***
«А ты случаем не влюблён в Джесси?»
Ричи: «Что? Нет!»
«Ну, она милая»
Ричи: «А что если бы и был влюблён?»«Жаль»
Ричи: «Всё же я не влюлён в Джесси»«Ты хотел сказать влюблён?»
Это было так неловко для него. Незнакомка вдруг спрашивает его о его симпатиях. Не знаю, что именно, но что-то меня зацепило в этом очаровательном механике. Каждый раз, когда я закрывала глаза, я представляла, как мы проводим время вместе, шутим. Ричи: «В общем, я сейчас направляюсь к тому самому дому»«Жаль, что я не рядом»
Ричи: «Тогда бы мне пришлось защищать тебя» «Судя по всему наш маньяк предпочитает девушек»«Я согласна❤️»
Я так улыбалась в тот момент. Он мне уже начал нравится. Такой заботливый и дружелюбный. Каждый раз, когда он мне писал что-то приятное, моё сердце начинало трепетать.«Скажи мне, как тебя зовут»
??? : «Как меня зовут?» «Зачем тебе знать моё имя?»«Потому что ты мне нравишься» «Ну, пожалуйста❤️»
Джейк: «Меня зовут Джейк»«Привет, Джейк»
Так у загадочного хакера, из-за которого я влезла в это, появилось имя. Имя, которое даже сейчас мне даёт надежду. Он скрывается от властей. Его ищут лучшие из лучших и каждый раз ему удаётся уйти от преследователей. Возможно и у меня когда-нибудь появится возможность вырваться из плена… Джейк: «Привет, Ви» «Я веду себя неосторожно»«Но разве тебе не стало от этого легче?»
Джейк: «Как ни странно, легче» «Но в тоже время мне кажется, что открываться тебе — опасно» «Для меня слишком много поставлено на карту»«Можешь мне доверится»
Джейк: «Я хочу тебе доверится» Доверие очень относительная вещь. Он доверял мне, а я — ему. Это не о чувствах, это о чем-то комфортном. О том, что знаешь только ты и человек, который тебе это рассказал, точно знает, что ты никому ничего не расскажешь. Джейк: «Теперь я хочу узнать больше о тебе»«Ладно, что например?»
Джейк: «Ты встречаешься с кем-то?»«Нет. А что?»
«Я тебе нравлюсь, да? 😊»
Джейк: «Я…»«Мне нравится, когда
ты нервничаешь»
Джейк: «Я заметил» Он не ответил, но нужен ли мне был ответ на этот вопрос? Я не знаю кто я и что делаю. Я — марионетка в руках жестокого тирана, который считает себя центром вселенной. Ко мне никогда не было столько внимания и заботы, как за прошедшую неделю. Неудивительно, что моё сердце трепещет рядом с каждым, кто уделяет мне хоть каплю этого необходимого внимания.***
— Я надеюсь, ты хорошо усвоила урок, Оливия, — тихим басом произнес отец, доставая из нагрудного кармана платок, чтобы вытереть кровь со своих рук и указки. Сквозь пелену слез и затуманенного взгляда вижу, как на белом шелковом платке, остаются багровые пятна и частички кожи со спины. Мои губы искусаны в кровь, а на руках остались красные отметины от ногтей, в виде полу лун. Наконец-то это закончилось. Хвала Богам, это закончилось… Дышать тяжело. Больно. Но всё уже позади. Отец смерил меня вопросительным взглядом. Я смогла лишь коротко кивнуть. Конечно, отец, я хорошо усвоила урок. Его лицо расплылось в довольной усмешке. Чертов оскал сытого шакала. Жестом указав на дверь, он вернулся за стол, собираясь кому-то звонить. Мне в общем-то — все равно. Как мне подняться, если я даже дышать нормально не могу? Вся спина горит. Даже боюсь представить, как она выглядит. Он старался не бить по лицу — слишком явно. Репутация наше всё, но все-таки, израненные губы привлекут внимание. Придется носить медицинскую маску, притворяясь больной. Я прочувствовала во рту металлический привкус крови. Ноги подкашивались, просто отказывались меня держать. С большим трудом мне удалось подняться и осторожно покинуть кабинет, стараясь не запачкать полы и мебель. Я больше так не могу жить. Я так не хочу. Мне надо уйти, сбежать, уехать. Сделать хоть что-то, чтобы избавится от этого ужасного человека, которого я до сих пор, почему то называю отцом. Родители так не поступают со своими детьми! Нетвердым шагом иду по коридору, задавая себе вопросы. Куда я пойду? Что я буду делать? Отец никогда не оставит меня в покое. В конечном итоге он просто убьёт меня. Моё сердце сжалось от боли. Еще буквально вчера, я могла бы написать кому-то из ребят. Просто поговорить о чем-то. Даже не касаясь расследования, я привязалась к этой, порой очень шумной, компании. Ричи наверняка бы пошутил, что бы рассмешить меня. Чтобы как-то меня подбодрить. Теперь ничего не осталось. Войдя в свою комнату, я по привычке посмотрела на ноутбук. Вернее, на