iris pallida

— Тэхён, врач запретил тебе курить, — злится Намджун, но изо всех сил старается быть не слишком опекающим. Именно поэтому его голос звучит очень мягко. Да и что он, если говорить откровенно, может с этим сделать? Тэхён упрямый. И если выходка с машиной магическим образом сошла Намджуну с рук, то от сигарет тот не откажется даже под дулом пистолета.  — А я вот курю, — холодно отвечает Тэхён, пафосно закидывая ногу на ногу и поудобнее устраиваясь в кресле. Единственное, чего он сейчас боится, так это того, что Намджун выставит его за дверь, запретив курить в доме. Но Тэхён надеется, что какое-то время он ещё будет пользоваться своим положением «больного человека, только-только выписавшегося из больницы и нуждающегося в понимании».  — Пить тебе, кстати, тоже нельзя, — усмехается Мин, делая глоток холодного пива и театрально издавая звуки наслаждения. — Прости, придётся мне самому заняться этими малышками, — парень жестом указывает в сторону нескольких ящиков пива, стоящих позади его кресла, на кухне.  Пока Тэхён придумывает, что ответить, Юнги отвлекается на свой телефон и переключает музыку, играющую на фоне их разговора. Теперь компанию друзьям составляет Ламар. После учёбы Намджун и Тэхён ездили по магазинам, закупая еду и алкоголь к предстоящей тусовке. Юнги к ним присоединиться не смог из-за работы — нужно было забрать ученицу из музыкальной школы и отвести домой. Но для них самое главное, что он хотя бы на вечеринку нашёл время в своём плотном графике. Остальное — неважно.  — Тогда я просто уеду домой к видео-играм, еде и своим собственным малышкам, — снова безразлично отвечает Тэхён, делая затяжку. Он знает, что пить ему, конечно, позволят, но шутки на эту тему всё равно раздражают. Да, он потерял сознание. Да, он пролежал в больнице несколько недель. Но его выписали, что означает, что он полностью здоров, и жизнь (с курением и алкоголем) продолжается.   — Тебе уже кто-нибудь говорил, что ты чёртов манипулятор? — шипит Юнги.  — Ты будешь у меня первым, Юнги-я, — ласково шепчет Тэхён, надувая губы в поцелуе. В качестве ответа ему в лицо прилетает мягкая подушка.  Парни собрались в двухэтажном загородном доме семьи Ким. Деревянная постройка в выдержанном классическом стиле с чёрной крышей состояла из большого зала, совмещённого с кухней, где сейчас и сидели друзья, двумя комнатами на первом этаже и одной комнатой с балконом на втором. Сегодня здесь намечается грандиозная вечеринка в честь начала нового семестра. Грандиозная не из-за начала учёбы, а из-за места проведения и организаторов. Все вечеринки Ким Намджуна проходят на высшем уровне. Пропустить одну из них — значит пропустить очередную смешную историю, чью-то драму или просто дурацкую сплетню. Куча алкоголя, веселья, еды и музыки — каждый находит что-то для себя.  Юнги обычно утопает в алкоголе, расслабляясь от рабочих будней, и, будучи пьяным, обязательно находит себе нового собеседника, надеясь, что в этот раз будет с кем потолковать о музыке, потому что Намджун, хоть и любит её, но, скорее, просто как слушатель, а Тэхён слушает совсем другой жанр — обычно это попса.   Намджун, как главный организатор, любит держать ситуацию под контролем, наблюдая за всем происходящим, и видеть, что все усилия были приложены не зря, а деньги потрачены в удовольствие.  Тэхён же просто проводит время с друзьями, много курит (как и всегда), танцует, смеётся, и каждый раз обязательно уделяет время красивой девушке.   Намджун негромко кашляет, привлекая внимание остальных. — Кстати, ребята, хотел вам кое-что сказать: Сокджин попросил меня пригласить сюда младшекурсников… — секундная пауза, — и новенького, — Юнги открывает рот, чтобы начать возмущаться, но Намджун жестом его останавливает и большими глотками быстро опустошает бутылку пива. — Теперь можешь начинать кричать.   — Надеюсь, ты послал его к чёрту?! — кричит Мин, взглядом прожигая Намджуна. Как он вообще мог подумать о том, чтобы позвать сюда Хосока?! — Да, прямиком в Ад, — смеётся блондин, имея в виду эту вечеринку. Тэхён заинтересованно наблюдает за парнями, достает из пачки красного Marlboro очередную сигарету и закуривает.  Несколько дней назад он впервые встретился с тремя упомянутыми новичками. В тот же день, после торжественного мероприятия, он узнал у Джина, что старший из них — Чон Хосок, открытый гей, сын какого-то чертовски богатого продюсера, перевёлся сюда из другого университета на направление дизайна. «Ходячий стереотип», — отметил для себя Тэхён. Не хватает цветных волос, как у его друга Пак Чимина.  