Ренард был никчёмным.
Не нашедший за столько десятков лет признания и места в жизни, вампир был бесполезен. Такие вот отчаявшиеся уходили в отшельники, искали чего-то вдали от цивилизации, общество было им не нужно. Признаться честно, Ренард тоже подумывал об этом, пока не вспоминал, что очень уж любит попить свежезаваренного чая из ежевики и календулы перед камином с книгой в руках. Ну или пока в его жизни не появился пушистый смысл. Абсолютно разбитый, Ренард однажды пришёл на обрыв с надеждой ухватиться за что-то, за малейшую причину жить. Найти ответ. И, кажется, нашёл. — Ну так что? Ульв не любил терпеть. Особенно, когда дело касалось важного разговора. Усевшись на край и свесив вниз босые ноги, оборотень похлопал по месту на земле рядом с собой. Вампир нехотя опустился, почувствовав, как горячая ладонь пододвигает его тело ближе, приобнимая. — Мои проблемы никак не должны отражаться на нас с тобой. Я просто буду грузить тебя этим. Меня это не устраивает. — Так теперь называются разговоры по душам у кровососов, да, мышонок? — Ульв усмехнулся. — Я сам настаиваю на этом. Потому что хочу знать о тебе всё, хочу знать, что происходит там, куда я не могу попасть. Или нам надо перепихнуться ещё пару тройку раз, чтобы ты мне всё выложил? — Это так не работает. — Ренард опустил голову к мужчине на плечо, кладя руку, заключённую в перчатку, к нему на грудь. — Просто это всё может тебе не понравится. — Конечно, твоим рассказам далеко до хрустящего мяса и хорошего секса, но… — Ульв осёкся, тут же делая свою мину серьёзной. — Но я попробую тебя понять. Ренард никогда не думал, что вот так просто будет пересказывать кому-то свою биографию, рассказывать о вампирской жизни и проблемах. Говорить об этом — уже было странно, но ещё более странно — говорить это оборотню, с которым спишь. Вампира терзали сомнения, неуверенность. Как долго продлиться их «любовь на обрыве»? Как далеко Ульв готов зайти, чтобы их отношения не закончились? — Пожалуй, стоит начать с самого начала, да? — Ренард глубоко вздохнул. Слова давались тяжело. — Однажды осенним вечером… «Однажды осенним вечером вдруг пошёл проливной дождь. Мужчина сквозь сон почувствовал, как его спину, ноги и лицо заливает вода. Голова трещала, конечности не слушались. Спустя несколько минут лежания тело обволакивала холодная вода, образовывая на земле большую лужу, перемешанную с дорожной грязью. Мужчина из последних сил опёрся на свои руки и сел, пытаясь сосредоточиться хоть на чём-то. Повсюду хлестал ливень, руки и ступни начали дрожать от холода. — Эй, с дороги! На мужчину с колоссальной скоростью неслась телега, запряженная чёрной кобылой. Извозчик активно махал рукой и орал во всю глотку, чтобы тот убирался с дороги. Зрачки расширились, тело в два счёта снесло невидимой силой куда-то в сторону. Телега пронеслась мимо, а грязь, взлетевшая в воздух из-под колёс, большой волной окатила дрожащего мужчину. Сердце в груди готово было сию же секунду выпрыгнуть, ноги онемели, а глаза так и остались большими и круглыми. — Не время принимать грязевые ванны, дитя моё. Слова резанули по ушам будто нож. Мужчина медленно повернул на незнакомца голову, смахивая с глаз жидкую грязь. Тот рывком поднял бедолагу на ноги, а затем повёл в неизвестном направлении. — Ты что-нибудь помнишь? Незнакомец, представившийся Ве́лердом Лероном, привёл мужчину в мрачный роскошный замок; отмыл, расчесал, одел, усадил на застеленную кровать и принёс ему согревающего чая. Всё так, как-будто его тут ждали, заранее подготовились. Его тёмно-оранжевые с проблесками желтизны добрые глаза и сдержанная улыбка просто кричали: «Мне можно доверять! Ты можешь рассказать мне всё!». Велерд элегантно сидел в шелковом кресле напротив, закинув ногу на ногу. Его каштановые волосы с проскальзывающей сединой и аккуратной бородкой выделяли Лерона как человека