—
«Я тоже тебя бесконечно люблю», — Тэхён дочитывает последнее предложение с особым выражением и откладывает стопку листов на край кровати, поправляя съехавшие на нос очки.
Зрение из-за частой и долгой работы за компьютером не испортилось, нет. Просто он не мог упустить возможность покрасоваться видом «настоящего» писателя — задумчивый, серьёзный и в очках.
— Я уже говорил тебе, что мне нравится, как ты описал нашу историю в своей книге? — Чонгук улыбается, лёжа поперёк кровати на бёдрах Тэхёна и вытягивает губы, чтобы получить поцелуй.
Тэхёна хочется похвалить не только как писателя, но и как человека, не поленившегося читать своему парню вслух уже третью ночь подряд.
— Сейчас у тебя есть отличная возможность это сделать, — Ким наклоняется к губам Чонгука и замирает в сантиметре от них, чтобы сначала услышать обещанное и лишь потом подарить поцелуй. Конечно, чтобы подразнить.
Тэхён, влюблённый в литературу, всегда думал о том, чтобы в будущем написать книгу, поэтому периодически делал заметки о происходящих событиях. Да и в принципе обо всём, что видит вокруг себя. Делал пометки карандашом в книгах, выделяя интересные и важные моменты, но никогда всерьёз писательскую деятельность не рассматривал, считая, что он всего лишь читатель и любитель, но никак не автор. А потом, устроившись редактором в издательство и проработав там несколько лет, начал проникаться процессом всё больше и больше, ему захотелось написать что-то своё. Теперь у него были коллеги, которые могли дать дельный совет, поэтому мысль — почему бы не начать писать о самом важном человеке в своей жизни, не казалась ему такой уж неосуществимой. Было так приятно описывать первую с Чонгуком встречу, свои собственные чувства и эмоции, а потом, с помощью самого Чона, и его переживания и мысли. Слово за словом, абзац за абзацем, глава за главой — и как-то получилось триста страниц.
— Мне очень нравится, как ты пишешь, Тэ, — Чонгук обхватывает тэхёново лицо, притягивает к себе и, не дожидаясь, целует его по-особенному нежно. В таком сосредоточенном на своём любимом деле и в очках Тэхёне Чонгук видит особый шарм. — Однако у меня есть парочка замечаний. Позволишь? — говорит младший, излучая лишь добрые помыслы. Потому что его замечания ни в коем случае не означают, что книга, над которой Тэхён работал последние два года, является плохой. Просто… у него есть парочка незначительных комментариев. Тэхён согласно кивает, готовый внимательно выслушать критику, когда Чонгук встаёт с его бедёр и усаживается по-турецки напротив него. — Во-первых, Юнги никогда не считал тебя смешным, не перевирай, — Чонгук пытается не засмеяться, чтобы придать своим словам максимум серьёзности, — как и Чимин не был моей «мамочкой» и не испепелял тебя каждую секунду презрительным взглядом. Не делай из него монстра.
— Он самый настоящий монстр! — тут же реагирует Ким, удивлённо округлив глаза. — Именно поэтому он работает менеджером Юнги. В этой сфере такие и нужны — твёрдые, жёсткие и решительные, готовые по головам идти ради достижения цели.
— Ты сейчас называешь хорошие качества, Тэхён, — улыбается Чонгук до ямочек на щеках, а Тэхён задумчиво дует губы, ведь ни в коем случае не хотел делать Паку комплимент. Они, конечно, вернулись к своим прежним тёплым отношениям, и сказанное «монстр» лишь шутка — обмениваться колкостями стало своеобразной привычкой и способом выражения своей… симпатии. — Кстати, о Чимине. Что-то я не припоминаю, что между ним с Намджуном были какие-то переглядки, — Чон недоверчиво сузил глаза и нахмурился.
Уж он-то точно первым бы узнал от лучшего друга о том, что у него, гетеросексуала, были какие-то моменты с таким же натуральным братом парня лучшего друга. Их взаимоотношения, описанные Тэхёном, никак не могут быть правдой, Чонгук убеждён. Остаётся лишь выяснить, с какой целью эта интрижка была выдумана в книге.
— Помнишь, мы смотрели Гарри Поттера, а ты говорил, что тебе больше нравится пара Драко и Гермионы? Как ты это называл? — он задумчиво щёлкает пальцами, пытаясь вспомнить.
— Шипперство?