Чимин — архитектор, а также очень неприятный тип. Вторую деталь Тэхён узнал не от Джина, а увидел своими глазами. У него был своего рода дар — чувствовать истинную человеческую сущность, как всевидящие мамы, с самого начала говорящие нам не общаться с некоторыми людьми и, как правило, оказывающиеся совершенно правыми в своих предположениях. Третий из этой чудаковатой компашки оставался самой большой загадкой — Чон Чонгук. Он готов был первым броситься в бой, пытаясь защитить своего друга, но при виде Тэхёна начал бояться. Не издал ни звука, не произнёс ни единого слова. Interesting reaction, думает Тэхён, а потом вспоминает собственную реакцию: Чонгуковы глаза, горящие огнём, почему-то согревали. Запах его, сладкий и цветочный, вырвал на какое-то мгновение из реальности. Абсолютно ненормальная реакция на незнакомца, верно? Тэхён обычно видит окружающих людей насквозь, выделяя те или иные моменты в поведении. Но между ним и Чонгуком будто была толстая стена, за которой первый не мог разглядеть чего-то конкретного. И, конечно же, ему теперь этого до безумия захотелось.  — А ты что думаешь, Тэхён-и? — голос Намджуна выводит из размышлений, Тэхён поднимает голову и встречается с обеспокоенными взглядами, направленных на него.  Тэхён, который потерял нить разговора, закуривает третью за последние десять минут сигарету и молчит. Он не знает, что ответить. С одной стороны, он видел, как сильно бесит Юнги этот новенький, и, возможно, стоит поддержать друга в его чувствах. Совсем не хотелось, чтобы Мин чувствовал себя не комфортно на родной вечеринке из-за какого-то новичка. С другой стороны, в голове прочно поселилось желание доказать самому себе, что он, Тэхён, всё-таки хорошо умеет видеть людей, и какой-то Чонгук не будет исключением — он и его личность сможет разгадать. Поэтому возможность встретить его сегодня здесь и попытаться воплотить задуманное очень соблазняла. — Клянусь тебе, если он будет здесь, меня ты на этом празднике не увидишь, — шипит Юнги. Ему плевать, будут ли здесь остальные из новой компании. Он не хочет видеть лишь Чон Хосока.   Дебаты на эту тему продолжаются, а Тэхён снова погружается в свои мысли. Какой смысл этого спора? Да и любого другого спора? Каждая из сторон нападает, что-то агрессивно доказывая, но на самом деле за этим прячется попытка защитить себя и собственные чувства. Люди стараются спрятать их за семью замками, становясь цербером у дверей, чтобы никто не смог увидеть истину и использовать её в дальнейшем как оружие. Юнги никогда не был сторонником рыданий в рубашки друзей, хотя проблем у него было много — от родителей, заставивших его поступить на нежеланное направление и не принимающих его увлечения до отсутствия денег и возможности полностью отдаваться любимому делу. Все свои проблемы он всегда держал в себе, привыкший решать их самостоятельно. А вот подставить собственное плечо другу в нужный момент — готов был всегда. Таков был весь Мин Юнги. Поэтому Тэхён понимал, что для такой нетипичной для него агрессии по отношению к Хосоку определённо должна быть какая-то конкретная причина. — Как именно он тебя обидел? — приходит к умозаключению Тэхён, продолжая курить и смотря куда-то вдаль. Юнги молчит, продолжая держать свои проблемы в себе, а брюнет продолжает: — Бесишься, что у него есть яйца, чтобы не скрывать свою ориентацию? Тэхён, пытаясь докопаться до правды, решил начать с самой простой причины для ненависти — ориентация.  — Давно таким смелым стал? — Мин дёргается, но остаётся сидеть на месте, вовремя осознав, что Тэхён сейчас не в том состоянии, чтобы на него нападать. Несмотря на то, что Юнги никогда не ругался со своими близкими, и уж точно не ввязывался с ними в драку, сейчас он невероятно зол на Тэхёна, чьё поведение после больницы заметно изменилось: он стал агрессивнее и грубее.  Намджун это замечает, но сосредотачивает своё внимание на Юнги, который под грузом работы и возобновления учёбы тоже может вытворить что угодно.  — Всегда таким был, в отличии от тебя, — умышленная дерзость в голосе: хочет вывести на эмоции и докопаться до правды. Сам Юнги ничего не расскажет, надо подтолкнуть, пусть и жестоким методом. — Скажи правду, если не хочешь, чтобы я продолжил думать о тебе в таком ключе, — Тэхён тушит сигарету и откидывает голову назад, поправляя красную повязку и растрепавшиеся волосы.  Юнги, ничего не ответив, уходит под обеспокоенный взгляд Намджуна. К счастью, через несколько десятков секунд он возвращается. С новой бутылкой пива в руках. Мин грубо открывает её о стол, пытаясь хоть как-то выпустить пар. Знает, что Намджун промолчит. Знает, что его поймут. — Некоторое время назад я видел, как он в компании ещё двух людей избивал знакомого мне парня, — начинает Юнги, заставляя Тэхёна с интересом склонить голову в бок. — Трое против одного, это нормально? — с агрессией выплёвывает он и делает глоток пива, зачёсывая медные волосы назад. — С тех пор он меня бесит. Не выношу ублюдков, — подытоживает рассказ, отвлекаясь на свой телефон. Он переключает песню, делает звук погромче и откидывается назад в кресло, стараясь спрятаться от друзей.   — Возможно, была причина? — предполагает Тэхён. — Только ублюдки вступают в неравный бой, — не поднимая головы, отвечает Юнги. — Почему сам не заступился за своего знакомого? — Был не один. Забирал ребёнка с музыкальной школы.   — Ясно, — разочарованно отвечает Тэхён. Он, честно говоря, не верит ни единому сказанному слову. Юнги никогда нет дела до чужих разборок — ему и своих проблем хватает — и уж тем более не стал бы он ненавидеть человека, даже не разобравшись в ситуации. Тэхён понимает, что в любом случае сейчас что-либо выпытывать бесполезно — Юнги закрылся и ничего рассказывать не станет. Ким лишь надеется однажды понять истинную причину их разногласий.  Шум подъезжающей машины окончательно завершает их диалог, который никто, на самом-то деле, продолжать и не планировал. Каждый лишь облегчённо выдыхает, мысленно благодаря случай за остановку бессмысленных выяснений отношений. — Наши подтягиваются,  — Намджун поворачивается к панорамному окну, сквозь которое видит знакомую машину. — Хосок, Чимин и Чонгук уже приглашены, — серые глаза сверкают недовольством, приправленным смирением. Повлиять на ситуацию он уже не может, а уезжать домой не хочет. Придётся терпеть. — Юнги, позволь мне самому оценить этого человека, без чьих-либо субъективных суждений. Если он и правда окажется плохим человеком, я сам же и выставлю его за дверь, — заключает блондин, по-доброму вглядываясь в глаза Юнги и надеясь на его понимание. Мин лишь толкается языком в щеку и демонстративно цокает. — Вот и отлично, — улыбается Джун и уходит встречать гостей. Тэхён тоже поднимается со своего места, подходит к Юнги и слегка сжимает его плечо. Обиды между ними в любом случае бы не было — такими мелочами их не рассорить — но всё равно хотелось закончить эту неприятную перепалку на доброй ноте. Юнги кивает ему головой и накрывает своей ладонью руку Тэхёна: — Не парься. Всё в порядке. Брюнет улыбается ему и со спокойной душой уходит, оставляя друга в зале одного.  Единственная комната второго этажа принадлежала Тэхёну. Просторное помещение с видом на имевшийся рядом лес и небольшой пруд. Внутри всё самое необходимое: большая кровать с серыми однотонными простынями, большой шкаф, забитый одеждой и книгами, и телевизор с игровой приставкой.  Войдя в комнату, Тэхён устало падает на постель, покрытую мягким белым пледом, и разглядывает верхушки стен, усыпанные золотистыми огоньками гирлянды. По какой-то неизвестной для себя причине он сегодня слишком морально загружен. Возможно, дело в странной встрече, произошедшей несколько дней назад? Очень похоже на правду, ведь Тэхён, почему-то, не может выкинуть Чонгука из головы, всё время вспоминая свой приступ агрессии по отношению к нему. Очевидно же, что Чон не хотел трогать Намджуна, это произошло случайно. Так неужели таблетки делают из Тэхёна бросающегося на незнакомцев с кулаками человека? Или же он всегда таким и был? Как бы то ни было, Тэхён чувствует свою вину за содеянное. А ещё, вспоминая ту встречу, за которую ему очень стыдно, он невольно вспоминает чонгуковы пронзительные глаза, которые не выходят из головы, и сладкий запах, что до сих пор будто забит в носовой полости. И это безумно раздражает! Даже когда Тэхён старается отгонять все мысли об архитекторе, они каждый раз возвращаются, будто Ким стал их личным пристанищем.  Помимо Чонгука, Тэхёна беспокоило ещё вот что: ему казалось, что в больнице он провёл не несколько недель, а целую вечность, за которую друзья успели завести какие-то секреты. Казалось, что за их улыбками и поддержкой прячется нечто большее. Да и сам себя он чувствует другим: более раздражительным, потерянным и опустошённым, как будто в больничной палате оставил частичку себя.   Спустя десять минут размышлений Тэхён ни к каким умозаключениям прийти так и не сумел, а для самокопания не самые подходящие место и время. С решимостью отбросить все негативные мысли он настраивается на вечеринку. Нужно было показать университетским друзьям и знакомым, что Намджун спустя сто, двести, даже тысячу проведённых вечеринок, остаётся в этом деле лучшим. Парень встает и направляется к шкафу, подбирая одежду на сегодняшний вечер — голубые свободные джинсы, белая оверсайз футболка и красные кеды. Переодевшись, любуется собой в зеркале. Всё-таки выглядел он чертовски привлекательно, с этим сложно поспорить. Поправив взъерошенные волосы, повязанные красной банданой, он спускается на первый этаж.  

