Глава 1
3 июля 2022 г. в 12:12
Очнулся я от чувства, что вот-вот захлебнусь. Я поспешил перевернуться на бок, тело показалось необычно тяжёлым, но я справился. И выблевал фонтаном большое количество жидкости на пол и частично на кровать, на которой лежал. Стоп. Какой-то неправильный пол. Где это я? И что это за кровать? Жёсткая, как возбуждённый альфа в омежью течку. Альфа…
Перед глазами пронеслось, как меня схватили по дороге в комнату. Какой-то альфа со знакомым запахом, мой первый альфа. Удар, боль, проникновение, снова боль, поцелуй, узел. УЗЕЛ?! ОН ЧТО, МЕНЯ ОБРЮХАТИЛ?! Я был возбужден? Почему? Могла ли у меня неожиданно начаться течка? Или это я сам? БОООЖЕ МОООООЙ! Тупое похотливое тело! Тупой альфа! Где я вообще?! Куда он меня унёс?!
Я попытался встать, но получилось только сесть, вляпываясь в собственную блевотину и добавляя к ней новую порцию. БУУУУЭЭЭ!!! Ну вот, теперь все ноги в… А?
Моих ног не было. Вот вообще. На их месте были какие-то непонятные шерстяные столбы с пальцами-колбасками, тоже частично покрытыми такой же чёрной шерстью.
– АААААААААААААААААААААААААААААА! – раздался громогласный крик, похожий на звук трубы с оттенком рыка, такой страшный, что поджилки затряслись.
Испугавшись, я попытался отскочить от источника шума, который явно находился где-то рядом, и от этих отвратительных шерстяшек, но дёрнувшись в сторону, понял, что они ползут за мной, а шум только нарастает.
– ЧУДОВИЩЕ ЖРЁТ МОИ НОГИ! – заорал неунимающийся бас, – Я УМИРА… – и тут же заткнулся.
Я понял, что всё это время орал сам. И полз от собственных ног, которые почему-то распухли и покрылись волосяным ковром. А ещё накачались, вытянулись, да и вообще приобрели какой-то кошмарный вид. Что это? Аллергия на альфу или я теперь оборотень?
– ААААААААААААААА!!! Я НЕ ХОЧУ ЖРАТЬ ДЕТЕЙ, – снова раздался звериный ор. – Не хочу, не хочу, нет, – запричитал чуть тише, чтобы не оглохнуть, и попробовал встать. Оказалось слегка высоковато.
Попытавшись оторвать от пола эти мясные мешки, притворившиеся ногами, и сделать шаг, я упал, поскользнувшись на всё тех же отходах жизнедеятельности. Больно. Да что с этим телом?! Оно же совершенно не хочет двигаться!
Я попробовал оттолкнуть себя от пола и тут… увидел свои руки. Нет-нет, не свои. Это кто-то оторвал мне МОИ ПРЕКРАСНЫЕ НЕЖНЫЕ И УХОЖЕННЫЕ МЯГКИЕ РУКИ и приделал на их место ЕЩЁ ОДНИ НОГИ. Не мои, нет, не мои приятные милые ножки, а огромные НОГИ оборотня, которые только что меня подвели.
– ТВОЕГО ПАПУ ВО ВСЕ ЕГО, – опять заорал … я. – Так, надо успокоиться, - заговорил тише, сделав вдох-выдох. – да, вот так. Просто надо встать и найти зеркало. Что-то мне подсказывает, что это ещё не всё.
Взяв себя в руки, а вернее оттолкнувшись своими-чужими РУЧИЩАМИ, я наконец-то поднялся и сделал шаг вперед, оглядывая комнату.
Небогатая, но вполне подходящая для какого-нибудь трактира. Бледно-розовые стены, светло-коричневый пол с чёрным узором. Виднеется выход на балкон. Помимо кровати, здесь были стол, заваленный какими-то вещами, пара стульев, рядом с которыми и около кровати было много стеклянных бутылок, и длинный шкаф с зеркалом. И я смотрел прямо в него. В зеркало. А вернее, на того, кого оно изображало. Меня, то есть. Меня, который не я, но почему-то шевелится, когда я шевелюсь. Какой-то ОГРОМНЫЙ я. Нереально большой, сплошь волосатый мамонт.
В каком-то временном помутнении, словно растеряв где-то все эмоции, я подошёл ближе и начал рассматривать себя. Мужик под два метра ростом, лет так тридцати трёх – тридцати пяти (в моём понимании – почти что старость). Короткие чёрные волосы (не ёжик, конечно, сантиметра четыре в длину), широкое лицо, квадратный подбородок, глаза карие, глубоко посаженные, кустистые брови, щетина на лице (КАКОЙ УЖАС!!); далее следовала массивная шея, по-альфьи могучие плечи, мощные ШЕРСТЯНЫЕ руки, просто нереально большое туловище с накаченными мышцами, обтянутыми слегка загоревшей кожей, покрытой то тут, то там вездесущей чёрной волоснёй. Ниже доступ к сокровенному прикрывало нижнее бельё – такие свободные синие трусы-шорты почти до колен. Под ними определённо должно быть что-то интересное!
