Аркадия

*** Утром Александр сбежал. Но оставил записку. «Приходи в универ. Мы с твоей сестрой кое-что планируем. Ты заценишь.». И постскриптум. «я люблю тебя.» *** В десять утра Ана и Александр стояли на самой верхней ступеньке лестницы у входа в университет. Это и был их личный маленький проект. У него в практически белых руках — одна пачка аккуратно распечатанных листов бумаги. У неё — вторая. На каждом плакате — фотография студента с подписью. Очень неприятной подписью. Подписью, которая вмиг выведет из себя, разозлит и зажжёт бесконечную ярость. Бесконечное желание мести. Они собрали компроматы на всех учеников университета. На тех, кто когда-либо причинил боль Марии, они писать не стали. Их обвинят в авторстве. Эти сволочи расплатятся. Ана застыла. Она ждала этого момента всю свою жизнь с отъезда матери. Заставить их всех бесноваться, кричать, не понимать, что происходит. Заставить их слушать их же оскорбления. Ввести в хаос. Уничтожить всё светлое на один-единственный день. Заставить их гореть. Она достала из чёрного кожаного рюкзака баночку колы и, не торопясь, сжала в пальцах правой руки стопку листов бумаги. Вскрыла банку. — Всё идёт по плану, — не оборачиваясь, проговорила она. Её юный хрипловатый голос слегка дрогнул от гнева. Светлые кудри скрывали бледное личико и горящие румянцем от адреналина щёки. — Разбрасываем бумаги. Затем прячемся в туалете, пока основный поток не прочитает подписи. На перемене учителя и профессора уже должны найти людей, на которых бумаги не сделаны, и вычислить виновных. Александр молча окинул её взглядом — а пятнадцатилетняя девушка совсем не как её брат. Расчётливо-милая, но укусит, как только помешаешь. Мраморная статуэтка, наполненная мышьяком. Так легко разбить и так сложно собрать по кусочкам вновь — и отравишься в любом случае. — Я рад, что ты на моей стороне, — честно сообщил он, высоко поднимая руку со стопкой бумажных компроматов. Ана широко улыбнулась ему в ответ; солнечные лучи скользнули по её чёрному облегающему платью и изящным запястьям. Греческая скульптура христианского ангела. От неё пахло красной помадой, дорогим шёлком, лавандой и виноградом. Александр знал, кем она является. Ана — тёмный, как эта вселенная, рай. — Я рада, что делаю это не одна, — ответила она, поднимая вверх ладонь с фотографиями. А в следующую секунду они оба разжали пальцы. Ливень из слов обрушился на университет. Листки бумаги разметались по лестнице, по холлу, забились под двери кабинетов. Кафельно-светлый пол покрылся ковром фраз. И грянул гром. *** Вашингтон опёрся на руку Георга, увидев то, что творилось в холле. — Господи, — весело и с хрипотцой отвесил он. — А ребята ещё умеют зажечь. Георг заржал. *** В урагане яростных студентов Александр увидел Сэмюеля, локтями проталкивающегося через толпу людей к выходу. Его явно вывели из кабинета директора вместе с другими обидчиками Марии. На секунду мозг Гамильтона завис, а затем шестерёнки завертелись с утроенной скоростью. — Почему Сибери вызывали к директору, Ана? — медленно поинтересовался он. Та обернулась, практически мраморные светлые локоны нимбом завились вокруг бледного личика. Алая помада выглядела кровавой розой на губах. Ангел мщения. Ника. Александр вцепился в её плечи: — Ана, не особо много времени объяснять, почему Сибери поволокли в кабинет?! Почему ты не написала на него компромат, что он сделал?! — Успокойся, — протянула Ана, отстраняя его одной рукой. Сощурила тёмные шоколадные глаза. — Он просто был последним, кто уходил с ней. Думаю, они наконец это выяснили. — Нет, нет, последним же был Джеймс, — хрипло произнёс Гамильтон; дыхание сбивалось, взгляд судорожно метался по лицам обозлённых студентов и профессоров. В хаосе виднелся свет. В центре урагана есть тихая разгадка. Она почти у него в руках. Почти. — Нет, — уверенно покачала головой Ана. Её красные блестящие ногти на фоне белой рубашки казались жестоким контрастом. — Я видела, как Сибери уходил с Марией к лесу. Если после разговора с ним она повесилась, вряд ли он сказал что-то хорошее, и я подумала… Дальнейшее Гамильтон не запомнил, слова пошли белым шумом; крики студентов растворились на фоне напряжённо стучащего сердца. Сибери был последним, кто встречался с Марией. Мария не повесилась, Марию задушили. Марию задушили, и это сделал кто-то неопытный, потому что взрослый и рациональный человек бы наверняка замёл следы по-другому. Кто-то неопытный, значит, подросток. Подросток, которому хватило смелости убить человека. Если хватило смелости, ему либо было нечего терять, либо он бы потерял абсолютно всё, если бы не убил её. Книжка по высшей математике. Под авторством Георга и С.