— Точно! — победный щелчок и указательный палец в его сторону в качестве одобрения. — Считай, что я шипперю своего брата с Чимином.
— Ужасно! — Чонгук недовольно прикрывает глаза и немного отстраняется, пытаясь наглядно показать, насколько он не согласен с предпочтениями своего парня. Но, раз Тэхён посчитал нужным добавить эти детали в свою книгу, значит, это определённо его отп.
— Точно так же, как и Драко с Гермионой — совсем не по канону, но ведь очень хочется, — он тянет виноватую улыбку, а Чонгук лишь хмурится. Ему, как драмионщику, нечего привести в качестве аргументов.
— Хорошо, а что насчёт Юнги и Хосока? — Чонгук вот, в отличии от Тэхёна, считает их своим отп, и его очень расстраивает, что в конечном итоге, он так и не получил…
Хотя, сейчас он задумывается и понимает, что окончание их истории было вполне логично завершено — Юнги согласился (даже сам предложил на самом-то деле) на романтические отношения.
— Ты ждал их секса? — Тэхён игриво вскидывает брови, вгоняя Чонгука в краску.
Кажется, только что младший понял,
какого завершения ему не хватало. Точнее, за него это понял его парень.
— Нет… — Чонгук чувствует себя смущённо, поэтому отводит взгляд. — Просто хотелось бы узнать, чем у них всё закончилось. Смог ли Юнги открыть себя для… — он не решается использовать в отношении своего брата
такие слова, как и обсуждать его сексуальную жизнь в принципе (зато почитать с радостью, да, Чонгук?). — В общем, читателю было бы интересно, что у них было после того, как они начали встречаться.
— К сожалению, Хосок слишком занят организацией предстоящего концерта своего парня, чтобы дать мне полноценное описание. Но даже когда у него есть свободное время, он всё время тушуется, — старший задумчиво и растерянно чешет затылок. — Да и сам Юнги. Он ведь такой персонаж, что для меня странно сразу пихать его в койку к Хосоку, — Тэхён весь поникает видом, не зная, как ему поступить лучше.
— Ты всегда можешь спросить об этом самого Юнги, — невозмутимо предлагает Чонгук.
— Ну точно! Или могу сразу пойти и застрелиться. Юнги в первую очередь является причиной, по которой Хосок не решается поделиться подробностями.
— То есть твоя мечта написать книгу о нас не стоит того, чтобы попытаться уговорить Юнги? — Чон вскидывает одну бровь, подаваясь вперёд и шепча эту фразу в самые губы.
— Моя мечта — нет, — легко и просто отвечает он. — Довольная улыбка человека, который последние два года делил со мной бессонные ночи, терпел меня и мои перепады настроения — да, — и нежно касается своим носом чонгукова.
Тэхён вглядывается влюблённо и благодарно в того, кто терпел фразы: «Я удалил все главы, не хочу больше писать», а потом восстанавливал файлы. Кто всегда находил, что ответить на недовольства в стиле: «Этот отстой даже человек десять не прочитает, я — бездарный писатель» и предлагал идеи по усовершенствованию, когда, казалось, дело зашло в тупик. Кто говорил: «Неважно, сколько человек прочитает и скольким понравится, я всё равно уже безгранично люблю твой труд», — и целовал донельзя трепетно и глубоко.
— Я знал, что ты не мог оставить меня без юнсоков! — победно вскрикивает Чонгук и кидается в объятия своего парня.
Они оба падают на мягкий белый плед, а Чонгук принимается расцеловывать тэхёново лицо, начиная со лба и заканчивая уголками губ.
— Я не мог оставить читателей без их полноценного и долгожданного секса, — игриво отвечает Тэхён, слегка прикусывая чонгукову шею.
— Извращенец, — мямлит искусанный Чонгук.
— У извращенца есть условие, — Тэхён возвышается над Чонгуком и смотрит глаза в глаза, — я обещаю, что в будущем подумаю о том, что бы написать для тебя ещё немного юнсоков. В обмен на одно свидание со мной.
— Мне нужно подумать, — Чонгук выпячивает губы, к которым приставляет указательный палец и делает вид, что задумался.
— У тебя мало времени: свидание будет уже завтра, после сольного концерта Агуста.
— Будет, если я, конечно, вообще соглашусь, — он издаёт смешок, потому что самоуверенности Тэхёну хоть отбавляй. — Используй оставшееся время во благо — убеди меня пойти с тобой, — Чонгук тычет пальцем ему в грудь.