– ПАПОЧКИ РОДНЫЕ! – пробасил уже знакомый голос, а ручищи приложились к раскаленным красным щекам.
У меня чуть челюсть не отпала от увиденного! Там был не совсем уж огромный, но хороших альфьих размеров член, только без узла, но, как можно было догадаться, окружённый бурной растительностью. И это в противовес моему идеально гладкому телу! Судя по всему, парикмахеру придётся долго и упорно меня стричь, когда я вернусь. Если вернусь…
Нижняя губа бугая из зеркала задрожала, а глаза наполнились слезами. Он что, собирается плакать? Такой большой и сильный мужчина?
– Нет, я маленький и красиииивыыый, – завыл этот… который теперь я. – АААААА! За что? За что? Почему это со мной происходит?! Кому я в этой жизни так нагадил?! И кому я такой нужен теперь?! Ни один альфа на меня не посмотрииит! – пуще прежнего выл бугай, но, на удивление, слёз не было.
Видимо, это тело не привыкло так ярко проявлять свои эмоции. Похоже, придётся признать очевидную истину: это совсем-совсем не моё тело, моё бы не смогло так измениться.
И тут раздался звук (звонок), а потом кто-то забарабанил в дверь, видимо, в ту, что находилась в смежной комнате и вела наружу.
Верзила дёрнулся и испуганно замер… То есть это я дёрнулся и уставился перед собой, пока где-то там продолжали стучать, а потом послышался крик:
– Толян! Толян! Открывай! Я знаю, что ты дома!
Хоть я не совсем то, чем меня там кличут, а Тилиан, я всё же отправился на источник шума. Откуда он знает моё имя? Ещё и коверкает его так. Наверное, я бы не стал открывать этому человеку, если бы он не звал меня. Вдруг его родители послали? Или братья? Волнуются, наверное, что я пропал, всех на уши поставили.
Я отодвинул засов и открыл дверь. За ней стоял мужчина возрастом примерно лет тридцати двух, телосложением очень похожий на это тело, в котором я очнулся, чуть ниже, может быть, не такой мощный и пугающий, а органичный такой, если в сравнении, но всё равно сильный, хорошо сложенный. Блондин с голубыми глазами и более ухоженный, без растительности на лице и не вонючий, хотя и запаха какого-то особенного, чисто альфьего, я не почувствовал. Скрывает его, что ли? Красивый мужчина. Очень. В обтягивающей серой майке и голубых штанах, тоже плотно на нём сидящих.
Я отодвинулся немного, позволив ему зайти, а он и зашёл. Постоял, глазами своими удивлённо похлопал, оглядывая меня с головы до ног, особенно задержавшись где-то на линии пояса. Согласен. Нынче я не в форме. Пусть мы и не знакомы, но даже так хотелось, чтобы позвал на свидание, к примеру, или просто сказал что-то приятное. От такого красавчика хочется слышать только нежности. Думаю, он на это способен. Да даже если бы пошлости, как каждый встречный-поперечный альфа – всё было бы лучше, чем его первые слова, сказанные со смешком:
– Толян, ну, право слово, ты бы хоть трусы надел.
Это провал. После разглядывания себя у зеркала я и впрямь был обнажён. Если можно считать обнажённым гиббона, покрытого шерстью.
– Толь, а, Толь, – шарахнулся незнакомец. – Чего это т-ты лыбишься так по-маньячьи? Я же просто так сказал.
– Что? – в непонимании нахмурился я.
– Говорю, делай, что хочешь, Толя, – гость нервно сглотнул. – И без трусов можешь, если очень хочется.
– Ты разрешаешь мне ходить без трусов? – уточнил, обескураженный его предложением, и, очухавшись, всё-таки прикрылся ладонями, помогая кучеряшкам в паху скрыть непотребство.
– Нет, я ни в коем случае не указываю! – он выставил руки перед собой, словно защищаясь, и даже немного покраснел, – тебе и так нор… Делай, что хочешь, короче, я тебе не указ, а у тебя дома – тем более. Фух, – выдохнул он, – ты это… на улицу только не выпрись, а то мало ли, – уже спокойно проговорил мужчина. – Знаешь, вот всегда, как глянешь, будто с упрёком, так прям и думу думаешь потом, где опять накосячил. Аж насквозь пробирает твой фирменный взгляд, Анатолий Сергеевич, - улыбнулся он, погрозив мне пальцем. Ох, эти бы пальцы… и эти его очаровательные губы…
Я стоял молча, залипнув на его улыбке. Он, присмотревшись ко мне, как-то спал с лица:
– Опять бухал? – и, не дожидаясь ответа: – я же тебе сто раз уже говорил, что конец службы – не конец света! Эх, ладно, – махнул он рукой, – иди в душ, что ли, а я пока чайник поставлю. Побеседуем.