место, где он когда-то стоял. Комната словно опустела без него и кажется просто тюрьмой, с мутными, серыми стенами. А нет, это просто слезы застилают глаза. Только не это. Нельзя, чтобы меня такой видели. Надо принять душ и как-то обработать раны… Как же жжет… Душ стал новой пыткой. Как бы я не регулировала температуру воды, боль не уходила. Надо потерпеть, промыть, чтобы не занести инфекцию. Утром будет хуже. В больницу идти не вариант, меня просто потом найдут и пытка повторится. Он просто изобьет меня как маму… Аккуратно укутавшись в полотенце, я подошла к зеркалу оценить масштаб нанесенного ущерба. Из ран сочилась кровь, оставляя на белоснежном полотенце багровые пятна. Громкий стук в дверь заставил меня подпрыгнуть на месте. Сердце ушло в пятки. Неужели он ещё не закончил?! Руки сами вцепились в керамическую раковину, а к горлу подступила паника, вместе с комом тошноты. — Мисс, откройте дверь, — я услышала голос экономки. Надеюсь, она не с моим отцом. — Минуту, — ответила я, пытаясь подавить эмоции. — Я не одета. Наскоро натянула белый махровый халат. К сожалению, он в ту же секунду окрасился в красный. Нет времени переодеваться, надо открыть дверь. Дрожащей рукой потянулась к ручке. За дверью стояла экономка, слава Богу, одна. В руках подготовленная аптечка. Странно, обычно она словно робот, слепо выполняющая указания и приказы своего хозяина. Но иногда, она проявляла признаки человечности. Как сейчас. — Мисс, позвольте я обработаю раны. — сказала она и я, коротко кивнув, прошла в спальню и села на край кровати. Надо будет попросить поменять постельное бельё после очередной экзекуции. Это ещё больнее, чем промывать свежие раны под обычной водой. Экономка действовала быстро, чётко и слажено. Это не первый раз, когда мы так с ней сидим. Молча. Я чувствую сочувствие в её взгляде. Вижу, как она хочет помочь, но мы обе понимаем. По сути, она ничего не может… — Генри слышал? — вдруг спросила я. Хоть мне и всё равно, но хотелось бы, чтобы он слышал мои крики и кому-нибудь рассказал. — Мистера Куилла сопроводили до машины раньше, чем он мог что-то услышать. — на секунду в её голосе проскользнула нота жалости, но после он снова стал ровным и холодным. — Но он видел ваш уход вместе с отцом и ваш дядя… Тоже добавил несколько слов. Мне очень жаль, мисс. — Спасибо за помощь. — ответила я. Очередная волна боли пронзила меня на сквозь. Сжав зубы, я старалась не издать и звука. Не хочу, чтобы он услышал… Вдруг экономка наклонилась ко мне ближе, убирая влажные полосы за ухо. Словно хотела обработать раны на плече, но я услышала её голос у самого уха. — Вам нужно уходить, мисс. Прежде, чем ваш отец сделает с вами тоже самое, что и с вашей матерью. — прошептала она. — Я не могу, вы же знаете… — так же тихо прошептала я, не пытаясь сдержать слёзы, стекающие дорожками по щекам. Физическая боль ничто по сравнению с осознанием того, что я оказалась в плену у собственного отца. — Мне отсюда не выбраться. Экономка ничего не ответила. Вскоре она закончила и покинула мою комнату. На моё удивление, слова экономки подействовали на меня ободряюще. Мне действительно надо уходить. Вот только, как мне это сделать? Как сбежать, когда ты заперт в огромном доме? У отца везде глаза и уши. По периметру дома расставлены камеры, в доме ходят работники, а на улице — охрана. Но страшнее всего то, что все двери на ночь закрываются, а ключи есть только у отца и рабочего персонала. Мне точно не выбраться… Прыгать из окна не вариант, если я не хочу себе что-нибудь сломать. Выход так легко не найти, но одно я знаю точно, я не хочу умереть здесь от рук отца и точно не хочу кончать с собой. Я должна справиться с этим. Для этого мне нужен план. Жаль я не могу сейчас узнать, что происходит после выходки Лили. Как отреагировали ребята? Наверняка, Джесси вспылила, а Дэн отшучивается. Томас, как обычно, сидит тише воды. Клео пытается вразумить Лили, а Ричи обеспокоено попытается всех применить. Забавно, но мои предположения даже позволили мне чуть успокоиться. Что интересно делает Крис? Вот кого-кого, а его действия предугадать мне никогда не удавалось. То он шутил круче Дэна, когда страсти накалялись, то наоборот — возвращал нас с небес на землю. Иногда мне кажется, что он не тот, за кого его принимают. А ведь мы с ним ни разу так и не переписывались в личном чате. Если подумать, я не