аккуратного, опрятного, следящего за своим внешним видом. На вид ему было не больше сорока, а если и больше, то он отлично это скрывал. Мужчина отрицательно покачал головой. Посмотрев в своё отражение в кружке с чаем, он увидел там того, кого видел в своей жизни впервые. Смольные, слегка распушённые волосы, доходящие до мочки заострённого уха, потускневшие красные глаза, выпирающие изо рта клыки. Кто это? — Что ж, это обычное дело. Я удивился, если бы ты что-нибудь помнил. — Велерд усмехнулся, делая глоток из своей чашки. — Как я уже сказал, я — Велерд Лерон. Если быть точнее, вампир, обитающий в этом замке вместе с другими собратьями. Ты — мой новообращённый, мой брат, сын и подопечный, я — твой отец и наставник. Называй как хочешь, но всё же принято просто по имени. Кстати, твоё новое имя… Может, Морган? Или Моррисон? О, а как тебе Алой? Мне всегда нравилось имя Джузеппе, но это уже что-то чересчур итальянское. Мужчина сидел и хлопал глазами. Вампиры? Замок? Отец? Так много вопросов, так много путаницы в голове. Что ж, с другой стороны, внутри было пусто. Никаких воспоминаний, даже намёков на прежнюю жизнь. А была ли она вообще? — Ну так что? Сам выберешь, или мне продолжить перечислять? — Велерд не сдержал улыбки. Почему-то было такое ощущение, что в такой ситуации он не впервые и его это весьма забавляет. — Знаешь, ты такой тихий. За всё это время ни слова не сказал. Ты немой? — Нет. — Тут же выпалил мужчина, поднимая растерянный взгляд на Велерда. — Я просто… не знаю, это так странно. И непонятно. — Понимаю, — протянул вампир, поднимаясь со своего места. — Тогда предложу тебе интересное имя Ренард. Был у меня в далёкие годы такой любимый писатель, ты мне его чем-то напоминаешь. Согласен? Ренард кивнул. Он не знал почему, но с приобретением имени на душе стало так легко и весело. Вампир даже улыбнулся, вновь посмотрев в чашку. «Ренард» — довольно повторил он у себя в голове. — Подожди, то есть когда вампиров обращают, то они ничего не помнят? — Ульв протестующе влез в рассказ. — Да, Ульв. Чтобы начать что-то новое, нужно снести что-то старое. — Ренард провёл рукой по открытой груди оборотня и устремил свой взгляд куда-то вдаль, на горы. Оборотень перехватил запястье и изящно стянул с неё перчатку зубами, откладывая в сторону. Прислонив бледную ладонь к лицу, волк прошёлся по ней носом, а затем начал целовать. — Что ты делаешь? — Ренард замер, наблюдая за этим интересным зрелищем. — Странно, наверное, проснуться в грязи и осознать, что ты теперь никто. Что твоя жизнь словно началась заново. Это довольно жестоко, не считаешь? — оборотень стал проводить по вампирской ладони большим пальцем, очерчивая круговые узоры и разглядывая тонкие бледные пальцы в свете месяца. — Не философствуй, тебе это не идёт, — вампир прикрыл глаза, — возможно, но кто знает, может, я сам попросил его об этом? Точнее тот, кто… жил в этом теле до этого? — Стать бессмертным? — Ульв усмехнулся. Ренард уловил горькие нотки в этом смешке. Бессмертным… — Всё возможно. Вампир, устроившись поудобнее, взглянул на небо и продолжил. Когда вампир достигал своей первой сотни, ему разрешалось заводить себе приспешников, учеников, новообращённых. Названий много, но суть одна — передать свои знания и продолжить родословную, укрепить так называемую «семью». Бывали лишь единичные случаи, когда вампиры заводили живых детей, это считалось настоящим чудом и чем-то из ряда вон выходящим, но всё же осуществляемым. Велерду шла пятая сотня, из-за чего Совет Семи в открытую намекал, что пора уже кого-нибудь обратить, ведь жизнь, насколько бы вечной она ни была, рано или поздно заканчивается. Но вампир никуда не торопился. Он считал, что жалких сто лет недостаточно для чужого обращения, нужно минимум двести, а потому активно выступал за правки в законе. К сожалению, Совет отклонил его идею. Обречённо сидя в