Что конкретно ты предлагаешь?

Вспоминаешь ли ты наш последний раз, Когда ты покрывал моё тело поцелуями? Я бы проигрывал это всё по кругу,  словно на повторе... Я хочу быть там, где ты... — Чонгук..  Тёмные глаза смотрели бесстрастно, Тэхён, который раньше мог понять каждую его ещё невысказанную мысль, сейчас не способен был разобрать в них ни единой эмоции. Собственное сердце колотилось бешено, так просилось к нему, что ноги подкашивались. Он не может сдвинуться с места, глаза бегают по любимому лицу, пытаясь выискать любую подсказку подтверждающую происходящую реальность, потому что Чонгук, стоявший всего в нескольких метрах от него, тоже не двигался. Ким рассматривал непривычно холодное лицо, каждую его деталь, с особой болью в груди, замечая на левой щеке небольшой шрам. Понимание того, что его зайчонку могли сделать больно, терзало изнутри. Понимание того, что он мог этого не допустить, будь он с ним, просто убивало. Отпустить его? С того момента, как его глаза встретились с этими оленьими пуговками, это стало невозможным. Тэхён только сейчас осознавал в полной мере, что он никогда не смог бы его отпустить, особенно когда тот был так близко, на расстоянии почти вытянутой руки. Тэхён не готов его отпускать. Не теперь. Взгляд падает вниз, дыхание напрочь спирает, стоит перевести его на губы, тепло которых он помнил до сих пор, словно не было этих долгих лет разделивших их, но прикоснуться к которым сейчас казалось самой сокровенной мечтой.  — Господин V, хоть вы и живете в Америке, но вы кореец, неуважительно с вашей стороны звать Господина Чона по имени. — бьётся где-то в стенках сознания голос его представителя. Тэхёна абсолютно не трогали чужие слова. Он как загипнотизированный продолжал глядеть не на парня, которого он когда-то встретил, но уже на мужчину, которого он все так же любил. Чонгуку безусловно шел его возраст, он стал ещё сексуальнее, ещё притягательнее, ещё красивее, а его взгляд, когда-то такой наивный, сейчас мог подчинить себе любого. Особенно Кима. Напряжение в комнате способно было разрезать лишь ударом молнии, оно давило на каждого, это было понятно по молчанию. Он не знает о чём думал Гук, но сейчас Ким боялся, как никогда, боялся, что снова может потерять его. Чон первым разрывает связь, наверное поняв, что от Тэхёна сейчас бесполезно ждать каких-то действий. Мужчина переводит спокойный взгляд на своего человека и таким же тоном просит: — Подожди меня в машине, Ёнсу. — говорит на корейском Гук.  — Но, Господин Чон… — Пак непонимающе на него посмотрел, также заговаривая на родном.  — Делай, что я сказал.  Пак Ёнсу хмурится, бросив на Кима странный взгляд, и покидает помещение. Чонгук равнодушно проходит вперёд, спокойно присаживаясь на диван, и, закинув ногу на ногу, вновь поднимает взгляд в окно. В его действиях не было никакого волнения, никакой скованности, только чистая уверенность и легкость. — Красивый вид, мистер V. — делает еле заметный акцент на последних словах. Тэхён понимает, что правда с их сторон разная и у Чонгука есть полное право вести себя с ним, как с незнакомцем. Представлял ли он их встречу? Бесчисленное количество раз. И, возможно, он бы оправдал себя в его лице два года назад, когда причин держаться подальше больше не оставалось, но он не смог. Страх — не оправдать надежды на лучший их исход — перевесил, и он предпочел оставить своего зайчонка в той горькой реальности, нежели полностью разбить свою, уже давно треснутую. Становится так больно, что дрожь в теле не унять. Он виновен, но не может оторвать себя, чтобы больше не смотреть. Ничего не может с собой поделать. Как же он мечтал услышать его голос, как мечтал увидеть, заглянуть в глаза — даже дышать становится легче, будто кислород, который нужен был для нормального поддержания его жизнедеятельности, всё это время находился в Чонгуке. Тэхён не хочет верить, не хочет признавать, что такие сильные чувства, которые они делили между друг другом, пусть прошло и столько лет, могли так просто испариться, не оставив ни единого ростка.  — Чонгук… — еле слышно, словно боясь спугнуть. Словно если он сейчас закроет глаза, то тот испарится, как уже множество раз бывало. И Ким закрывает, делает глубокий вдох, а открыв, выдыхает. Чонгук никуда не делся. Мужчина хмыкает, переводит на него нечитаемый взгляд, и только теперь от Тэхёна не ускользает напряженность его позы. Чонгук закрыл себя для него.  — Для тебя, Господин Чон. — подтверждает он. Холод родного голоса ранит и по новой открывает старые, едва затянувшиеся, топит в их боли, но, наперекор всему, Тэхён начинает улыбаться. Так искренне, так нежно, так любя. Чонгук на это только сухо усмехается и отворачивается. Он зол, Ким видит, ведь в отличие от него, Гук принимал происходящее как фальш.  — Боже, какой же ты красивый. — не сдерживается Ким, сглатывая образовавшийся ком.  — Ты издеваешься надо мной?! — вскакивает на ноги Гук, от которого одна ярость и злость исходила. — Хватит нести чушь! Я здесь не для этого. И тем более, — прямо в глаза смотрит. — Не из-за тебя. — Я думал, что больше никогда тебя не увижу. — снова сбивает с толку Тэхён, когда подходит близко, близко, и рукой касается щеки, обжигая и его, и себя, заглядывая в непонимающие глаза. — Ты просто не представляешь, как я сейчас счастлив. — шепчет на грани слышимости, зная, что его услышат. — Не прикасайся ко мне. — цедит Чонгук, больно обхватив его руку, и грубо убирает от себя, отходя к столу и слегка присаживаясь на его край. — Перейдём к делам.  — Чонгук… — вновь делает шаг к нему.  — Нет, Тэхён! — громко бросает, из-за чего Ким вздрагивает и замирает. — Замолчи! С меня хватит всей этой хуйни! Счастлив? Серьёзно? — вскидывает бровь, смотря на него как на ненормального. Хотя от этого не далеко. — Тебе что, блять, память отшибло? Так я могу напомнить… — за считанные секунды оказывается рядом, хватая его за ворот рубашки. — Я открылся тебе! — зло бросает. Их тела вибрируют оказавшись близко спустя столько времени. — Поверил. — Чон подаётся к его уху, горячее дыхание пускает мурашки по всему телу, от того каким знакомым кажется, и нежный шепот: — Любил… — сердце громко ноет, Тэхён мрачнеет, когда черные глаза на секунду заглядывают в его, пока Гук перемещается к другому уху. — Того Чонгука больше нет… — все тот же шепот, открывающий секрет, который Тэхён хотел бы никогда не знать. — Поэтому, — отстраняется он так же быстро, холодно бросив: — Заканчивай. Чон спокойно поправляет рукава пиджака, будто минуту назад не вынимал из него душу, после чего вновь смотрит в глаза, и беззлобно хмыкнув, делает шаг к двери, видимо поняв, что нормального разговора у них сегодня не выйдет. — В своей жизни, я по-настоящему любил лишь раз. — кидает в ему в спину Ким, цитируя оставленное послание. Чонгук, как током прибитый, замирает, Тэхён не может понять чужие эмоции — это было его признание, так почему ощущалось так, будто он только что кинул в него грязью. Тишина затянулась кажется на целую вечность, после чего послышалась горькая усмешка.  — Говорят: от любви до ненависти один шаг. — наконец произносит Чон, собираясь уйти. Ким подрывается следом. — Нет, один шаг от очарования до разочарования, — Тэхён преграждает ему путь, не собираясь никуда выпускать. — А между любовью и ненавистью сотни попыток всё изменить…   — Попыток всё изменить? — удивляется Чонгук, убирая его руку с пути. — Забавно, слышать это от тебя — человека похерившего всё из-за ненависти.  — Прошу тебя, Чонгук, я понимаю, — начинает он тараторить, не в силах контролировать свои эмоции. — Что мои слова ничего уже не значат. Понимаю, что глупо просить прощение, но — отчаянно в глаза смотрит, однако руки больше не распускает. — Пожалуйста, не отталкивай меня… Прошу тебя, дай мне шанс всё исправить.  — Дать шанс? — вновь усмехается Чон, пока в его глазах лишь на короткую секунду проскальзывает боль. — Лучше бы тебе перестать.   — Но я не могу, как бы ни старался, — качает головой Ким, вновь подходя ближе, пока его не останавливают предупреждающим взглядом. — Я не могу перестать… любить тебя…  До Тэхёна только сейчас доходит, что он впервые произнёс это вслух. Каким же эгоистичным он был…Осознание этого, заставляет чувствовать себя невозможно паршиво… Ким должен был каждый день, каждый раз, как смотрел в эти глаза, кричать о том, как сильно любит его, как нуждается в нём, как он ему дорог. И, возможно, тогда Чонгук бы не подвергал сомнению каждое его слово. Какой же он был дурак. Чонгук прикрывает глаза и зажмуривает их, словно ему было очень больно, словно он не может справиться с тяжестью обрушенного на него признания. Тэхён его понимает, знает, что время для этого не подходящее, но не может себя остановить, слова рвутся сами, из самых глубин.  — Ни на миг, ни на одну долю миллисекунды, я не забывал о тебе. — всё пытается достучаться до закрытого сердца, Тэхён. — О воспоминаниях о нас, зайчонок.  «Нас». «Зайчонок». Между ребрами болезненно колет, дыхание учащается, Чонгук поднимает на него взгляд, в котором гнев и боль сплетаются в одно разрушительное пламя, и подлетает, хватая за горло. Тэхён не сопротивляется, даже не мешает себя душить, ощущая как легкие с каждой секундой сжимаются. В висках начинает барабанить, а он просто смотрит в любимые глаза, запоминая каждое, пусть и такое, но мгновение рядом с ним.  — Нет. Больше. Никаких. Нас… — цедит Гук, сдавливая сильнее, пока не видит, как в покрасневших коньячных глазах слёзы скапливаются. Он резко отпускает Кима и тот сгибается, кашляя и потирая шею. — Ты просто не представляешь, как я себя сейчас сдерживаю. Не провоцируй меня делать тебе больно. — разворачивается к выходу.  — Мне плевать, что ты сделаешь со мной. — громко прилетает. Чон останавливается, удивлённо оборачиваясь на выпрямившегося Тэхёна. — Если в итоге позволишь мне вновь войти в твою жизнь, я стерплю всё. — Гук смотрит не моргая, пока он не добавляет: — Я готов сделать всё, что скажешь.  — Всё, что скажу? — выгибает бровь, задумавшись на секунду.  Тэхён смиренно ожидает его решения, он действительно готов на все, пока Чонгук пронзительно всматривается в глаза, словно выискивая в них намек на шутку. Красивые губы трогает быстрая улыбка и Чон медленно приближается, не разрывая контакта. Ким задерживает дыхание, когда они становятся слишком близко и гулко сглатывает, стоит крупной ладони опуститься на талию, нежно притягивая к себе.  — Тогда, ты готов прямо сейчас? — томно шепчет Чонгук, скользя рукой вниз к бедрам, что непроизвольно сжимаются.  Чонгук делает шаги вперед, пока не прижимает его к столу и начинает расстегивать первую, вторую, третью пуговицу рубашки. Тэхён же не моргает, добровольно проваливаясь в эту обволакивающую черноту чужих глаз, задыхается, соображая на что ему намекают. Понимание того, что его снова хочет использовать родной человек, режет заживо, но, даже не смотря на это, он сам садится на стол, все также смиренно раздвигая длинные ноги. Не врал. Готов.  — Если ты действительно этого хочешь, — уверенно сообщает Тэхён, готовый быть отодранным как шлюха на собственном столе. — Я готов. — выдвигает своё нерушимое решение, уже самостоятельно скидывая на пол пиджак, поверх которого, следом полетела белая рубашка.  Чонгук толкает язык за щеку, в груди распространяется давно забытое тепло, видя (не)любимое тело перед собой, но мужчина душит его на корню. Он ведёт рукой по горячей коже груди, проводит по рельефным кубикам, которые Тэхён до сих пор поддерживал тренировками, спускается к ширинке, не отводя тяжело пронизывающих глаз, все ждёт, что его остановят, но этого не происходит. Челюсть напрягается, руки сжимаются в кулаках, и он отходит, поправляя свой воротник.  — Я в шоке от тебя. — с неприкрытым отвращением бросает Чон. — Ты действительно думал, что я это сделаю?  Тэхён смотрит без какого-либо сожаления, а Чонгук качает головой и просто удаляется из кабинета, желая скорее покинуть это место. Больно. Снова. Ужасная ошибка. Им не стоило встречаться.  — Чонгук, подожди!  Тэхён догоняет его в середине холла, грубо разворачивая к себе, а Чон злится ещё сильнее отталкивая того от себя. Ким лишь накинул сверху рубашку, даже не застегнув пуговицы, и стоял тяжело дыша, одним взглядом умоляя.  — Совсем двинулся? — зло рычит Чонгук, вновь пытаясь уйти, но его снова хватают, не позволяя сделать и шаг. — Тэхён, отпусти по хорошему. — Ким ещё никогда не видел в этих глазах столько гнева.  — Да, я схожу с ума от того как сильно хочу прикоснуться, обнять, поцеловать тебя! — взрывается Тэхён, совершенно забив на то, сколько людей сейчас смотрели на них. — Прошу, дай мне шанс, — таким уставшим голосом просит, а хватку не ослабляет. — Всего один шанс, я тебя умоляю!  — Прекрати, ты ведёшь себя неразумно, — говорит сквозь зубы Чон, пытаясь убрать его руку. — За тобой наблюдают твои сотрудники. Не позорь себя.  — Мне плевать! Ты ещё не понял?! — уже откровенно кричит Ким, сделав шаг ещё ближе. — Я готов на всё, чтобы вернуть тебя! — глаза в глаза. — На всё.  Брови Чонгука взлетают вверх, он осматривается, замечая бурное перешептывание и направленные на них взгляды. Некоторые вещи со временем не меняются. Мужчина обессилено вздыхает и скинув с себя чужие руки, всматривается в коньячные глаза, будто ожидая, когда он передумает. — Приведи себя в порядок, — наконец-то сдаётся. — Ресторан The River Cafe, десять часов. — уже спокойно, разворачиваясь к лифту.  Благодарный взгляд не отрывается до тех пор, пока двери лифта не закрываются, увозя мужчину вниз. Ким начинает быстро кивать сам себе, а развернувшись, натыкается на непонимающего Эвана, шокировано осматривавшего его вид. Тэхёну было плевать на то, как он выглядел перед другими. Ему всегда было плевать на всех, когда дело касалось зайчонка.  — V…— начинает директор, делая шаг к нему.  — Не сейчас, Эван. — резко перебивает Ким, быстро скрывшись в своём кабинете.  Как только он оказывается за закрытой дверью, паника накрывает с головой. Ким быстро вытаскивает из кармана пачку сигарет, дрожащей рукой вставляет между губ, только щелкнуть зажигалкой не получается — силы словно в одночасье покидают его конечности. Ноги отказываются слушаться и чтобы не свалиться, он быстро падает на диван, на котором ещё оставалось родное тепло. Всё что он произносил до этого, вылетало неконтролируемо, а теперь, когда Чонгука не было рядом, на Тэхёна обрушилась тонна страха, точно грозившаяся размазать его по земле, он даже не замечает постороннего.  — Это ведь он, да. — не спрашивает, а утверждает Эван, присаживаясь рядом с ним и предоставляя спасительный огонёк.  Шатен густо вбирает в себя никотин, благодарно кивнув другу, и блаженно выдыхает облако дыма, хоть на секунду отвлекаясь от шторма накрывших чувств.  — Я… что мне делать? — Ким впервые в жизни был так напуган. — Я сам попросил его дать мне шанс, а теперь мне ужасно страшно. — признается в таком. — И чего же ты боишься? — не понимает директор. — Ты же так страдал по нему.  — Он ненавидит меня. — дрожащим голосом произносит Тэхён, зарываясь пальцами одной руки в свои волосы, а второй вновь нервно затягиваясь, опуская загнанный взгляд в пол.  — Так ты должен радоваться, что спустя столько времени у него есть к тебе хоть какие-то чувства. — Ким горько усмехается, хотя на самом деле не прочь разреветься, как какая-то пятнадцатилетняя девочка. — V, ненависть рождается из большой любви, она и есть одна из её форм. — Тэхён наконец поднимает взгляд на друга. — Одна из самых сильных форм. — добавляет для пущей убедительности. — Но, что… — нервно сглатывает Тэхён, уменьшая голос до минимума, чтобы самому не поверить.— Что, если ему это больше не нужно?  — Тогда бы его здесь не было.   *** Реальность сейчас казалась какой-то шуткой несостоявшегося клоуна, потому что так, придумать их встречу явно мог только он. Чонгук представлял этот день слишком большое количество раз, надумывал себе сотни сценариев, тысячи фраз, которые он хотел бы высказать, но не один не был даже близко похож к произошедшему. Быть может, потому что, ни в одном из них Тэхён не умолял его дать шанс… Не говорил, что пойдёт ради него на всё… Чонгук должен был показать, что без него он не сломался, ведь думал, что Ким рассчитывал именно на это. Должен был показать, что он больше не тот наивный мальчик, которого могли так легко использовать и про которого, как он думал, забыли. Он хотел показать, что та боль, которую ему подарили, сделала его только сильнее. Но почему тогда после их встречи, остался такой непонятный осадок, словно это не Тэхён его бросил, а всё было наоборот? Почему Ким выглядел настолько разбитым и измотанным жизнью, словно тому было намного тяжелее, чем ему самому? Чонгук думал, что выплеснет на него всю свою ненависть… Только не понимает, почему сердце до сих пор унять не может, почему в пальцах всё ещё покалывает от тех прикосновений? Наверное, Чонгук ненормальный раз думает, что в нём ещё живут какие-то теплые чувства к этому человеку.  Наверное, Чонгук полный псих раз в глубине своего сердца верит, что Тэхён его правда любит.  — И что думаешь делать? — выслушав, спрашивает друг.  Чонгук поднимается с мягкой кровати, обводит глазами номер местного пентхауса, пока обдумывает, и, взглянув на панель часов, которые показывали, что до их встречи оставался всего час, принимает решение.  Да, Чонгук верил Тэхёну в сердце, но проблема в том, что сердцу своему он больше не верил. Его просили повзрослеть… — Я дам ему шанс. — уверено выносит вердикт. — Чонгук, что ты задумал? — устало спрашивает Мин, различив в его словах двойной смысл. — Только не говори… — слышно как он вздыхает. — Ты хочешь отомстить? — догадывается старший.  — Месть? — довольно усмехается Чон, облизывая кончиком языка уголок губы. — А почему бы и нет? С нее ведь все началось… Поиграю в старого, милого Гуки, а потом поступлю так же, как он. — Не надо Чонгук, — уже серьёзно просит Юнги. — Ты снова сделаешь себе больно.  — Больно будет только одному. — бросает Чонгук, сбрасывая вызов.