— Я готов вечность за тобой ухаживать и добиваться этого свидания, — он берёт его за руку, целует в тыльную сторону, а затем прислоняет к своей щеке. Снова вглядывается так влюблённо, будто они не встречаются уже много лет, а это — их первое свидание.
— Подожди, ты действительно сможешь всё выяснить и добавить новые главы в книгу? — Чонгук приподнимается и спрашивает на полном серьёзе.
Он-то знает, какой Юнги — его очень трудно убедить в чём-то, особенно в том, что касается его секса с Хосоком. И на все расспросы он всегда отнекивался, мол, «личное — не публичное». Но это был ещё очень даже хороший исход, когда он отвечал так. Было хуже, если он начинал злиться и ругаться. Тогда всем становилось страшно.
— Я расстроен, что ты во мне сомневаешься, — Тэхён нарочно поникает видом, выглядит теперь так расстроенно и обиженно. — Но, — он резко меняется в лице и тянет теперь хитрую улыбку, которая не предвещает ничего законного, — у тебя есть шанс заслужить прощение, — Ким подставляет свою щёку и прикладывает к ней указательный палец, — один невинный поцелуй.
Когда Чонгук улыбается и делает вид, что тянется к Тэхёну вынужденно, без интереса и удовольствия, последний неожиданно поворачивает голову прямо, и их губы сталкиваются в поцелуе. Довольный Тэхён утягивает Чонгука в свои объятья и целует-целует-целует. В щёки, носик, губы.
Потому что Чонгук — его самый ценный подарок.
— Я сегодня очень устал, а завтра с утра нужно ехать на объект, — сквозь улыбку говорит Чонгук, которого совсем недавно повысили, и теперь он занимается реконструкцией исторического здания за чертой города вместе с Чонином. — Если ты ещё хочешь свидание, давай ляжем спать, — он устало прикрывает глаза, пока Тэхён поцелуями спускается к его шее.
— После свидания у нас будет секс? — Ким приподнимает голову и смотрит с надеждой. Секс у них, конечно, регулярный, но он не может упустить возможность пофлиртовать.
— Я ещё даже не сказал, что будет свидание, — отвечает серьёзно младший, еле сдерживая улыбку.
— Я слишком обаятелен, чтобы мне отказать.
— Не забудь подчеркнуть в книге, что ты ещё и до ужаса самовлюблённый, — подмечает Чонгук.
— До ужаса я чонгуковлюблённый, — Тэхён целует его в висок и встаёт с кровати, — а остального во мне в меру.
Чонгук улыбается и смущённо треплет свои блондинистые волосы, которые перекрасил совсем недавно. После воссоединения с Тэхёном пепельный цвет ему надоел, и захотелось покраситься в фиолетовый. Проходив с ним полгода, он перекрасился в блондина, и с тех пор ходит с этим цветом. Им с Тэхёном обоим понравилось, поэтому менять он пока не планирует.
Когда они оба раздеваются и, выключив свет, укладываются в кровать, Чонгук припадает на грудь своего парня и накрывает себя и его одеялом.
— Знаешь, прочитав твою работу, особенно ту главу от моего лица, над которой работал я сам, я будто снова оказался в том времени, когда четыре года назад думал, что ты больше меня не любишь. Мне стало так больно и грустно, — Чонгук сильнее прижимается к Тэхёну, чтобы в очередной раз убедиться, что они действительно находятся сейчас рядом. Они вместе.
— Книга хороша, если вызывает в тебе такие эмоции. А своё прощение я продолжаю вымаливать тем, что всё ещё общаюсь с Чимином, — в ответ на это Чонгук закатывает глаза, а Тэхён, почувствовав его недовольство, не любящий затягивать шутку на слишком долгое время, чтобы его малыш не сомневался в любви к нему, тут же прижимает к себе. — Я люблю тебя, Чонгук, — медленно, — больше всего на свете, — и по словам. — Никогда в жизни больше не отпущу, потому что без тебя — уже не смогу, — Тэхён целует его в макушку и каждое сказанное слово — чистая правда.