раздумьях, мужчина решился на изменения в жизни. Если он сумеет передать идеи и заложить фундамент хоть каких-нибудь реформ в своих учениках, то, возможно, скоро в Совете будут сидеть совершенно другие личности. «Они изменят общество!» — мечтательно восклицал Лерон, фантазируя совсем другую жизнь. Многовековая война с оборотнями омрачала его разум. Он видел и даже знал некоторых волков, которые были совсем не такими, какими их описывали здесь, в замке. Бесчувственные животные, не знающие пощады? Неуправляемые звери, жаждущие крови? Ложь и враньё. В отличие от вампиров, оборотни не теряли человеческую суть. К ним, наоборот, прибавлялась волчья, звериная. Вампиры же отрывали от себя эту суть, оставляя голый разум и холодный расчёт. — Ты не понимаешь, мы дополняем друг друга! — воскликнул Велерд, вскакивая с кресла. — Вампирам не хватает чего-то живого, но у них есть многолетний опыт и знания. Оборотням же недостаёт контроля, самообладания, но они умеют видеть красоту мира, чувствовать, поддаваться эмоциям! Наши кланы смогли бы многому друг у друга научиться, но мы видим лишь различия. Вражда застилает глаза, берёт на себя всё внимание. Знаешь, будь у меня возможность познакомиться с оборотнем, то я уверен, что, немного подравшись, мы смогли бы найти общий язык! — Твои теории как всегда полны безумия. — Ответил ему певучий, ниже обычного по тембру женский голос. Напротив мужчины на дорогом готическом диване лежала вампирша, покачивая бокал с вином в руке. Её обтягивающее чёрное платье с большим декольте доходило до колен. Такие же чёрные волосы, собранные в строгий пучок, украшала алая блестящая шпилька с изображением раскрытого цветка. В похожем стиле на шее висела цепочка, а на запястье браслет. Красные губы оставляли на стекле слабые отпечатки от помады, а сверкающие алым глаза неотрывно наблюдали за вампиром. Женщина провела языком по своим клыкам и подпёрла голову рукой, специально громко вздыхая. — Потому что это лишь теория, дорогая Матильда, но скоро этому найдётся подтверждение, вот увидишь! — Лерон, не оборачиваясь на женщину, выглянул в окно. — Ты поэтому обратил того мальчишку? — Матильда хищно сверкнула глазами и расплылась в улыбке. — Он хорошенький, жаль, что тихий. Отдай его мне, я смогу обучить его всему. — Ренард? — Велерд, вспомнив о недавнем обращении, покачал головой. — Я никогда не преследую таких целей. И уж тем более не обращаю людей ради проверки… теории. — Как знать. Он ведь второй, я думала запасной. — Вампирша сделала ещё один глоток и поставила бокал на круглый столик. — Ну, тогда я пойду. Не скажу, что было приятно выслушивать твои безумные мысли, но я разбавила вечер. Она встала, надела ярко-красные лодочки, стоявшие рядом с диваном, и подошла к вампиру. Велерд поник в лице, но вида не подавал, сдержанно улыбаясь. Матильда поцеловала мужчину в щёку и, глянув на скучный пейзаж в окне, зашагала на выход. Лерон медленно провёл ладонью по лицу, очерчивая подбородок двумя пальцами, и тоже вышел из своих покоев. Ренард учился быстро и схватывал всё на лету. Вампир был рад проводить с учеником время, рассказывать ему о вампирской жизни и показывать, какие возможности ему открылись в новом теле. Он показал парню силу, текущую в его жилах, научил обращаться в летучую мышь и доказал, что слухи о чесноке, серебре и деревянных кольях чистая выдумка людей. Главным врагом являлся солнечный свет, стирающий вампиров в прах, оставляя после них кучку пепла. Да, у вампиров есть несколько минут, но, как правило, боль была поистине адской: секунды растягивались в часы, кожа плавилась и дымилась, моментально образуя ожоги и выжигая глаза. «Это самая страшная смерть, которой может умереть вампир» — сказал как-то Велерд, показывая Ренарду иллюстрацию в книге. От подробных деталей парень содрогнулся, но взгляда не отвёл, внимательно слушая и