***

    Музыка дымом разносится по всему дому. На вечеринку приехало человек двадцать: кого-то Тэхён знает, кого-то — видит впервые. Три парня с инженерного, знакомые Джуна, пьют с двумя неизвестными девушками, играя в алкогольные игры у столика для пинг-понга в просторной гостиной. Какая-то парочка обнимается у лестницы, двигаясь в такт ритмичной музыке. Юнги сидит на сером диване в зале и что-то с энтузиазмом рассказывает второкурснице со своего направления. Наверное, делится впечатлениями о своем любимом альбоме Найта. Скоро девушка поймет, что если она не встанет и не уйдет прямо сейчас, то завтра будет знать все его альбомы наизусть. Тэхён мысленно усмехается, посылая лучи поддержки бедной девочке. Тэхён замечает на танцполе Санни, свою знакомую, которая училась на курсе вместе с Джином. С ней всегда было о чём поговорить. Будь то литература, философия или тачки — она всегда могла поддержать разговор, за это так сильно и нравилась. Тэхён подходит к ней со спины и нежно касается плеча, но когда она поворачивается, он с улыбкой отводит глаза в сторону, будто это сделал не он. — Тэхён! — девушка в удивлении распахивает глаза, разглядывая его с головы до ног. Она радостно улыбается, крепко обнимает Тэхёна, положив голову ему на плечо, и с какой-то ноткой грусти шепчет: — Я так рада, что ты вернулся. — Может, стоит чаще попадать в больницу? — он утыкается носом в её длинные смоляные волосы. — Ради этой улыбки я готов на всё, — он цепляет её подбородок пальцами и притягивает к себе. Когда Тэхён, лицо которого находилось чересчур близко, одаривает её тёплой улыбкой, она смущается и отводит взгляд в сторону. Тэхён понимал, что нравится ей, да и она была ему интересна, но на что-то большее, чем приятные разговоры и танцы на вечеринках не решался. Он не был готов к серьёзным отношениям, полагая, что вряд ли сможет что-то дать человеку, кроме болтовни о книгах, сигаретного дыма и своих глупых шуток. У него не было ни работы, ни каких-то дальнейших планов и целей на жизнь, кому будет нужен такой человек?  Диско-шар окрашивает просторную комнату в яркие цвета, пространство заполняется более динамичной музыкой, а люди, услышав нравившуюся композицию, становятся ещё громче. Разговоры, смех и довольные выкрики доносятся с каждой стороны, облепляя парочку. Тэхён приобнимает Санни за поясницу и уводит за собой в эту самую гущу танцующих людей. Оказавшись в центре танцпола, Тэхён начинает медленно и плавно двигаться, игнорируя мотив песни, и с интересом рассматривает свою спутницу, что спустя несколько секунд следует его примеру. Когда рядом с ними начинается какое-то движение со стороны двух явно перепивших парней, Тэхён, не переставая танцевать, аккуратно притягивает Санни ближе к себе. Она покрывается мурашками от его нежных прикосновений и смущённо прикрывает глаза, изящно поднимая руки к потолку и бёдрами двигаясь в такт музыке. Два тела сплетаются воедино, и, казалось бы, что ещё нужно для полного счастья и удовлетворения? Но Тэхён, чувствуя от девушки аромат приторной ванили, невольно вспоминает водный сад ирисов в Японии.  Шум открывшейся двери и радостные выкрики отвлекают Тэхёна. Он поворачивает голову к коридору, в котором все приветствуют Джина, заносящего с улицы приготовленный им самгёпсаль и рамён. Вслед за ним заходит сосредоточенный Намджун, держащий в руках большую кастрюлю лапши. Он кивком головы пропускает Хосока и Чимина, чьи руки также заняты тарелками с закусками, и которые, по всей видимости, приехали именно в тот неудачный момент, когда приготовление еды на улице завершилось и пришло время всё это заносить в дом. Они оба приветствуют окруживших их людей, с улыбкой кивая каждому, когда Намджун называет по очереди имена своих друзей, стоя посреди коридора с горячей посудой. Поздоровавшись с теми, кто был рядом, все трое, проходя в полумраке гостиной, скрываются на кухне.  Тэхён продолжает разглядывать коридор, глазами бегая по паркету и ища нужную пару обуви, но, когда вспоминает, что даже не знает, какая у Чонгука обувь, раздражённо выдыхает. Почему вообще о Чонгуке думает? — Всё в порядке? — Санни обеспокоенно вглядывается в Тэхёна, который перестал танцевать, отвлекшись на что-то другое. Она следит за его взглядом и оборачивается назад, но через секунду, ничего и никого там не увидев, возвращает ему внимание. — Ты больше не хочешь танцевать? — М? — парень безразлично опускает глаза на девушку и мягко ей улыбается: — Какой идиот не будет хотеть танцевать с тобой, Санни? — брюнетка натянуто улыбается, но танцевать не продолжает. Чувствует, что Тэхён отстранённый. — Я принесу нам чего-нибудь выпить, хорошо? Ты только дождись меня, иначе мне придётся с кем-то подраться за тебя, — он нежно убирает ей за ухо прядь волос и уходит. Возможно, он её обманул. Возможно, ему просто нужна небольшая передышка, чтобы покурить и проведать остальных, поздороваться с теми, кого еще не видел, и увидеть того, кого не смог найти в толпе людей.  Заметив возле большого стола с разложенной на нём едой смеющихся Намджуна и Джина, брюнет уверенно направляется к ним, проталкиваясь через танцующих людей.  