Найди меня, как только проснёшься.

Лондон 29 ноября Гаспара разбудил пронзительный звонок его телефона, который он забыл поставить перед сном на беззвучный. Но правда была в том, что мужчина никогда не ставил этот режим: этому его научила его работа, ведь нужно было всегда быть на связи, пускай даже в такую позднюю ночь. Порой Ульеля раздражали эти пережитки профессии, но он не мог отказаться от них, особенно сейчас. Особенно сейчас, когда он вел с виду такое простое, но на самом деле запутанное дело. Детектив, не открывая глаз, протянул руку к прикроватной тумбочке и наощупь взял телефон, лежавший на ней. — Алло? На другом конце линии раздался шум возни и напряжённый голос Троя. — Гаспар, ты не спишь? Это Трой. (Мужчина замешкался, но все же утвердительно кивнул, а после ответил короткое «Уже нет…») На 13 улице, в районе Камден, произошло убийство. Я думаю, тебе нужно увидеть всё своими глазами. Детектив, тут же забывший про сон, сразу сел на кровати и стал слушать коллегу более внимательно, при этом неотрывно вглядываясь в стену напротив, которая в темноте была освещена лишь лунным светом, мельком просачивающимся через щель плотно задернутых штор спальни. Этого света совершенно не хватало, чтобы в этой кромешной темноте ночи можно было разглядеть хоть какие-то фотографии, адреса или вырезки из газет, что появлялись у мужчины-детектива с каждой новой зацепкой, и это никак не соответствовало двум вещам, которые детектив так любил: спать в полной темноте и в любое свободное время взирать туда, где он мог найти хоть какие-то ответы на свои вопросы. — Эксперты хотят услышать твоё мнение, и мне кажется, что это очень похоже на ту серию убийств, хотя они отказываются их хоть как-то связывать между собой, — продолжал голос шерифа на том конце. — Да… Конечно. Вы ещё не трогали труп? — тяжёлый выдох последовал за ответом, и мужчина встал с кровати, намереваясь незамедлительно начать собираться. — Нет… (Молчание и чей-то посторонний голос, что-то сумбурно сообщающий Трою) Ульель, ты должен быть здесь немедленно — они хотят забрать тело на экспертизу. — Я уже собираюсь, — всё, что сказал в ответ детектив, прежде чем завершить звонок. *** — Чёрт! Детектив выругался вслух, когда заметил, что чуть ли не проехал на красный, заплутав в своих мыслях. Место преступления было недалеко от района, в котором проживали Томлинсоны, поэтому мужчина легко ориентировался в дорожных развязках, проезжая одну улицу и сворачивая на другой. Гаспару не терпелось оказаться на месте убийства: он уже представлял, как ещё одна найденная им зацепка станет последним пазлом в общей картине дела и приведёт его к преступнику, что наконец позволит детективу покинуть эту страну и вернуться на родину после столь длительной командировки. — Смотри, куда прёшь! — мужчину одарили криком из мимо проезжающей машины, которую он хотел подрезать, и всё же Гаспар не прекращал удивляться таким грубым людям, которые проживали здесь. Возможно, это были остатки сонливости, а, возможно, какое-то необъяснимое чувство, но детектив всё же где-то внутри чувствовал, что сейчас он на верном пути. Когда Гаспар вышел из машины и направился на противоположную сторону улицы, полы его пальто сразу раздул ветер, хозяйски бушевавший в этой местности. Погода здесь, как оказалось, всегда ветреная и мрачная, но, на удивление, детективу она была по душе. Несколько полицейских машин и белый фургон скорой помощи окружили дом, где уже собрались не только служители закона, но и несколько журналистов местных газет и телевидения. Небольшой забор был огорожен красной лентой, тем самым привлекая внимание всех мимо проходящих людей. В этой небольшой толпе он взглядом нашел Томлинсона и сразу направился к нему. Шериф разговаривал со статной высокой женщиной, одетой в строгий черный брючный костюм и пальто такого же притягательного цвета; на