запоминая. — Пора тебя кое с кем познакомить, Ренард, — Лерон похлопал мужчину по плечу и встал, закрывая очередную книгу. — С кем? — вампир, не проявив никаких эмоций, остался за столом. — Сейчас приведу и увидишь. Через несколько минут Велерд зашёл в комнату с молодым на вид вампиром, держащим какой-то свёрток в руках. Его золотистые волосы, разметавшиеся по плечам, очень контрастировали с привычным образом всех здесь живущих. Особенно выделялись глубокие голубые глаза, в которых при встрече с Ренардом что-то зажглось. — Это Этьен, мой первенец. Обратил за пару лет до тебя, смышлёный малый, — Лерон так же похлопал его по плечу, приглашая за стол. — Здравствуй, — протянул Этьен смущённым голосом. — Отец много рассказывал о тебе, рад познакомиться. — Что?! — Ульв, не сдержав своего удивления, подпрыгнул на месте. — Подожди, то есть вы братья? Нет, сводные братья? Нет, приёмные… — Мы не братья, волчонок. Ренард отстранился, разминая спину. Меж позвонков что-то хрустнуло, из-за чего вампир на мгновение застыл, а затем облегчённо выдохнул. «Великая шутка: наличие бессмертия не дарует здорового тела» — обречённо думал вампир, прикидывая, какой чай ему лучше сегодня выпить по возвращению. — Все относятся к узам по-разному, но я считаю, что между обращённым и тем, кто обратил, не существует никакой связи, кроме единого ритуала обращения. Мы можем быть друг другу кем угодно, хоть друзьями, хоть заклятыми врагами. Кровь ничего не меняет. Эта мысль показалась Ульву логичной. Но общей сути это не меняло, из-за чего оборотень нахмурился, приглушённо прорычав. В этот момент пушистой шевелюры коснулась чужая рука, аккуратно поглаживая и проводя вдоль торчащего вверх уха. Ренард слегка улыбнулся на реакцию волка: тот наклонил голову чуть вбок, довольно сморщивая нос. — Неужели это тот самый Этьен, о котором я думаю, мышонок? — после некоторой паузы спросил мужчина, приближая лицо почти вплотную. — К сожалению, да. — Ренард убрал ладонь с головы и прислонил палец к губам оборотня. — Ну-ну, я же ещё не закончил. — Сложно сдерживаться, когда ты так близко… — Ульв с трудом отстранился, ложась спиной на землю и запрокидывая руки за голову. — Мне тоже непросто, знаешь ли. Ходишь полуголый, только провоцируешь. Оборотень не видел, с каким выражением лица это произнёс вампир, но знал, что он ухмылялся. Однако, ради рассказа Ульв готов потерпеть. Но это было не точно. Теперь Ренард и Этьен виделись гораздо чаще. Возможно потому, что юный вампир наконец-то вышел в свет. Велерд познакомил его с Советом Семи, важными персонами и почти всеми, кто проживал в этом огромном мрачном замке. «Со временем ты всех запомнишь, нужно больше практики» — уверял вампир, как-то странно усмехаясь. Этьен при любой удобной возможности приходил к старшему Лерону. Ренард удивлялся, ведь этот парень наверное единственный из всех северных вампиров, кто звал своего обратителя отцом. На него бросали косые, иногда полные презрения взгляды. Вампиры, с которыми он контактировал, насмехались над его несерьёзностью, нездоровой привязанностью к Велерду, которую Этьен совсем не скрывал, над детской наивностью и слабой непереносимостью крови. Особым усилителем, как мог предположить Ренард, являлась чересчур светлая внешность для представителя вампирской семьи. Но Велерд никогда не говорил своему отпрыску ничего подобного, наоборот, хвалил его заслуги, поощрял за свершённые достижения.Пока не появился Ренард.
