееся сухому объяснению чувство, которое поддерживает во мне жизнь. И даже когда я стану стариком, начну терять память и забывать слова, это чувство не выветрится из моего сердца, я уверен. Что бы ни произошло я хочу быть рядом с тобой. И всегда буду. У Кихена размытый взгляд, устремленный за горизонт. Чангюн отчетливо понимает, что его вопрос стал лишь поводом, который позволил Кихену рассказать все это, в одной из, кажется, бесконечных попыток осуществить свою мечту. Он улыбается, чувствуя, как пальцы неторопливо зарываются все глубже и глубже в волосы, уже касаются кожи головы. Он ловит продолжительный зевок Кихена и тихо усмехается, присматривая по картам ближайшее удобное место, чтобы остановиться. Когда он останавливается на специальной парковке, то замечает, как парень тихо посапывает, удобно откинувшись в кресле. В очередной раз про себя отмечая атмосферу и ценность момента, он перебарывает рвущееся изнутри умиление и легонько касается плеча Кихена, на что тот реагирует почти сразу же, но ему требуется еще некоторое время чтобы прийти в себя. — Уже приехали? — тянет он, потирая глаза, а у Чангюна вселенные перед глазами взрываются от того, насколько мило он сейчас смотрится. — Нет, — Чангюн с трудом давит смешок, — Остановились на ночь. Пойдем? Кихен кивает, кажется, все еще не до конца понимая, что от него хотят, но автоматически открывает дверь, впуская внутрь морозящий зимний воздух и, обняв себя руками, плетется к двери трейлера, ожидая там Чангюна. Оказавшись внутри, Чангюн первым делом включает печку, а Кихен ныряет под одеяло содрогаясь от холода, даже не переодевшись. Парень так и зависает у входа, не в силах шагу ступить дальше, словно эта территория запретная, словно он не имеет права тут находиться, лишь в прострации смотрит на Кихена, дрожащего от холода. — Что с тобой? — приглушенный одеялом голос вонзается в барабанные перепонки и заставляет Чангюна очнуться. — Ничего, просто… — он обводит взглядом помещение так, словно видит его впервые, — Вспомнилось кое-что. Кихен накидывает одеяло на плечи и подходит ближе, все еще не прогревшись и слегка дрожит. Смотрит пристально в глаза несколько секунд, а затем, неожиданно даже для самого себя сжимает Чангюна в объятиях, заставляя уткнуться лицом в свою шею. Одеяло с тихим шелестом падает на пол, прикрывая теперь их ноги. Теплом пронизывает все тело одновременно, словно разрядами тока, только куда приятнее. Болезненное переживание отступает моментально, стоит Чангюну машинально коснуться губами мягкой кожи. На секунду мир перед открытыми лишь на мгновение глазами меняется, все приобретает характерные, знакомые цвета, такие привычные взгляду. Он моргает и все пропадает так же внезапно, как появилось, остается лишь дурманящий, не выдуманный, настоящий аромат его тела, и он пробивает до мурашек. Чангюн отчетливо помнит, что произошло дальше, но не пытается тешить себя напрасными надеждами и опасается сделать первый шаг. — Это? — Кихен припадает к его губам. Торопливо, но нежно. Отрывисто, но бережно. Снова запускает ладони в непослушные волосы, не позволяя отстраниться, целует медленно, но напористо. Поцелуй проникает под кожу, словно перенося мгновение назад во времени, заставляя на долю секунды забыть обо всем перенесенном ужасе и позволяя насладиться простым чувством, не приправленным горькой обидой. Чангюн впервые отвечает на поцелуй, не грызя себя попутно мыслями, не отягощая раздумьями о правильности, лишь бессомненно испытывая такой же бешеный восторг, как это всегда было раньше. Его руки на талии ощущаются как единственная поддержка, его губы, так уверенно сминающие его собственные кажутся оружием массового поражения. — Давай рванем куда-нибудь прямо сейчас, — отстраняясь, Кихен почти сразу произносит эту фразу, но не придает ей соответствующей интонации. Он словно не расслышал, что сказал его собеседник и теперь переспрашивает. Сердце Кихена бьется как бешеное, словно стремится вырваться из груди вовсе. Впервые он позволяет себе открыто показать, как некоторые моменты всплывают в его подсознании немыми картинками и нетерпеливо, смущаясь, ожидает реакции, в то время как Чангюн пытается успокоить свое так же безумно быстро бьющееся сердце, припадая лбом к чужому плечу. А реакции все не следует, потому что уже наученный горьким опытом Чангюн боится даже слово сказать, только молча сминает пальцами одежду на его спине, не желая отстраняться больше никогда. Всю жизнь провел бы в этих объятиях, лишь бы не слышать очередного ранящего объяснения. — Ты сумасшедший и я тебя люблю, — только и может шепотом выдавить из себя Чангюн, утопая в согревающих объятиях.