её лице виднелись лишь безразличие и надменность ко всему происходящему здесь, а это был первый признак, которым обладали люди, выбравшие профессию судебного эксперта. И хоть сам Гаспар не был уже так чувствителен к ним, всё же он боролся за справедливость и наказание, когда именно представители этой самой должности порой пускали всё дело на самотёк. — Матильда, это старший детектив Гаспар Ульель. Гаспар, это Матильда Оксли, судмедэксперт западного района, — представил их друг другу Трой, как только детектив подошёл к ним. — Здравствуйте, Мистер Ульель, — женщина пожала руку мужчине и натянуто улыбнулась, на что Гаспар ответил тем же. — Надеемся на Ваше беспристрастное мнение. — Матильда, извините, но нам с Гаспаром нужно спешить, — шериф двинулся к двери, и Ульель последовал за ним, окинув напоследок взглядом улицу, на которой уже успело собраться несколько любопытных зевак. Людей всегда привлекали подобные инциденты, даже если они не касались их — в этом Гаспар убеждался уже не раз. — Сразу говорю, надпись на стене была выведена после нанесённых смертельных ударов. Просто одни тут утверждают, что это самоубийство, ведь удары были совершены кухонным ножом Питера, на котором не было никаких посторонних отпечатков, кроме его собственных. Это я к тому, что до этого происходили самоубийства, зачастую совершаемые молодёжью — всё это немного забавляет моих коллег. Однако, убийца действовал профессионально, что очень похоже на все предыдущие нападения. Как я знаю, пол ещё осматривают на наличие следов от обуви, поэтому будь аккуратен в тех местах, где всё огорожено, — быстро рассуждал Томлинсон, поднимаясь по просторной лестнице, ведущей в комнату, где, по его словам, было совершено жестокое нападение. — Так это было холодное оружие? — спросил Гаспар у коллеги, когда они уже встали напротив открытой двери комнаты, в которою ни он, ни Трой не спешили заглядывать, хотя детектив боковым зрением уже видел снующих туда-сюда людей в белых халатах. — Да! И точно такой же почерк, как и на всех телах, что мы видели прежде. Нанесённые увечья абсолютно идентичны, — Трой протянул мужчине синие перчатки, что ему минуту назад вручил один из медицинских работников, работающих на месте преступления вместе с ними. «Дьявол уже здесь» — первое, что увидел детектив, войдя в просторную спальню. Его бросило в жар в эту же секунду, и, вероятно, тому была виной духота, стоявшая в комнате из-за закрытых окон или неприятный запах, исходящий отовсюду, но Гаспар так не мог понять. Но он совершенно точно знал, когда его взгляд метнулся ниже этой кровавой надписи, что это ещё одно убийство, которое принадлежало одному и тому же человеку. За всю свою долгую и успешную карьеру он не раз сталкивался с разными злодеяниями, но совершенно точно что-то изменилось, когда он занялся делом о самоубийстве, совершенным лет так шесть назад в Париже. В тот день, когда его позвали в Святой парк, он впервые в своей жизни не знал, что ему делать... Да конечная версия вердикта звучала, как самая абсурдная и избитая вещь на свете — «Самоубийство», но в тот момент, когда Гаспар заглянул в эти безжизненные и стеклянные глаза жертвы, он увидел в них нечто знакомое. Нечто, что мужчина видел ещё будучи маленьким ребенком, и это посеяло сомнения где-то глубоко в его сознании. Сомнения о возможном и невозможном. Это послание, оставленное как сувенир, опять напомнило ему о том животном страхе, который детектив испытал много лет назад, как напоминание о том, что Господь давно покинул его и этот мир. На стыке стены и пола он увидел хрупкое тело парня, которому на вид было не больше двадцати пяти лет. Его прямые белокурые волосы, измазанные кровью, прилипали к безжизненному и бледному лицу, а чуть ниже обнажённое туловище было полностью окровавлено. Подойдя ближе к телу, Гаспар аккуратно присел и начал рассматривать