***
Большое и свободное пространство освещается светом софитов, делая видимым предвкушающие и восторженные выражения лиц гостей. В клубе, вмещаемом в себя восемь тысяч человек, практически не было свободного места. На первом этаже, где располагался танцпол, люди прижимались друг к другу плечом к плечу. В условиях такой духоты охрана выносила для гостей бутылки с водой, чтобы ненароком никому не стало плохо — личное поручение Юнги. Каждый посетитель — парни и девушки, молодые и взрослые — пришёл сюда, чтобы вживую услышать выступление любимого исполнителя Агуста. Упомянутый никогда не раскрывал поклонникам тайну своего псевдонима, и только Хосок знал, что август — особый месяц.
Месяц, когда они впервые, пусть и не при самых лучших обстоятельствах, встретились.
Спустя четыре года, что прошли для обоих по-особенному, Юнги понимает, насколько важной была встреча в рамках конкурса, неучастие в котором в тот момент казалось сродни концу света. Сейчас, когда позади совместные годы работы над музыкой, тысячи ночей, проведённых в одной постели в поцелуях и объятиях, купленная совместными усилиями квартира и ни на день не ослабевающая любовь, Юнги осознает, насколько важным оказался для него тот август. Он просто не мог выбрать себе другой псевдоним.
В Сеуле сегодня проходит завершающий этап его тура по городам Кореи. Дальше планируется такой же тур по Японии, где фанатов становится с каждым днём всё больше и больше. Поддержать друга пришли все друзья — отпросившийся с объекта пораньше Чонгук, взявший отгул Тэхён, Намджун, который является теперь заместителем директора в медицинской клинике и имеющий возможность взять себе выходной в любой день (конечно, он этого почти никогда не делает) и Джин, работающий учителем корейского языка и литературы в школе. Им, как особым гостям, выделен vip-столик на втором этаже, а также предоставлены алкоголь на любой вкус и множество закусок. Родителям и их лучшим друзьям-соседям тоже выделен столик, и Тэхён ненароком поглядывает на них, чтобы убедиться, что они в порядке. Несмотря на то, что здесь очень шумно и громко, а музыка звучит не самая для них подходящая, они всё же получают удовольствие, ведь на сцену сейчас выйдет их сын, о котором они рассказывают каждому второму на работе и в округе. Конечно, Юнги расстраивается, что прежде в него не верили, и лишь с приходом успеха оценили по достоинству. Но всё же не обижается на родителей, стараясь понять их отличающееся от его собственного восприятие мира. Поэтому с родителями он остаётся в хороших отношениях и даже довольно машет маме рукой из-за кулис, пока никто не видит.
Чимин, ставший для Юнги не только личным менеджером, выполнявшим любые поручения и решавший абсолютно все вопросы своего артиста, но и близким другом, тоже, конечно же, сегодня здесь. Ещё в студенческие годы они подмечали для себя, что им нравились шутки и стиль поведения друг друга. Просто общаться ближе не возникало необходимости, у каждого были свои заботы, а в университете у них была такая большая компания, что редко удавалось обменяться даже парочкой фраз. Но как только карьера артиста пошла в гору, Хосок настоял на том, что Юнги нужен личный помощник. Чимин предложил свою кандидатуру, и Юнги охотно согласился. С того дня никто ни разу не пожалел об этом решении.
— Почему свет на сцене всё ещё не работает? — Пак отчитывает работника клуба, испепеляя сердитым взглядом и поправляя свою чёрную челку, что прилипла ко лбу. Да, он тоже, как и «любимая подружка», как говорит Тэхён, перекрасился. Всё делают вместе. — Лампы усилителей должны прогреться, идиот, — он глубоко вздыхает, пытаясь оставаться уравновешенным и указав рукой в сторону оборудования, произносит спокойнее: — Выполняй, — и напуганный своей оплошностью мужчина тут же удаляется.
— Эй, пчёлка, осталось совсем немного, пора занять своё место, — сзади к Чимину подходит Юнги, опуская руку на плечо, на котором идеально сидит чёрная шёлковая рубашка, и крепко его сжимает. — Остальным займётся Хосок, можешь не переживать.
— Нет, я останусь здесь и буду смотреть, чтобы олухи сделали всё, как надо. Я их знаю, готовы проебаться в любой мелочи, — бурчит Чимин, вызывая на лице артиста улыбку. Именно таким Юнги и видел своего менеджера — с полной отдачей и любовью к делу. Именно поэтому он, совсем не переживая за качество предстоящего концерта — ведь его парень и друг сделали всё возможное, чтобы он прошёл идеально — добавляет нотки строгости в свой голос:
— Это поручение, которое ты должен выполнить, Чимин, — Пак лениво поднимает глаза на Юнги и не сдерживает, хоть и уставшую, но улыбку. Ему достался самый лучший босс. — Поднимись на второй этаж, налей себе чего-нибудь выпить и насладись своими трудами.