С. Вот она, загадочная причина взлёта Сибери по социальной лестнице. Вот откуда у него деньги, вот откуда репутация хорошего математика. Той роковой ночью Мария отправила имейл с опровержением математической теории не Георгу. Она отправила его своему парню, а ему это грозило разрушением всей тщательно построенной жизни. — Эй, парень, — Александр резко повернулся к Ане. Та щёлкала тонкими белыми пальцами. — Ничего не хочешь мне сказать?! — Нам надо найти твоего брата, — выдохнул Александр, схватил Ану за руку и потащил её через толпу разъяренных студентов. — Сложно не будет. *** На ступеньках университета Джон и Элайза столкнулись с Томасом, Аной и Александром. То есть буквально столкнулись — Джон запнулся о собственную ногу и свалился на лестницу, морща веснушчатый нос, а Элайзу еле успел подхватить Джефферсон. — Сибери убийца, — выпалил Томас, аккуратно помогая девушке встать на ноги. — Я знаю, — синхронно отозвались Джон с мраморных ступенек и Элайза, вцепившаяся в перила лестницы. Джефферсон поднял брови. — Мы наконец взломали ноутбук. Последнее письмо отправлено Сибери. В нем представлено подробное опровержение его теории. — Отец Марии тоже знает. Они переглянулись. — Мы не успеваем, — первая озвучила общую мысль Элайза. — Ричард добрался до него первым. Она была права. *** Сэмюель лежал на деревянном полу, как тряпичная кукла вуду, проткнутая насквозь игривой рукой девушки. Бордовое винное пятно крови расплылось под его кудрявой юной головой; одна худая рука в светлой рубашке перекинута через туловище. Ричард не смотрел на него, спокойно откладывая окровавленный нож в сторону. Жаль ему не было. Да, паренёк молод и, возможно, талантлив. Но он убил его дочь. Довёл до самоубийства его жену. Такое не прощают. Рейнольдс лёгким движением зажёг спичку. Этот дом должен умереть с его семьёй. Эта история окончится хорошо для всех, он обрубил почти все мосты. Сейчас настала пора сжечь последний. Когда он уронил спичку, его губы растянулись в улыбке. *** Перед горящим домом Рейнольдсов Джон прижал Элайзу к себе так крепко, как только мог. Страшный грохот и лязг человеческих судеб сотряс остров N, дойдя в своём величии, кажется, до самого ядра Земли. Что-то горело, что-то кричало, что-то сломалось раз и навсегда. Элайза прикрыла бледные веки и обняла Джона. Они застыли перед пылающим особняком под вой пожарных машин вдалеке. В обнимку. Две сумасшедшие фигуры. — Они отмщены, — лёгкий выдох в жаркий воздух. Кострище. Прощание с маем. Призраки Сюзанны, Ричарда и Марии Рейнольдс кружились рядом образами из золотых ниточек. Плакали. Шептали. Благодарили. Извинялись. Джон крепко сжал ладони Элайзы в своих руках. Улыбнулся. Элайза улыбнулась в ответ сквозь горячие пепельные слезы, откинув голову. Позади Александр взял за руку Томаса. Ана обняла брата с другой стороны. Призраки растворились в июне и море — добро пожаловать, наступило лето. С новым утром, остров N. *** В день сдачи проектов в холле не досчитались группы номер двенадцать. Вместо них на дубовом столе лежала записка. «За эти две недели мы выяснили, что всю школу можно поджечь без спичек, а один особняк несчастной семьи затопить без воды. Мы выяснили, что можно пытаться выяснить отношения без драк. Мы выяснили, что эта жизнь очень тяжела для некоторых и чересчур легка для других, но мы научились сводить это всё к компромиссу. Кто-то из нас полюбил, кто-то подружился, кто-то отомстил, но по итоге у нас очень важный вывод: мы все счастливы, и это, бл(зачеркнуто), удивительно, на таком-то острове. Результат нашей работы вы можете увидеть в полицейском участке, если спросите дело Рейнольдсов, только подойдите к Георгу. Надеемся, вам будет очень приятно услышать, что мы сделали всё это вместе. Кажется, мы действительно научились дружить - хотя бы друг с другом. Но самое главное: мы поняли, что каждый из нас отшельник, справедливость, луна, солнце и дьявол. Надеемся, вас устроит такой непонятный вывод. Нам он понятен, а это главное, разве нет? Боимся, объяснять его вам - это вне школьной программы. Дел у нас ещё очень много. Спасибо за низкий старт! С уважением, ваши Джон Лоренс, Элайза Скайлер, Александр Гамильтон, Томас Джефферсон и Ана Джефферсон.» *** Fin.