— Да у тебя талант, мальчик мой! — воскликнул мужчина, прочитав небольшую рукопись. — Клык даю, что до обращения ты был отменным писателем. Ренард сдержанно кивнул, заправляя отросшую прядь чёрных волос за заострённое ухо. Этьен сидел рядом на шелковом диване, внимая каждое слово, произнесённое Велердом. Он читал рукописные наброски истории, написанной Ренардом в свободное время. — Вкусовщина. — Тоскливо заключил Этьен. — Всё-таки Данист не заслужил такого. По-моему, Доминик должен был отнестись к его поступку серьёзнее. — Я обязую тебя не то что написать продолжение, — Велерд всё ещё пробегал глазами по строчкам. — А пустить это в печать! Хотя бы малым тиражом в пределах замка. Давненько эти стены не видели таких талантов. — Правда? — Ренард поднял голову на наставника. Его глаза блестели. — Ну я… написал это просто так, расписывал перо. — Расписать перо в скукотищу ещё уметь надо! — Этьен забрал листы у отца и принялся искать какой-то момент. — Тем более я заметил, что между этими двумя явно прослеживаются не совсем рабочие отношения. Не могу объяснить какие конкретно, но тут явно что-то не так. Да и главная проблематика текста читается сухо, повествование вообще скачет. Ренард одним движением выхватил у Этьена рассказ и прижал к груди. — Спасибо за критику, но я всё же подумаю. Как-то это… несерьёзно. — Ну-ну, не будь так суров, — Велерд мягко опустил руки к вампиру на плечи, поглаживая. — Первый шаг всегда самый сложный. Но стоит тебе его сделать, как всё пойдёт как по маслу. Я всегда тебя поддержу в твоих начинаниях. Подумай пожалуйста, ты мне обещаешь? Лерон младший с сомнением кивнул. Не оборачиваясь, вышел из помещения, вероятно, в свои покои. Этьен, наблюдавший за этой сценой со стороны, невольно прикусил губу. Как Ренард может быть таким неблагодарным? Отец его похвалил, посоветовал развить талант, а он просто ушёл. С того момента словно всё пошло наперекосяк. Не сразу, постепенно, но заметно ощущаемо. Велерд и Ренард сошлись во многих мнениях, касаемо определённых реформ в вампирском обществе. Но, к сожалению, чтобы стать членом Совета Семи, нужно достигнуть определённого возраста и пройти голосование. Пока что Ренард был не готов к этому, да и не горел таким желанием. «Молодой ум, неопределённость, но ты достигнешь великого!» — Лерон старший говорил это всегда с каким-то родительским очарованием. Не многие были на такое способны. Между Ренардом и Этьеном что-то начало меняться. Один превозносил отца и подражал ему, уже занимал место его личного секретаря, а второй что-то искал, не замечая ничего вокруг, познавал мир заново, учился и совершенствовался. — Ты не можешь просто взять и отказаться! — Этьен, ворвавшись в чужие покои, уперся обеими руками о стол. В глазах плясали искры негодования. Минуло уже пятьдесят лет, и Ренарду предложили поездить по странам, познакомиться с иностранными вампирами, перенять их опыт, как переводчика. Но Лерон отказался. Этьен, когда услышал это, впал в бешенство. — Почему же? — самым спокойным голосом спросил Ренард, сидя в кресле и читая что-то на французском. — Отец из кожи вон лез, чтобы у тебя были знания! Рекомендовал тебя всему Совету Семи, ездил по стране, в конце концов, чтобы пристроить тебя, дать начало. А тебе плевать?! Ренард захлопнул книгу, резко вставая с места. Вампир пересёк покои и начал искать на стеллаже место, откуда брал роман. Этьен выжидающе наблюдал за каждым действием брата, сверля того взглядом. Как такие невинные голубые глаза могли смотреть на кого-то с такой враждебностью? Когда блондин собрался наконец напомнить о себе, Ренард заговорил: — Не тебе решать, что мне делать. — Мужчина бережно поставил книгу на место, проводя пальцем по другим корешкам. — А то, что ты мне завидуешь, и дураку понятно. Этьен сжал руки так, что послышался скрип по дереву. Вампир, использовав теневую скорость, в миг оказался за спиной Ренарда и прижал того к стеллажу. — Света белого давно не видел? — прорычал тот, заламывая чужую руку. — Ты жалкий отброс, которого отец великодушно приютил и которому даровали вечную жизнь. Без него и его знаний ты был бы никем. И чем ты платишь за его старания? Сплошными отказами, вечными отговорками и нежеланием использовать свой дар. Тут нечему завидовать, — шипел Этьен прямо на