места, где плоть была разорвана смертельными ударами, откуда до сих пор струилась густая алая кровь, хотя где-то местами она уже свернулась и образовала небольшие комочки. Мужчина поднял свой внимательный взгляд и упёрся в знак, собственнически выведенный на этой гладкой бледной коже груди — это был тот самый перевернутый крест, который подозреваемый убийца оставлял на телах всех своих жертв. Но сейчас совершенно точным было дополнение, ещё одна занимательная улика или даже послание оставленное этим холоднокровным убийцей — надпись на стене, что можно было приписать самому Сатане. — Время смерти? — тихо отозвался Гаспар, нарушая небольшую минуту молчания, когда шериф присел рядом. — Где-то два часа назад. Его нашла девушка, которая вернулась с работы. Они вместе снимали эту квартиру. — Где она сейчас? Томлинсон замешкался, отвечая на чьё то сообщение в своём телефоне: — Внизу, её допрашивают. Заметив закрытые глаза парня мужчина нахмурился, а после произнёс: — Когда его нашли, он был с закрытыми или открытыми глазами? Этот вопрос показался шерифу странным, но он всё же ответил: — …Они были открыты. Гаспар немедленно вытащил свой телефон из кармана и включил фонарик. — Мистер Томлинсон, поторапливайтесь. Нам нужно забрать тело, пока оно не начало разлагаться прямо здесь! — какой-то язвительный голос извне окрикнул их, но Гаспар решил закончить задуманное. Он приблизился к лицу покойного, стараясь не запачкать свою одежду кровью. Детектив аккуратно открыл один глаз парня, осмотрел его со всех сторон, не найдя того, что он всё же ожидал увидеть, затем поступил так же и со вторым. — Что ты делаешь? — поинтересовался шериф, стараясь вдогонку рассмотреть глаза покойного. — На теле нашли ещё какие-то знаки? — будто проигнорировав поступивший только что вопрос, спросил Гаспар шерифа. — Нет. — Это определено один и тот же человек, но тот ли, которого я подозреваю… — задумчиво произнес детектив, так и не найдя ни одной отметины на белках глаз. Возможно, он просто хотел связать все эти факты воедино, или же Гаспар так сильно хотел верить в то, что это дело рук одного человека, орудовавшего по всему миру, но, так и не найдя ничего в глазах покойного, он встал и вышел. — Это определённо было нападение. Шериф утвердительно кивнул, затягиваясь уже второй сигаретой, когда они вышли на улицу. Мимо них пронесли тело, укутанное в белый специальный мешок, и поместили в фургон. — У него были враги? — детектив решил закурить и аккуратно поджёг сигарету, глубоко затягиваясь, стараясь раскурить её как можно быстрее. — Линда, его девушка, говорит, что нет, но она сказала, что он был в последнее время в сильной депрессии и почти не выходил из дома. Гаспар хмыкнул: — Тогда как же он наткнулся на убийцу, если не выходил на улицу? — Не знаю, наверное, нужно допросить ещё больше людей: его близких, родных, приятелей, коллег, соседей. Знаю, что уже завтра обратятся к святому отцу, вдруг это послание что-то значит. Сейчас этим занимаются. Не исключено, что он сидел на каких-то запрещенных сайтах, допустим, на сайте анонимных сатанистов. Гаспар задумался и определённо решил для себя: — Я лично хочу ещё раз говорить с Линдой. И мне нужно допросить ещё несколько человек. Помнишь тот случай с женщиной, которая осталась в живых? — Конкретнее? — Томлинсон задумался, не сразу понимая, о чём и ком идёт речь. — Нападение на Чёрч-стрит, между 16-17 домами. Трой, твой сын был там. — Ох, да… Вспомнил. — мужчина сразу помрачнел об упоминании этого дня, да и Гаспару было нелегко напоминать об этом, после той увиденной сцены в гостиной Томлинсонов. — Он был тогда со своим преподавателем, они столкнулись с ним до этого в церкви. Мистер Стайлс тогда помог той женщине, но к чему ты всё это ведёшь? — Я не отрицаю, что он помог. Ты, очевидно, можешь не видеть связь между этими двумя нападениями, но, когда я