знаю, как себя с ним вести, доведись нам пообщаться в личке. Наверняка они с Джейком сейчас обсуждают, как избавится от видео. О нет. Джейк… Что же будет с Джейком, если его разыскивают власти? Волнение пронзило меня ледяными иглами. Как бы я хотела хоть как-то им помочь. Может отец прав, я действительно не могу никому помочь. Руки сами сжались в кулаки. Нет. Он не прав. Я не такая бездарность, какой он меня считает. Но что же мне делать? Как поступить? Должно же быть хоть какое-то решение. Какой-то выход из этой адской ситуации. Тяжелые шаги в коридоре, эхом отозвались в моей голове. Отец. Его шаги я с легкостью смогу отличить от любых других. Уверенные шаги по деревянному полу и затихли. Прямо за дверью. Сердце забилось с бешеной скоростью, неужели все заново? Что я ещё должна пережить для того, чтобы он оставил меня в покое? Внутри всё сжимается, крутит желудок, а сердце так сильно бьётся, что я слышу его стук в ушах. Ручка двери уверенно поворачивается, а я сглатываю подступивший к горлу ком. — Оливия, ты ещё не спишь? — отец бесцеремонно вошёл в комнату и направился к моей постели. Я инстинктивно попыталась встать. Однако боль, пронзившая меня тысячей маленьких иголочек, не позволила этого сделать. Пошатнувшись, лишь рухнула обратно на край кровати. — Скоро попытаюсь поспать. — сухо ответила я, сжимая руки в кулаки, чтобы не сорваться. — Завтра можешь не приходить в офис. Я всё сделаю сам. Я не хочу, чтобы ты приходила после такого скандала. Утром, если Генри не передумал, я назначу дату помолвки. Но если он передумал, то пеняй на себя, этим, — отец ткнул меня в плечо, от чего новая волна пульсирующей боли пронзила всё моё тело. — Так легко ты не отделаешься. Документы готовы? — спросил он. — Да, они уже у Аделаиды, — кивнула я, подавляя подступившую тошноту вместе с желанием схватить настольную лампу с прикроватной тумбы и проломить отцу череп. — Хорошо. Хоть что-то ты нормально сделала за сегодня. — сухо сказал отец, развернулся и вышел из комнаты, оставив дверь нараспашку открытой. Как же я его ненавижу. У меня нет свободы. Нет выбора. Нет мнения. Нет лица. Нет имени. Нет личности. Я никто. Он стёр меня, словно меня никогда и не было. Я несколько часов пыталась улечься и уснуть, но как бы не ложилась, ноющая боль то пронзает меня насквозь, то на минуту утихает, но потом снова возвращается. В таких ситуациях отец запрещает мне принимать обезболивающее, но я больше не могу. Я больше не могу терпеть. Не хочу терпеть. Я осторожно встала с постели. Меня всё ещё шатает, зато могу держаться на ногах, это уже хорошо. Я осторожно открыла дверь спальни. В коридорах, на моё удивление, никого. Дверь спальни отца немного приоткрыта, свет не горит. Значит, экономка уже приносила ему лекарства, оставив дверь приоткрытой, из-за летней духоты. Прекрасно, путь свободен. Если что, скажу, что спустилась попить воды и всё. Это мне не запрещено. Надеюсь. Внизу тоже никого. Как странно. Время почти три ночи, в это время горничные уже потихоньку приводят дом в порядок. Ладно, видимо сегодня они начнут позже. Я, крепко ухватив перила, потихоньку начала спускаться. От каждого шага по спине разливается новая волна боли, от чего меня тошнит. Я конечно привыкла к боли, но не всё можно стерпеть. Судя по количеству унесённых экономкой бинтов и ваты, раны у меня до мяса. А такое стерпеть крайне сложно. Главное, чтобы не загноились. На кухне темно и прохладно. Странно, обычно тут достаточно тепло, а сейчас сквозняк обволакивает лодыжки, от чего по телу бегут мурашки, от чего боль возвращается и я еле сдерживаю себя, чтобы не застонать. Нельзя привлекать к себе внимание. Так, экономка где-то держит лекарства. По-моему в верхнем ящике рядом с холодильником. И я оказалась права, там действительно лежит небольшой пузырёк с достаточно сильными обезболивающими. То что надо. Наскоро выпив таблетку, я уже хотела уходить, но вдруг на кухню влетел мотылёк, привлечённый тусклым кухонным освещением. Но откуда он тут взялся? Отец терпеть не может летающих и ползающих насекомых. Мой взгляд сам упал на дверь, которая немного приоткрыта, и тонкий луч света от белого уличного освещения, упал на ледяной пол кухни. Дверь открыта. Кто-то её оставил. Сердце бешено заколотилось. Это мой шанс. Маленький шанс на спасение. Кровь стучит в ушах, голову в момент охватил жар. Мой шанс. Один шанс…