ухо, чувствуя запах лаванды, ударяющий в нос. — Может потому, что это моя жизнь? — Ренард грубо оттолкнул оппонента и, воспользовавшись секундным замешательством, в ответ прижал того к полу, садясь сверху. — Мне ли не знать, как ты относишься к Велерду. Называешь это отцом, строишь иллюзию семьи. А потом, когда он переключился на более талантливого и перспективного обращённого, ты закусал локти. Только вот уже поздно. Лизоблюдством уважения не заработаешь, разве что врагов. Это стало последней каплей. Этьен обхватил тело вампира и стал кататься с ним по полу, иногда попадая кулаком в лицо. Вампиры слились в жестокой схватке, где один пытался убрать другого с лица земли, а второй просто выжить, не упуская возможности хорошенько врезать этому самовлюблённому ублюдку. Ренарду разбили нос, Этьен взвыл от боли в области паха и живота. Силу прибавляли небольшие каблуки на обуви и яростное стремление испепелить друг друга. Ренард, хорошенько ударив мужчине в грудь, вытер кровь, текущую из носа, и побежал вон из покоев. Средний Лерон, превозмогая жгучую боль, поднялся и ринулся следом. Его ярости не было предела. Ренард бежал прямо по тёмному коридору, петляя между колонн и убранств, выставленных для красоты; завернув за угол по направлению в Главный Зал, вампир резко свернул на лестницы, ведущие на нижние этажи. У Этьена начинал заплывать глаз, взгляд становился замыленным, а во рту чувствовалась собственная кровь. Услышав быстрое цоканье по каменным ступенькам, вампир моментально поменял траекторию в сторону спуска. Сердце бешено стучало в ушах, в голове, отдавало в пятках, придавая ускорения. Ренард нёсся туда, где ему точно поверят: в кабинет для заседаний. — Стой, тварь! — орал где-то сзади Этьен, понимая, в каком направлении они бегут. — Что, почувствовал поражение, и сразу бежишь к папочке плакаться? — К папочке бежишь только ты! — бросил Ренард, слегка ухмыляясь своему остроумию. Как раз-таки он бежал к своему наставнику. Дубовые двери с грохотом распахнулись. Ренард влетел в комнату с такой скоростью, что чуть ли не сбил Велерда с ног. Следом вбежал Этьен, метая из глаз пламенные искры во все стороны. Велерд приоткрыл рот, хватая Ренарда за плечи, чтобы тот остановился. — Какого чёрта здесь происходит? — ошарашенно вымолвил вампир, переводя взгляд с одного обращённого на другого. — Вы подрались?! А ну живо отвечайте! Ренард с опаской покосился на Этьена и зашёл за спину Велерда, держа его локоть. Только сейчас он в полной мере ощутил боль в своих конечностях и на лице. Прошипев, вампир прислонил руку к носу, чтобы хоть как то остановить кровь. — Этьен решил, что может за меня решать, как мне жить. — Отчеканил Ренард. — А ещё… — Он — неблагодарный сукин сын! — выпалил в ответ мужчина, подавляя болезненный стон. — Отец, ты слишком много вложил в него, и ничего не получил взамен! Я… я столько времени помогал тебе, Совет наконец-то начал к нам прислушиваться, если бы Ренард по-настоящему хотел поблагодарить тебя, то уже давно бы принял любое предложение! Чем я хуже него?! — Этьен подошёл к отцу с другой стороны, хватая того за руку. — Прошло столько лет… одумайся! Ренард не собирается продолжать наше дело, он вообще не знает, чего хочет!.. — Из-за этого ты начал драку? Этот стальной холодный голос разрезал воздух. От него по спине вампира пробежала стая мурашек. Велерд никогда так не разговаривал. Этьен остолбенел, не зная, что сказать. Отец был недоволен. Ощущение беспомощности окутывало с ног до головы. Но больше всего пугало это оледеневшее выражение лица, огрубевшие скулы и горящие негодованием глаза. Такие родные, теперь совершенно неузнаваемые глаза. Старший Лерон одёрнул руку, стряхивая с себя хватку Этьена. — Давай, скажи правду. Или ты будешь врать своему отцу? Последнее слово подействовало с двойной силой. И Ренард знал это. Чушь про семью, воображаемый