Рядом с ними собрались другие активисты, которых Тэхён сдержанно приветствует рукопожатием. — Тэхён-а, — Джин, одетый в чёрные джинсы и яркую футболку горчичного цвета, привстаёт с места и притягивает его к себе, чтобы крепко обнять. — Умеешь перетягивать на себя всё внимание в первый учебный день, да? — по-доброму ухмыляется, а потом отпускает и позволяет усесться рядом. — Как ты? Как проходит реабилитация?  — Я в порядке, — Тэхён находит на столе запечатанную упаковку палочек для еды, открывает, цепляет кимчи и с удовольствием жуёт закуску, пока Джин терпеливо ждёт продолжения. — Несколько раз в неделю я хожу в клинику, врачи проводят нейропсихологическую коррекцию: тренируем память и внимание, эмоциональный контроль. Всё это по настоянию отчима, он перепугался до чёртиков: головой-то я неслабо приложился. Вдруг я опасен для общества? — он иронично вскидывает одну бровь, даже не смотря в сторону слушателя, и глазами ищет закрытую банку пива. Когда Намджун, понявший брата без слов, протягивает ему то, что он искал, Тэхён благодарно кивает головой и продолжает: — Конечно же, никуда без медикаментозной терапии. У меня дома таблеток больше, чем у любого барыги, — никто не смеётся с шутки, но Тэхён и не шутил.  — Получается, тебе нельзя пить? — Сокджин обеспокоенно кивает на алкоголь в руках брюнета, пока Намджун отвлекается на чей-то заданный на ушко вопрос.  — Первые недели реабилитации точно нельзя было, — Тэхён звонко открывает банку, из которой начинает течь пена. Он подносит её к губам и с прихлюпыванием отпивает выливающееся содержимое, — сейчас я уже в порядке и, если выпиваю алкоголь, то просто пропускаю приём таблеток. Всё-таки хорошо иметь отчима со своей клиникой, — усмехается, обращаясь к старшему брату. Джин, натянуто улыбаясь, кивает.  — Я рад, что ты в порядке и вернулся к нам, — в глазах искреннее тепло, а на губах появляется уже искренняя тёплая улыбка. — Без тебя в университете было не так атмосферно.  В этот момент к столу подходят Хосок и Чимин, которые, судя по запаху табака, выходили покурить на улицу. Тэхён слегка подаётся в сторону, чтобы посмотреть в окно, которое загородил Намджун. На улице уже давно стемнело, светлым остаётся лишь небольшой участок, освещённый уличным фонарём и светом луны, в котором Тэхёну так и не удаётся никого увидеть. — О, вы вовремя! — Джин рукой подзывает Чимина, который, завидев Тэхёна издалека, планировал развернуться и уйти в другую сторону. — Прошлый раз выдался не самым лучшим, — усмехается глава студсовета, пожимая плечами, — а моя задача — быть координатором в студенческом мире и решать любые проблемы, в том числе, — он поднимает указательный палец вверх, — проблемы знакомства, — Намджун исподлобья следит за реакцией Тэхёна, который в свою очередь хочет быть объективным и не слишком критичным, поэтому обещает себе обойтись без резких движений и высказываний. Причин для ненависти к этим ребятам у него нет, хоть его и до безумия раздражал Чимин.  — Чон Хосок, — парень в белой панаме, из-под которой торчали блондинистые кончики, с улыбкой протягивает Тэхёну руку, увешанную разноцветными браслетами и кольцами.  — Ким Тэхён, — отвечает брюнет, рассматривая образ нового знакомого: серо-голубые потертые джинсы, белые кеды, и такого же цвета футболка. Хосок слегка подталкивает Чимина бедром, призывая повторить то же самое. Пак никак не реагирует, лишь с недовольством закатывает глаза. Но спустя мгновение, подумав о чём-то своём, всё же сдаётся и приветствует брюнета:   — Пак Чимин, — а в глазах, как и в голосе, холод.  — Ким Тэхён, — ответ прилетает не менее холодный.  Он оценивает образ Чимина: классические брюки и тёмный пиджак, под которым виднеется белый свитшот. Оделся, как на выборы. «Странно, что не в туфлях», — думает про себя Тэхён, отмечая, что вечеринка в загородном доме подразумевает немного другой дресс-код. — Рад знакомству, — лучезарно улыбается Хосок, пока Чимин наливает себе немного виски. — Захочешь покурить — зови, — его взгляд направлен на торчащую из кармана тэхёновых джинс пачку красного Marlboro. — Никто из моих не курит, а больше я никого пока и не знаю, — он пожимает плечами.   — Захочешь получить по ебалу — зови, — рядом появляется Юнги. Пьяный в стельку, судя по тому, как он придерживается за мебель при передвижении.  — Юнги-я, перестань, — Намджун глубоко вздыхает и быстрым шагом направляется к другу, намереваясь подстраховать его и остановить от безрассудных поступков, если потребуется. — Нет, Намджун, дай ему высказаться, раз он так хочет,  — прежде добрый и нежный голос Хосока становится строгим. — Держать эмоции в себе — не вариант, — он рассуждает спокойно, показывая, что его нисколько не задевают слова Мина. Если Юнги есть что сказать, то пусть сделает это, Хосок с удовольствием выслушает. Ему самому интересно узнать причины необъяснимого поведения этого парня с потрясающими глазами и яркими волосами.     — Ты здесь самый умный, что ли? — Юнги вырывается из хватки Джуна и вплотную подходит к Чону, чуть ли не слюной брызжа от злости. Как он посмел ответить спокойно и рассудительно, когда на него тут с кулаками лезут и обзывательствами разбрасываются?! Когда на негатив отвечают негативом — это привычно, понятно и ожидаемо. Но стоит ответить на злое слово добрым, как в голове моментально ступор. Так случилось и с Юнги, который ещё сильнее разозлился. Ему получить по морде было предпочтительнее — причин ненавидеть Хосока прибавилось бы.   Тэхён и Джин останавливают Юнги словами «перестань», «успокойся» и всё в таком духе, цепляясь за края его чёрного свитшота и отталкивая в сторону.  Хосок, будучи ростом выше, смотрит на рэпера сверху вниз серьёзным, но безобидным взглядом, немного оценивающим. Помолчав несколько секунд, выдаёт: — Достаточно умный для того, чтобы не набрасываться на людей с кулаками и не устраивать скандал в первые же дни реабилитации своего лучшего друга, — на фоне продолжает играть музыка, люди всё ещё смеются с чьей-то явно удачной шутки, раскрепощённые от градуса танцуют под BLOO, но в этом самом углу повисает мёртвая тишина.  Нижняя губа Юнги начинает предательски дрожать под силой сказанных слов, что эхом отдаются в голове. Он больше не заостряет внимание на Хосоке, смотрит будто сквозь него, замыкаясь в собственных мыслях. От напоминания о состоянии Тэхёна и его недавнем нахождении в больнице Мину становится стыдно. Хосок ведь прав, что совсем неразумно было устраивать сейчас сцену, когда все силы нужно направлять на то, чтобы убедиться, что Тэхён в порядке. А он, судя по проявляемой агрессии, совсем не в порядке. И Хосока от этого только сильнее ударить хочется. Потому что, сука, прав. Намджун подходит ближе, закидывает минову руку себе на плечо и, приобняв его за талию, молча уводит в сторону, пока сам Юнги даже не сопротивляется.  Потому что правда глаза режет так сильно, что ничего перед собой уже не видит.  Чимин театрально закатывает глаза и усмехается, толкая своего друга локтем, мол, круто ты его уделал, но Хосок на это никак не реагирует, оставаясь задумчивым и немного обеспокоенным. Он не разделяет чиминовы взгляды, и ему искренне жаль Юнги, ведь не бывает дыма без огня, и у каждой вспышки агрессии есть первоисточник.  Он молча тянется к бутылке джина и наливает себе до краёв.  — Прости, что так получилось, — осторожно начинает Тэхён, — он на самом деле неплохой, просто у него трудные времена, — он виновато всматривается в макушку Хосока.  — Тэхён, я даже не сомневаюсь в этом, — он и мысли не допускал о том, чтобы разозлиться на Юнги. — И тебе не за что извиняться, — Хосок с сочувствием смотрит на брюнета, и, найдя рядом второй бокал, наполняет его алкоголем и протягивает в его сторону.  — Нет, спасибо, я… — он рукой указывает себе за спину, — меня там ждут,  — и, благодарно кивнув, тут же удаляется обратно на танцпол, пока чиминовы глаза  ненавистью выстилают его уходящий шаг.  Тэхён находит Санни в окружении двух её одногруппниц, протягивает ей подхваченный по дороге бокал вина и тянет её за собой, пока оставшиеся начинают ехидно шептаться между собой.  Они, держась за руки, молча поднимаются на второй этаж, где располагалась тэхёнова комната. Когда они заходят в неё, окутанную полумраком, Тэхён, выпуская чужую руку из своей, нажимает на белую кнопку, спрятанную в уголке стены, и на балконе загорается свет. Девушка приоткрывает рот от восторга: на балконе, как и в комнате, висит гирлянда с огоньками, светящимися тёплым золотым цветом. Санни подходит ближе и через стеклянную дверь восхищённо рассматривает плетённое кресло, на котором лежит пушистый бежевый плед, а рядом — небольшой столик с декоративной лампой.  — Составишь мне компанию? — Тэхён нежным голосом привлекает её внимание и крутит сигарету, зажатую между подушечками пальцев. Она, соглашаясь, кивает. Парень открывает дверь, и они оказываются на просторном деревянном балконе, больше похожем на веранду, с которой открывается красивый вид на густой и тёмный лес. Это место — любимое для Тэхёна во всём доме. Здесь спокойно, красиво и можно сбежать от нежеланных разговоров. Правда, оно не всегда было таким, «ремонт» был сделан совсем недавно, потому что неожиданно захотелось сделать его уютнее. Тэхён уже и не помнит, что его на это сподвигло, но оно явно того стоило, судя по восторженным взглядам его спутницы.  Он первым садится в кресло, накрывая бёдра пледом, и мягко стучит по своим коленям, предлагая девушке сесть. Она заметно смущается, отводя глаза, но желание берёт над ней верх, и она подходит ближе, присаживаясь на край сидения. Пока Тэхён прикуривает долгожданную сигарету, она печально вглядывается вдаль.  — Мне тебя не хватало, — выдыхает Санни, заставив Тэхёна вопросительно нахмурить брови. Близко они никогда не общались, лишь иногда встречались в шумных коридорах университета, на таких, как сегодня, вечеринках, после которых могли пару дней попереписываться в мессенджере, а потом снова забыть друг о друге до следующей встречи. Но каждый раз, когда они виделись, между ними пробегала лёгкая искра, ни к чему не обязывающий флирт и невесомая нежность взглядов и случайных прикосновений.  — Я же всегда рядом, — он накрывает её ладонь, лежащую на оголенных ногах, своей, и слегка сжимает. Она покрывается мурашками, но продолжает сидеть смирно, разглядывая звёздное небо и яркую луну. Тэхён, не стесняясь, взглядом ведёт по худым и изящным ногам, что открыты взору из-за короткой длины бежевого платья, следит за вздымающейся от дыхания маленькой грудью, и, казалось бы, должен сейчас нежно притянуть её к себе и поцеловать, но этого желания у него не возникает. Возможно, побочный эффект приёма таблеток оказался сильнее, чем длительное отсутствие секса. Так себе объясняет Тэхён. Девушка приоткрывает рот, чтобы что-то сказать, но её прерывает шум открывающейся двери, который впускает внутрь громкую музыку и цветочный аромат.   — Не помешал? — Чонгук останавливается в двёрном проёме, прислонившись плечом к стене. Он держит одну руку в кармане бежевых брюк, а его бордово-малиновый свитшот заметно подёргивается от учащённого дыхания. Чон с нахмуренными бровями и ледяным взглядом смотрит на Санни, которая тут же подскакивает с места и виновато опускает голову.  — Помешал, — Тэхён за секунду бесится от такой дерзости и тянет руку к девушке, чтобы показать ей, что всё в порядке, стесняться и стыдиться некого. Но она, как будто обожжённая этим прикосновением, резко дёргает руку в сторону, что сильно удивляет и напрягает.  — Я искал Чимина, — Чонгук делает паузу, холодно рассматривая покрасневшую девушку, которая не решается встретиться с ним глазами, — но увидел Санни и решил убедиться, всё ли у неё в порядке. — Как видишь, твоего парня здесь нет, теперь проваливай, — злится на то, что Чонгук мог подумать, что Тэхён способен хоть пальцем тронуть Санни, ведь именно на это он намекает своими неоднозначными фразами. — Откуда вы вообще знакомы? — вдруг вспоминает, что никогда прежде не видел Чонгука и Санни вместе.  — Джин нас познакомил ещё в том году, — Чонгук не успевает договорить, когда Санни спешно благодарит за проявленное беспокойство, кивает обоим парням в знак прощания и покидает балкон. Тэхён начинает думать, что у этих двоих определённо есть какая-то общая история, раз у девушки последовала такая реакция.  Чонгук осторожно заходит на балкон, оглядываясь по сторонам и рассматривая каждую деталь уютного места — помимо гирлянды, украшающей потолок балкона, сверху висело три декоративных фонарика, выполненных в технике плетения, как и кресло, и пушистый плед, который хочется пощупать и почувствовать мягкость длинных ворсинок. Тэхён не видит, но Чонгук еле заметно улыбается, проводя пальцами по одному тому манги «Given», лежащего на маленьком белом столике в самой дальней части балкона.   Чон подходит ближе к изгороди балкона и, облокотившись на неё локтями, достаёт из кармана бежевых брюк пачку красного Marlboro. Тэхён, не отводя от него заинтересованного взгляда, выбрасывает свой бычок в пепельницу и тоже достаёт новую сигарету, даже не подумав о том, что, наверное, стоило бы догнать Санни и вернуть или просто уйти вместе с ней. Вместо этого он почему-то остаётся на балконе.  — Как давно ты куришь? — Тэхёну собственный голос кажется чужим: звучит как-то иначе. Чон резко оборачивается, на лице его застывает удивление, глаза испуганно и тревожно бегают по тэхёнову лицу. — Ты сигарету держишь, как школьник, — объясняет Тэхён, вставая с кресла и ближе подходя к Чонгуку, — сразу видно, что никогда не курил, — Тэхён встаёт рядом, слегка задевая своим холодным плечом ткань чонова свитшота. Чонгук от этой близости напрягается, потому что для него неожиданна такая смена настроений. — Смотри, как курят взрослые дяди, — с гордостью заявляет старший и прикуривает сигарету с намерением продемонстрировать своё мастерство. Чонгук поворачивается к нему вполоборота и выглядит теперь, как маленький ребёнок, который ждёт начала волшебного представления.  Тэхён этой картине невольно улыбается. Он, смотря в добрые и наивные глаза, почему-то абсолютно забывает о том, что несколько дней назад они почти подрались, и, что пару минут назад сам просил его свалить отсюда подальше. Скрип открывшейся на первом этаже входной двери и следующий за ним громкий разговор компании людей ни на секунду не выводят Тэхёна из погружения в глубину чужих глаз. Тэхён забывает о сигарете, к которой так и не прикоснулся губами, пока изучающе рассматривает выразительные глаза Чонгука, слегка прикрытые волнистыми локонами; большой и ровный нос, как у античного Бога, легенды о которых так любит читать Сокджин; пухлые розовые губы, на которых влажность переливается блеском от лунного света. Когда Тэхён переключает внимание на руки, то замечает на том самом пальце, где раньше видел татуировку, большое металлическое кольцо, которое и в этот раз исключает возможность прочитать буквы. Тэхён, будто заворожённый, не может отвести свой взгляд от Чонгука, отмечая, что он один из самых красивых людей, что он встречал за всю свою жизнь.  