— Нашими, Юнги, — исправляет его брюнет и крепко цепляется в его загривок. Чимин приближается ближе, соприкасаясь лбами, и произносит в самые губы искреннее и уверенное: — Разъеби это место!
Юнги улыбается, согласно кивает несколько раз и провожает удаляющегося на второй этаж Чимина.
А сам остаётся стоять за кулисами, прикрывает глаза и делает несколько глубоких вдохов. Это то, о чём он всю жизнь мечтал — музыка, концерты, фанаты. Заниматься тем, что приносит удовлетворение, проводить целые дни за написанием песен в студии и чувствовать отдачу от своих слушателей. Понимать, что всё не зря.
О чём он мечтать не мог — что вместе с ним разделит этот путь тот, кто также сильно, как и сам Юнги, будет любить это дело. Кто будет проводить бессонные ночи, пытаясь улучшить звучание и подобрать рифму, кто будет поддерживать и... любить.
Тогда, прошлому Юнги, и в голову не приходило, насколько это значимо — иметь одну цель и мечту на двоих.
И тот, кто перевернул весь мир с ног на голову, подходит сейчас со спины бесшумно, опуская руки на грудь и прижимая к себе. Юнги даже не вздрагивает от неожиданности. Знает,
чьи это прикосновения.
— Ты готов, котёнок? — тихо шепчет Хосок в самое ухо, заставляя кожу покрыться мурашками.
Юнги откидывает голову назад и произносит тихое:
— Только потому, что ты рядом.
***
я король, я босс
запомните моё имя
— Ладно мы — друзья, у которых нет выбора, — чуть ли не кричит Джин, пытаясь сквозь громкую музыку донести свои слова до сидящего слева Намджуна, который полностью сосредоточен на концерте, — но они, — он неприлично показывает пальцем на танцующую и орущую толпу на первом этаже, — реально наслаждаются?
— Все учителя такие нудные? — недовольно бурчит Чимин, сидящий по правую сторону от Джина.
— Нет, только Джин, — вставляет Тэхён, который стоит у бортика, обнимая со спины подпевающего песне и не вникающего в суть разговора Чонгука.
Кажется, он в полном восторге от этой музыки, даже подпрыгивает. Ему бы на танцпол.
— Ничего я не нудный. Прошлые песни, о людях и их предназначении, мне очень понравились, но эта, — он замирает с поднятой в воздух ладонью, размышляя, — перебор.
— Скоро имя Агуста будет скандировать весь мир, Сокджин. Тогда и поговорим, — шипит Пак, пихая Джина локтём и срывая с его уст больное «ауч».
— Если не перестанете, сяду между вами, — бурчит Намджун, заставляя Сокджина тут же успокоиться и вставить короткое, но резкое:
— Нет! Всё в порядке! Оставайся на месте! — и с этого момента все действительно сосредотачиваются только на выступлении своего друга.
На одних песнях зал взрывается криками и прыжками, заставляя оба этажа тянуться лёгкой вибрацией. Разум будто отключается, и тело живёт только музыкой — её звучанием, гармонией, темпом. Даже душа и сердце не остаются в стороне, впитывая в себя эмоции через звук. На других же — заставляет чувства обостриться, задумываясь над смыслом своей мечты и о собственном нелёгком пути, которым мы иногда пренебрегаем, действуя по указке других людей; о страхе перед будущим; о том, что мы так часто забываем, что трудности, испытываемые в настоящем, лишь делают нас сильнее и ведут к исполнению заветных целей.
Именно этот посыл вкладывает в свою музыку Агуст, стараясь помочь младшему поколению в принятии себя и своих желаний. Он всеми силами хочет показать им, что главное — не сдаваться и всегда следовать зову своего сердца.
Когда основная часть концерта заканчивается, Юнги исполняет ещё пару песен на бис. В это время Чимин покидает компанию друзей и помогает команде в завершении концерта, Джин и Намджун довольствуются вкусным ужином (потому что до этого Джун был сосредоточен на концерте, а Джин ещё не успел проголодаться), а Чонгук и Тэхён, всё также стоя в обнимку, остаются с любимым исполнителем до самого конца.