мир с обретённым счастьем были слабым местом. Так удобно, но так беспощадно. Руки Этьена мелко задрожали. Вампир кое-как расправил плечи, учащённо дыша. — Я… я начал драку, отец. Велерд шумно втянул воздух. Кажется, он хотел что-то сказать, но Ренард тактично кашлянул, привлекая к себе внимание. — Уйди с глаз моих. Позже поговорим. — Проронил вампир, махая рукой к двери. — Потерпи немного, где-то тут была аптечка. Этьена пронзили насквозь, попав в самое сердце, в самую чувствительную точку. Даже сейчас Велерд беспокоился о Ренарде больше, чем о нём, своём первенце. Вампир поджал зубы и покинул зал. Равнодушно-жёлтый огонь свечей в канделябре заплясал от дуновения ветра, когда дверь закрылась. Мрак замка стал ещё более устрашающим, ещё более… зловещим. Велерд осторожно обрабатывал лицо Ренарда, но мыслями был совершенно не здесь. Его зрачки остекленели, а движения стали монотонными.«С этого момента ничто не будет как прежде» — мысленно процитировал Ренард предисловие его любимой книги.
Вдалеке громко крикнула птица. Оборотень и вампир резко обернулись на звук, больше похожий на чьи-то вопли. Она прокричала ещё раза два и резко затихла, погружая обрыв в знакомую блаженную тишину. Только вот воздух вокруг потяжелел, стал спёртым, душным. Ренард просунул палец под воротник и слегка оттянул завязанный вокруг шеи платок, ослабляя его давление. — С трудом верится, что когда-то он был таким… идиотом. — Ульв нахмурился и начал медленно тарабанить пальцами себе по животу. — Прошлый Этьен остался только в глубине памяти, — вампир вздохнул, ложась на спину рядом с мужчиной. — Его слепая привязанность и голая ревность погубили его. Только и всего. — Это ведь не всё, мышонок? — Ульв старался спросить помягче, но в голосе промелькнула нотка нетерпения. Звёздное, немного тусклеющее небо простиралось во всей своей красе. Не было видно ни облачка, ни намёка на что-то, что могло перекрывать этот завораживающий вид. Звёзды блестели слабыми разноцветными огнями, создавая чарующую, тоскливую атмосферу, протягивающуюся тонкой серебряной нитью по всему небосводу, задевая души. Меланхолия всегда приходила в те моменты, когда вампир вспоминал давно ушедшее прошлое, но оставившее свой мерзкий след в будущем. Ренард заметил, что всё сейчас похоже на ту самую ночь. Вампир не планировал приходить, но пришёл; не хотел делиться чем-то и рассказывать, выворачивать душу наизнанку, но вывернул; и, наконец, смотрел на это бесконечное небо. Оно было другим, не таким, как прежде. Как же он не видел его раньше? Может потому, что сам был другим? Вампир повернул голову на оборотня, пристально вглядываясь в очертания его лица. Он молчал так долго, что хвост Ульва начал нервно подёргиваться, шелестя травой. — Нет. — Коротко ответил Ренард, отворачиваясь. — Дальше только хуже. — Я обещаю держать себя в руках. Ульв перевернулся на один бок, подпирая голову рукой. Мужчина провёл ладонью по белоснежному лицу, очерчивая скулу, щёку и подбородок. В этих глазах хотелось забыться. Утонуть. Раствориться. Оборотень сглотнул, пододвигаясь ближе и неуклюже, стараясь не мешать, перебирая тёмные, едва высохшие пряди. — Моё апатичное отношение к любому роду занятий было не просто так. Я искал, пробовал, совершенствовался, но чего-то постоянно не хватало. Мне нравилось изучать языки, искусство, однако все эти виды деятельности… отошли на второй план после того, как Велерд ушёл. — Ушёл? — оборотень непонимающе выгнул бровь. — В смысле? — Вечную жизнь не все выносят. Существует практика отшельничества. Вампир добровольно, или отправившись в изгнание, покидает родные земли и больше не связывается с цивилизацией. Теряет связь с миром, уходя на покой, путешествует в опасные места либо просто ведёт одинокую размеренную жизнь. Прошло ещё несколько десятков лет, и Велерд решил, что ему больше нечего делать в