Нет, самый красивый.   Чонгук тоже, кажется, забыл с каким намерением сюда пришёл. Он больше не хмурит брови, его глаза не обжигают холодом, напротив, в них тепло тысячи солнц. Поднявшийся ветер разбавляет тишину шелестом листвы и доносит чонгуков цветочный аромат до Тэхёна, отчего он невольно чуть подаётся вперёд, мечтая хотя бы на секунду уткнуться ему в шею и вдохнуть любимый запах ирисов. Вечерняя прохлада покрывает тэхёнову кожу роем мурашек, но он на это не обращает никакого внимания, потому что здесь ему почему-то очень тепло. Ким мысленно кричит себе, что он сейчас ведёт себя, как идиот, что не нужно смотреть таким взглядом на человека своего пола. Он хочет себя ущипнуть или ударить, но собственное тело не хочет слушаться. Чонгук медленно поднимает руку, чтобы поправить выбившуюся от ветра прядь волос. Тэхён следит за его нежными движениями и замечает на оголившемся запястье ещё одну татуировку.      — «Та боль шипами точёными на моих стеблях проросла», — еле слышно произносит Тэхён, читая набитую тату. Чонгук вздрагивает и резко опускает рукав, прикрывая запястье. За долю секунды выражение его лица сменяется на обеспокоенное, глаза вновь становятся стеклянными и холодными. Он сильнее натягивает край свитшота, пальцами впиваясь в ткань. — Это строчка из моего любимого стихотворения, — Тэхён объясняет свои слова, увидев запаниковавшего Чонгука. Он боится, что сейчас Чонгук просто уйдёт. Молится всем существующим и несуществующим богам, чтобы этого не произошло.  Но именно это и происходит.  Чонгук, так и не сделав ни одной затяжки, тушит сигарету и резко, без каких-либо объяснений и слов на прощание, уходит, хлопая дверью и оставляя Тэхёна в одиночестве.  Холодный ветер теперь ощущается очень хорошо, как и отвратительная музыка, играющая на первом этаже и громко бьющая по мозгам. Тэхён обвивает себя руками, согревая ледяную кожу. Чонгук забрал с собой тепло, а взамен оставил опустошение и растерянность.  Тэхён осознаёт, что в последнее время ведёт себя в несвойственной ему манере: с кулаками бросается на незнакомых людей, непозволительно грубо общается с Юнги, а потом стоит на балконе наедине с парнем, которого считает очень красивым. И он начинает осознавать, что, кажется, не друзья отдалились от Тэхёна, а он отдалился от себя самого. Потерял вкус жизни: флирт с Санни его больше не привлекает, алкоголь стал каким-то безвкусным, а вечеринка заинтересовала ровно в тот момент, когда приехали Чимин и Хосок, с которыми обязательно должен был быть и третий из их компании. И стоило ему, Чонгуку, которого он зачем-то невольно выискивал в толпе, появиться на пороге балкона, то что-то внутри громко щёлкнуло. Тэхён как будто вновь обрёл какой-то важный смысл.  Мысли о неправильности ситуации и собственной переменчивости начинают разъедать мозг. Они размножаются, разбегаются и расплываются по венам, вгрызаясь острыми зубами во внутренности. Резкая боль бьёт в голову, заставляя согнуться пополам и схватиться за голову. Боль разносится по извилинам мозга, проникая всё дальше и глубже, она берёт контроль над разумом и заставляет Тэхёна покинуть балкон. Он, всё ещё держась за раскалывающуюся на части голову и жмуря глаза, коленями падает на мягкий ковёр. Тэхён стягивает со лба повязку и со злостью бросает подальше.  С каких пор алкоголь оказывает на него такой эффект? Или же это последствия недавней травмы? Возможна ли такая боль в принципе?  Набравшись сил, он поднимается с пола и тащит беспомощное тело в ванную комнату. Он открывает шкаф с медикаментами, которые сегодня утром привёз сюда по настоянию вечно переживающего (боже, спасибо ему) Намджуна. Достав нужный пузырёк, парень принимает обезболивающее. Он запивает таблетку проточной водой, подставляя рот под кран и жадно, как противоядием, ей упиваясь. Холодные капли стекают по лицу, но у Тэхёна нет абсолютно никаких сил вытираться полотенцем, поэтому он возвращается в комнату, стаскивает с себя одежду, бросает на пол и обессиленно падает в кровать. Брюнет накрывает голову подушкой, вдавливая её в себя с неистовой силой, надеясь остановить этот неведомый приступ.  Он не знает, сколько проходит времени до того, как он засыпает, но точно помнит свою мысль, что даже под натиском боли его голову не покидала. Она невообразимая, красивая, тёплая. Когда он проснётся и придёт в себя, то обязательно её запишет в свою тетрадь.  Мысль первую, единственную и последнюю — Чонгук.