Терпение — великая сила. Когда лопнет…
Мамчич
🍈
— Да ты, мой хороший, — яростно цедит сквозь зубы Пик, смахивая со лба лиловую чёлку, — ты, мой дорогой и свободолюбивый, и дня не протянешь без своего короля. То есть — без меня! Что ты сделаешь? Куда сбежишь? Да тебе даже ПТУ не светит с твоим-то уровнем интеллигентности! А репутация? Люди побоятся собаку доверить на прогулку такому хулигану, как ты. Что-то серьёзное — тем более. Не строй из себя непобедимого — ты напрямую зависишь от нас всех. Особенно — от меня. Вару смотрит по-детски упёрто, брови нахмурены, щёки жутко алые от злости и беспомощности. Тяжёлое, гневное дыхание накаляет атмосферу. На заднем фоне брязкают вилки и тарелки: Рома занимается любимым делом — мытьём посуды. Также слышны звуки стрельбы автомата, английские речи низким голосом и шорохи: Зонтик рубится в игру «Сталкер». Сидит себе на диване, в одной футболке и трусиках в горошек, свернувшись клубочком, и напряжённо стреляет зомби, время от времени хитро хихикая. Феликс о чём-то тихо болтает с озадаченным Куромаку, что максимально старается уткнуться в газету. Габриэля не видно и не слышно, впрочем, как всегда. Зелёнка поправляет край свитера, на секунду опустив взгляд, но моментально впивается глазами в лицо своего врага, не сдавая позиции. Сегодня остаться в проигрыше он точно не намерен. — А не думал ли ты, умник, — чеканит с особым акцентом на последнее слово Вару, — что я завишу от тебя только в этом доме и в этой стране? Что моя репутация плохая только в этом городе, а за границей я иной человек? И вообще-то, денег у меня хватает. Ты сам это знаешь. Мне давно не шестандцать, и я теперь имею огромные суммы, благодаря которым скоро снова уеду на другой континент. Но в твоих глазах я до сих пор непослушный щенок, умеющий разве что махать хвостиком. Зонтик нахмуренно и ошарашенно поднимает глаза, приоткрыв рот. Шепчет «фига речи начались», но сразу прячет взгляд, видя недовольное лицо Вару. Пик смотрит со злостью в глубоких глазах, но прикрытой пеленой пофигизма. Мол, что ты там распинаешься, валет несчастный, нашёлся великий активист. — Именно так. Только смотреть за собакой мне куда приятнее, чем за тобой, хоть и разница в присмотре не велика. Тоже надо кормить, выгуливать и пристально наблюдать, чтобы чего не натворило чудное существо. Вальяжная, наглая улыбка расплывается на довольном лице Пикового, отчего Зелёнке хочется треснуть по этой роже. Вот же гад! Бессовестный! И издевается ведь, будто именно он тут самый старший, всех кормит и обеспечивает. Хотя всем этим занимается Куро, младший лишь на год. — Валеты могут и без королей. — парирует зелёноволосый, поправляя очки и подло усмехаясь кончиком манящих уст, отчего открывается вид на белоснежные зубы. — Я это доказал, докажу и буду доказывать. Вару разворачивается, кидая напоследок воздушный поцелуй, и уходит из помещения, в котором повисла тишина. Солнце светит на диван и прихожую, кухня также залита лучами. Феликс замер истуканом, так и оставив рот приоткрытым, Ромео перестал дребезжать посудой и застыл, вслушиваясь. Куромаку даже оторвался от политической газеты и осмотрел комнату, ища причину такой резкой молчанки. Только у Зонтика продолжаются стрелялки на весь звук. Он старательно бьёт пальцами по экрану, от сложности даже высунув язык, и наконец слышен визг зомби и громкий выстрел. Мальчишка восторженно шипит, не отрывая глаз от планшета. — Йееее, — тихо тянет пятилетний ребёнок, полностью поглощённый игрой. Резко Феликс хмурится и быстрым шагом идёт к Зонту. Голубовласый тоже заметно меняется в лице и прижимает плотнее к себе гаджет. — Нетушки. — недоброжелательно отрезает ребёнок, даже не выслушав просьбу. Он знает, что Феля против жестоких игр, а маленьким детям нельзя вообще телефоны в руки давать. — Датушки. — твёрдо противостоит блондин, протягивая руку в просьбе отдать устройство. Зонтик отрицательно кивает головой, на что Феликс требовательно дёргает кончиками пальцев, намекая, ведь всё равно будет так, как скажет старший. — Господи, тебе же только шесть исполнится! Уже приучили ребёнка к этой своей технике… Зонт закатывает глаза и недовольно вздыхает, протягивая планшет. — Да вы задгали… — тихо буркает он, не выговаривая букву «р». Ромео дальше моет посуду, пока Пик наконец оживает из статуи и садится на диван. Он облокачивается на мягкое сиденье и поднимает взгляд к потолку. Вару ему точно решит устроить весёлую жизнь. Тут не надо быть экстрасенсом, чтоб догадаться. — Точно, что «задгали». — говорит фиолетововолосый и вздыхает.