этом прогнившем обществе. Вампиры — жуткие консерваторы. Мы принимаем реформы медленно, постепенно, оставаясь где-то позади, в то время как люди опережают нас по развитию. Ты только подумай: у них существует электричество, чудо-машины, способные ездить сами, а не с помощью лошади, корабли без парусов, называемые пароходами! А что мы?.. — Ренард невесело усмехнулся. — Велерд покинул замок, как и всех в нём живущих. Его новаторские идеи не прижились. Этьен, будучи его преемником в Совете Семи, занял освободившееся место. А мне хватило этого толчка, чтобы полностью осознать, что я упустил огромную возможность. Упустил шанс на изменение бренно текущей жизни, в которой не происходило ровным счётом ничего. Но во мне загорелась искра, понимаешь? Может, я смогу дать нашему клану то, чего не смог мой наставник? Для этого, правда, нужно было стать членом Совета, но на тот момент это совершенно вылетело из головы. В лесу зачирикали ранние пташки. Природа медленно открывала слипшиеся за ночь глаза, пока что не желая полностью расставаться со сном. Холодный, пронизывающий острыми иглами ветер проникал под одежду. Даже Ульв слегка поёжился, придвигаясь к телу вампира ближе. — Но было поздно. К тому моменту Этьен полностью взял власть в свои руки. Любые попытки проникнуть в их общество или предложить дельное изменение заканчивалось провалом. И вот, подготовив, как мне казалось, достаточно веские аргументы для реформ, я собирался поведать их Совету. — С этого места Ренард начал говорить немного быстрее и тише, сжимая пальцы в кулак. — Но Этьен как-то узнал об этом, начал мне угрожать и всё в таком роде. Поставил условия, что если я хочу остаться хоть кем-то в Совете, — а именно послом, занимающим нейтральную сторону с обязанностями низшего секретаря, — то мне придётся играть по его правилам. Я… не мог отказать. Это была моя последняя надежда на смысл. Смысл, ради чего стоит жить. Вампир замолчал. Его лицо оставалось безжизненным, но алые глаза, пусто смотрящие вдаль, выражали глубокое сожаление. За прошлое, за ошибки, за эту идиотскую тупость. Ульв дотронулся губами до нежной щеки и втянул носом родной запах. Сейчас лавандово-мятный аромат вперемешку с терпким мылом насквозь источал отчаяние, разочарование, унижение и… беспомощность. — Однажды я тоже захотел уйти в отшельники. — Продолжил полушёпотом Ренард, касаясь пальцами до смуглого плеча. — Но перед этим я пришёл сюда в поиске надежды, в поиске причины продолжать существование. Хватило бы самой малой, на самом деле. Оборотень приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но Ренард успел его опередить, слабо улыбнувшись. — Тогда я встретил тебя. Насекомые в траве оживились. Стало заметно светлее, из-за чего Ренард, распахнув глаза, резко поднялся. Рассвет. Вампир слишком разоткровенничался, из-за чего совсем забыл о течении времени и существовании светила, способного стереть его с лица земли. Было неприятно прощаться и в спешке убегать на такой ноте, но иначе от вампира ничего не останется, кроме кучки пепла. — Твою ж…! Ульв, мне пора, чёрт, чёрт, — вампир оперативно поднялся и наспех отряхнул плащ от земли и травы. — Ещё лететь минут пять… До встречи! — Стой! — мужчина схватил чужое запястье. — Когда мы?.. — Как обычно! Обернувшись летучей мышью, Ренард взмыл в воздух. Его крошечное чёрное тельце стремительно пропадало из поля зрения, пока не исчезло совсем. Ульв широко раскрыл рот, показывая вылезающему солнцу свои клыки, зевнул и почесал себе за ухом. Кажется, они впервые расстались вот так. Так, как нужно. Окрылённый предвкушением следующей встречи, оборотень, переваривая огромный рассказ своего мышонка, отправился назад, к клану. Где-то поодаль зашевелились кусты. Ульв, прислушавшись, присел, вглядываясь в лес. В следующую секунду оттуда выбежал здоровый заяц, за которым со всех ног погнался мужчина.