читал протокол, в нём было указано, что мужчина нанёс телесные увечья в виде этого самого креста. Это дело быстро замяли, потому что никто не пострадал, да и уличного вора поймали на месте, но суть в том, что, возможно, это целая группировка, либо всё это происходит по приказу одного человека. Мне нужно как можно скорее поговорить со Стайлсом. Гаспар старался выглядеть непринуждённо, когда произнёс последнее слово, но пути назад уже не было — он впервые за долгое время назвал вслух ту фамилию, которая не давала ему покоя уже столько лет. — Конечно, мы без проблем предоставим тебе это. *** — Дьявол уже здесь… — промолвил мужчина, стоя перед своей стеной, его взгляд упёрся прямо ту самую фотографию в верхнем углу, а после метнулась на дополнительную, которую он только что добавил, распечатав её на принтере. Для Гаспара эта фраза ничего не значила, да и серийный убийца, уродовавший и убивающий людей, просто хотел произвести некое впечатление, но в этом не было никакого смысла, ведь он и без этого знал, что эти кровавые слова никак не были связаны с дьявольщиной. Это было лишь никчёмное превосходство, которое хотел показать преступник, но не более. Однако, одна вещь оставалась неизменной — перевернутый крест. Точно такой же, какой он увидел тогда в глазах покойного Джозефа Моро, и лишь он сам тогда обнаружил и определил для себя эту вещь, на которую остальные решили просто не обращать внимание. И пусть было сложно как-то сравнивать эти два случая, очевидно, что их связывала одна вещь. — Это всего лишь позерство, так что же ты хочешь мне сказать? — спокойно произнёс Гаспар, будто бы пытаясь прочитать мысли убийцы. Мужчина кивнул сам себе, а затем, подойдя к стене, оторвал с неё фотографию, одновременно говоря: — Ты ещё пожалеешь об этом, я тебя достану… *** — Здравствуйте, Мистер Стайлс. — детектив сел напротив мужчины, который совсем не изменился с их последней встречи: ни одной новой морщинки, ни одного шрама от ожогов. Гаспар быстро моргнул, отгоняя события того дня, но сейчас это всплывало перед глазами совершенно против его воли. Он вспомнил, как тогда оказался рядом с местом, где произошёл самый сильный взрыв в Париже, как сильно выбило тогда стёкла и как один осколок попал в него, когда он проходил мимо ресторана. Как в тот кровавый день в центре столицы полыхал огонь и отовсюду были слышны крики и плач. Как в тот ужасный день в своих попытках помочь пострадавшим и полиции, он увидел почти обнаженную фигуру, быстро покидающую здание. Это был второй раз, когда в его работе всплыло имя этого человека — Гарри Стайлс. Молодой бизнесмен, не тронутый огнем во время крупнейшего пожара в Париже, с английским происхождением и с совсем неизвестной, не указанной ни в одном архиве, родословной — вот кем для Гаспара являлся сидящий напротив него мужчина. — Добрый день, детектив Ульель. — Гаспар не посмел оторвать взгляд, когда профессор в упор оценивающе посмотрел на него. — Чем я могу Вам помочь? Моя секретарша предупредила, что это связано с тем днём, кхм. Кажется, с тех пор прошло почти два месяца, разве это дело ещё не закрыли? — Так, это была Ваша секретарша? Мне показалось, что это Ваша жена. — Гаспар улыбнулся своей шутке, разбавляя напряжение, возникшее в первые минуты их встречи, наблюдая за реакцией Стайлса на его колкость. Профессор засмеялся, а после подозвал официанта и заказал двойной эспрессо: — Вы что-то будете пить, детектив? — Принесите мне тоже самое, — наконец оторвавшись от зелёных глаз, произнёс мужчина. Устроившись удобнее на стуле, Стайлс поправил часы на своей руке и невзначай взглянул на время. Безусловно, он выглядел шикарно — вряд ли можно было выглядеть как-то иначе с таким огромным состоянием. Дорогой костюм Gucci, запонки которого блистали, будто крича о своей стоимости, а эти не менее дорогие часы... — Не знал, что у детективов такое