Прощаясь с фанатами, Мин благодарит каждого присутствующего и, пафосно бросая микрофон на пол (чем вызывает у Джина закат глаз), уходит со сцены. Ещё добрых минут тридцать гости продолжают толпиться, пытаясь выбраться из переполненного клуба под фоновую музыку. Кто-то даже всё ещё танцует, не отойдя от зажигательного концерта.
— Это было невероятно, — Намджун встаёт с мягкого дивана и пожимает руки каждому из компании своих друзей. — Пойду выражу свои благодарность и восхищение Агусту, — он игриво вскидывает бровь, особенно выделяя псевдоним интонацией. Потому, что это уже не просто его одногруппник Мин Юнги, это — известный исполнитель Агуст, — и поеду домой.
— Уже? — грустно спрашивает Тэхён, впервые, кажется, за вечер, отлипая от своего возлюбленного, который принялся уплетать ужин после безостановочной двухчасовой пляски.
— Завтра с утра совещание, надо выспаться, — он устало прикрывает глаза, зачёсывая волосы назад. — Но ведь совсем скоро мы снова соберёмся, чтобы отпраздновать... — Тэхён успевает только ужаснуться и открыть рот, чтобы заткнуть сболтнувшего лишнего брата, но Джин делает это за него — больно пихает в живот локтём.
— Подвезёшь меня? — тут же тараторит Сокджин, оглядываясь на ничего не подозревающего Чонгука.
— Да, конечно, — Намджун виновато потирает свой бок, и оба друга, прощаясь с Чонгуком и Тэхёном, направляются с той же целью к остальным.
За кулисами в быстром темпе носятся сотрудники клуба
— одни, вооружившись пылесосом, проводят уборку сцены и зала, другие собирают оборудование, а кто-то просто бегает сломя голову, чтобы по указке директора закончить всё как можно скорее (ведь здесь намечается что-то ещё).
Но для двоих людей, что неспешно идут сейчас на встречу друг другу, нет до окружающих никакого дела. Один, весь в испаринах и мокрой одежде, медленно плывёт в объятия другого, такого же влажного от духоты и усердной работы. У них остаётся так мало времени, потому что с минуты на минуту сюда ворвутся друзья и родители, чтобы поделиться впечатлениями, а потом клуб и вовсе нужно будет освободить для одного человека, пожелавшего арендовать сцену на десять минут. Поэтому они, не теряя ни секунды, хотят провести отведённое им время наедине.
— Если бы я не был твоим парнем, то определённо точно стал бы безумным фанатом, который не давал бы тебе прохода,
— говорит Хосок, нежно проводя по миновой щеке.
— Ты такой талантливый и чертовски красивый, — он оставляет на его макушке невесомый поцелуй.
— Если бы ты не был моим парнем, я бы и не стоял сегодня на этой сцене, — устало смеётся Юнги, утыкаясь в его шею.
Он благодарен Чону за всё
— за помощь и поддержку. За то, что никогда не оставлял и всегда был рядом. За веру, которую даже сам Юнги в какой-то момент уже потерял.
— Эй, — Чон приподнимает его за подбородок и притягивает к себе, — всё, что у тебя сейчас есть, это исключительно твоя заслуга, котёнок. Никогда не забывай об этом,
— он действительно имеет это в виду.
Он бесконечно восхищается талантом своего парня и убеждён в том, что не встреться они однажды волшебным образом, Юнги всё равно добился бы всего, что сейчас имеет.
— Я люблю тебя, Чон Хосок,
— и других слов, способных передать те чувства, что плещутся в уставшем теле, нет.
Юнги, раньше не верящий, что способен однажды испытать что-то подобное, теперь до безумия влюблён в Хосока.
— А я люблю тебя, Мин Юнги,
— а Хосок до такого же опьяняющего безумия влюблён в Юнги.
Кажется, с самой первой их встречи.
***
Сцена, как и танцпол, пустеет. Свет перестаёт ярко мигать, а музыка сменяется на более спокойную и тихую.
Тэхён подсаживается к Чону и влюблённо наблюдает за тем, как тот ужинает.
— Малыш проголодался?
— Безумно, — с набитым ртом отвечает Чонгук, прикрывая глаза от чрезмерной вкусноты блюда. — Надо попросить Чимина поговорить с управляющим клуба и выяснить секрет этих керан-ппанов. Я таких вкусных ещё не ел.
— А я вот ел, — заявляет Тэхён, заставляя Чонгука, доевшего последнюю булочку, вопросительно нахмуриться. — Ты же мне готовил, — объясняет он с улыбкой.