– В душ? – переспросил я.
– Да, а то несёт от тебя, – он сделал характерный жест, махнув пару раз ладонью у носа, и подтолкнул меня в сторону ещё одной двери.
Я приподнял руку и чуть не задохнулся, ощутив ни с чем не сравнимое благоухание подмышек (ВОЛОСАТЫХ ПОДМЫШЕК, прошу заметить!!). Пришлось признать, что мужчина прав. Ещё как несёт.
С душем я разобрался быстро. Он не сильно отличался от того, которым я пользовался дома, но всё же разница была. У нас рычажки были: дёрнешь – вода льётся, ещё раз – перестанет. Здесь же можно было регулировать поток воды и температуру нехитрым механизмом. Это только утвердило меня в мысли о том, что я где-то далеко от дома. И, судя по реакции на меня того незнакомца, ещё и в чужом теле какого-то человека, которого он знал. Во внушительном и вовсе не аппетитном теле, которое я ещё раз внимательно осмотрел, стоя под струями воды, и остался недоволен.
Было ли мне страшно? Было. Где я? Что я теперь? И куда девалось моё тело, если я теперь вот в этом? Я в другой стране? На другом конце света? Или, может быть, это вообще другой мир, как в фантастических романах или сказках? Да, скорее всего. Тогда получается, что это переселение душ, а я у-умер? От этой мысли откровенно бросило в дрожь.
Хотя не мог же я умереть от небольшого удара во время секса. Или всё-таки мог? Грёбаный альфа! Во всём виноват тот грёбаный альфа, что посмел накинуться на меня и взять.
Захотелось срочно смыть с себя не только распространившуюся вонь и грязь приобретенного тела, но и мерзкие воспоминания о беспардонном альфе и своём ужасном шлюшьем поведении, потому что так охотно поддавался ему! А ещё дрожь и неожиданно ставший удушающим страх. В какой-то момент показалось, что сейчас здорово разревусь. Но нет. Я теперь даже разреветься нормально не мог! Так уж, пара слезинок.
На бортике ванны лежал только жалкий кусок мыла, которым мне и пришлось воспользоваться, пытаясь бережно натереться жёсткой мочалкой. Где моя мягонькая розовая мочалочка? Где мои гели и масла с нежными ароматами цветочков и мягкой текстуркой? Где мои шампуни и пенки? Где это всё? Неужели у того гиббона, что теперь существует в моём сочном и молодом теле, пока я тухну в этом, благоухающем помойкой? Или и тела моего больше нет? И человека этого. Я же проснулся, захлёбываясь рвотой! Может ли он…
Всё, хватит ныть! Это хорошо, если вдруг он остался жив. Я же остался. Буду верить в лучшее. Пусть хоть поживёт нормально, а не вот это вот всё. Жалко ведь, омега всё-таки, судя по отсутствию узла и слегка приподнятому во время помывки члену. Нет, беты, конечно, тоже возбудимы, но не до такой степени, для них секс – это скорее способ проявления любви, а не потребность, как для альф и омег. От простого душа у беты бы не встал.
Да, специфичное для омеги тело ему досталось, а теперь уже и мне, но что поделать? Это же не значит, что нужно себя запускать! А оно неухоженное такое! Стоит только взглянуть на эти ногти, аж жуть берёт. Боже, в этом мире что, ещё не придумали такую вещь, как маникюр?
Теперь не только его, но и себя жалко стало. У омеги того, если он жив (а я почему-то верил, что он жив), теперь точно будет всё хорошо. А я? Кто позаботится обо мне? Кому я такой буду нужен?
Уронив ещё пару слезинок, я вытерся полотенцем и вышел, обмотав им бёдра (хотел полностью замотаться, но ткани не хватило), потом пошёл в спальню и заглянул в шкаф, ища более или менее удачную одежду.
Мдааааа, гардероб, мягко скажем, оказался скудноват на выбор. Но раз я вроде как у себя дома, то можно и халатик на себя накинуть. Впечатлить гостя мне явно нечем, а голым он меня и так уже видел. И не отвернулся в отвращении, что удивительно, а даже слегка смутился. Ха! Может, ещё не всё потеряно и у меня есть шанс? Хотя вряд ли. Кому такое чудови чудо нужно?
Кухня оказалась небольшой, крохотной такой, меньше спальни. Хотя чего я ожидал? Королевского дворца? Вот уж дудки. Несколько тумбочек, плита, вроде бы, ещё какой-то большой белый ящик и стол со стульями.
Когда я зашёл, мужчина как раз сидел за этим столом спиной к окошку и пил чай из большой зелёной кружки (ещё одна, синяя, стояла напротив и, вероятнее всего, предназначалась мне), а увидев меня, поперхнулся. Видимо, мне всё-таки удалось его впечатлить:
– Толяяяян, – чуть ли не взвыл он, – ну мамкин халат-то нахрена?