хорошее чувство юмора, — в завершении сказанного Стайлс бросил небрежный взгляд на своего собеседника. — Служители закона тоже люди… — ответил Гаспар. — Итак, расскажите, пожалуйста, как Вы оказались там в тот вечер? Профессор задумался, он старался улыбаться, не отрывая пристального взгляда, но всё же Ульель отметил для себя — эта тема была Стайлсу совершенно неприятна. — Я возвращался в тот вечер с заброшенного парка — частенько там прогуливаюсь после работы, это успокаивает нервы. В тот вечер начался сильный дождь, (…) — Но Вы были не одни, с Вами был Луи Томлинсон, ведь так? — Да… Всё верно, — Стайлс взял кофе, который им принесли и продолжил, — мы проходили мимо домов и услышали чьи-то крики, сразу же вызвали полицию. Та женщина была сильно напугана, ей просто повезло, что мы оказались там. — Позвольте отметить, у вора был с собой пистолет, помимо ножа. Это было указано в протоколе. Вы обезоружили преступника до того, как приехала полиция. Как Вам это удалось? В изумрудных глазах профессора Гаспар заметил смятение, что, конечно же, было верным знаком для детектива — он загнал мужчину в тупик. — Я… я сам толком не помню уже, возможно, это был дар убеждения, — это прозвучало довольно тихо и сухо. Несколько маленьких глотков обожгли рот Гаспара — в этом заведении определённо подавали самый горячий эспрессо во всем Лондоне. Ульель поставил маленькую чашку на блюдце, достал из своей сумки фотографию и положил её прямо перед профессором. — Вот это было обнаружено на теле той женщины, Вам этот символ о чем-то говорит? — он указал на грудь, где был кровавый след, высеченный на коже. Стайлс задумался, вглядываясь скорее поверх фотографии, нежели в неё. — Думаю нет, а должен? — Стайлс наконец выпрямился и перевёл свой напряжённый взор на Гаспара. Детектив лишь улыбнулся уголком губ. — Нет, что Вы. (Молчание предательски повисло между ними) Мистер Стайлс, Вы ведь преподаёте в Лондонском Университете Святого Маркуса, не так ли? — Да, а к чему сейчас вопросы личного характера? Это как-то связано с этим случаем? — ядовитые нотки мелькнули в речи профессора, и он сделал один глоток из своей крохотной чашки. Гаспар убрал фотографию обратно в свою кожаную сумку и демонстративно закинул ногу на ногу: — Как Вам всё же удалось обезоружить мужчину? Профессор улыбнулся оголяя, ровные зубы, теперь его профиль напоминал оскал, и со стороны это походило на холодную битву двух хищников. — Напомню, что я преподаю психологию, у меня докторская по психологии криминалистики. Так, как Вы думаете, я ещё мог его остановить? — каждое слово чётко вылетело из рта Стайлса, детективу даже показалось, что он слегка повысил тон. Это его немного взбесило. — И Вы даже не подумали о том, что с Вами студент? Человек, который по чистой случайности мог пострадать? — Гаспар повысил тон в ответ, что не прошло мимо внимания профессора. — Я действовал деликатно, не мне ли знать, как общаться с преступниками, — это был скорее риторический вопрос, и мужчина сделал паузу в подтверждение своих слов. — Не могу понять, к чему Вы ведёте? — С Вами был Ваш студент, он мог постарадать. (…) Я многое о Вас знаю, Мистер Стайлс, передо мной парнишка без семьи и какой-либо поддержки приобретает себе отель в Париже, а после череды несчастных случаев переезжает в свою родную страну. И как выясняется, ещё и получает докторскую степень. Вы из детдома, Мистер Стайлс? Каждое слово даётся детективу легко и впивается в собеседника острыми шипами. От этого Ульель лишь ликует внутри, ощущая некоторое превосходство в этой словесной борьбе. — Нет, я не из детдома. Мои родители погибли в авиакатастрофе, едва мне исполнился год. Меня воспитал мой дядя, который сколотил неплохое состояние при жизни и вложился в отель. Если Вы пытаетесь уличить меня в грабеже, у Вас это не получится, потому что после смерти дяди я выкупил всю сеть