— Мои булочки и рядом не стояли с этими, — смеётся младший, оттряхивая руки и запивая еду соком.
— Да, ведь они намного-намного вкуснее, — Тэхён, увидев, что тарелка опустела, сок выпит, а его парень сыт, встаёт с дивана и протягивает Чонгуку руку.
Чон практически сразу ему отвечает и позволяет увести за собой.
Блондин не задаёт ни одного вопроса, ему с Тэхёном всегда спокойно и не о чем переживать. Он готов следовать за ним куда угодно, особенно, когда у того такая загадочная и чересчур довольная улыбка. Спустя минуту они спускаются на сцену, подсвечиваемую одним единственным белым софитом. Чонгук начинает терять уверенность в происходящем, потому что Тэхён продолжает молчать, всё также игриво улыбаясь.
Ким, вставая под луч яркого света, опускает руки на чонгукову талию, а Чонгук покорно принимает правила игры и обвивает его шею.
Они начинают медленно покачиваться из стороны в сторону, глядя друг другу в глаза.
— Будем как в романтичном фильме, танцевать без музыки, ведь она нам не нужна, так как беззвучно исходит от наших сердец? — подразнивая, спрашивает Чонгук.
Тэхён лишь коротко качает головой и поджимает губы, пытаясь скрыть свою довольную улыбку.
Чонгук начинает понимать происходящее (так ему лишь кажется), когда слышит первые ноты знакомой песни. Музыка включается очень неожиданно, но совсем этим не пугает. У Чонгука улыбка расплывается от уха до уха, потому что он узнаёт эту песню с первых ноток — iris.
— Я готов отдать вечность и целый мир ради одного прикосновения к тебе, — шепчет Тэхён, мягко сжимая в своих руках талию Чонгука. — Ты, без преувеличений, Чонгук, часть меня. Та, что чище и светлее. Та, что ближе к Небесам, — Тэхён поднимает руку вверх, продолжая держать ладонь младшего в своей, а Чонгук раскручивается вокруг своей оси, после чего брюнет аккуратно наклоняет его и касается губами шеи. У Чонгука рой мурашек по всему телу — от танца, прикосновений, слов. От
такого Тэхёна, который романтиком продолжает быть даже спустя столько лет отношений. — Когда я рядом с тобой, то просто с ума схожу от того, сколько во мне счастья. Я не знаю, что ты делаешь со мной, Чон Чонгук. Знаю лишь одно — я бесконечно тебя люблю и хочу провести с тобой каждый день того времени, что у меня есть, — Тэхён выпускает Чонгука из своих объятий, прекращая их танец и свою речь, а последний немного напрягается, абсолютно не понимая, что происходит. Улыбка с его губ сходит, у лица теперь потерянный вид.
И эта потерянность вмиг сменяется на потрясение (приятное) и смущение, когда Тэхён достаёт из кармана тёмных брюк (даже нарядился по такому случаю) бархатную коробочку. Чонгук теряет дар речи, готовый захлебнуться той волной чувств, что его в данный момент накрывает. Ему неожиданно, волнительно, приятно. Он потрясён, смущён и много чего ещё «ён». Он не успевает осознать свои эмоции, не успевает на них зациклиться, потому что Тэхён практически сразу, не раздумывая, присаживается на одно колено и открывает заветную коробочку.
— Ты станешь моим мужем?
Чонгук бросает лишь мимолетный взгляд на содержимое коробочки, в которой красуется неописуемой красоты кольцо, потому что просто не может оторвать глаз от своего... будущего мужа.
Тэхён улыбается лишь краешком губ, но в этой улыбке, как и в светящихся глазах, столько тепла, что Чонгук готов в нём утонуть.
У Чонгука в голове тысяча вопросов — как мы заключим однополый брак в Корее, придётся ли нам переехать в другую страну, чтобы осуществить задуманное, как долго ты это планировал, знали ли все остальные (знали) и ещё много-много всего.
Но все эти вопросы не имеют никакого значения, потому что на него сейчас, стоя на одном колене, с замершем в глазах ожидании и безграничной нежностью, смотрит любовь всей его жизни.
И у Чонгука для него есть только один-единственный ответ:
— Да.
Ведь в один прекрасный осенний день он встретил того, кого всегда знал и кому всегда, даже до образования Вселенной, принадлежал.
Того, с кем проведёт всю уготованную им вечность.