отелей, что имелась на тот момент. Так, в чём же дело, о каких «несчастный случаях» идёт речь? — на одном дыхании проговорил профессор, Гаспару даже показалось, что он не дышал на протяжении всего этого монолога. — Помните ли Вы своего бывшего коллегу по бизнесу Алена Моро? Гаспар ликует, когда эмоции на лице собеседника вмиг меняются, а глаза профессора начинают бегать по комнате. Он попал в яблочко этим вопросом. Из его лёгких выходит облегченный вздох, ведь этот разговор наконец состоялся и, кажется, детектив выходит на финишную прямую — Да, я помню его. — сухо и твердо отвечает мужчина. — А его сына, Джозефа Моро? Я уверен, что Вы и его помните, потому что Вы не раз светились вместе на разных светских мероприятиях. Так вот, он покончил жизнь самоубийством около шести лет назад. И знаете, Ален утверждал, что это была Ваша вина, ведь по его словам, Вы плохо на него влияли. — детектив сделал паузу, — Это произошло после того, как по необъяснимым причинам Вы с Аленом разорвали все существующие тогда контракты. — У людей есть способность обвинять других людей в своих бедах и говорить абсурдные вещи. Вы хотите обвинить меня в суициде шестилетней давности? — тон Стайлса снова приобрел ядовитый оттенок, что Гаспар списал на самозащиту. — Спустя два года происходит взрыв на Сене: кто-то подрывает ресторан Алена. Вы ведь тоже были там, так? — Вы хотите сказать, что это я подорвал его? Полный бред... Тогда зачем же мне в нём быть, рискуя своей жизнью? — громкий смех раздаётся, но Стайлс продолжает скалиться в сторону Гаспара, не теряя хватки. — Я всё никак не пойму, как эти события имеют общее с происшествием с участием той женщины? — С Вами был Ваш студент, который мог… Профессор прерывает его: — Так Вы переживаете за жизнь Луи Томлинсона или расследуете дело? Скверная улыбка не уходит с лица Стайлса, детектив даже готов поклясться, что в глазах мужчины сейчас играют огоньки самого настоящего пламени. Его выражение изменилось и полностью отличается от того вежливого, что было минут двадцать назад. Сейчас перед ним сидит человек, который больше напоминает животное, что готово напасть в любую секунду. Это осаждает Ульеля, и не даёт ему подобрать следующий вопрос из всех, что он был готов сейчас задать. — Я, кажется, понял в чём Вы меня пытаетесь обвинить. (…) Вы католик, детектив Ульель? Мужчина щурится, прежде чем ответить, не совсем понимая, в какой момент вопросы стали задавать уже ему. — Нет. Почему спрашиваете? — Но Вы ведь были им, Вы были верующим, но Вы отвернулись от Господа, как и он отвернулся от Вас… Резкий вскрик перебивает Стайлса, которому каким-то образом удалось задеть за живое мужчину: — Я не католик. Уже нет. — Ваши руки, которые Вы держите перед собой, скрестив пальцы, говорят мне обратное. Привычка всегда остаётся с человеком надолго… — профессор продолжает ехидно улыбаться, но детектив сохраняет самообладание, рассоединяя руки. — Знаете, что самое интересное в этой истории? — продолжает мужчина с дьявольскими глазами, совершенно спокойно сидя перед детективом. — То, что Ваше мнение не сходилось с Вашей религией. Вам ведь нравятся представители Вашего пола, молодые, красивые мальчики... А это перечит Вашей вере, поэтому Вы и отвернулись от неё. Гаспар теряет самообладание, когда сжимает кулаки и спокойно выплёвывает: — Закрой свой рот… Это единственное, что приходит Гаспару на ум, затуманенный таким внезапно вспыхнувшим внутри гневом, но профессор, видимо, больше не собирается тратить ни секунды своего времени, когда встаёт из-за стола, забирает свои вещи и с нотками ликования от одержанной победы над собеседником в их самопровозглашенном противостоянии произносит перед тем, как уйти: — Детектив Ульель, лучше всерьёз занимайтесь расследованием вместо того, чтобы тратить свое ценное время на такую вещь, как копание в чужом грязном белье… Удачи.